А.Г.Дж.РАФ

МЕД С ДЕГТЕМ


В полном одиночестве Джимми беззаботно играл в саду. Ему вообще
нравилось оставаться одному, когда он мог одновременно удовлетворять как
свое детское любопытство, так и жажду новых завоеваний во время неустанных
ползаний по самым потаенным уголкам обширного и довольно запущенного сада.
Кроме того, здесь были минимальны шансы услышать предостерегающие окрики
матери. В общем, глубоко закопавшись в заросли высокой травы и
отгородившись таким образом от чуждого ему внешнего мира, Димми переживал
поистине удивительный душевный комфорт. Высоко над головой светило солнце,
а миниатюрное царство джунглей на целый день вперед таило в себе массу
неведомых доселе удовольствий.
Приближалось время обеда, и мать позвала мальчика домой. С явным
неудовольствием восприняв вторжение в свою обитель, он, однако,
почувствовал, что нарастающий аппетит становится уже сильнее неприязни к
диктату взрослых; одним словом, он медленно, нехотя, ступая кружным путем,
направился к задней двери, которая вела на кухню. За время своих блужданий
по заросшему подлеску Джимми основательно запылился, даже перепачкался, но
все же почувствовал себя оскорбленным, когда мать справедливо выговорила
ему за это. Тем не менее, он покорно вымыл руки, а потом, как маленький, с
жадностью поглощал обед, осеняемый доброй улыбкой матери, которая искренне
считала, что ей повезло иметь такого самостоятельного и вполне
независимого сына.
После обеда пошел дождь, и она запретила ему выходить наружу, так что
Джимми не оставалось ничего другого, кроме как усесться в гостиной перед
камином и отсутствующим взглядом больших небесно-голубых глаз созерцать
взметавшееся над поленьями оранжевое пламя. Мать с любовью наблюдала за
сыном, когда тот, словно о чем-то вспомнив, глубоко засунул руку в карман
шортов и извлек грязный спичечный коробок, открыв который,
продемонстрировал большого, волосатого, но довольно сонного на вид паука -
явного своего напарника по утренним играм. Прежде чем мать смогла вновь
обрести дар речи, Джимми со свойственной большинству маленьких детей
беззаботностью и бесцеремонностью оторвал пауку все лапки, а затем швырнул
черное тельце в камин. Его лицо осветила довольная улыбка, когда огонь в
камине с едва заметной вспышкой поглотил крошечную жертву, а в ладони чуть
шевельнулись нервные окончания крохотных лапок.
Получив основательную словесную трепку и окончательно убедившись в
том, что в сад ему больше не выйти, Джимми пришел к выводу, что остаток
дня придется провести в обществе младшей сестренки Луизы. Девочка всегда
вела себя аккуратно, достойно и не разделяла ни одного из увлечений своего
брата. На Луизу у Джимми времени не было.
Матери было радостно видеть, что дети вместе поднялись наверх. Ведь в
детской гораздо чище, чем в саду, и к тому же там есть еще один камин, так
что они никак не замерзнут. В общем, до чая оба будут заняты и вдоволь
наиграются.
Прошло время. Часам к пяти мать Джимми поднялась наверх и направилась
к детской. Когда она распахнула дверь, представшее ее взору зрелище лишь
спустя несколько секунд смогло отпечататься на лице обезумевшей от ужаса
женщины. Смертельно побелев, она издала дикий, почти неземной вопль, после
чего повернулась и спотыкаясь, едва не падая, бросилась вниз по ступеням,
обволакиваемая эхом своих же метавшихся по дому криков.
Джимми нахмурился. Он давно уже оставил всякие попытки хоть как то
понять поведение взрослых, а потому лишь покрепче ухватился за рукоятку
обагренной стекавшей кровью пилы из набора "Юный техник" и твердо решил
продолжить начатую игру. На столе лежало расчлененное тело Луизы - с
кляпом во рту, плотно связанное крепко веревкой, великолепное во всей
темно-красной прелести крови, которая вытекала из глубоких мясистых
распилов, густыми струями сочилась со стола, медленно впитывалась в ткань
ковра и жуткими, амебоподобными ложноножками растекались по всем углам
комнаты. Из камина распространялся сладковатый запах обугливающихся
детских конечностей, на которых то там, то здесь вздувались и с игривым
потрескиванием лопались блестящие пузыри.
Джимми почесал затылок неприятно липким пальцем. Его постоянно мучил
вопрос о том, что же "тикало" у Луизы внутри. Впрочем, дождь, кажется, уже
кончился, и он снова сможет пойти в сад - там ему будет гораздо веселее.