ОЛЬХОВАЯ ЧУРКА

Давным-давно жили старик со старухой. Некому было их старость покоить
- не было у них ни сына, ни дочери. Пошел как-то старик в лес дрова ру-
бить. А старуха и говорит:
- Вытесал бы ты, старик, из ольховой чурки мне куклу. Я бы ее вместо
ребенка в колыбели качала, коли своих детей качать мне не привелось.
Пошел старик в лес и целый день тесал из ольховой чурки куклу. Принес
старик куклу домой, сделал колыбельку. Старуха спеленала деревяшку, как
ребенка, уложила в колыбель, стала качать и песни колыбельные ей петь.
Три года качала старуха ольховую чурку. Однажды утром стала она хлебы
печь. Слышит - колыбель сама закачалась - застучала по половицам. Огля-
нулась: в колыбели сидит трехлетний мальчик и раскачивается. Спрыгнул он
на пол и говорит:
- Испеки мне, мать, хлебец, я есть хочу!
Старуха так обрадовалась, что не знает, куда сына и посадить, чем его
накормить. Спрашивает сын: - А. где же отец? - Отец поле пашет. - Я пой-
ду ему помогать, - говорит мальчик. Пришел на край поля, кричит:
- Здравствуй, отец, я пришел тебе помогать!
Старик остановил лошадь, посмотрел и говорит:
- Кто меня отцом кличет? У нас же нет сына.
- А я Ольховая Чурка, которую мать три года качала. Теперь я ваш сын.
Скажи, что мне делать.
Смотрит старик: перед ним стоит молодец, что ни в песне спеть, ни в
сказке сказать!
- Ну, коли ты мне сын, помогай. Надо сделать изгородь, чтобы медведи
овес не травили.
Пошел старик обедать, а Ольховая Чурка остался поле городить. Такую
изгородь из толстых деревьев сделал, что зайцу под нее не пролезть, пти-
це через нее не перелететь. А проход на поле не догадался оставить. Вер-
нулся старик, увидел это, только головой покачал. А вечером старухе ска-
зал:
- Силы у парня много, а что толку: такую изгородь сделал, что теперь
и на поле не попадешь.
За всякую работу с охотой принимался Ольховая Чурка, но в полсилы ра-
ботать не умел. Вот и выходило, что не столько пользы от его помощи,
сколько хлопот.
Ольховая Чурка и сам понял это. Однажды утром и говорит он старухе:
- Испеки, мать, мне подорожников. Пойду по белу свету бродить, может,
где моя сила и пригодится.
Всплакнула старушка, а Ольховая Чурка взял с ее плеч красный платок,
привязал к жерди под потолком и сказал:
- Когда с этого платка кровь закапает, тогда и ищите меня.
И пошел. Шел близко ли, далеко ли, видит: сидит на утесе, на берегу
озера, человек и удит. Удилище - толстенная сосна, леска - якорная цепь,
а заместо крючка - якорь.
- Вот это силач так силач! - сказал Ольховая Чурка.
- Что ты, добрый человек! Разве я силач? Говорят, есть на свете
Ольховая Чурка - так тот всем силачам силач! - говорит Удильщик.
Смолчал Ольховая Чурка, не сказал, кто он.
- Пойдем вместе белый свет смотреть, - говорит он Удильщику.
Пошли вдвоем. Шли близко ли, далеко ли, слышат грохот. Смотрят: стоит
человек, высоко над головой скалу поднял. Как бросит скалу на скалу, так
обе и разлетаются на куски.
- Эй, добрый человек, что ты делаешь? - кричат ему Ольховая Чурка и
Удильщик.
- А я не знаю, куда силу девать - просто так тешусь.
- Вот это силач так силач! - говорит Ольховая Чурка.
- Что ты, разве я силач? Вот говорят есть на свете Ольховая Чурка -
тот всем силачам силач! - отвечает Скалолом.
Опять ничего не сказал Ольховая Чурка о себе.
- Пошли вместе белый свет смотреть, - говорят Скалолому Ольховая Чур-
ка и Удильщик.
Идут втроем. Шли близко ли, далеко ли, стало вдруг смеркаться. И чем
дальше идут, тем темнее становится. Удивились путники - ведь только что
было утро, почему же среди бела дня ночь наступила? Идут они, идут -
совсем темно стало, как в осеннюю ночь. Видят впереди что-то ровное,
словно море, а на берегу не то город, не то крепость - в темноте-то не
разобрать.
У самой крепостной стены стоит бедная избушка, в которой жила старая
вдова. Зашли в нее путники и спрашивают:
- Что это за земля, где среди бела дня ночь наступает?
- Ох, сыночки! Уже три года не видим мы ни солнца, ни месяца, ни за-
ри. Один злой человек проклял солнышко, потому что жгло его сильно, вот
девятиглавый змей и похитил солнце. Другой злодей месяц проклял, потому
что мешал он ему воровать и темные дела творить. И шестиглавый змей по-
хитил месяц. А третий дурной человек зарю утреннюю проклял: лентяй был,
так заря, видишь ли, ему спать мешала по утрам. Трехглавый змей и унес
зарю.
- А нельзя ли этому горю помочь? - спросил Ольховая Чурка.
- Ох, сынок, - говорит старая вдова, - три года ищут силачей, которые
могли бы этих змеев одолеть, да нигде не могут найти. Есть у нашего царя
такой волшебный напиток: слабые его и пить не могут - обжигает, как
огонь. Вот если бы кто смог три чаши этого напитка выпить, тот освободил
бы зарю, кто бы выпил шесть чаш - освободил бы месяц, а кто бы девять
чаш осушил - тот и солнце бы освободил... Только нет таких силачей у
нас.
- А не попробовать ли нам? - говорит Ольховая Чурка. Пошли они к ца-
рю.
А было у царя свое горе великое. Трехглавый змей, который зарю утрен-
нюю на дно морское унес, потребовал старшую дочь царя на съедение.
Принесли тот волшебный напиток огненный, налили первую чашу. Удильщик
взял и выпил ее до дна - не поморщился. Налили другую чашу - выпил, и
третью выпил. Скалолом шесть чаш выпил, а Ольховая Чурка - все девять до
дна осушил, как будто это была вода. Разнеслась весть по округе: нашлись
богатыри, которые могут зарю, месяц и солнце освободить!
Попросили Удильщик, Скалолом и Ольховая Чурка им мечи сковать: перво-
му трехпудовый, второму шестипудовый, а Ольховой Чурке девятипудовый
меч. Взяли они мечи и пошли к той старой вдове, попросили у нее ночлега.
Наступил вечер, когда трехглавый змей должен выйти из моря за старшей
дочерью царя. Привели слуги девушку на берег и на камень усадили. Прихо-
дит Удильщик и говорит ей:
- Смотри зорко на море и жди, а я тем временем посплю. Когда змей бу-
дет из моря выходить, разбуди меня.
Положил он голову царевне на колени и крепко заснул. Прошло
сколько-то времени, всколыхнулось море раз, другой, третий. Царевна на-
чала Удильщика трясти, а он не просыпается. Вот уже голова змея показа-
лась над водой. Тут у царевны от страха сил прибавилось, встряхнула она
Удильщика что было силы! Он вскочил, схватил свой трехпудовый меч и по-
шел на змея. Увидел змей молодца и говорит:
- Ху-ху, человечьим духом пахнет. Хотел одну съесть, а пришли двое.
- Раньше времени не радуйся! Сперва поборемся, - говорит Удильщик.
- Коли ты такой сильный, то выдохни, чтоб здесь железное поле было,
где нам биться, - говорит змей.
- Зачем тебе, толстобрюхому, железное поле? Я и на песке тебе головы
отрублю.
И стали они биться. Бились они, бились, снес Удильщик змею голову,
другую, а третью никак отрубить не может. Крикнул молодец:
- Смотри, дом твой горит!
Оглянулся змей, тут Удильщик и третью голову отрубил. Царская дочь
подарила ему свое именное кольцо и стала звать с собой в царский дворец,
но молодец велел ей одной идти домой, а сам пошел к той старушке-вдове,
где его ждали товарищи.
А утром рано люди проснулись: на небе утренняя заря сияет.
Но скоро опять потемнело. Пошел Ольховая Чурка с товарищами по горо-
дищу гулять, а народ уже не радуется, снова плачет! Узнали они, что шес-
тиглавый змей, который месяц на дно морское унес, требует среднюю дочь
царя.
Настал вечер. Теперь пришел черед Скалолому идти со змеем биться.
Приходит он на берег моря, а средняя дочь царя уже там сидит на камне,
слезами заливается. Подходит к ней Скалолом и говорит:
- Не горюй, девушка, авось все обойдется. Я тут немного посплю, а ты
не спускай глаз с моря, жди, когда змей иудет подниматься. Тогда меня
разбуди. Если не проснусь, то уколи меня булавкой.
Положил Скалолом голову царевне на колени и заснул крепким сном. А
царевна глаз не спускает с моря. Вот всколыхнулось море раз, другой,
третий. Стала царская дочь тормошить Скалолома, а тот никак не просыпа-
ется. Вот уже море в четвертый раз всколыхнулось и в пятый, а царевна
все не может разбудить своего спасителя. Вспомнила наконец о булавке,
уколола руку Скалолома. Тот мигом вскочил на ноги и схватил свой шести-
пудовый меч.
Всколыхнулось море в шестой раз, и вышел из воды шестиглавый змей.
Увидел змей Скалолома и говорит:
- Ху-ху! Человечьим духом пахнет. Хотел одну съесть, а пришли двое!
То-то ужин добрый будет.
- Раньше времени-то не хвались! Давай сперва силами померяемся, - го-
ворит Скалолом.
- Ну, коли ты такой сильный, так выдохни, чтобы здесь медное поле
стало, где нам биться, - говорит змей.
- Зачем тебе, толстобрюхому, медное поле? Я и на песке тебе головы
поотрубаю.
И пошел Скалолом на змея. Бились, бились они, отрубил молодец змею
голову, вторую и третью, но змей не поддается. Уже четвертая, пятая го-
лова скатилась на песок, а у змея будто и силы не убавилось. Никак не
может Скалолом шестую, последнюю голову одолеть. Пошел на хитрость:
- Смотри-ка, змей, дети твои на тебя дивуются, что ты безголовый
стал! - кричит Скалолом.
Змей оглянулся - и шестая голова на песок скатилась. И тут из моря
выплыла луна, которую змей на дно морское упрятал. А царевна на радостях
подарила своему спасителю именное кольцо и стала звать его с собой в
царский дворец, но Скалолом пошел к старой вдове, где его дожидались
Удильщик да Ольховая Чурка.
Пошли утром три товарища по городищу гулять и видят: народ ликует,
как в великий праздник.
Но не успели люди вдоволь нарадоваться, как разнеслась молва: сам де-
вятиглавый змей требует на съедение младшую дочь царя.
Настал вечер, привели царские слуги младшую царевну на берег моря, на
белый камень усадили. Сидит она на камне и горько плачет.
Вдруг, откуда ни возьмись, очутился перед ней молодец с девятипудовым
мечом (это был Ольховая Чурка) и говорит царевне:
- Раньше времени девушка, не горюй! Я немного посплю, а ты не спускай
с моря глаз и жди: как начнет змей выходить, меня разбуди. Если не добу-
дишься, то вынь мой нож из ножен и ткни меня в руку - тут уж я вскочу.
Положил голову на колени девушке и заснул. Мало ли, много ли времени
прошло, всколыхнулось море раз, другой, третий... Царевна давай молодца
будить, тормошить, а Ольховая Чурка все спит. Всколыхнулось море в чет-
вертый, пятый раз, волны до неба взметнулись, а она все не может его
разбудить. Вот уже в восьмой раз вздыбилось море, огненные полосы пробе-
жали по гребням волн. Тут царевна вспомнила о ноже, схватила за рукоят-
ку, вынула из ножен и ткнула острием Ольховую Чурку в руку. Когда море в
девятый раз вздыбилось, он уже был на ногах. Вышел из воды девятиглавый
змей, увидел Ольховую Чурку и говорит:
- Ху-ху! Сам Ольховая Чурка ко мне на ужин пришел! Это как раз по
мне! Слыхал я про Ольховую Чурку, но не надеялся, что он сам ко мне в
пасть полезет.
- Хвастливые речи только слабосильным говорить, - отвечает Ольховая
Чурка. - Лучше без лишних слов к делу приступить!
- Ну, коли таким сильным себя мнишь, так выдуй серебряное поле, где
нам биться! - говорит змей.
- Для чего тебе серебряное тюле? Твоим головам и на песке мягко будет
лежать, - говорит молодец.
И пошел Ольховая Чурка прямо на змея со своим девятипудовым мечом. Не
успел змей опомниться, как полетели у него три головы с плеч. Уже чет-
вертая, и пятая, и шестая головы на песок скатились, а змей все не под-
дается. Бились они долго, вот уже седьмую голову Ольховая Чурка отрубил,
а последние две никак не может одолеть. Но вот и восьмая голова покати-
лась. Тут уж и Ольховая Чурка стал уставать. И не отрубить бы ему пос-
ледней головы, если бы не придумал хитрость.
- Смотри, змей, солнышко из моря выходит! - крикнул Ольховая Чурка.
И правда, над морем уже заря занялась. Змей оглянулся. Тут Ольховая
Чурка и девятую голову змею отрубил.
Младшая царевна выбежала из-за камня, взяла Ольховую Чурку за руку и
стала звать во дворец: хотелось ей отцу показать своего спасителя. Но он
велел ей одной идти во дворец, а подарок ее - именное кольцо - спрятал в
карман.
Ольховая Чурка пошел к избушке старой вдовы и лег спать. Совсем нем-
ного удалось ему поспать, разбудили его радостные крики с улицы.
- Почему там кричат, чему радуются? - спрашивает Ольховая Чурка.
- Э, родимый, - отвечает старушка-вдова, - ты все спишь, и про то не
ведаешь, что солнышко ясное встало. Три года мы солнца не видали - как
же тут не радоваться! Один только Ольховая Чурка на свете мог убить де-
вятиглавого змея и освободить солнце. Хоть бы одним глазом на него
взглянуть!
Удильщик и Скалолом поглядывают на своего товарища: может он и есть
Ольховая Чурка?
Вышли все трое из избушки, пошли по городищу гулять. Говорят люди
трем товарищам:
- По всему царству ищут трех силачей, которые освободили утреннюю за-
рю, месяц и солнышко ясное да еще избавили царство от страшных змеев.
Царь обещал каждому из этих молодцев в жены ту царевну, которую тот
спас. А еще обещал царь поделить между ними полцарства и половину сокро-
вищ.
Три дня прошло, а те молодцы никак не объявляются. На четвертый день
приходят царские слуги в избушку старой вдовы и говорят:
- У тебя какие-то три чужестранца живут. Вели им по приказу царя
явиться во дворец.
- Ну что ж, раз ведено, так надо идти, - говорит Ольховая Чурка. -
Только надо нам нарядиться как следует. Нет ли у тебя, хозяйка, ка-
кой-нибудь рваной одежки, что от мужа покойного осталась?
Принесла вдова из подклети рваную одежду, молодцы натянули ее на себя
и стали похожи на нищих бродяг. Так и пошли в царский дворец. Не пускают
их слуги - не место нищим в царских палатах. Тогда Ольховая Чурка и го-
ворит:
- Позовите сюда младшую дочь царя.
Пришла царевна, Ольховая Чурка вынул из кармана ее именное кольцо и
говорит:
- Признаешь ли свое кольцо, царевна?
Тут царевна вскрикнула от радости и бросилась Ольховой Чурке на шею.
Слуги диву даются! А царевна отстранила слуг и сказала:
- Они победили змеев!
Пришли они в ту палату, где был царь с царицей и со своими дочерьми.
Разгневался было царь - зачем впустили бродяг - но младшая дочь подошла
к царю и все рассказала. Тут и Удильщик и Скалолом показали свои кольца,
и старшие дочери царя признали в них своих спасителей.
Что лее оставалось делать - хоть и не по вкусу пришлись царю женихи,
а свадьбу надо справить: не к лицу царю изменять своему слову.
Но тут заговорил Ольховая Чурка:
- Не надо нам ни царства, ни дочерей твоих, царь. Об одном только
просим: дай нам царь, добрых коней и немного припасов, чтобы доехать до
родной стороны.
Обрадовался царь и щедро наградил молодцев. Только младшая дочь царя
опечалилась: по душе ей пришелся Ольховая Чурка.
И отправились три товарища в обратный путь.
Едут они, едут, вдруг видят - стоит в лесу, недалеко от дороги, из-
бушка. Избушка как избушка, но какие-то странные голоса оттуда слышны.
Слез Ольховая Чурка с коня и обернулся горностаям. Вскарабкался на по-
ленницу дров, под самое гнездо избушки. Слышит голос:
- Вот едут убийцы моих сыновей! Думают скоро дома быть. Да не уйти им
от меня!
Ольховая Чурка тут догадался, что это мать тех змеев, Сюоятар.
- А что ты им сделаешь? - спрашивает другой голос.
- А напущу на них такой голод, что они совсем сил лишатся. А возле
дороги накрою столы со всякой едой. Но как только они присядут к тем
столам, тотчас умрут. Откуда им знать, что стоит лишь ударить трижды ме-
чами по столам, как исчезнут эти столы, а вместе с ними и голод.
- А если они догадаются? - спрашивает кто-то.
- Если на этот раз они спасутся, - говорит Сюоятар, - то я напущу на
них такую жажду, что они от слабости с коней валиться будут. А возле до-
роги я наколдую озеро, и берестяные черпачки тут будут - только пей!
Станут молодцы пить - тут им и смерть. А догадайся они мечами три раза
по воде ударить, пропало бы озеро, и жажду их как рукой бы сняло. Ну а
если они и на этот раз спасутся, то есть у меня про запас третья хит-
рость: напущу на них такой сон, что они с коней попадают. А у самого
края дороги три кровати поставлю. Как улягутся на них молодцы, тут и
сгорят. На этот раз и меч им не поможет. Хитрее всех Ольховая Чурка, но
если он эту тайну вслух выскажет, то навеки с белым светом распрощается.
Выслушал это Ольховая Чурка, побежал от избушки горностаем, потом
обернулся снова человеком. Идет к своим товарищам, задумался крепко,
опечалился. А Скалолом и Удильщик начали его расспрашивать, о чем в из-
бушке говорили и что за люди там живут.
- А, пустое дело, - говорит Ольховая Чурка. - Там какието женщины от
нечего делать болтали всякое.
Поехали они дальше. Проехали немного, и напал на них такой голод -
хоть ложись и умирай. И тут же, откуда ни возьмись, появились у дороги
столы со всякой едой. Не успели Скалолом и Удильщик руки протянуть, что-
бы взять по куску, как Ольховая Чурка ударил своим мечом три раза по
столам, и они пропали. Рассердились товарищи:
- Не дал нам поесть! А еда такая хорошая была.
Ничего не сказал Ольховая Чурка, но все вдруг заметили, что есть им
уже вовсе не хочется.
Едут дальше. Проехали сколько-то, и напала на них такая жажда, что
прямо умирают они от слабости. А у самой дороги вдруг озеро появилось, и
берестяные черпачки на берегу положены. Не успели товарищи Ольховой Чур-
ки с коней слезть, чтобы напиться, как тот ударил по воде три раза ме-
чом, и озера как не бывало. А у путников жажда прошла.
Едут дальше. Напал на них такой сон, что вот-вот с коней свалятся. И
показались у края дороги три кровати с перинами и подушками пуховыми -
только спи, отсыпайся. Соскочили Скалолом и Удильщик с коней, хотели бы-
ло броситься на кровати. Тут Ольховая Чурка, не помня себя, закричал:
- Постойте! Если вы ляжете на эти кровати, то погибнете!
Рассердились товарищи на Ольховую Чурку, разгневались не на шутку:
- Что ты нам ни есть, ни пить, ни спать не даешь? - говорят они. - Ты
как хочешь, а мы ляжем - нет сил больше ехать.
Видит Ольховая Чурка, что не послушаются они, а как сделать, чтобы
заколдованные кровати исчезли, не знает.
- Погодите, послушайте, что я вам скажу, - говорит Ольховая Чурка. -
Эти кровати Сюоятар наколдовала. Если вы ляжете на них, то сгорите. Вы
бы давно пропали, если бы не я. Про это колдовство я от самой Сюоятар
слышал, когда ходил к той избушке...
Только успел сказать эти слова, как превратился в ольховый чурбан,
который старик некогда вытесал. Погоревали тут Удильщик и Скалолом, по-
горевали, но что делать? Не оставаться же им тут на веки вечные. Поехали
они дальше, своей дорогой. А сон с них так и слетел.
В это самое время в доме старика и старухи с того красного платка,
который Ольховая Чурка перед уходом к воронцу привязал, кровь закапала.
Испугалась старуха, запричитала:
- Беда случилась с моим ненаглядным сыночком, которого я три года в
колыбели качала!
Собралась старуха сына искать, из беды выручать. Старик уговаривает:
- Куда ты, старая, пойдешь? И где ты его найдешь? Может, ему уже гла-
за вороны выклевали, кости звери лесные растаскали? Только сама пропа-
дешь.
Но не послушалась старая, собрала в кошель еды, кошель на плечи, по-
сох в руки - и вышла на дорогу, еще до солнышка. Спрашивает старушка у
зари утренней:
- Золотая зоренька, скажи, не видела ли моего сына, Ольховую Чурку?
- Нет, - говорит заря, - не видела. Спроси у моего братца месяца, он
высоко в небо поднимается и всюду заглядывает, может, он видел.
Идет старушка день до самой ночи. Взошла полная луна. Старушка спра-
шивает:
- Месяц ясный, скажи, не видал ли сына моего, Ольховую Чурку?
- Нет, - говорит месяц, - не видал. Я плохо в темных чащах вижу, а ты
лучше спроси у старшего брата солнышка, оно во все уголки заглядывает,
ничего от его глаз не скроется.
Идет старушка всю ночь, утро, до самого полудня, когда солнце высоко
поднялось. Спрашивает у солнца:
- Солнышко светлое, скажи, не видало ли ты сына моего, Ольховую Чур-
ку?
- Знаю я, где Ольховая Чурка. Он меня от змея девятиглавого освобо-
дил, а я вот его беде помочь не могу.
И рассказало солнышко, где и как найти Ольховую Чурку. Приходит ста-
рушка на ту лесную опушку, где Ольховая Чурка остался лежать, увидела
деревянную куклу, узнала сразу - как не узнать, коли три года ее качала
- припала к ней и запричитала:
- Сынок мой единственный, ненаглядный, что с тобой приключилось? На
кого ты меня, старую, покинул?
Плачет старушка над Ольховой Чуркой. Упала слеза горячая на деревян-
ную куклу - ожил Ольховая Чурка, вскочил на ноги - молодец молодцом, как
и раньше был!
- Долго же я спал! - говорит Ольховая Чурка.
- Век бы спал, сыночек, если бы не я, - отвечает мать.
Вернулись мать с сыном домой. Старик им сильно обрадовался. Стали они
жить, не тужить. Может, и нынче еще Ольховая Чурка со стариком и старуш-
кой живет, а может, опять пошел дело себе по плечу искать. Как знать?