Маринина А. Б.
Настя Каменская
Убийца поневоле

<<< Назад | Содержание | Далее >>>

Глава 9

Ирина Резникова повязала нарядный вышитый фартук поверх элегантного
домашнего костюма, состоящего из шелковых темно-зеленых брюк и нежно-са-
латовой блузки, и приступила к приготовлению ужина. Артем всегда был
требователен к еде, и она изо всех сил старалась ему угодить.
Чудеса, да и только, думала Ирина, нарезая тоненькими колечками лук и
добавляя сахар в разведенный уксус. Когда-то много лет назад она думала,
что осчастливила юного нескладного очкарика-аспиранта, позволив ему же-
ниться на ней и усыновить ее будущего ребенка. Когда в роддоме ей в пер-
вый раз принесли малыша, она с изумлением обнаружила у него на спинке
крошечное родимое пятнышко в форме боба. Точно такое же пятнышко и
точь-в-точь в том же самом месте, между лопатками, было у Артема. Ирина
немного понапрягала память и вспомнила, что действительно как-то позвала
Артема починить сломавшийся магнитофон, а в благодарность, как обычно,
расплатилась собой. Она была тогда здорово пьяной, как, впрочем, и всег-
да, когда позволяла Артему забираться в ее постель, на трезвую голову
она никогда этого не делала. И почему, узнав о своей беременности, она
была так уверена, что отец ребенка - тот самый прекрасный принц? Навер-
ное, ей просто этого очень хотелось. Ни разу за все девять месяцев мысль
о возможном отцовстве своего смешного влюбленного соседа ей и в голову
не приходила.
Ирина решила оставить сюрприз до выписки из роддома. Она с улыбкой
вспоминала, какие недоумевающие лица были у нянечек при виде бешено хо-
хочущей пары, обнимавшейся на крыльце больницы. Артем вышел из машины
немного напряженный, с огромным букетом, робко поглядывая на медсестру с
младенцем на руках, стоящую рядом с его женой. Ирина быстро подошла к
нему и сказала несколько слов, Артем сначала замер, потом вдруг начал
безудержно смеяться, отирая выступающие слезы. Следом за ним расхохота-
лась и Ирина. Так они стояли, смеющиеся, счастливые, казалось, даже за-
бывшие о сыне.
И кто бы мог подумать тогда, что Ирина станет прекрасной женой, нежно
ухаживающей за своим мужем и ежедневно продумывающей для него трехразо-
вое ресторанное меню. Она и сама не ожидала, что такая жизнь будет дос-
тавлять ей удовольствие. Правда, надо отдать должное Артему, в ответ на
ее хлопоты по дому он устраивал ей настоящие праздники, возил за границу
отдыхать, покупал роскошные тряпки и выводил "в свет". Нет, что ни гово-
ри, а жаловаться на жизнь у Ирины Резниковой причин не было. А впереди
была жизнь еще более удобная, еще более устроенная и богатая...
Замариновав лук, она принялась чистить жирную ароматную сельдь. Артем
во время ужина любил выпить рюмочку хорошей водки, всего одну рюмочку,
никогда он не позволял себе больше, но и к этой единственной рюмочке за-
куска должна быть "высший класс". Еще она собиралась подать ему фарширо-
ванный сладкий перец, на горячее - осетрину гриль, а к чаю - пирог с ка-
пустой. Он будет доволен.
- Лапусик, принимай лекарство, через полчаса будем ужинать! - крикну-
ла Ирина, тщательно следившая за тем, чтобы муж неукоснительно выполнял
предписания врачей.
Через полчаса Артем сел за стол, молча выпил, закусил селедочкой и
приступил к сладкому перцу. По его молчанию Ирина поняла, что он собира-
ется обсудить с ней что-то важное.
- Лапусик, у нас все в порядке? - осторожно начала она.
- Не уверен. Сегодня звонил Сева, он нервничает.
- Почему?
- Денег хочет, вот почему. Случись что - он крайний, спрос будет в
первую очередь с него. Вот он и хочет побыстрее нахапать, пока ему руки
не вывернули. И покупатель меня торопит, у них тоже спешка. Грозится
найти другого поставщика, если я выбываю из игры. Одним словом, давят со
всех сторон. Идиоты! - Он в сердцах стукнул вилкой по столу. - Жадность
губит людей, жадность.
- Так что же, Темушка? Может быть, не имеет смысла больше ждать? Что
мальчики говорят?
- Мальчики наши наяву бредят, вот что. С этой девчонкой из магазина
ерунда какаято получается. Похоже, она к нашим делам отношения не имеет,
а мы по ошибке вляпались в какое-то дерьмо. Или наши мальчики затеяли с
нами свою игру. Не верю я в эту историю с женщиной, которая одновременно
являлась ко всем троим. Я, киска, суровый материалист, в привидения не
верю и в нультранспортировку тоже. Видел я фотографии, которые она им
якобы оставила, разговаривал с каждым из них в отдельности, и представь
себе, сходится все до малейших деталей. Даже отломанный лепесток на ее
кулоне. Или они тщательно подготовились к тому, чтобы навешать мне лапшу
на уши, или дьявол играет с нами шутки. Но поскольку дьявола нет, то ос-
тается только одно. И мне это не нравится.
- И что ты решил?
- Я решил подождать еще дня два-три. Жизнь-то дороже денег, верно,
киска?
- Думаешь, через три дня ситуация прояснится?
- Обязательно, - уверенно кивнул Артем.
- Я не понимаю, зачем ты затеваешь все это! - Александр Каменский
почти кричал на сестру. - И я хочу, чтобы ты либо объяснила мне члено-
раздельно, что происходит, либо призналась, что морочишь мне голову.
Настя сидела в углу комнаты в своем любимом кресле, забравшись в него
с ногами и укутавшись теплой шалью. В квартире постоянно было холодно,
потому что ей из года в год было лень прокладывать утеплителем огромные
щели между балконной дверью и косяком, а батареи грели совсем слабо.
Она терпеливо слушала возмущенного брата, понимая, что придется с ним
объясняться, а объясняться не хотелось, у нее просто не было на это ни
сил, ни времени.
- Ну что ты так волнуешься, - примирительно произнесла она. - Я зани-
маюсь своими профессиональными обязанностями, от тебя при этом не требу-
ется вообще никаких усилий. Саша, ради Бога, успокойся и дай мне спокой-
но работать.
- Вот именно, работать! - снова выкрикнул он. Его бледное лицо раск-
раснелось от гнева, растрепавшиеся светлые волосы торчали во все сторо-
ны. - И после этого ты хочешь, чтобы я тебе верил.
- Не поняла. - Настя удивленно приподняла брови. - С каких это пор
желание работать порождает у тебя недоверие? Это что, признак лживости и
лицемерия?
- Ладно, давай начнем сначала. Я пришел к тебе со своей проблемой.
Так?
- Так.
- Эта проблема состояла в том, что поведение моей любовницы казалось
мне подозрительным. Я знал ее к тому времени меньше двух месяцев, вполне
естественно, что у меня не было никакой уверенности в ее честности. Поэ-
тому я просил тебя помочь мне понять, не является ли моя любовница ба-
нальной уголовницей-наводчицей. Так?
- Верно. - Она снова кивнула. Ей было интересно слушать брата, у него
явно прослеживалась любовь к последовательным и логичным рассуждениям, и
это ей нравилось. Наблюдая за Александром, она не переставала удивляться
тому, насколько они похожи, и не только внешне. Может быть, он несколько
суше, циничнее, холоднее... Хотя, пожалуй, ее саму тоже в сентимен-
тальности и добросердечии вряд ли кто упрекнет.
- Ты выяснила, - продолжал брат, - что Дарья уголовницей не является.
Спасибо тебе за это, ты оказала мне огромную услугу. Теперь я могу спо-
койно смотреть в глаза своим друзьям и без опаски ходить к ним в гости
вместе со своей подружкой, потому что благодаря тебе уверен, что не при-
вел к ним в дом преступницу. И это все.
- И что? - нетерпеливо спросила Настя. - Дальше-то что?
- А вот это ты мне должна объяснить, что же дальше! - запальчиво
воскликнул Александр. - В моем представлении дальше не должно быть ниче-
го. Однако что-то все время происходит, а теперь еще ты мне говоришь,
что Дашке грозит какая-то опасность. Как прикажешь тебя понимать?
Настя вытянула ноги, почувствовав, как затекли мышцы. По стопам и щи-
колоткам сразу же ударил сырой холодный воздух, коварно просачивающийся
из-под балконной двери. Она протянула руку, сдернула с дивана клетчатый
коричневый плед и набросила его на колени, закрыв ноги до самого пола.
- Саша, - устало повторила она, - я занимаюсь своим делом. Решаю за-
дачки, отгадываю загадки, копаюсь в чужих секретах. Работа у меня такая,
понимаешь? Почему тебя это так беспокоит?
- Да потому, что дело выеденного яйца не стоит. И как я должен восп-
ринимать все это? - Он ткнул рукой в стопки аудио - и видеокассет, валя-
ющихся возле телевизора. - Откуда это информационное пиршество? Тебе од-
ной не под силу собрать столько информации. Значит, по этому делу рабо-
тают и другие люди.
- Значит, работают, - подтвердила Настя, вздохнув. - И что из этого
следует? У тебя, видимо, есть своя версия. Я готова ее выслушать.
- Моя версия состоит в том, что с Дарьей что-то нечисто. Ты пытаешься
ее "раскрутить", но мне об этом не говоришь, потому что если я узнаю,
что она связана с преступниками, то немедленно порву с ней, и у тебя уже
не будет к ней никакого подхода. Пока она любовница твоего брата, ты мо-
жешь с ней общаться, не вызывая у нее подозрений. Как только она станет
для тебя посторонней, у тебя не будет поводов для встреч с ней. Или ты
считаешь меня недоумком и полагаешь, что если поделишься со мной инфор-
мацией, то я немедленно протреплюсь об этом Даше. Ведь если по делу ра-
ботают вместе с тобой другие люди, это значит, что дело-то действительно
есть. Хоть убей, но я не поверю, что у вас на Петровке могут работать на
голом энтузиазме, просто ради любопытства или из готовности сделать
одолжение лично тебе. Раз люди работают, значит, есть приказ начальства
и реальное уголовное дело. Разве я не имею права знать об этом?
- Не имеешь. - Настя обезоруживающе улыбнулась. - Не имеешь, Са-
шенька. В этом и состоит прелесть моей работы. Захочу - скажу, не захочу
- не обессудь, но требовать информацию от сотрудника уголовного розыска
может только его начальник. И то не всегда. У нас есть право на умолча-
ние. Ты этого не знал?
- Стало быть, тебе есть о чем умалчивать?
- Ну, сыщику всегда есть что скрывать, - рассмеялась она. - А что, ты
действительно так легко можешь бросить Дашу?
- Могу, наверное. - Саша пожал плечами. - Если узнаю, что она связана
с криминалом, сделаю это немедленно.
- Она беременна, - внезапно сказала Настя, пристально вглядываясь в
лицо брата.
- Да? - Голос его был почти спокойным. - Что ж, сделает аборт. Слава
Богу, сейчас это не проблема.
- Ты идиот! - взорвалась она. - Ты глупый самоуверенный эгоист! Она
же любит тебя, любит! Ты в состоянии это понять? Она любит тебя и хочет
родить от тебя ребенка. Она абсолютно чиста, она не имеет ни малейшего
отношения к криминалу, она чудесная, отважная, замечательная девочка.
Тебе сказочно повезло, что она тебя любит. А ты несешь какую-то ерунду,
называешь ее любовницей, уголовницей, говоришь о ней так, будто у тебя
одновременно пять подружек и она лишь одна из пяти совершенно одинаковых
и ничего для тебя не значащих девиц. Подумаешь, одной больше - одной
меньше! Может быть, никто и никогда не будет любить тебя так, как она.
Это же как раз то, чего тебе так не хватало и что тебе на самом деле
нужно больше всего на свете. Ты сам загнал себя в угол, вбил себе в го-
лову всякие глупости, женился без любви, будучи уверенным, что тебя
судьба обделила. Куда ты торопился? Куда спешил? Почему не подождал, не
дал себе возможности найти свою женщину? Что, мир перевернулся бы, если
бы ты женился не в двадцать два года, а в тридцать два? В твоем дурацком
бизнесе свои правила, семейный человек - солидный человек, ему можно до-
верять. Ты создавал свое реноме, и в результате в двадцать шесть лет у
тебя куча денег и такая же куча комплексов, и ты готов принести любящую
тебя женщину в жертву этим двум кучам. К такому итогу ты стремился?
"Ну зачем я это делаю? - мысленно осекала себя Настя. - Ведь это жес-
токо. Надо было бы говорить с ним помягче. Или вообще не говорить. Какое
мне дело до его любовных переживаний? Какое мне дело до того, бросит он
Дашу или нет? Но ведь он - мой брат. И у меня душа болит за него. Хотя,
в сущности, какой он мне брат? Я и знаю-то его без году неделя. Но он
так похож на меня..."
Александр стоял, отвернувшись к окну.
- Почему я должен тебе верить? - глухо спросил он, не оборачиваясь.
- Не верь, если не хочешь, - уже спокойнее произнесла Настя. - И да-
вай наконец договоримся. Либо ты мне веришь и помогаешь, либо не веришь
и не мешаешь. Выбирай.
- Могу сказать тебе то же самое, - упрямо возразил Саша. - Либо ты
мне доверяешь и рассказываешь, что происходит, либо...
- Угу, - хмыкнула Настя, - либо ты мне начинаешь мешать и вредить.
Каменский, в моей жизни был только один человек, которому удалось меня
запугать и навязать свою волю. Скажу тебе честно, я здорово его боялась.
Но я все равно его перехитрила. Так вот тебе он не чета, поэтому не надо
мне угрожать, ладно? Давай не будем ссориться. Я все равно буду делать
то, что считаю нужным. Даже мой начальник мне это позволяет, а он, между
прочим, сыщик с тридцатилетним стажем и в нашей работе разбирается куда
лучше меня.
Брат по-прежнему стоял к ней спиной, и Настя вдруг заметила, что пле-
чи его вздрагивают.
- Саша, ты чего? - испуганно спросила она. - Что случилось? Саша!
Она вскочила с кресла, подошла к нему и повернула к себе. Лицо его
было искажено мукой и с трудом сдерживаемыми слезами.
- Сашенька, ну что ты? Я тебя обидела? Не сердись, милый, ну зачем ты
так. Это изза Даши?
Он молча кивнул и как-то глухо, горлом, всхлипнул.
- Что же мне делать теперь? - хрипло прошептал он, давясь слезами. -
Я не могу бросить жену, потому что я не могу отказаться от Катюшки: Я не
могу. И если ты меня не обманываешь и Дашка в самом деле меня любит и
собирается рожать, то я должен делать выбор. Господи, ну зачем ты мне
все это сказала! - простонал он. - Я так хочу, чтобы меня любили. Ты да-
же представить себе не можешь, как я этого хочу. Ради женщины, которая
меня любила бы, я готов отдать все. Все, кроме дочки. Но я был уверен,
что никогда в жизни мне не придется решать эту проблему, просто потому,
что такой женщины на свете нет.
- Разве можно знать заранее? - тихо сказала Настя. - Жизнь тем и хо-
роша, что постоянно преподносит сюрпризы. А ты добровольно лишил себя
этого, потому что считал себя умным и многоопытным и все просчитал напе-
ред. А я не могу давать тебе советы. Ты должен все решить сам.
- Но я не знаю как, - жалобно ответил он.
- И я не знаю. Брат ушел расстроенным. Даже не просто расстроенным, а
раздавленным. Он был еще очень молод, а моральный выбор всегда дается
нелегко. Закрывая за ним дверь, Настя думала о том, что большие деньги
не делают человека взрослее и мудрее, наоборот, они зачастую избавляют
от необходимости решать такие проблемы, разбираясь с которыми люди как
раз и делаются более зрелыми и мудрыми. Это все равно что постоянно но-
сить очки даже при очень маленькой близорукости: глаз перекладывает свою
работу на линзу, и без нагрузки вся система постепенно атрофируется, а
близорукость прогрессирует.
Виктор Костыря шел за Дашей Сундиевой по ставшему привычным маршруту
от университета до ее дома. Как она не боится возвращаться одна так
поздно, удивлялся Виктор, в который раз уже "провожая" девушку по тем-
ным, плохо освещенным улицам. И ведь грязь на тротуарах такая, что быст-
ро не побежишь в случае опасности: все время нужно смотреть, куда ногу
ставишь. И народу в двенадцатом часу ночи на улице нет.
Девушка сегодня не была такой спокойной, как раньше. Обычно она ходи-
ла в среднем темпе, не торопилась, не оглядывалась и, по убеждению Кос-
тыри, не "проверялась". А сегодня ее походка была неровной, будто что-то
ее беспокоило, хотя это могла быть просто неудобная обувь или плохое
настроение.
Виктор держался на порядочном расстоянии от Даши, благо зрение у него
было на зависть хорошим. Проехавшая мимо на большой скорости машина об-
дала его брызгами омерзительно-грязной воды, и он прошипел ей вслед та-
кое же грязное ругательство. Внезапно он замер. Машина, взвизгнув тормо-
зами, остановилась прямо возле идущей впереди девушки. Даша ускорила
шаг, но из машины выскочили два здоровенных амбала. Один из них схватил
ее сзади за шею, другой вытащил из кармана пистолет и прижал дуло к ее
животу. Все происходило быстро и совершенно бесшумно, и Виктору каза-
лось, что он смотрит немой фильм. Вжавшись спиной в стену дома, стараясь
казаться невидимым, он впился глазами в разворачивавшуюся вдалеке сцену.
"Нам свидетели не нужны. От очевидца до покойника дорожка короткая..."
Он слишком хорошо помнил слова, сказанные ему странной женщиной в крас-
ном костюме, чтобы рискнуть себя обнаружить.
Дашу втащили в машину. Хлопнули дверцы. Все кончилось.
Виктор выждал еще немного и осторожно пошел вперед. Остановившись у
того места, где только что была Даша, он достал карманный фонарик и пос-
ветил на землю. Там была кровь. Никаких сомнений, это была кровь. Почему
же он не слышал выстрела? Потому что пистолет был с глушителем? Да, на-
верное. Ну и дела...
Настя снова перемотала пленку и включила воспроизведение. Ну почему
же этот эпизод возле рынка в Конькове не дает ей покоя? Она смотрела за-
пись, наверное, в сотый раз и не понимала, почему ее не покидает острое
чувство тревоги. Более того, это чувство не проходило, оно становилось
все сильнее, а причина его вновь и вновь ускользала от нее.
Глаза болели от постоянного напряжения, начала раскалываться голова.
Она вышла на кухню, где Леша Чистяков методично раскладывал пасьянс. На
плите вкусно похрюкивало жаркое под крышкой огромной кастрюли.
- Проголодалась? - спросил Леша, не отрывая глаз от разложенной коло-
ды и перекладывая красную масть на черную.
- Пока нет, голова только сильно болит.
- Это от голода, - авторитетно заявил профессор математики. - Надо
поесть, и все сразу пройдет.
- Давай, - вяло согласилась она. Может, так и вправду будет лучше.
Она лениво ковыряла вилкой в тарелке с едой, хотя обычно с большим
аппетитом поглощала Лешкину стряпню. Он по-настоящему хорошо готовил, а
у нее не было к кулинарному делу ни малейших способностей, да вдобавок
еще ее легендарная лень...
- Лешик, ты не хочешь попробовать помочь мне? - осторожно спросила
она, считая свои слова невероятной наглостью: мало того, что Лешка при-
вез к ней домой свой компьютер и из-за этого вынужден жить здесь, хотя в
Жуковском ему, наверное, удобнее, да и к работе ближе, мало того, что он
ходит в магазины и готовит ей обеды и ужины, так теперь она собирается
оторвать его от вечернего пасьянса с тем, чтобы он попробовал ей помочь.
"Любой среднестатистический мужик давно бы уже послал меня вместе с мои-
ми "примочками" по отдаленному адресу. И как только Лешка меня терпит?
Кажется, я употребила одно из словечек Бокра. Надо же, как быстро они
прилипают".
- А в чем проблема? - спокойно поинтересовался Чистяков.
- Я все время смотрю одну запись, и она мне почему-то не нравится. Я
не могу понять, в чем дело. Но я смотрела ее уже столько раз, что у меня
глаз "замылился". Нужен свежий взгляд.
- Например, мой?
- Например, твой. Поможешь?
- Куда ж я денусь, - шутливо вздохнул он. - Тебе отказывать опасно, к
тебе в дом каждый вечер уголовник приходит, нажалуешься еще на меня.
- Леша! - с упреком сказала она. - Никакой он не уголовник. Это все в
прошлом. Бокр очень симпатичный человек.
- Ага, ужасно симпатичный, - подтвердил Леша. - Маленький такой,
страшненький, нос кривой, глазки закатывает и при этом еще повизгивает.
Ричард Гир пополам с Полом Ньюменом. Ну и кое-что от Фернанделя. Кстати,
что-то он сегодня не приходил. Прогуливает?
- Он придет в одиннадцать, а сейчас еще только без десяти десять.
- В одиннадцать? А почему не в час ночи? Не в два? Пусть бы он оста-
вался у нас ночевать, раз уж он такой симпатичный человек.
- Перестань, пожалуйста, - ответила Настя, с трудом сдерживая злость.
- У моей работы есть свои издержки, и я буду тебе чрезвычайно призна-
тельна, если ты сумеешь с ними мириться.
Леша всегда легко уступал, если вопрос не казался ему принципиальным.
Это его качество было весьма ценным, если учесть нелегкий характер его
подруги Анастасии Каменской.
- Просто он мне не нравится, вот и все. Может мне кто-то не нравиться
или я обязан любить всех подряд? Меня прямо бесит, когда вы с ним хохо-
чете как ненормальные. Со мной ты никогда не бываешь такой веселой.
"Я идиотка, - со злостью подумала Настя. - Он же ревнует, а я ему мо-
раль читаю. Господи, ну почему же я не умею быть деликатной, почему все
время обижаю людей? Определенно, во мне есть какой-то моральный дефект".
- Зато с тобой я бываю любящей. Ну, Лешик, ну не дуйся, пойдем лучше
в комнату посмотрим запись.
Они уселись рядышком на диван и стали всматриваться в экран телевизо-
ра. Для чистоты эксперимента Настя попросила Лешу просмотреть несколько
эпизодов подряд, до сцены в Конькове и после нее.
- Ну что? Тебе не кажется, что в коньковском куске есть что-то такое,
что отличает его от всех других?
- Нет. - Леша пожал плечами. - Я ничего такого не заметил.
- Фокус не получился, - огорченно констатировала она. - А я так наде-
ялась на твои глаза...
Она вытащила из пачки сигарету и щелкнула зажигалкой. Искра вылетела,
но пламени не было. Она нетерпеливо щелкнула еще несколько раз, но все
безрезультатно - закончился газ.
- Лешенька, будь добр, у меня в сумке должна быть еще одна зажигалка,
- пробормотала она, сжимая губами сигарету и не отрывая глаз от экрана,
на котором застыло изображение Игоря Ерохина возле метро "Коньково".
Леша покорно поднялся, вышел в прихожую и вернулся с зажигалкой. Раз-
дался мягкий щелчок, Лешина рука поднесла огонь к кончику сигареты...
И в эту секунду Настя поняла, почему ей так не нравится застывший на
экране кадр.
Бокр появился ровно в одиннадцать, еще раз подтвердив отмеченную Нас-
тей приверженность людей Эдуарда Петровича Денисова пунктуальности и
точности. Он молча выслушал сбивчивые объяснения Насти, которая до сих
пор не могла справиться с волнением.
- Посмотрите на этого человека. - Она ткнула пальцем в лицо мужчины
на экране. - Я вижу его уже второй раз. Вряд ли это совпадение, потому
что оба раза он появляется там, где Ерохин.
- А когда был первый раз? Вы мне об этом не рассказывали.
- Это было еще до того, как вы приехали. В тот день, когда Даша пожа-
ловалась мне, что за ней следят. Я решила повнимательнее присмотреться к
ее наблюдателю, вышла из магазина и остановилась неподалеку. Я никак не
могла найти в сумке зажигалку, и стоящий рядом мужчина помог мне прику-
рить. Это он и был. Понимаете, Бокр, он не проходил мимо, он именно сто-
ял, причем там же, где и я, то есть как раз в том месте, откуда хорошо
виден Ерохин.
- Получается, что этот тип за ним следит? Или вы думаете, что он его
охраняет?
- Ой, Бокр, - она схватилась за голову, - я уже вообще не знаю, что
думать. Какая-то тотальная слежка всех за всеми. Но этот тип не охран-
ник, иначе вы бы его засекли. Они ведь нигде ни разу не появились вмес-
те, я имею в виду - в одной компании. Они ни разу не разговаривали. И
потом, я точно помню, он еще немного постоял рядом со мной и ушел, а
Ерохин торчал на Тверской после этого почти час. Не мог же охранник
просто так взять и бросить свой пост.
- Значит, будем считать, что за нашим Игорьком наблюдает кто-то еще,
кроме нас с вами. Любопытная получается эпидерсия. Просто пердимонокль
какой-то! Указания будут?
- Обязательно. Этого человека нужно найти. Я не знаю как, но найти
нужно.
- Да это ерунда, Анастасия Павловна, - махнул рукой Бокр, - если он
таскается за Ерохиным, мы его отловим.
- А если нет? Может быть, он уже выполнил свою задачу и больше возле
Ерохина появляться не собирается.
- Тьфу на вас, накаркаете. - Бокр визгливо рассмеялся. - Могу вам га-
рантировать, что если он появится, то вы будете иметь о нем информацию
через сутки. А если не появится, то мы найдем его в течение недели.
- Как вы сможете это сделать? Это же нереально, Бокр.
- Анастасия Павловна, я такого слова не знаю. Я знаю слово "трудно",
я знаю слово "долго". А таких слов, как "нереально" и "безнадежно", для
меня просто нет. Я их в детстве выучить забыл.
На какую-то долю секунды Насте показалось, что ей отказывает зрение.
Она видела перед собой умного сильного мужчину, уверенного в себе, трез-
во оценивающего свои возможности, с твердым прямым взглядом, обяза-
тельного и надежного. И этот мужчина был чертовски привлекателен!
Она растерянно моргнула, и в комнате снова оказался маленький смешной
Бокр в промокшем насквозь длинном сером пальто и в канареечно-желтых но-
сочках. "Золотой мальчик" Эда Бургундского.
Конечно, они нашли его. Пусть не в течение суток, но меньше, чем за
неделю, потому что на четвертый день этот человек снова появился невда-
леке от того места, где в данный момент находился Игорь Ерохин. Бокр сам
занялся им.
Он проехал следом за ним чуть ли не полМосквы, хорошо еще, что объект
ездил не на машине, а на метро. Бокр считал, что ему необыкновенно по-
везло, потому что умел извлекать много полезной информации из наблюдений
за тем, как человек ездит в общественном транспорте. Старается ли он
сесть при первой же возможности или предпочитает ехать стоя, даже если
есть свободные места; читает ли, или думает о чем-то своем, или просто
подремывает; пропускает ли женщин и стариков или ломится сквозь толпу,
распихивая окружающих локтями; стоит ли спокойно на эскалаторе или идет
по ступенькам, особенно при движении наверх; пытается ли сесть в тот ва-
гон, из которого ему потом будет удобнее выходить, или входит в первый
попавшийся; готовит ли жетон для турникета заранее или останавливается в
самом неподходящем месте, возле контролера, и начинает судорожно рыться
в карманах или кошельке, мешая спотыкающимся об него пассажирам; подает
ли милостыню бесчисленным нищим в переходах; останавливается ли возле
торговцев газетами и сладостями, и множество других примет позволяли
Бокру составлять психологический портрет человека.
Войдя следом за мужчиной в метро в первый раз, Бокр обратил внимание,
что тот не опустил жетон в прорезь турникета, а предъявил контролеру ка-
кой-то документ. Поэтому, когда в метро пришлось входить в следующий
раз, Бокр легко обогнал его и встал за спиной у контролера, впившись
глазами в открытое удостоверение. Короткой секунды ему хватило только на
то, чтобы выхватить фамилию "Вакар" и слова "Генеральный штаб". Пораз-
мышляв минутку, пока эскалатор плавно шел вниз, Бокр решил, что нужно
срочно позвонить Каменской, даже если ради этого придется прекратить
наблюдение. Фамилия слишком редкая даже для Москвы, этого человека на-
верняка можно будет установить через адресное бюро, ведь, судя по "Гене-
ральному штабу", он не приезжий. Тогда можно будет и наблюдение возобно-
вить. Может быть, сама фамилия скажет Каменской больше, чем все ре-
зультаты многочасовых наблюдений.
- Вакар? - задумчиво повторила Каменская, выслушав сообщение Бокра. -
Вакар, Вакар... Боже мой, Андрей Вакар, 1985 год. Ему было одиннадцать
лет, когда он погиб. Я хорошо помню это дело, я тогда толькотолько нача-
ла работать в милиции, все было в новинку, все интересно, поэтому все
впечатления запомнились надолго. Неужели это его отец? Или родственник?
- Ему около пятидесяти, - заметил Бокр, - но это видно только с близ-
кого расстояния. Стройный, подтянутый, легко ходит, по лестницам бегает.
А седина и морщины - это на весь "полтинник".
- Да, я припоминаю, - согласилась она, - хотя, честно признаться, я
тогда, на Тверской, его особо не разглядывала. Поблагодарила за помощь,
и все. Вы правильно сделали, что позвонили мне сразу же. Но вечером я
все равно вас жду.
Повесив трубку, Настя бросилась открывать сейф и тут же в отчаянии
сообразила, что все аналитические справки за десять лет лежат у нее до-
ма. После того как она переписала их в компьютер, знаменитая серая папка
с розовыми ленточками так и осталась лежать в ящике письменного стола.
Она посмотрела на часы: половина третьего, Колобок наверняка не раз-
решит сейчас уйти домой, сегодня очень много работы. Но ждать до вечера
терпения не хватит. Что же делать?
Она метнулась к телефону, моля судьбу, чтобы Лешка оказался дома. Ей
повезло.
- Лешик, ты работаешь?
- Так точно, товарищ майор.
- Выйди, пожалуйста, в мою директорию.
- Ну, вышел, - через несколько секунд послышался его голос. - Дальше
куда?
- Дальше "СПРАВКА - АНАЛИЗ - 1985".
- Есть, загрузил.
- Включай контекстный поиск.
- Включил. Что ищем?
- ВАКАР.
- Как? - переспросил Леша. - По буквам, пожалуйста.
Она повторила по буквам.
- Есть такой.
- Читай вслух, что там про него написано.
- Тут много, - возмутился Леша. - Совесть имей, девушка.
- Нету, миленький, нету у меня совести, у меня пожар в одном месте.
Ну читай же!
- "Из раскрытых убийств 16 процентов раскрыты по "горячим следам" си-
лами патрульнопостовой службы..."
- Это можно пропустить. Давай со второго вхождения.
- Так, второе вхождение, - повторил Чистяков. - "Потерпевший Вакар
Андрей, 1974 года рождения, скончался от ножевых ранений, причиненных
ему из хулиганских побуждений лицами, не достигшими к моменту совершения
деяния возраста уголовной ответственности. Уголовное дело возбуждено в
отношении старшего брата одного из соучастников, являвшегося подстрека-
телем. Убийство было совершено четырьмя подростками в виде расплаты за
карточный долг: Орешкиным Юрием, 1971 года рождения, Ерохиным Игорем,
1971 года рождения, Габдрахмановым Равилем, 1971 года рождения, Закушня-
ком Николаем, 1971 года рождения, учащимися 183 средней школы Кировского
района г. Москвы. Во время совершения преступления сестре погибшего Ва-
кар Елизавете, 1969 года рождения, причинены легкие телесные поврежде-
ния. Подростки задержаны через 50 минут после совершения деяния и через
20 минут после того, как сообщение поступило в дежурную часть ГУВД".
- Леша, что мне для тебя сделать?
- В смысле? - удивился он.
- Проси; чего хочешь, я все сделаю, только потрать на меня еще чет-
верть часа.
- Замуж выйдешь за меня?
- Выйду.
- Обманщица ты, - вздохнул он. - Ладно, командуй, что еще сделать.
- Выходи в "СПРАВКУ - АНАЛИЗ" и ищи файл "АННЕКС-П".
- Нашел. Загружать?
- Загружай.
- Сделал.
- Теперь опять включай контекстный поиск и ищи фамилии.
- Какие фамилии?
- Ну те, которые ты мне только что прочел. Фамилии четырех подрост-
ков, которые убили Вакара.
- Да разве я их помню? Ты что, Аська, рехнулась?
- Орешкин Юрий, - подсказала она.
- Есть такой, - подтвердил Леша. - Тут написано: 1992 Н.
- Так я и думала, - проговорила она тихо. - Закушняк Николай.
- Есть. 1993 Н. Ася, а что это означает?
- "АННЕКС-П" - это пофамильный список потерпевших. То есть убитых.
Год - это год совершения преступления. "Н." означает, что убийство оста-
лось нераскрытым. Если стоит буква "Р. ", значит, преступление раскрыто.
- А я еще видел "АННЕКС-В". Это про кого?
- Пофамильный список виновных в убийствах. Леш, не отвлекайся, а?
Ерохин Игорь.
- Такого нет.
- Пока нет, - опять пробормотала она едва слышно.
- Что ты говоришь? - переспросил Леша.
- Ничего, это я так. Габдрахманов Равиль.
- Есть. 1993 Н.
- Кошмар. Теперь давай файл 1992 года.
- Ищем Орешкина?
- Догадливый ты мой.
- У тебя ума набрался. С кем поведешься...