Маринина А. Б.
Настя Каменская
Игра на чужом поле

<<< Назад | Содержание | Далее >>>

Маринина А. Б.
Игра на чужом поле


АНОНС
Убийство отдыхающего в элитном санатории "Долина" повлекло за собой
цепь странных, казалось бы, не связанных между собой преступлений. Анас-
тасия Каменская, ставшая невольным свидетелем этих событий, подключается
к расследованию и приходит к выводу, что Городом руководит мафия, купив-
шая на корню УВД. Но хорошо отлаженная система руководства Городом дает
осечку. В Городе появились конкуренты.

Пролог
ЗА МЕСЯЦ ДО ДНЯ ПЕРВОГО

Приступ неумолимо приближался, его симптомы Юрий Федорович почувство-
вал еще вчера вечером, но понадеялся на целебную силу сна. Сон, однако,
не помог. На следующий день Юрий Федорович неоднократно ловил себя на
мысли перевести любой разговор с учениками на тему "отцы и дети", а точ-
нее - "мать и сын". Следующая стадия наступила после обеда, когда любое
упоминание о родителях, и в особенности о матерях, вызывало у него физи-
чески ощутимое болезненное раздражение, и Марцев с трудом сдерживался,
чтобы не оборвать собеседника, не нагрубить, не накричать. И вот сейчас,
к концу рабочего дня, он понял, что приступа не избежать, что Юрочка
"проснулся" и вот-вот заорет во всю глотку.
Марцев снял телефонную трубку.
- Галина Григорьевна, может быть, перенесем разговор на завтра? Мне
нездоровится, хочу пойти отлежаться.
- Конечно, Юрий Федорович, - с готовностью отозвалась преподава-
тельница математики. - Если уж мы с Кузьминым шесть лет не могли спра-
виться, то один день ничего не решает. Поправляйтесь.
- Спасибо.
Да, Кузьмин - это проблема. На него жаловались все учителя. Отличник
по всем предметам, Вадик Кузьмин никогда не давал повода исключить себя
из школы за неуспеваемость. Но во всем остальном, от поведения на уроках
до дерзких и грубых выходок дома, он проявлял себя отменным подонком, ни
разу, впрочем, не переступив ту черту, за которой автоматически следова-
ли следствие и суд. Оскорбление и клевета, как известно, дела частного
обвинения и возбуждаются судом по жалобе потерпевшего. Где ж это видано,
чтобы школьные учителя судились с семиклассником? Да и ответственность
за эти преступления законом предусмотрена только с восемнадцати лет.
"Завтра, - подумал Марцев, нервно застегивая плащ, - все проблемы будем
решать завтра. Сегодня самое главное - Юрочка. Покормить, перепеленать,
уложить, усыпить. Только бы до беды не дошло!"
Юрий Федорович Марцев был болен давно и неизлечимо. Правда, знал об
этом только он один. Ну, может, еще два-три человека, но их мнение Мар-
цева не интересовало. Для всех он был уважаемым завучем английской
спецшколы, преподавателем английской и американской литературы. Для сво-
ей жены Юрий Федорович был весьма неплохим мужем, для дочери - "педаго-
гически правильным", хотя и несколько старомодным отцом. А для мамы он
был Юрочкой, Юрасиком, Юшкой, любимым и доведенным до отчаяния этой не-
истовой любовью единственным сыночком.
Марцев поехал на квартиру, которую снимал тайком от домашних за до-
вольно умеренную цену: квартира была крошечной, давно не ремонтирован-
ной, почти без мебели, да и находилась на окраине Города. Иногда Юрий
Федорович приводил сюда женщин, но в основном это убежище предназнача-
лось для лечения, которое в последнее время требовалось ему все чаще.
Войдя в прихожую, он торопливо разделся. Руки дрожали так, что Марцев
не смог даже повесить плащ на вешалку и в раздражении швырнул его на
стул. Юрочка настойчиво рвался наружу, его переполняла ненависть к мате-
ри и требовательное желание немедленно убить ее. "Сейчас, сейчас, ми-
ленький, - бормотал Юрий Федорович, - сейчас ты успокоишься, потерпи еще
минутку, ну еще одну секундочку..."
Он двигался почти автоматически, доставая из тайника кассету, встав-
ляя ее в видеоплейер и подвигая кресло поближе к телевизору.
При первых же знакомых кадрах стало как будто немного легче, но Мар-
цев заметил, что музыка, раньше действовавшая безотказно, в этот момент
подействовала слабее. Он даже испугался, что лекарство утратило силу,
однако через несколько минут все стало как прежде. На экране возникло
прекрасное лицо матери, каким оно было тридцать пять лет назад, когда
Марцеву было всего восемь. Мать ходила по комнате, расставляла чашки,
наливала чай, потом протянула руку и взяла Юрочкин школьный дневник.
Марцев себя на экране не видел, но знал, что сидит за столом напротив
матери и с ужасом ждет, когда она откроет страницу дневника с длиннющим,
красными чернилами, посланием от учительницы. Вот мама читает его, брови
хмурятся, губы презрительно кривятся, лицо делается ледяным. На столе
между чайником и хлебницей лежит большой столовый нож. "Я ненавижу ее! Я
ее боюсь и ненавижу! Сейчас я ее убью!" Юрочка вырвался наружу, Марцев
больше его не удерживал, завороженно следя за тем, как это маленькое чу-
довище утоляет свою жажду. Ребенок ластится к матери, просит у нее про-
щения и обещает "больше так не делать". Лицо матери смягчается, она го-
това простить ненаглядное чадо и не замечает нож, спрятанный у него за
спиной.
Во весь экран - красивая длинная шея, сверкающее лезвие ножа и кровь.
Много крови. Очень много... Все. Наступил катарсис. Марцев отчетливо
помнил ощущение теплой крови, потоком хлынувшей по его руке. Это ощуще-
ние возвращалось каждый раз, когда он смотрел фильм, и окончательно
убеждало Юрочку, что он наконец сделал это. После этого малолетний убий-
ца сворачивался в уютный клубочек и мирно засыпал до следующего раза.
Марцев обессиленно откинулся на спинку кресла. На этот раз он, кажет-
ся, справился. Но чувство освобождения было сегодня не таким, как
раньше. Юрочка, кажется, не уснул, как обычно, а лишь задремал. Марцев
подумал, что периоды между приступами стали постепенно сокращаться.
Раньше Юрочка просыпался один раз в два-три года, потом - раз в год, а
между предыдущим приступом и сегодняшним прошло всего четыре месяца. Бо-
лезнь прогрессирует, Марцев это понимал. Что ж, решил он, значит, нужно
новое лекарство. И он знал, каким оно должно быть. Завтра же он этим
займется.


Глава 1
ДНИ ПЕРВЫЙ И ВТОРОЙ

"Я - моральный урод, лишенный нормальных человеческих чувств", - об-
реченно думала Настя Каменская, добросовестно вышагивая по терренкуру
предписанные врачом километры. Впервые в жизни она оказалась в санатории
и решила поправить здоровье "по полной программе", тем более что условия
в "Долине" были более чем роскошные.
Конечно, она никогда бы не попала в этот престижный санаторий, если
бы организовывала свой отпуск самостоятельно. В лучшем случае ей, рабо-
тавшей в Московском уголовном розыске, предложили бы путевку в ве-
домственный санаторий без бассейна и с периодическим отключением горячей
воды.
Равнодушная к природе, Настя проводила отпуска дома, в Москве, зани-
маясь переводами с английского или французского. Это позволяло, с одной
стороны, несколько поправить материальное положение, а с другой - под-
держивать знание языков. В этом году отпуск у нее был по графику в ав-
густе, но начальник отдела Виктор Алексеевич Гордеев, любовно прозванный
подчиненными Колобком, попросил Настю поменяться с сотрудником, у кото-
рого скоропостижно умерла жена.
- Ты же знаешь, Анастасия, ему нужен отпуск, когда у дочки школьные
каникулы. А тебе без разницы - август или октябрь, ты все равно в Москве
сидишь. Слушай-ка, а хочешь, я тебя в хороший санаторий устрою?
- Хочу, - неожиданно для самой себя сказала Настя. Неполадок со здо-
ровьем у нее был целый букет, но она никогда ими всерьез не занималась.
Тесть Гордеева профессор Воронцов руководил крупным кардиологическим
центром, и с его помощью Виктор Алексеевич отправил Настю в "Долину".
Это действительно очень хороший санаторий, в былые времена числившийся
за Четвертым управлением Минздрава и по совершенно непонятным причинам
не пришедший в упадок в эпоху реформ. Стоимость путевки, однако же, была
такова, что перед Настей встали новые проблемы. Заткнуть брешь в бюджете
можно было, если взяться за перевод и как следует поработать во время
отпуска. Но для этого нужно везти с собой словари и портативную пишущую
машинку, а кроме того, иметь возможность получить одноместный номер. Да-
же при минимуме вещей сумка со словарями и машинкой весит столько, что
Насте гарантирован отпуск в горизонтальном положении: после неудачного
падения в гололед она совсем не могла поднимать тяжести без того, чтобы
потом не мучиться болями в спине.
- Не кисни, Анастасия, - подмигнул Колобок, когда она поделилась с
ним своими сомнениями. - Сейчас позвоним начальнику отдела уголовного
розыска и попросим его организовать все в лучшем виде.
Виктор Алексеевич полистал справочник и принялся накручивать телефон-
ный диск.
- Сергей Михайлович? Приветствую, Гордеев из Москвы. Не забыл меня
еще?
Настя не особенно надеялась на помощь местной милиции, понимая, что
подобные просьбы всегда обременительны и отрывают от дела.
Она внимательно наблюдала за начальником, пытаясь по интонации и вы-
ражению лица угадать реплики невидимого Сергея Михайловича.
- ...Едет к вам в "Долину" спину подлечить. Тяжести поднимать не мо-
жет, надо помочь.
(- О чем речь, сделаем.)
- И еще, Сергей Михайлович, надо бы одноместный номер устроить. Наш
товарищ поработать хочет.
(- По службе?)
- Нет-нет, что ты, как можно без твоего ведома. Творческая работа.
(- Знаем мы эту работу. Ладно, придумаем что-нибудь. Он у тебя как
насчет выпить? Рыбалка? Может, охота?)
- Сергей Михайлович, это молодая женщина...
По тому, как мгновенно побагровело лицо Колобка, как залилась краской
его лысина, Настя поняла, какие слова он слышит в эту секунду. Что ж,
его собеседника можно понять, он не хочет тратить усилия и время, ни
свое, ни своих подчиненных, на устройство в санатории чьей-то любовницы.
А кем же еще может быть женщина, за которую просит начальник отдела МУ-
Ра, если, конечно, она ему не родственница? Кем как не любовницей ко-
го-нибудь из его друзей, а то и его самого? Не сотрудником же, в са-
мом-то деле. Смех просто!
- Все шутишь, Сергей Михайлович, - деревянным голосом произнес Горде-
ев. - Так я позвоню тебе, как только она возьмет билет. Договорились?
Когда Настя взяла билет на поезд, Виктор Алексеевич еще раз позвонил
в Город, своего знакомого не застал и передал сообщение через дежурную
часть. Настя ни минуты не сомневалась, что ее никто не встретит. Так и
случилось.
Побледневшая от боли, еле передвигая ноги, она пришла в регистратуру
санатория. Дежурный администратор была сама любезность, но, когда речь
зашла об одноместном номере, категорически отказала.
- Одноместных номеров мало, мы их предоставляем только инвалидам, ве-
теранам войны, афганцам. К сожалению, ничем помочь не могу.
- Скажите, а можно купить путевку прямо здесь? - спросила Настя, ко-
торая была уже готова на что угодно, лишь бы наконец лечь.
- Разумеется. - Администратор быстро взглянула на Настю и тут же от-
вела глаза, уткнувшись в журнал.
"Все понятно", - подумала Настя, а вслух сказала:
- Продайте мне вторую путевку, и я займу двухместный номер. Так мож-
но?
- Пожалуйста, - пожала плечами администратор, как показалось Насте,
несколько напряженно, и открыла стоящий на столе сейф.
Настя молча достала деньги и положила их на открытый журнал регистра-
ции.
- Путевку можете не выписывать, - тихо сказала она. - Отметьте только
в журнале, чтобы ко мне никого не подселяли.
Войдя в номер, она не раздеваясь легла на кровать и беззвучно запла-
кала. Спина болела невыносимо, денег осталось совсем мало. И еще она по-
чему-то почувствовала себя униженной.
Полученную взятку администратор отработала честно. Она заметила нез-
доровую Настину бледность, и уже через полчаса в номер явился врач. Он
мгновенно увидел и большую сумку, брошенную посреди комнаты, и покрас-
невшие от слез глаза, и обезболивающие таблетки на тумбочке.
- И о чем только вы думаете? - укоризненно говорил он, считая пульс и
разглядывая синюшные Настины руки. - Зачем такие тяжести таскаете, если
знаете, что больны? Сосуды у вас отвратительные. Курите?
- Да.
- Давно? Много?
- Давно. Много.
- Пьете?
- Нет. Только вермут, и то редко.
- Вас как зовут?
- Анастасия. Можно просто Настя.
- Меня - Михаил Петрович. Будем знакомы. Так вот, Настя, давайте ре-
шать, что мы с вами будем лечить в первую очередь: спину или сосуды?
- А вместе нельзя?
- Не получится. - Он покачал седеющей головой. - Для вашей спины нуж-
ны грязи, массажи, нагрузки, главным образом ходьба и специальная гим-
настика в бассейне. Это должно занимать часов пять ежедневно, если не
халтурить. Вы же, как я понимаю, еще и работать собираетесь? - Он кивнул
на машинку. - На лечение сосудов времени уже не остается. Так что выби-
райте.
- Будем лечить спину, - твердо сказала Настя.
Обслуживание в санатории и в самом деле было "на уровне": учитывая
болезненное состояние Каменской, все необходимые процедуры, без которых
нельзя начинать лечение, проводились прямо в номере (в "Долине" поче-
му-то не принято было называть комнаты палатами). Пришла медсестра и
взяла на анализ кровь, потом Насте сделали электрокардиограмму. Часа че-
рез два, когда результаты были готовы, забежала веселая молодая хохотуш-
ка - невропатолог, поохала насчет "чудовищно запущенных" сосудов и выпи-
сала таблетки. За невропатологом пришел старенький терапевт, а послед-
ним, перед ужином, явился лечащий врач Михаил Петрович, сделал все наз-
начения и подробно проинструктировал Настю. На прощанье сказал:
- Сегодня отдыхайте, ужин вам принесут в номер. Перед сном придет
сестра и сделает обезболивающий укол. Если утром сможете встать, сразу
после завтрака идите в бассейн, инструктора по гимнастике зовут Катя,
скажите ей, что у вас четвертый комплекс упражнений. Заниматься не
меньше двух часов, ясно? Я в санаторной книжке все написал.
И вот на следующий день, отзанимавшись положенное время в бассейне,
Настя добросовестно вышагивала лечебные километры и пыталась привести
мысли в относительный порядок. Ей нужно было ответить самой себе на три
вопроса.
Вопрос первый: окончательно ли распались отношения матери, Надежды
Ростиславовны, с мужем, Настиным отчимом? И как сама Настя к этому отно-
сится? Накануне отъезда дочери в санаторий мать позвонила из Швеции, где
работала уже два года по приглашению в одном из крупных университетов, и
сказала, что ей предложили продлить контракт еще на год и она согласи-
лась. Похоже, мать не очень-то скучает по мужу и дочери. Но и отчим, Ле-
онид Петрович, отнесся к этому сообщению с доброжелательным спокойстви-
ем, видимо привыкнув к тому, что жены у него вроде как и нет вовсе. Мо-
ложавый, подтянутый, красивый, он не тяготился "соломенным вдовством", и
Настя знала об этом. Больше всего ее изумляло собственное отношение к
ситуации: мама еще год (это как минимум, а то и дольше, если опять пред-
ложат работу) будет вдали от дома, отчим самостоятельно устраивает свою
личную жизнь, а ей, Насте, безразлично, как будто так и должно быть, как
будто все нормально. Она не скучает по матери. Отчим обходится без жены.
Семья распалась. А ей не больно. Почему? Неужели в ней совсем нет
родственных чувств? Неужели она такая черствая?
Вопрос второй: почему она, сама Настя, не выходит замуж? Настя твердо
знала, что замуж она не хочет. Но почему? Лешка готов на ней жениться по
первому требованию, их отношения длятся больше десяти лет, но живут ОНУ
отдельно, и ее это устраивает. Почему? Это же противоестественно.
И, наконец, вопрос третий. Вчера она дала взятку. Да-да, давайте на-
зывать вещи своими именами, она совершила уголовно наказуемое деяние. И
что? Стыдно ей? Да ни капельки Только очень противно. Ей, Анастасии Ка-
менской, старшему уполномоченному уголовного розыска, юристу с высшим
образованием, майору милиции, нисколько не стыдно перед собой. Что же с
ней происходит?
"Я - моральный урод, - тоскливо думала Настя, меряя шагами тропу тер-
ренкура, - я - чудовище, мне чужды нормальные человеческие чувства".
В Городе, где находился санаторий "Долина", царили мир, спокойствие и
порядок. Частное предпринимательство процветало, цены в коммерческих ма-
газинах были умеренные, преступность на общероссийском фоне выглядела до
смешного низкой. Транспорт ходил исправно, дороги содержались в порядке,
мэр Города давал населению обещания и выполнял их. Обеспечивал же всю
эту благодать весьма могущественный человек - Эдуард Петрович Денисов.
Эдуард Петрович давно понял, что для бизнеса нужна стабильность если
уж не экономики, то, по крайней мере, власти. И направил он свои усилия,
во-первых, на то, чтобы сделать городскую администрацию устойчивой и
несменяемой, а во-вторых, на то, чтобы криминальная структура была еди-
ной и полностью контролируемой.
Денисов умел ждать. Он смеялся над теми, кто, затратив рубль, получал
на следующий день тысячу процентов прибыли, потому что знал, что через
два дня ситуация изменится, прибыль проедят, а новую уже не получат. Он
готов был тратить деньги, вкладывая их в обеспечение стабильности и не
получая на первых порах ничего, ибо был уверен, что потом будет получать
дивиденды регулярно.
Помогая властям Города завоевывать репутацию в глазах граждан, Дени-
сов одновременно вел жестокую борьбу с преступными группировками, пытав-
шимися поделить Город на сферы влияния. От одних откупался, с другими
договаривался, третьих сдавал милиции, а некоторых безжалостно уничто-
жал. И, наконец, остался полновластным хозяином Города. После этого Эду-
ард Петрович пригласил к себе в гости нескольких наиболее толковых и
оборотистых дельцов, обладавших солидными криминальными капиталами.
- Друзья мои, - негромко говорил Денисов, грея в ладонях рюмку с
коньяком, - если у вас нет на примете ничего лучшего, предлагаю вам пе-
ребраться в Город, который в настоящее время вполне пригоден для развер-
тывания бизнеса. Позиции городской администрации достаточно прочны, и
она будет нас всячески поддерживать. Население свою власть любит и, ка-
кие бы катаклизмы ни случились, выборные должности будут занимать те же
люди что и сейчас, или их двойники. Соответственно они же обеспечат под-
ходящие кандидатуры и на других постах. Предупреждаю: предлагаю зани-
маться только чистыми экономическими операциями. Никакой грязи, никакой
уголовщины, контрабанды, наркотиков, антиквариата. Правоохранительные
органы сегодня - наши. Но если, упаси Бог, что-нибудь случится, завтра
здесь окажутся люди из МВД России. Кто знает, что они здесь накопают. А
я далеко не уверен, что смогу повлиять на назначение новых руководителей
милиции, прокуратуры и суда, если нынешних снимут. Я много сил положил
на то, чтобы сформировать стабильную власть в Городе, и я не позволю ни-
кому поставить ее под угрозу. Во всем остальном - полная свобода
действий, но без конкуренции. Потому что конкуренция - это борьба, а
борьба - это силовые методы, в том числе уголовные, что, как я уже ска-
зал, недопустимо. Это могу себе позволить только я, и то в очень ограни-
ченных пределах, для вашего же блага. Те, кто готов принять мое пригла-
шение, должны договориться сначала здесь, за этим столом. И договорен-
ности свои честно соблюдать.
- М-м-м, а ваша роль какова, Эдуард Петрович? - спросил грузный Ах-
тамзян, поправляя очки. - Вы себе уже выбрали сферу?
- Нет, - улыбнулся Денисов, отпивая маленькими глотками коньяк. - Я в
дележе не участвую. Я обеспечиваю вам безопасные условия существования,
а вы за это содержите меня и мой аппарат.
- А если никто из нас не согласится? - допытывался неугомонный Ахтам-
зян. - Чем тогда вы займетесь?
Денисов понимал, что Ахтамзян хочет выведать, какая сфера деятельнос-
ти в Городе сулит наибольшую прибыль. Он усмехнулся.
- Ничем. Я просто приглашу других людей. На тех же условиях.
С тех пор прошло почти три года. Денисов от коммерческой деятельности
полностью отстранился, занимаясь исключительно, как он говорил, поддер-
жанием порядка в жизненном пространстве. Одним из непреложных требований
для своих подопечных он выдвинул участие в благотворительности, которую
рассматривал как действенное средство укрепления любви горожан к отцам
Города. На первых порах это энтузиазма не встретило. Но проходило время,
и бизнесмены убеждались в правоте своего командира.
Самым сложным было оградить Город от нашествия чужаков, игравших по
своим правилам. Успешное развитие предпринимательства, высокие и ста-
бильные прибыли делали Город очень привлекательным для разного рода
группировок, а также хапуг-одиночек. Одни стремились поучаствовать в де-
леже уже выпеченного пирога, другие собирались открыть собственное дело,
третьи - просто пощипать удачливых дельцов при помощи банального рэкета.
У Денисова были собственные разведка и контрразведка. Разведка следила
за тем, чтобы члены организации соблюдали установленные правила.
Контрразведка боролась с чужаками.
Несколько месяцев назад Денисов почуял неладное. Он не мог бы сказать
точно, в чем тут дело. Просто почуял - и все. Проснулся однажды утром и
сказал себе: "В Городе чтото происходит". Несколько дней он анализировал
свои ощущения, ни к какому выводу не пришел и вызвал начальников развед-
ки и контрразведки.
- У меня нет никаких сведений, никакой точной информации. Только об-
рывочные факты. Какие-то странные разговоры в среде городских проститу-
ток, что, мол, одним везет больше, чем другим. В чем везет? За последний
год трижды в Город приезжали небольшие группы людей на собственных маши-
нах и через день уезжали. Кто они? К кому приезжают? Зачем? Ни к кому из
нашей команды они не обращались. А если и обращались, значит, мы прохло-
пали, а кто-то из наших ведет нечестную игру. И еще. Моя внучка Вера. Я
был в школе, разговаривал с учителями. Знаете, что они мне сказали? Что
Вера в последнее время стала учиться гораздо лучше. Вы слышите? Лучше, а
не хуже, как я ожидал, учитывая переходный возраст и то, что она явно
отбилась от рук родителей. Особенно ее хвалила учительница русского язы-
ка и литературы. Кстати, она согласилась со мной в том, что с девочкой
что-то происходит. Какова бы ни была тема сочинения, она неизменно пыта-
ется порассуждать о наслаждении и цене, которую за него приходится пла-
тить. И это в четырнадцать лет.
- Наркотики? - поднял голову невысокий пухленький Старков, возглав-
лявший разведку.
- Похоже. Очень похоже. Может быть, все, что я изложил, никак одно с
другим не связано. Может быть, никаких наркотиков в Городе нет. Но так
или иначе, я хочу знать, что происходит.
Первые сведения поступили через две недели. Городские проститутки,
которым "повезло", оказывается, нашли какую-то необременительную денеж-
ную работу за границей и уехали из Города. Куда - никто не знал. Люди на
машинах приезжали в санаторий "Долина", где снимали на один-два дня дву-
хэтажные коттеджи, парились в сауне, пили водку и благополучно отбывали.
Странным, однако, было то, что люди эти, судя по всему, приезжали хотя и
одновременно, но не вместе. Они были из разных городов и друг с другом,
как правило, незнакомы. Парень, который обслуживал их в сауне, ни разу
не слышал, чтобы они обратились друг к другу по имени или на "ты". Что
же касается внучки Денисова Верочки, то она попросту влюбилась. У нее
был страстный роман со студентом педагогического института, который про-
ходил практику в школе и преподавал химию и биологию. Источники информа-
ции уверяли, что студент вел себя прилично и рамок не переступал.
Но Денисова это не успокоило. Он встретился со специалистом-психоло-
гом и попросил у него совета.
- Может ли современная четырнадцатилетняя девочка считать любовь гре-
хом, за которым должно следовать искупление? - прямо спросил Эдуард Пет-
рович, не любивший околичностей.
- Конечно может, если ее неправильно воспитывали.
- Что значит "неправильно"?
Психолог подробно объяснил Денисову, что он имеет в виду. Выяснилось,
что сын Эдуарда Петровича и его жена - люди совершенно нормальные, дочку
воспитывали правильно и никаких эксцессов в семье, могущих повлечь такой
перекос в психике, никогда не было.
- Я могу предложить вам объяснение, если вы дадите мне слово не кри-
чать: "Этого не может быть, как вы смеете!"
- Даю слово.
- Мое объяснение - нетрадиционный секс, сексуальные извращения.
- Да вы что?! - возмутился Эдуард Петрович. - Если бы вы ее видели...
Хрупкая, нежная, волосы белые, как лен, детская мордашка. Она в свои че-
тырнадцать выглядит еле-еле на двенадцать лет. Вера - абсолютно невинное
существо, она младенец. Если бы вы заподозрили наркотики, я мог бы сог-
ласиться. В конце концов, в первый раз ей могли подсунуть отраву обман-
ным путем или даже насильно, а потом она просто превратилась в без-
вольную рабыню. Это ужасно, но, во всяком случае, объяснимо. А то, о чем
вы говорите, делается сознательно и по доброй воле. Нет, это совершенно
исключено, этого просто не может быть!
- Вы дали слово, - укоризненно напомнил психолог.
- Извините... Спасибо за консультацию. Вот ваш гонорар. - Эдуард Пет-
рович положил на стол конверт и ушел.
Денисов остался "крайне недоволен визитом. Возвращаясь домой, он ду-
мал о том, что на ближайшем Совете надо поставить вопрос об учреждении в
университете Города специальной стипендии для студентов-психологов. Мо-
жет, хоть это заставит их лучше учиться. Нынешний уровень подготовки
специалистов Эдуард Петрович оценил как никуда не годный.
Вскоре произошло первое тревожное событие. В городскую больницу с пе-
реломом основания черепа был доставлен Василий Грушин, который по пору-
чению начальника разведки Старкова выяснял подробности вечеринок в кот-
теджах санатория. Грушин был в тяжелейшем состоянии, после операции на-
ходился без сознания. Когда он на несколько минут пришел в себя, около
него была только медсестра.
- Запишите... телефон... - с трудом шевеля губами, прошептал Грушин.
- Скажите... фамилия - Макаров... Позво... ните...
- Не волнуйтесь, позвоню, - ласково пообещала сестричка и побежала за
врачом. Через десять минут Грушин скончался.
- Как вы думаете, позвонить? - спросила медсестра, вертя в руках бу-
мажку с номером телефона.
- Как хотите, - пожал плечами доктор Вдовенко. - А вот в милицию я бы
позвонил обязательно. Криминальная травма, сами понимаете. Или следова-
телю скажите, он вчера здесь целый день сидел, ждал, что Грушин в созна-
ние придет. Сегодня снова явится.
- Хорошо, - вздохнула девушка и потянулась к телефону.
- Что происходит в Городе? - зло спрашивал Денисов сидящего перед ним
человека. - Я вас спрашиваю, что это за организация, которая позволяет
себе убивать моих людей? Если они пошли на это, значит, Грушин подобрал-
ся к чему-то очень важному. Что за серьезные дела творятся у нас, о ко-
торых мы ничего не знаем? Как вы можете это объяснить?
- Мы не боги, Эдуард Петрович, - спокойно ответил собеседник. - Если
бы все про всех знали, не существовало бы проблемы борьбы с преступ-
ностью. Что, собственно, вы так разволновались? Вы не впервые теряете
людей.
- Но я всегда знал, почему я их теряю и кто в этом виноват, даже если
этого не знали вы. А сейчас я не владею ситуацией, и это меня очень бес-
покоит. Шансов на раскрытие, как я понимаю, никаких?
- Минимальные, - подтвердил собеседник, разводя руками.
- Разумеется, - сокрушенно согласился Денисов. - Фамилия Макаров -
это не поисковый признак. Все равно что Иванов или Сидоров. Всех Макаро-
вых в Городе отрабатывать у вас нет времени. Тем более что он, учитывая
наезды людей из других городов, может оказаться не местным. Что вы може-
те мне предложить?
- Только одно. Послать человека в "Долину". Пусть сидит там, может,
выяснит, кто такой этот Макаров.
- У вас есть подходящий человек?
- Вы шутите? У меня людей - по пальцам перечесть. На неделю-другую я
бы мог выделить человека, но не больше. И так работать некому.
- Хорошо, я пошлю своего. Кстати, раз уж мы сегодня встретились, да-
вайте подведем баланс за пять месяцев. Учитывая средний уровень раскры-
ваемости преступлений, мы можем позволить себе не более десяти нераскры-
тых убийств за год. Половину оставляем на сельские районы и непредвиден-
ные случаи. Ваш резерв - пять. Но это максимум, и то уже на грани риска.
С учетом убийства Грушина остается четыре. Хорошо, сойдемся на трех, -
кивнул Денисов. - Сейчас июль. Значит, до конца года в моем распоряжении
осталось два случая. Один, если вы не забыли, я использовал в феврале.
- Не забыл.
На следующий день Эдуард Петрович Денисов лично нанес визит главному
врачу санатория "Долина".
Настя Каменская оторвалась от машинки, накинула на плечи куртку и,
взяв сигарету, вышла на балкон. Балкон был общим для двух номеров: Нас-
тиного - двухместного и соседнего - одноместного. Почти сразу балконная
дверь одноместного номера открылась, на пороге возникла грузная пожилая
женщина, опирающаяся на палку.
- Здравствуйте, - приветливо улыбнулась она, - мы с вами будем сосе-
дями. Меня зовут Регина Аркадьевна.
- Очень приятно. Анастасия, - представилась Настя, пожимая протянутую
руку.
Старуха зябко поежилась.
- Я слышу, вы все время печатаете. Работа?
- Угу, - невнятно промычала Настя.
- Будете делать перерыв - заходите на чашку чаю. У меня прекрасный
английский чай. Зайдете?
- Спасибо, непременно.
Настя вернулась к детективной повести Эда Макбейна, твердо решив на
чай к Регине Аркадьевне не идти. Повесть, которую она переводила, была
небольшая, всего сто семьдесят страниц. Если задаться целью сделать всю
работу за время пребывания в санатории, то норма должна быть девять
страниц в день. Настя переводила быстро, девять страниц она вполне успе-
вала сделать во второй половине дня, после всех процедур. Норму можно
было даже сократить с учетом того, что после возвращения из санатория в
Москву у нее останется еще тринадцать дней отпуска. Решение не идти в
гости к соседке не было связано с нежеланием отрывать время от работы.
Честно говоря, Настя боялась, что пожилая женщина может оказаться навяз-
чивой и превратится в тяжкую обузу. "Мерзость какая, - подумала она,
вставляя в машинку чистый лист, - у меня нет даже сострадания к старос-
ти. Нет, определенно, во мне гнездится какой-то моральный дефект".
Увлекшись работой, Настя пропустила ужин - уж очень захватывающе Мак-
бейн описывал перипетии конфликта между детективом Стивом Кареллой и его
молодым напарником Бертом Клингом. Часов в десять вечера, почувствовав
голод, она отложила перевод и включила кипятильник. В дверь постучали.
Вошла соседка, неся в руках яркую коробку.
- Вы остались без ужина, у вас перерыв и вы собираетесь пить чай. Или
кофе. Я не ошиблась?
- Абсолютно точно, - улыбнулась Настя. - Составите мне компанию?
- Обязательно. - Регина Аркадьевна грузно опустилась на стул и прис-
лонила палку к стене. - Я даже принесла печенье, рассчитывая на чашечку
кофе. Но имейте в виду, дорогая, я пришла к вам в первый и в последний
раз.
- Почему?
- Потому что вы молоды, Настенька, и, кроме того, заняты. Мои визиты
могут вас раздражать, а я не люблю, когда меня терпят из вежливости. Вы
покраснели? Значит, я права. Поэтому сегодня мы с вами познакомимся, а в
дальнейшем вы, если захотите, будете приходить ко мне сами.
Настя разлила в чашки кипяток и посмотрела прямо в лицо старухе. По-
жалуй, с ней можно без реверансов.
- Вы очень проницательны, Регина Аркадьевна, - спокойно сказала она.
- Ну что вы, деточка, просто я достаточно стара. Кстати, что у вас за
работа? Я вижу словари. Вы переводчица?
- Да, - не колеблясь соврала Настя. В конце концов, распространяться
о работе в уголовном розыске было глупо, а по уровню квалификации она
ничуть не уступает профессиональным переводчикам.
- Какой язык?
- Английский, французский, испанский, итальянский, португальский.
- Ого! - удивилась Регина Аркадьевна. - Да вы настоящий полиглот. Как
вам это удалось? Росли за границей?
- Что вы, нет. Я всю жизнь прожила в Москве. На самом деле это совсем
не сложно. Нужно только как следует овладеть одним языком, а уж потом
чем дальше - тем проще. Честное слово.
Тут Настя не лгала. Она действительно хорошо знала все пять языков.
Ее мать, профессор Каменская, была крупнейшим специалистом по разработке
программ компьютерного обучения иностранным языкам. Освоение нового язы-
ка было в семье делом таким же естественным и повседневным, как чтение
книг, поддержание чистоты в квартире и приготовление пищи. Французским
Настя овладела с тех пор, как начала говорить. Потом, лет в семь, подош-
ла очередь итальянского, после чего испанский и португальский усвоились
просто шутя. Английский Надежда Ростиславовна отдала на откуп школе, по-
лагая его самым легким (из-за отсутствия родов существительных и мини-
мального спряжения глаголов). "Самое главное, - внушала она дочери, -
научиться автоматически употреблять артикли и пользоваться глаголами
"быть" и "иметь". Это их основное отличие от русского языка. Все ос-
тальное - дело техники и зубрежки".
Матери удалось не только развить в Насте способности к иностранным
языкам, но и пробудить живейший к ним интерес. Во всяком случае, сама
Настя с удовольствием зубрила основы грамматики и лексику для тренировки
памяти и, как она говорила, для развития "аналогового" мышления.
- Что вы переводите? Научную литературу? - поинтересовалась соседка.
- Художественную. Детективную повесть. Очень увлекательно.
- Да? - Регина Аркадьевна как-то странно взглянула на Настю. - Никог-
да бы не подумала, что вам нравятся детективы.
- Почему же? Детективы - прекрасная литература, - возразила Настя.
- Может быть, может быть, - задумчиво произнесла Регина Аркадьевна. -
Мне показалось, что у вас должны быть другие вкусы. Значит, я ошиблась.
Молодая женщина, образованная, интеллигентная, трудолюбивая, не озабо-
ченная проблемами секса... Вы должны любить Сартра, Гессе, Карпентьера,
может быть, Камю. Но уж никак не детективы. Впрочем, не сердитесь на
старуху, у меня, возможно, искаженное представление об искусстве. Я, ви-
дите ли, всю жизнь преподавала в музыкальном училище, класс фортепиано.
Сейчас, конечно, я на пенсии, но ученики ходят ко мне домой. Говорят, у
меня неплохо получается... - она криво усмехнулась, - быть золотоискате-
лем. Множество людей не покладая рук в тяжелых условиях намывают золотой
песок. Потом приходит чужой дядя, забирает песок, переплавляет в слитки
и отправляет ювелиру. А ювелир делает из него всемирно известный шедевр.
Ювелиру - почет и слава, а про того, кто положил здоровье на промывку
песка, никто и не вспомнит. Вот вы, Настя, знаете, кто такая Розина Ле-
вина?
- Педагог из Джульярдской музыкальной школы. У нее учился Ван Кли-
берн, - быстро ответила Настя, мысленно похвалив себя за хорошую память.
- Вот видите! - торжественно воскликнула Регина Аркадьевна. - Имя Ро-
зины Левиной знает весь мир, хотя она не концертирующий пианист, а прос-
то педагог. А у нас? Вы можете мне назвать учителей Рихтера, Гилельса,
Соколова? Не тех, под чьим руководством они побеждали на конкурсах, а
тех, кто учил их нотной грамоте, ставил им руку, намывал в процессе
ежедневных занятий золотой песок, из которого потом получился слиток. А
блистательный Петров, у кого он учился? Нет в нашей культуре уважения к
учителю. Только тогда, когда учитель сам по себе известная личность, мы
говорим: он учился у самого... Простите великодушно, голубушка, что-то я
разворчалась. Давайте сменим тему.
- Давайте, - поддержала ее Настя. - Например, давайте поговорим о
том, почему вы решили, что я не озабочена проблемами секса.
- О, это просто, - махнула рукой старуха. - Вы приехали в санаторий,
у которого вполне заслуженная репутация бардака. Ровно половина номеров
- одноместные, так что никаких проблем с соседями. За режимом никто не
следит, хоть всю ночь гуляй из номера в номер. Два бара, оба открыты до
полуночи, ежевечерние танцульки, магазин, в котором всегда можно купить
спиртное и закуску. И полная свобода нравов. Я-то хорошо все это знаю,
ведь я живу в этом Городе и два-три раза в год обязательно прохожу курс
лечения в "Долине". А вы приезжаете сюда со словарями и пишущей машин-
кой, одеваетесь неброско и не употребляете косметику. Так к какому выво-
ду я должна была прийти?
"Не старуха, а Шерлок Холмс какой-то, - подумала Настя. - Неужели
правда, что половина номеров одноместные? Ловко же администратор со мной
управилась. Одной левой".
До закрытия бара оставалось пятнадцать минут. Людей было немного. Му-
зыка звучала не оглушающе, но достаточно громко, чтобы окружающим не был
слышен разговор, ведущийся за угловым столиком.
- Почему она живет одна в двухместном номере?
- В журнале стоит отметка "не подселять". Я спрашивал администратора,
но она не в курсе. Вчера дежурила Елена Яковлевна, она Каменскую заселя-
ла. Я, конечно, попросил позвонить Елене домой, выяснить насчет Каменс-
кой. Она сказала, что был какой-то звонок, чтобы устроить ее одну в
двухместном номере. Что тут особенного? Все равно в санатории много сво-
бодных мест, не сезон, да и путевки дорогие.
- Тогда непонятно, почему ей не дали одноместный номер. Где она рабо-
тает?
- Нигде. Она переводчица, работает по договорам.
- Странно. Постарайся узнать, от кого был звонок. Не нравится мне эта
Каменская. Чтото в ней есть неправильное.