ХИТРАЯ НАУКА

Жили себе дед да баба, был у них сын. Старикто был бедный; хотелось
ему отдать сына в науку, чтоб смолоду был родителям своим на утеху, под
старость на перемену, да что станешь делать, коли достатку нет! Водил он
его, водил по городам - авось возьмет кто в ученье; нет, никто не взялся
учить без денег.
Воротился старик домой, поплакал-поплакал с бабою, потужил-погоревал
о своей бедности и опять повел сына в город. Только пришли они в город,
попадается им навстречу человек и спрашивает деда:
- Что, старичок, пригорюнился?
- Как мне не пригорюниться! - сказал дед. - Вот водил, водил сына,
никто не берет без денег в науку, а денег нетути!
- Ну так отдай его мне, - говорит встречный, - я его в три года выучу
всем хитростям. А через три года, в этот самый день, в этот самый час,
приходи за сыном; да смотри: коли не просрочишь, придешь вовремя да уз-
наешь своего сына - возьмешь его назад, а коли нет, так оставаться ему у
меня.
Дед так обрадовался и не спросил: кто такой встречный, где живет и
чему учить станет малого? Отдал ему сына и пошел домой. Пришел домой в
радости; рассказал обо всем бабе; а встречный-то был колдун. Вот прошло
три года, а старик совсем позабыл, в какой день отдал сына в науку, и не
знает, как ему быть. А сын за день до срока прилетел к нему малою птич-
кою, хлопнулся о завалинку и вошел в избу добрым молодцем, поклонился
отцу и говорит: завтра-де сровняется как раз три года, надо за ним при-
ходить; и рассказал, куда за ним приходить и как его узнавать.
- У хозяина моего не я один в науке. Есть, - говорит, - еще одиннад-
цать работников, навсегда при нем остались - оттого, что родители не
смогли их признать; и только ты меня не признаешь, так и я останусь при
нем двенадцатым. Завтра, как придешь ты за мною, хозяин всех нас двенад-
цать выпустит белыми голубями - перо в перо, хвост в хвост и голова в
голову ровны. Вот ты и смотри: все станут высоко летать, а я нет-нет да
и возьму повыше всех. Хозяин спросит: узнал ли своего сына? Ты и покажи
на того голубя, что повыше всех.
После выведет он тебе двенадцать жеребцов - все одной масти, гривы на
одну сторону, и собой ровны; как станешь проходить мимо тех жеребцов,
хорошенько примечай: я нет-нет да правой ногою топну. Хозяин опять спро-
сит: узнал своего сына? Ты смело показывай на меня.
После того выведет к тебе двенадцать добрых молодцев - рост в рост,
волос в волос, голос в голос, все на одно лицо и одежей ровны. Как ста-
нешь проходить мимо тех молодцев, примечай-ка: на правую щеку ко мне
нет-нет да и сядет малая мушка. Хозяин опятьтаки спросит: узнал ли свое-
го сына? Ты и покажи на меня.
Рассказал все это, распростился с отцом и пошел из дому, хлопнулся о
завалинку, сделался птичкою и улетел к хозяину.
Поутру дед встал, собрался и пошел за сыном. Приходит он к колдуну. -
Ну, старик, - говорит колдун, - выучил твоего сына всем хитростям.
Только если не признаешь его, оставаться ему при мне на веки вечные.
После того выпустил он двенадцать белых голубей - перо в перо, хвост
в хвост, голова в голову ровны - и говорит:
- Узнавай, старик, своего сына!
- Как узнавать-то, ишь все ровны!
Смотрел, смотрел, да как поднялся один голубь повыше всех, указал на
того голубя:
- Кажись, это мой!
- Узнал, узнал, дедушка! - сказывает колдун. В другой раз выпустил он
двенадцать жеребцов - все как один, и гривы на одну сторону.
Стал дед ходить вокруг жеребцов да приглядываться, а хозяин спрашива-
ет:
- Ну что, дедушка! Узнал своего сына?
- Нет еще, погоди маленько.
Да как увидел, что один жеребец топнул правою ногою, сейчас показал
на него:
- Кажись, это мой!
- Узнал, узнал, дедушка!
В третий раз вышли двенадцать добрых молодцев - рост в рост, волос в
волос, голос в голос, все на одно лицо, словно одна мать родила.
Дед раз прошел мимо молодцев - ничего не заприметил, в другой прошел
- тож ничего, а как проходил а третий раз - увидал у одного молодца на
правой щеке муху и говорит:
- Кажись, это мой!
- Узнал, узнал, дедушка!
Вот, делать нечего, отдал колдун старику сына, и пошли они себе до-
мой.
Шли, шли и видят: едет по дороге какой-то барин.
- Батюшка, - говорит сын, - я сейчас сделаюсь собачкою. Барин станет
покупать меня, а ты меня-то продай, а ошейника не продавай; не то я к
тебе назад не ворочусь!
Сказал так-то да и в ту ж минуту ударился оземь и оборотился собач-
кою.
Барин увидал, что старик ведет собачку, начал ее торговать: не так
ему собачка показалась, как ошейник хорош.
Барин дает за нее сто рублей, а дед просит триста; торговались, тор-
говались, и купил барин собачку за двести рублей.
Только стал было дед снимать ошейник, - куда! - барин и слышать про
то не хочет, упирается.
- Я ошейника не продавал, - говорит дед, - я продал одну собачку.
А барин:
- Нет, врешь! Кто купил собачку, тот купил и ошейник.
Дед подумал-подумал (ведь и впрямь без ошейника нельзя купить соба-
ку!) и отдал ее с ошейником. Барин взял и посадил собачку к себе, а дед
забрал деньги и пошел домой.
Вот барин едет себе да едет, вдруг, откуда ни возьмись, бежит
навстречу заяц.
"Что, - думает барин, - али выпустить собачку за зайцем да посмотреть
ее прыти?"
Только выпустил, смотрит: заяц бежит в одну сторону, собака в другую
- и убежала в лес. Ждал, ждал ее барин, не дождался и поехал ни при чем.
А собачка оборотилась добрым молодцем. Дед идет дорогою, идет широ-
кою, и думает: как домой глаза-то показать, как старухе сказать, куда
сына девал! А сын уж нагнал его.
- Эх, батюшка! - говорит. - Зачем с ошейником продавал? Ну, не
повстречай мы зайца, я б не воротился, так бы и пропал ни за что!
Воротились они домой и живут себе помаленьку. Много ли, мало ли прош-
ло времени, в одно воскресенье говорит сын отцу:
- Батюшка, я обернусь птичкою, понеси меня на базар и продай; только
клетки не продавай, не то домой не ворочусь!
Ударился оземь, сделался птичкою; старик посадил ее в клетку и понес
продавать.
Обступили старика люди, наперебой начали торговать птичку: так она
всем показалась!
Пришел и колдун, тотчас признал деда и догадался, что у него за птица
в клетке сидит. Тот дает дорого, другой дает дорого, а он дороже всех;
продал ему старик птичку, а клетки не отдает; колдун туда-сюда, бился с
ним, бился, ничего не берет!
Взял одну птичку, завернул в платок и понес домой!
- Ну, дочка, - говорит дома, - я купил нашего шельмеца!
- Где же он?
Колдун распахнул платок, а птички давно нет: улетела, сердешная!
Настал опять воскресный день. Говорит сын отцу:
- Батюшка! Я обернусь нынче лошадью; смотри же, лошадь продавай, а
уздечки не моги продавать; не то домой не ворочусь.
Хлопнулся о сырую землю и сделался лошадью; повел ее дед на базар
продавать.
Обступили старика торговые люди, все барышники: тот дает дорого, дру-
гой дает дорого, а колдун дороже всех.
Дед продал ему сына, а уздечки не отдает.
- Да как же я поведу лошадь-то? - спрашивает колдун. - Дай хоть до
двора довести, а там, пожалуй, бери свою узду: мне она не в корысть!
Тут все барышники на деда накинулись: так-де не водится! Продал ло-
шадь - продал и узду. Что с ними поделаешь? Отдал дед уздечку.
Колдун привел коня на свой двор, поставил в конюшню, накрепко привя-
зал к кольцу и высоко притянул ему голову: стоит конь на задних ногах,
передние до земли не хватают.
- Ну, дочка, - сказывает опять колдун, - вот когда купил так курил
нашего шельмеца!
- Где же он?
- На конюшне стоит.
Дочь побежала смотреть; жалко ей стало добра молодца, захотела под-
линней отпустить повод, стала распутывать да развязывать, а конь тем
временем вырвался и пошел версты отсчитывать.
Бросилась дочь к отцу.
- Батюшка, - говорит, - прости! Конь убежал!
Колдун хлопнулся о сырую землю, сделался серым волком и пустился в
погоню: вот близко, вот нагонит... Конь прибежал к реке, ударился оземь,
оборотился ершом - и бултых в воду, а волк за ним щукою... Ерш бежал,
бежал водою, добрался к плотам, где красные девицы белье моют, переки-
нулся золотым кольцом и подкатился купеческой дочери под ноги. Купечес-
кая дочь подхватила колечко и спрятала. А колдун сделался по-прежнему
человеком.
- Отдай, - пристает к ней, - мое золотое кольцо.
- Бери! - говорит девица и бросила кольцо наземь. Как ударилось оно,
в ту же минуту рассыпалось мелкими зернами. Колдун обернулся петухом и
бросился клевать; пока клевал, одно зерно обернулось ястребом, и плохо
пришлось петуху: задрал его ястреб. Тем сказке конец, а мне меду корец.