Маринина А. Б.
Настя Каменская
Игра на чужом поле

<<< Назад | Содержание | Далее >>>

Глава 12
ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ

Уже которую ночь Настя проводила почти без сна. Ужас вчерашнего про-
исшествия мешал ей сосредоточиться. Она пыталась сконцентрировать мысли
на том, кто такой этот таинственный Макаров и где его искать, а вместо
этого думала о Дамире и его фильмах, о несчастной Светлане, о раздавлен-
ном горем маленьком Владе, о больном человеке без документов, который
убил девушку и который наверняка был одним из многочисленных заказчиков
и потребителей творений Дамира и его команды. А может быть, Дамир и есть
Макаров? Или все-таки Уздечкин? Уздечкин - кандидатура более подходящая,
он отвечает за безопасность. Но кто знает? Единственное, в чем Настя бы-
ла полностью уверена, так это в том, что Макаров - не Семен, уж слишком
он на виду. Хотя часто именно так и случается, об этом еще Эдгар По на-
писал: то, что хотят спрятать, выставляют на видное место. К тому же фа-
милия Семена неизвестна, вот смеху-то будет, если окажется, что он по
документам Семен Макаров.
"Зачем нужен Макаров?" - размышляла Настя, уставившись на цвета сло-
новой кости оконную штору. Организационными вопросами ведает Семен, это
совершенно очевидно из рассказа Светланы. Художественная сторона дела -
Исмаилов, безопасность - Уздечкин, все остальные функции носят второсте-
пенный, вспомогательный характер и не могут выполняться главным. Может
быть, это не человек, а пустой звук, фамилия для обозначения руководите-
ля, лица, принимающего решение? Чтобы можно было сказать заказчику: "Я
узнаю у Макарова", "Как решит Макаров", "Макаров велел... ", хотя в каж-
дом конкретном случае это мог быть и Дамир, и Котик, и Семен, и Бог его
знает кто еще. Ни Света, ни Влад не видели никого, кроме Семена. На
съемках они, несомненно, познакомились бы и с Дамиром, и с Котиком, и
еще с кем-нибудь, кто помогает с аппаратурой, камерой, освещением. Но
после этого они уже никого бы не смогли опознать и не давали бы никаких
показаний. Заказчики, конечно, должны быть знакомы и с Дамиром, и с Ко-
тиком, и с Семеном, но где они, эти заказчики! Есть один, да и тот нев-
меняемый, его словам верить нельзя, он сейчас вообще ничего связного
сказать не может. Тупик. Глухой тупик. И ни одной стоящей улики, одни
догадки. Тех, кто известен, точнее вычислен, некому опознать. Тот, кого
может опознать Влад, - неизвестно кто и неизвестно где находится. Одна
надежда на Москву, но это может затянуться на месяцы... Пока в Москве
соберут данные о знакомых и связях Алферова за всю его жизнь, пока про-
верят, не связан ли кто-нибудь из них с криминалом... И вся эта ги-
гантская кропотливая работа может оказаться проделанной впустую, потому
что Алферов стал свидетелем убийства и уже одного этого оказалось доста-
точно, чтобы посчитать его опасным. Личность того, кого он увидел, ника-
кой роли не играет. Но ответ из Москвы все равно важен: ведь если кто-то
убит, а труп его в санатории не обнаружен, то его должны искать. Из жи-
телей Города никто не пропал, это уже выяснили. А если никого вовсе не
убивали, а просто схватили и увезли с глаз подальше? Тогда важно, кто
это сделал и почему он так испугался, когда его увидел Николай. Нет, как
ни крути, придется ждать. Другим путем ей, Насте, к Семену не подоб-
раться. Правда, есть надежда на то, что Дамир или Котик с ним встретят-
ся, но это уже забота Старкова и его людей.
Настя про себя повторила вопросы, которые надо не забыть задать Стар-
кову, он будет звонить, как они договорились, в семь утра.
Анатолий Владимирович и на этот раз не отступил от правила быть пунк-
туальным. Красная лампочка на аппарате загорелась ровно в семь, минута в
минуту.
- Сразу хочу вас проинформировать, что уголовное дело об убийстве Ко-
ломиец возбуждено. Шума поднимать пока не будут, в этом нет необходимос-
ти. Виновный задержан на месте происшествия очевидцами и направлен в
больницу до выхода из "острого" состояния. Личность его установлена, это
житель Города Юрий Федорович Марцев, завуч одной из городских школ. Судя
по всему, у него шизофрения. Вы удовлетворены?
- Да. Вы узнали что-нибудь о коттеджах в огороженной зоне?
- Конечно, Анастасия Павловна. Я вчера не успел вам сказать, а когда
все это случилось, как-то не до того стало. Коттеджи арендуются через
коммерческое бюро санатория. Документы при этом не требуются. Плати и
живи сколько хочешь. Причем заплатить может кто угодно и назвать любую
фамилию, администрация регистрирует оплату и больше ничем не интересует-
ся. Поскольку арендная плата супервысокая, шантрапы там не бывает, люди
в основном солидные. Срок аренды истекает, ключ возвращают в бюро - и
все довольны.
- А горничные? Они производят уборку в коттеджах?
- Вы попали в точку. Видите ли, при такой организации аренды коттед-
жами в основном пользуются для увеселения или для того, чтобы провести
время с женщиной. В таких ситуациях визит горничной не всегда уместен.
Поэтому при оплате клиентов всегда спрашивают, нужно ли производить
уборку, и если да, то в какое время. Некоторые вообще отказываются.
- Анатолий Владимирович, в этом направлении надо поработать. Я пони-
маю, это сложно сделать так, чтобы наш интерес к коттеджам не был заме-
тен, но вы уж постарайтесь. Анатолий Владимирович...
Настя запнулась и замолчала.
- Да? Слушаю вас, алло!
- Я хотела сказать... Вы свое обещание выполнили, а я свое - нет. Вы
утрясли вопрос с Коломиец, а я ведь так и не вычислила Макарова. Пока
ничего у меня не получается.
- Я все понимаю, Анастасия Павловна, вчера вы были расстроены, взвин-
чены, вот и сказали сгоряча. Мы и не надеялись, что вам это удастся к
сегодняшнему утру. Не беспокойтесь ни о чем, время у нас есть. Эдуард
Петрович велел спросить вас, будете ли вы с ним обедать.
- Передайте Эдуарду Петровичу "спасибо" за заботу, но сегодня я побу-
ду здесь. Когда вы мне позвоните в следующий раз?
- Когда скажете.
- Тогда вечером, часов в восемь. Если я до чего-нибудь додумаюсь, то
еще останется время на проверку.
- Договорились. В двадцать ноль-ноль.
Убрав аппарат, Настя снова забралась в постель. Она чувствовала себя
совершенно разбитой. Провалявшись еще час, решила на завтрак не ходить.
Сделала себе кофе, перенесла стакан на тумбочку возле кровати, принесла
из ванной полный графин воды, поставила рядом с дымящимся стаканом, туда
же перекочевали кипятильник, коробка с сахаром, пачка печенья, пепельни-
ца и сигареты. "Теперь можно не вставать хоть до вечера, - хмуро улыбну-
лась она про себя, залезая под теплое одеяло. - Лень - мое главное дос-
тоинство, ничего не скажешь".
Вскоре после одиннадцати Настя услышала приближающиеся по коридору
шаги Регины Аркадьевны: тяжелые, неровные из-за больной ноги, сопровож-
дающиеся мягким постукиванием палки. Когда шаги поравнялись с Настиной
дверью, раздался незнакомый женский голос:
- Регина Аркадьевна, я к вам.
- Слушаю вас.
Старуха остановилась, явно не намереваясь приглашать свою гостью в
номер.
- Я - мать Оли Родимушкиной, вы ее прослушивали месяц назад, помните?
- Помню. Ваша девочка очень старательна, но она не любит музыку. Не
стоит ее терзать понапрасну. Я же вам еще тогда сказала об этом.
- Регина Аркадьевна, вы ошибаетесь. Оля хочет заниматься, очень хо-
чет. Может быть, вы все-таки согласитесь...
- Нет, голубушка, я не любитель истязания детей. Ваша девочка очень
добрая, она не желает вас огорчать и поэтому старательно занимается. Но
она не хочет этого. Я никогда в таких вещах не ошибаюсь. У меня есть
ученики совсем бесталанные, но они любят музыку и готовы ей служить, а
для меня главное - это.
- Регина Аркадьевна, она мечтает заниматься у вас. Прошу вас, пожа-
луйста... Я знаю, вы не берете денег за свои уроки, но, может быть, в
виде исключения?.. Я умоляю вас. Я буду платить за дочь, только возьмите
ее.
- Мне очень жаль, - слышно было, как старуха вздохнула, - но вы приш-
ли напрасно. Не обижайтесь на меня. Всего вам доброго.
К пяти часам Настя все-таки проголодалась. До ужина оставалось два
часа, столько ей не вытерпеть. Она нехотя оделась и спустилась в бар,
надеясь утолить голод пирожными. Ей повезло, кроме пирожных, в баре были
и бутерброды. Свежесть копченой колбасы вызвала у Насти некоторые сомне-
ния, а вот сыр был вполне пригоден к употреблению.
Обычно малолюдный, сегодня бар был совершенно пуст, кроме юноши за
стойкой, в зале не было ни одного человека.
- В санатории сегодня День здоровья? Никто не ест сладкого и не пьет
спиртного? - пошутила Настя, дожидаясь, пока сварится кофе в турке, сто-
ящей на раскаленном песке.
- Вы разве не знаете? У нас сегодня выступает известный сатирик, ки-
нозал битком набит, даже из Города люди приехали. Когда еще случай под-
вернется живого Рудакова послушать! - Давая пояснения, бармен ловко уп-
равлялся с туркой, то и дело передвигая ее по песку и одновременно отре-
зая сыр и доставая из холодильника пирожные.
По случаю отсутствия посетителей в баре даже музыку не включили. Нас-
тя разомлела от сладкого, в тишине ее ничто не отвлекало, и она погрузи-
лась в раздумья, не замечая хода времени.
После шести часов бар стал постепенно наполняться людьми. Концерт
окончился. Сейчас здесь станет шумно, подумала Настя, включат музыку, и
думать будет невозможно. Надо пойти к себе, попытаться заняться перево-
дом, она совсем забросила своего Макбейна.
От стойки в ее сторону двигался массажист Уздечкин, неся в руках бу-
тылку пива и два стакана. Следом за ним семенила девица в такой узкой
юбке, что шаги у нее были едва не в сантиметр длиной. Встретившись
взглядом с Настей, массажист приостановился возле нее.
- Вы пропустили сегодня массаж, - заметил он. - Спина беспокоит?
- Как обычно.
Она старалась отвечать как можно спокойнее.
- Если вы не хотите приходить, вы предупредите меня. Я назначу на ва-
ше время когонибудь другого. Сегодня я сорок минут потерял впустую.
- Я буду приходить, - виновато сказала Настя. - Извините. Я проспала.
Поднимаясь к себе, она живо представила, как придет к Уздечкину и
позволит ему гладить и мять свою спину. Убийца... Такой добродушный
толстяк, и прозвище у него ласковое - Котик. Вдруг она опять ошиблась? В
последние дни с ней это частенько бывает. Видно, аналитический механизм
разладился. Зря она взялась за это дело. Ничего у нее не получится. Де-
нисов ее переоценил.
В номере на столе ее ждал толстый конверт (у Шахновича были ключи от
всех номеров, о чем он ее честно предупредил). Вскрыв его, Настя достала
длинный список сведений об аренде или приобретении в собственность нежи-
лых помещений в Городе. Она просила Старкова раздобыть эту информацию,
потому что надо же было с чего-то начинать в поисках места, где снима-
лись эти жуткие видеофильмы. Список был внушительным, но подозрения у
Насти вызвали лишь немногие пункты. Возле большинства записей стояли по-
метки, свидетельствующие о том, что помещения заняты фирмами и организа-
циями, находящимися в ведении Союза предпринимателей, то есть под конт-
ролем самого Денисова. Остальных помещений, значком не отмеченных, оста-
валось около сотни, из них примерно восемьдесят находились либо в жилых
домах, либо в непосредственной близости от входов в магазины и другие
посещаемые точки. Вряд ли они могут быть использованы для таких съемок,
решила она, ведь туда не только нужно привезти исполнителей, но и вывез-
ти оттуда трупы. Хотя если работать ночью, то разницы, пожалуй, ника-
кой... Нет, есть разница, поправила она себя. Жертвы не имеют обыкнове-
ния умирать молча, они, наверное, кричат. Жилые дома придется отбросить.
Осталось тридцать семь помещений, которые предстояло проверить.
Продиктовав по телефону позвонившему, как всегда вовремя, Старкову
номера из списка арендованных помещений для проверки, Настя попыталась
сесть за перевод. Но дело шло туго. Через каждые три-четыре абзаца она
наталкивалась на слово, фразу или мысль, которые переключали ее на Мака-
рова и его группу. Она замирала в оцепенении перед машинкой, даже забы-
вая снять пальцы с клавиатуры. К полуночи, когда выяснилось, что за че-
тыре часа она перевела всего три страницы, Настя сердито закрыла машин-
ку, поняв, что, перефразируя старую поговорку, одной головой на двух ра-
ботах не удержаться.
Уже лежа в постели, она подумала о том, как будет лежать на массажном
столе совершенно беззащитная перед убийцей Уздечкиным, и мысленно скор-
ректировала сама себя: нет, Котик, Дамир и все остальные никого сами не
убивали. Убивают заказчики, а эта компания только организовывает и соз-
дает антураж, а потом заметает следы и прячет трупы. Все они - организа-
торы, пособники, кое-кто, наверное, и подстрекатель, например вербовщики
клиентуры. Но прямых исполнителей среди них нет. А Макарову, если он во-
обще существует, и вовсе нечего вменить. Разве что общее идеологическое
руководство, но его поди-ка докажи...
Если Настя провела весь день в размышлениях, предаваясь, мягко гово-
ря, малоподвижному образу жизни, то Анатолий Владимирович Старков, нап-
ротив, целый день крутился, давал указания, звонил по телефону, требо-
вал, принимал сообщения, благодарил, перехватывая на ходу бутерброды и
куски холодного мяса. Поставь такую тихую барышню во главе детективного
агентства, так у нее в подчинении должно находиться не меньше сорока че-
ловек, думал он, организовывая сбор и проверку сведений, затребованных
Каменской.
К полуночи на его столе лежали отчеты о проверке двадцати двух из пе-
речисленных тридцати семи помещений; о лицах, арендовавших коттеджи са-
натория на протяжении последнего месяца; о контактах Исмаилова и Уздеч-
кина за сегодняшний день. Ничего, за что можно уцепиться, ни одного са-
мого малюсенького фактика. Правда, еще предстоит проверить пятнадцать
помещений, да и лица, арендовавшие коттеджи, выявлены далеко не пол-
ностью. Может, быть, завтра повезет больше...
Исмаилов целый день просидел в своем люксе, никто к нему не приходил.
Уздечкин до шестнадцати часов был на рабочем месте (список больных, ко-
торым он делал массаж, прилагается), с шестнадцати до восемнадцати был
на концерте известного писателя-сатирика Рудакова, после концерта пошел
в бар санатория, где просидел в компании девушки (данные прилагаются) до
двадцати часов тридцати пяти минут, после чего вернулся в свою квартиру
вместе с девушкой. Девушка ушла от Уздечкина около двадцати трех часов,
сам он остался дома. Всех, с кем он общался на концерте и в баре, зафик-
сировать не удалось. Не густо.
Анатолий Владимирович Старков, в отличие от большинства своих знако-
мых, был человеком малоэмоциональным. Он редко сердился и почти никогда
ни на кого не обижался. Ему было неведомо раздражение и он не знал, что
такое зависть. Зато он очень хорошо понимал, что такое честное слово,
обязанности и обязательства.
Поступив на службу к Денисову, он раз и навсегда выбрал свой путь и
не считал возможным после этого тратить время на моральные оценки. Раз
Эд Бургундский сказал, что надо сделать, значит, он, Старков, должен де-
лать и не имеет права думать о том, нравится ему это или нет. Думать на-
до было раньше, говорил он себе, думать надо было тогда, когда он, еще
молодой офицер КГБ, стоял перед выбором. Выбор дался ему нелегко, не
один месяц раздумывал он, прежде чем принять предложение Денисова. Но,
приняв решение, он не счел себя вправе оглядываться по сторонам и судить
и оценивать других людей и их поступки. Как страус зарывает голову в пе-
сок, так и Старков отгородился от всего мира, сузив его до выполнения
обязанностей, оплаченных Денисовым. Поэтому когда один из его ближайших
помощников сегодня сказал: "Дожили! Уже пацанка какаято нами командует!"
- начальник разведки даже не понял, о чем тот говорит. Никто никем не
командует, просто нашелся человек, который в силу ряда обстоятельств
лучше знает, как и что надо делать. В иных обстоятельствах этим челове-
ком бывает он сам, но случается, что и другие. Вот и все. А что Каменс-
кая "пацанка", так это и вовсе глупости. Она очень серьезная, очень ос-
мотрительная и очень привлекательная молодая женщина. На фотографии, ко-
торую передал ему Шахнович сразу после ее приезда, она и в самом деле
страшненькая, но фотографиям Анатолий Владимирович не очень-то доверял.
А в жизни она почти красавица. И он совсем не чувствует себя униженным
от сотрудничества с ней, напротив, ведь это же он первый предложил вос-
пользоваться ее услугами, потому что это - в интересах дела.
Старкову понравилось, что она сегодня утром заговорила о невыполнен-
ном обещании, он ценил в людях обязательность. А еще в глубине его души
теплилось едва заметное чувство благодарности к Анастасии Каменской за
то, что она с треском выгнала Леву Репкина. Нет, не настолько уж хлад-
нокровен был начальник денисовской разведки. Все-таки были люди, которые
ему откровенно не нравились.