Дэфид аб Хью, Брэд Линавивер
DOOM 1-2
По колено в крови. Ад на земле

<<< Назад | Содержание | Далее>>>

Готовясь к отлету, я перебирал в уме пугавшие меня моменты. Почтовые
ракеты проектировались для Марса, где была не совсем такая, как на Зем-
ле, атмосфера и гораздо меньшая сила притяжения. Развиваемого ракетами
удельного импульса могло не хватить для преодоления земного тяготения,
когда мы сбросим скорость и попытаемся приземлиться. С другой стороны,
существовала опасность, что в плотной атмосфере возникнет столь сильное
трение, что наш крохотулечный корабль сгорит.
В качестве пусковой установки на Деймосе использовали сверхпроводимую
рельсовую пушку. Она напомнила мне металлическое чудо в детском парке на
Среднем Западе. Надеюсь, в этот раз меня не вырвет. По крайней мере, эта
штуковина не имеет вспомогательной цепи, так зачем волноваться?
Я развернул пусковую установку в противоположную от орбиты Деймоса
сторону. Управлять ракетой было, по счастью, довольно просто: дроссель,
рычаг управления, разные аэронавигационные приборы, назначения которых я
толком не знал, аппаратура внешнего слежения - все располагалось прямо
перед носом, создавая страшное неудобство.
За несколько часов до предполагаемого старта Арлин вырубилась.
Я сначала решил, что она шутит.
- Не пытайся обмануть меня - я знаю, кто ты на самом деле, - ни с то-
го, ни с сего заявила она.
- А я и не скрываю, форменный сукин сын, - рассеянно бросил я - и в
ту же секунду оказался распростертым на полу.
Ботинок Арлин упирался мне в грудь, а к горлу была приставлена заост-
ренная железяка - что-то вроде самодельной финки. Посмотрев девушке в
глаза, я встретил пустой взгляд зомби и на мгновение... о, Господи, ре-
шил, что пришельцы всетаки добрались до нее и "переделали".
Но всему виной было низкое давление, а может, недостаток кислорода. Я
уговаривал подругу, лежа на спине, целых пять минут, плел что ни попадя,
лишь бы хоть как-то привести в чувство. И она откинула наконец железяку,
разрыдавшись и приговаривая, что убила Бога, - в общем, понесла какую-то
дичь.
Я не собирался бросать ее, пусть хоть совсем спятит, но не в моих
правилах усложнять себе жизнь. Я заставил Арлин кое-что проглотить из
аптечки. Она сопротивлялась, давилась, потом вдруг повернулась ко мне и
спросила:
- Почему мы не поедаем наших братьев?
И тут лекарство подействовало.
Она оклемается. В ракете давление повыше да и - что важнее - парци-
альное давление вырастет. Все образуется, во всяком случае я на это на-
деялся.
Я затащил Арлин в ракету, затем закинул сумку со снаряжением и сам
втиснулся рядом. Мы были как в спальном мешке - или в гробу. Я уселся
поудобнее, чтобы дотянуться до приборов, глубоко вздохнул и сосредото-
чился.
Перед тем как поджечь запал, я вспомнил тот леденящий ужас, который
испытал в противолодочном реактивном самолете, при первой в моей жизни
посадке на авианосец. То, что я должен полностью положиться на какого-то
мифического дядю, нервировало даже больше, чем идея приземлиться на поч-
товую марку. Что ж, на этот раз - не знаю, к лучшему или к худшему - ры-
чаг управления был в моих собственных руках. Учитывая, что я никогда не
летал ни на чем, кроме той развалюхи в части, которая перетаскивала нас
через горы, можно понять, почему мне вдруг захотелось назад, в противо-
лодочный самолет.
Я нажал кнопку пуска, открыл дроссель, налег на рукоятку (совсем как
в пассажирском лайнере) - и ракета взвилась ввысь. Арлин так и так была
в отключке, поэтому упустила возможность вырубиться вместе со мной.
Вдруг я оказался в какой-то странной комнате, мое внимание привлекло
слабое шипение. Все вокруг черное и белое, никаких других красок... Дол-
жен же я знать, черт возьми, где нахожусь, говорил я себе, что это за
вещи и приборы?!
И имя свое неплохо бы вспомнить.
Потом прорезался звук: кто-то произнес "флай". Что это, команда?
Флай, флай - ах, Флай! Это же я, мои губы произносят мое собственное
имя!
Потом я начал различать цвета, узнал поблескивающие индикаторы прила-
женных на скорую руку приборов. Я сам их устанавливал: почте необяза-
тельно знать, куда она летит, а нам обязательно.
На экране бокового видения чернота сменялась блеклыми клочьями,
что-то вроде сахарной ваты, сверкали молнии. Я посмотрел на высотомер -
слишком высоко для облаков. Может, ионизированный газ?
И тут что-то долбануло меня по лицу - как будто всадили пулю 10-мил-
лиметрового калибра, - боль была адская. Сначала она разлилась по всей
голове, но потом сосредоточилась в районе виска, как бывает при жесто-
чайшей мигрени. Несколько мгновений не отпускало чувство, что голова
вот-вот взорвется - в самом буквальном смысле слова. Затем боль стихла,
очевидно, сосуды приспособились к высоте и мозг перезагрузился. Я пос-
мотрел на хронометр: приступ длился всего сорок пять секунд.
Мне они показались сорока пятью годами.
Тихий стон возвестил о том, что Арлин пришла в себя.
- Флай, - с трудом выговорила она, - поздравляю.
Мне было не до ответных любезностей. Но я порадовался, что она теперь
под рукой. Мы как раз вошли в плотные слои атмосферы, и я выпустил тор-
мозные ракеты.
Нас начало потряхивать. Но это еще куда ни шло - гораздо хуже то, что
наша конура стала нагреваться. Сидя впритык друг к другу, мы буквально
истекали потом. Когда перевалило за пятьдесят градусов, с меня уже так
лило, что я почти ничего не видел.
А температура все росла. На почтовых ракетах есть защитный слой - но
он рассчитан на условия Марса.
И теперь нас просто поджаривало. Температура подскочила до семидесяти
градусов, я хватал ртом воздух, каждый вдох обжигал легкие. Кожа покрас-
нела, я почти не соображал, что делаю. Еще минута - и нам пришел бы ко-
нец.
- Флай! - завопила Арлин. - Пусти кислород! Он нагреется и выдует
жар!
- Ни за что! - запротестовал я.
- Почему?
- Нам не хватит воздуха!
- Ну тогда мы испечемся, как лепешки.
Так мы по очереди выкладывали друг другу гадости. Прямо как муж и же-
на.
В результате я сделал, как она сказала. Стало гораздо легче. Мозг
по-прежнему пылал, но я, по крайней мере, мог соображать.
- Так какие системы у нас не работают? - все еще задыхаясь, спросила
Арлин.
Момент показался мне подходящим для того, чтобы быть до конца откро-
венным.
- Раз уж ты заговорила об этом, - небрежно заметил я, то единствен-
ное, что меня беспокоит, это система посадки.
- Что?
- Та штуковина, помнишь, нам бы не помешала. Как же она все-таки на-
зывается? Ах, да, воздушная тормозная система.
- Прошедшего не воротишь, - Арлин вздохнула. Будь в нашем коконе по-
больше места, она бы еще и плечами пожала. - Прости, что так тебя подве-
ла.
- Глупости! Мне самому мерещилось черт знает что, и я тоже был на
грани. Ты сдала первой просто потому, что... меньше.
Мелькнула мысль, что в данной ситуации диспут можно было бы и отло-
жить.
- Так как же мы посадим милую крошку? - поинтересовалась Арлин, зевая
во весь рот.
Я считал, что нужно попробовать сесть где-нибудь на суше. Живыми или
мертвыми - у меня не было настроения плавать. Если мы выживем, на Земле
перед нами все дороги открыты - выбирай конечный пункт и тащись.
Мы не могли терять времени. Благодаря трюку с кислородом концентрация
углекислого газа упорно росла. А после того, что произошло с Арлин, мне
совсем не хотелось чокнуться от недостатка кислорода - спасибо, мистер
Дисней, этот аттракцион мальчику не по вкусу.
Я собрался обсудить это с Арлин, но она опять заснула, поэтому я по-
говорил с марсианином. Я был рад видеть этого зеленого человечка не
больше трех футов росту.
- Вы появились как раз вовремя, - сказал я. - Мы всегда надеялись
встретиться здесь, наверху, с вами, а не с этой средневековой нечистью.
- Могу вас понять, - ответил он голосом У. К. Филдза. Эти демоны -
сущее наказание, но на Деймосе им самое место.
- Почему же? - спросил я.
- Скажу по секрету, омерзительный спутник, вы не согласны? Не то что
красавец Фобос, вот это луна для пьющего мужчины. А кстати, у вас виски
не найдется?
- К сожалению, только вода.
Марсианин оскорбился.
- Вы имеете в виду ту жидкость, в которой развратничают рыбы? Мы ста-
раемся держаться от нее подальше. Ведь в ней можно утонуть, знаете? Вот
у нас чудная сухая планета, такая вся ржаво-коричневая, вроде вашей ма-
шины, когда вы оставили ее на произвол природных элементов. Прекрасное
место Марс, в меру холодное, отличная тренировка перед могилой. Вы абсо-
лютно уверены, что никакой выпивки нет?
Как я понял, он завел разговор об утопленниках, чтобы меня напугать.
Если мы с Арлин не сгорим в атмосфере, всегда есть шанс допиться до руч-
ки и потонуть в объятьях зеленого змия, как пионеры "Шаттла" в 1980 го-
ду.
Но марсианин затронул вопрос, на который я хотел знать ответ.
- Так чем же Фобос лучше Деймоса?
- Фобос, друг мой, всегда был ближе Марсу. А с Деймосом мы были на
ножах еще до того, как эта нечисть его умыкнула. Никогда не надо ставить
себя вне, а вы вот сейчас вне времени и скоро умрете, и предадите Арлин,
и предадите Землю, жалкий замороченный человечишко.
Говоря это, марсианин увеличивался в размерах, за кривящимися в ус-
мешке губами выросли острые клыки, глаза вспыхнули красным пламенем,
блеснули ракеты.
- Ты один из них! - зашелся я в крике. - Демон-призрак! Ты обманул
меня!
- Флай, - произнес за спиной зеленого человечка успокаивающий голос,
- у тебя галлюцинации, Флай.
- Знаю, - сказал я, провожая взглядом исчезающего марсианина. - С са-
мого начала знал.
Быстрое обследование кабины засвидетельствовало (I) наличие меня,
(II) Арлин и (III) отсутствие инопланетян. Для верности я проверил еще
раз. Так точно, всего два человека из плоти и крови. Никаких монстров.
Никаких марсиан. Не так уж много воздуха. Определенно мало воздуха.
- Мы должны как можно скорее сесть, - сказал я.
- Гм... если тебе все равно, я бы подождала, пока мы сможем сесть бе-
зопасно.
Плотность атмосферы увеличилась, и я смог выпустить мини-крылья. И
тут же нас так затрясло, что я испугался за свои внутренности, у которых
были все шансы стать наружностями. Мы ныряли, вращались, лавировали -
мне мог бы позавидовать любой футболист-универсал! - я делал все, чтобы
не отклониться от вычисленной Арлин на пальцах траектории полета.
На дисплее отображалась последовательность концентрических квадратов,
которая создавала иллюзию, что мы летим через нескончаемый ряд проволоч-
ных каркасов. Пока мне удавалось оставаться в их границах, я следовал
запланированным курсом в направлении Северной Америки, как пообещала Ар-
лин, хотя и неизвестно, в какую именно точку.
Но я то и дело сходил с курса, заезжая за линии. Я дергал рычаг и
буквально усилием рук загонял ракету обратно в проволочный туннель, что-
бы тут же вынырнуть с другой стороны (в те редкие моменты, когда я ока-
зывался посередине, рамки вместо красных становились черными). Максимум,
что я мог сделать, это не отклоняться от курса больше, чем на расстояние
плевка. И, конечно, мы летели слишком быстро, просто с бешеной ско-
ростью, чтобы приземлиться там, где планировали. Перелетим как пить дать
- и того и гляди плюхнемся в Тихий океан.
Я держался из последних сил, предоставив тормозным ракетам направлять
наш двухместный "рейсовый ракетоплан" с помощью крыльев-плавников, а
пневматическим тормозам максимально сбросить лишнюю скорость. Ракету на-
чало трясти. Заныл зуб со старой серебряной пломбой. Арлин, стиснув че-
люсти, вжалась в кресло, глаза ее распахивались все шире. Кажется, она
наконец оценила тяжесть нашей ситуации.
Внизу, как вынесенное на солнышко сушиться лоскутное одеяло, рассти-
лалась Северная Америка. Мы летели над Миссисипи, снижаясь все ниже и
кренясь к западу. Потом вошли в облачность. Как давно мы ничего подобно-
го не видели.
- Знаю, где мы! - крикнула вдруг Арлин сдавленным от нехватки воздуха
голосом.
Я тоже знал. Мы вынырнули из облачности в ста пятидесяти километрах
западнее Солт-Лейк-Сити. Соляные болота Бонневилла - идеальное место для
посадки - обширное дно пересохшего озера, голый грунт, столкнуться не с
чем. Грунт, пожалуй, слишком твердый, но шанс был.
- Слей топливо! - крикнула мне Арлин в самое ухо, напрягаясь изо всей
силы, чтобы ее не отшвырнуло.
Хорошо еще, что мы спустились на высоту, где можно было дышать. Я
дернул рычаг, сбрасывая из баков остатки РТ-9.
Кабина опять накалилась, каркас ракеты сотрясался, словно мы были в
миксере.
- Держись! - крикнул я, понимая, что ничего глупее выдумать не мог,
но чувствуя потребность хоть что-то сказать.
Арлин отозвалась зловещим эхом - то есть куда более выразительной
репликой.