Сальвадор Дали
Дневник гения

<<< Назад | Содержание | Далее >>>

Как-то я вошел в оливковую рощу, где производил свои
эксперименты, не принеся ни наполненной тушью пушки, ни
носорожьего рога, так пригодившегося для литографских дел, ни
полумертвого осьминога.Но Гала нашла кисть и принесла мне,
сказав: "Попробуй, поработай!"

Я попробовал. И свершилось чудо! Двенадцатилетние эксперименты
соединились в уникальном божественном мазке! Всю жизнь я ждал этого!
Энергия живописи, живописи ожила в небрежно-артистическом
прикосновении кисти Дон Диего Веласкеса де Сильва, воплотясь
на сей раз в живописи Дали, живописи, жи-вописи!. Казалось, я
услышал голос Веласкеса, его кисть, переливаясь красками,
спросила: "Ты не поранился, дитя мое?" Какова же сила этого
великого мастера, несмотря на царящий антиреалистический хаос,
триумф "живописи действия"! Спустя триста лет, он оказался
единственным истинным художником в истории человеческой
культуры. Гала с кротостью, присущей только ее
соотечественникам, прошептала "Да, Вы очень помогли ему!"

Я взглянул на нее, хотя в этом не было нужды, чтобы увидеть,
что она с ее волосами цвета лесного ореха маленькая
обезьянка, корзинка, убранная миртовым венком, постепенно все
более походит на весеннего Веласкеса, перед которым я
преклоняюсь.

Картина, оживающая под прикосновением кисти, и любовь суть
одно и то же!

Шафарринада, шафарринада, шафарринада, шафарринада,
шафарринада - это новый вид спермы, из которой родятся будущие
великие мастера, ибо "шафарринада" Веласкеса священна!

1961

На первой странице рукописи, в которой Дали запечатлевал свои
мысли в 1961 году, было большими красными буквами написано
"Совершенно секретно!" В дальнейшем мы узнаем, над чем
размышлял Дали в Порт Льигате и Нью-Йорке. Сейчас же отдадим
дань уважения его осторожности, столь для него не
характерной.

1962

Ноябрь

Порт Льигат, 5 ноября

Из шестнадцати чисел-символов Раймондо Лульо можно составить
20 922 789 888 комбинаций. Я проснулся с намерением получить такое
число в прозрачном шаре, с которым четыре дня назад начал проводить
эксперименты (первые, насколько мне известно) на "полете мух".

Но тут пришли слуги и с волнением сообщили, что море штормит,
вода резко прибывает. Это самый сильный шторм за последние тридцать
лет. Электричество отключилось, стало темно, как ночью. Пришлось
зажечь свечи. Якорь лодки Гала разбило, и ее кружило посреди бухты.
Наш матрос кричал и стучал кулаком по столу: "Я не вынесу, если лод-
ка разобьется!"

Я все слышал из мастерской, ко мне пришла Гала и попросила
успокоить сходившего с ума матроса. И направляясь к нему,
проходя через кухню, я с невероятной ловкостью, одним махом
поймал на лету муху, которая нужна была для моих
экспериментов. Никто ничего не заметил.

Я увещевал матроса: "Не принимай это так близко к сердцу ! Мы
купим другую лодку. Кто же мог знать заранее, что будет
такой шторм?" И с неуместной игривостью я опустил руку с
зажатой в ней мухой ему на плечо. Тотчас, как мне показалось,
он успокоился, и я ушел назад в мастерскую, чтобы поместить
муху в шар. Наблюдая за ее полетом, я вдруг услышал громкие
крики на берегу. Вышел из дома. Собравшиеся слуги и рыбаки
кричали: "Чудо!" Оказывается, порывом внезапно переменившегося
ветра лодку, которая вот-вот должна была разбиться о скалы,
повернуло, и она словно послушное животное, остановилась
у песчаной отмели прямо против нашего дома. С нечеловеческим
проворством матрос подцепил ее на тонкий трос; ее, наконец,
вытянули из волн, отбрасывавших ее назад к скалам. Нет
надобности упоминать, что кроме имени "Гала", лодка носила
имя "Milagros", что буквально значит "чудеса".

Вернувшись в мастерскую, я обнаружил, что моя муха в свою
очередь тоже сотворила некие чудеса, среди которых самым важным
было то, что она осуществила все 20 922 789 888 комбинаций Раймондо
Лульо, чего я так жаждал еще сегодня утром.

Это случилось ровно за восемь минут до полудня.

Жизнь наполнена подобными событиями, которые являют собой
смесь случая и волнующей закономерности! Это напоминает мне
об отце, который как-то июньским утром неожиданно прорычал,
как лев: "Идите! Идите все сюда немедленно! Немедленно!" В
тревоге мы бросились к нему и увидели, как он показывает
пальцем на парафиновую спичку, которая горела, стоя в
вертикальном положении, на кафельном полу. Дело в том, что
зажигая сигару, отец очень высоко подбросил спичку, которая,
описав полуокружность и как будто погаснув, приземлилась на
пол и установилась на перегревшейся плитке, которая как бы
снова зажгла ее. Отец позвал столпившихся около дома
крестьян: "Идите! Идите сюда! Вы больше никогда такого не
увидите!"

В конце трапезы, все еще под впечатлением от этого случая, я
изо всех сил подбросил в воздух пробку; ударившись о потолок,
она соскочила на буфет и остановилась в вертикальном
положении, раскачиваясь. Отец был изумлен и этим явлением.
Добрый час он созерцал пробку, запретив кому бы то ни было
двигать ее с места, где еще несколько дней ее могли видеть
наши гости и слуги.

6 ноября

Я пролил кофе себе на рубашку. Первая реакция любого -
разумеется, не такого гения, как я, - стереть его следы. Что
касается меня, я поступаю как раз наоборот. Еще в детстве у
меня была привычка выжидать момент, когда слуги и родители не
обращают на меня внимания, и я мог быстро, украдкой опрокинуть
себе за пазуху липкие остатки кофейной гущи. Помимо
невыразимой сладостности ощущения жидкости, стекающей к
животу, ее постепенное высыхание и прилипание к коже
давали мне возможность для некоторых наблюдений. Растягивая
удовольствие, постепенно или рывками, я прижимал ткань
рубашки к груди, и эти ощущения давали пищу для размышлений
на протяжении всего дня. Это тайное наслаждение моего не по
возрасту развитого ума достигло апогея, когда уже в юношеском
возрасте при такой же процедуре волосы слиплись посередине
груди (в том самом месте, где, как я полагал, находился центр
моей религиозной веры), скручивая ткань рубашки
(литургической оболочки). Эти слипшиеся волоски, как я теперь
понимаю, поддерживали электронный контакт, преобразовавшийся
в элемент мистического кибернетического механизма, который я,
с Божьей помощью, изобрел утром 6-го ноября благодаря обильной
гуще липкого кофе и сливок, в которых было слишком много
сахара (о чем я не подозревал). Образовалась сахарная корка,
из-за которой моя красивая рубашка приклеилась к груди,
наполненной религиозным чувством.

Подводя итог всему сказанному, нужно добавить, что, только
будучи гением, при таком простом случае (который многие сочли
бы досадной мелочью) Дали удается все возможности, заложенные
в нем, преобразовать в тонкий кибернетический механизм,
благодаря которому я смогу хотя бы в какой-то мере приобщиться
к истинной вере, которая до сих пор была божественной
прерогативой.

7 ноября

Из всех сибаритских удовольствий моей жизни, может быть, самое
сильное (даже без "может быть") наслаждение - лежать на солнце
покрытым мухами.

"Придите ко мне, мои маленькие мушки!"

Во время завтрака в Порт Льигате я пролил масло из тарелки с
анчоусами. Тут же откуда-то появились и зажужжали мухи.
Редчайший случай, когда их присутствие обеспокоило меня, и
это знак того, что что-то неправильно, и кибернетический
механизм моих открытий может прекратить свою работу, - такое
значение придавал я этим средиземноморским "красавицам". Еще
в древности они покрывали лица моих прославленных
предшественников - Сократа, Платона, Гомера, который с
закрытыми слепыми глазами воспевал знаменитые тучи мух ,
жужжащих над кувшином с молоком. Напомню читателям, что я
люблю только чистых мух, облаченных в валенсийские кружева,
но не тех, которых, как я уже говорил, можно встретить в
офисах или в квартирах среднего класса, а тех, что живут на
листве оливковых деревьев, что летают вокруг начинающих
разлагаться морских ежей.

Сегодня , 7 ноября, я прочел в одной немецкой книге, что
план храма, нарисованный Фидием, своими очертаниями
напоминает морского ежа, который воплощает божественную
пятиугольную структуру. И именно сегодня в два часа пополудни,
глядя на стайку мух, суетящихся над панцирем морского ежа, я
видел, что они двигались по спирали справа налево. Если эта
закономерность подтвердится, то я ни минуты не сомневаюсь,
что это будет один из фундаментальных законов космоса, сродни
закону знаменитого ньютонова яблока. И я утверждаю, что муха,
которую каждый норовит прогнать, пронизана энергией, и с ее
помощью Бог как бы указует человеку на один из самых скрытых,
сокровенных законов Вселенной.

8 ноября

Засыпаю я с мыслью о том, что моя жизнь реально начнется
завтра или послезавтра, или послепослезавтра, во всяком
случае скоро (ведь это неизбежно случится). За четверть часа
до пробуждения я вижу очень любопытный сон, предельно
театрализованный. Театральное представление начинается с
тяжелого, сверкающего золотом занавеса с каким-то небольшим
странным изображением посредине, привлекающим к себе внимание
публики. Когда он поднимается, как бы сразу разворачивается
грандиозное действо. Удар грома Юпитера мгновенно погружает
все во тьму. Все ждут каких-то фантастических эффектов,
однако свет вновь зажигается и освещает уже второй занавес.
Все присутствующие, кроме Дали и Гала, чувствуют себя слегка
одураченными. Они думают, что смотрят начало оперного
спектакля о нашей жизни, но это не так... Занавес но
трогается с места...

1963

Сентябрь

3 сентября

У меня есть привычка просматривать газеты, перевернув их вверх
ногамн. Не читая, я их просто рассматриваю. Так я смотрел в
юности бледные телевизионные репортажи о футболе. И бывало,
что в середине тайма я уходил от телевизора - так меня
изматывали все эти мелькания на поле. Сегодня, держа газету
вверх ногами , я увидел нечто божественное, двигающееся с
такой скоростью, что, вдохновившись, я решил перепечатать
отдельные фрагменты газеты, в которых присутствовало такое
эстетическое качество, которое было достойно Фидия.

Красоту газетных листов я ощутил, увидев коллажи из пожелтевших
и засиженных мухами газет Пабло Пикассо и Жоржа Брака...

Вечером радио наполнило комнату шумом ружейных выстрелов,
которые были произведены в связи со смертью Брака. Брака -
который, помимо всего прочего, прославился своим открытием
эстетики газетных коллажей. И в знак преклонения перед его
талантом я посвятил ему свой самый трансцендентный и
моментально обретший широкую популярность бюст Сократа,
усеянный мухами.

19 сентября

На железнодорожной станции Перпиньян мне в голову всегда
приходят самые значительные мысли. Мозг начинает активно
работать уже за несколько миль до Перпиньяна, в Булу, но
именно по прибытии на станцию Перпиньян происходит настоящее
мыслительное извержение, которое достигает необычайной
высоты. На этом уровне я пребываю довольно продолжительное
время, и можно заметить, что в эти моменты мое лицо ничего не
выражает. На пути к Лиону, однако, напряжение спадает, и я
прибываю в Париж уже умиротворенным. Мой мозг возвращается в
нормальное состояние, хотя, разумеется, я все равно остаюсь
гением, и мои читатели должны не забывать об этом. Да! 19-го
сентября на станции Перпиньян я пережил своего рода
космогонический экстаз, более сильный, чем все предыдущие. Я
увидел образ Вселенной. Вселенная, самая четко ограниченная
из всего сущего субстанция, все пропорции ее соразмерны и по
своей структуре тождественны железнодорожной станции в
Перпиньяне с той лишь разницей, что он связан с билетной
кассой; в этой маленькой вселенной стоит загадочная
скульптура, репродукция с которой уже несколько дней
интригует меня. Полая часть скульптуры засижена мухами из
Булу. Читатель, посмотри на мою иллюстрацию и запомни, что
так рождается космогония! Bonjour!