Маринина А. Б.
Настя Каменская
За все надо платить

<<< Назад | Содержание | Далее >>>

ГЛАВА 3

Николай Саприн, он же Николай Первушин в соответствии с липовыми до-
кументами, которые он предъявлял Веронике Штайнек, молча вел машину,
напряженно ожидая, когда Тамара хоть что-нибудь произнесет. Но она мол-
чала, как воды в рот набрала. Почему она молчит? Так испугалась, что
языком пошевелить не может? Ведь она должна была испугаться, не могла не
испугаться, потому что речь шла только о том, что они заберут папку и
проедутся по десятку банковских учреждений. Только об этом шла речь, а
вовсе не о том, что, забрав папку, он убьет Веронику Штайнек-Лебедеву.
Почти полгода потратил Саприн на эту проклятую папку. Сначала искал
Веронику по всей Австрии, потом уговаривал ее, утрясал всякие мелочи то
с ней, то в Москве с Дусиком. Намаялся. И зачем все это в конечном ито-
ге, когда в последний момент Дусик дал команду денег Веронике не отда-
вать, забрать папку и покончить с этим делом? Саприн был обижен на Дуси-
ка, на весь мир и на самого себя. Он заслуженно считался мастером дели-
катных поручений, связанных с необходимостью найти держателя каких-ни-
будь документов и аккуратненько эти документы выкупить, договориться о
гарантиях и цене, да так, что обе стороны оставались довольны. Никогда у
него не было значительных проколов. Даже в тех случаях, когда искомые
документы носили специфический характер и содержали информацию, понятную
только специалистам, Николай не жалел времени на то, чтобы получить тща-
тельный инструктаж, вникнуть в детали и потренироваться в "распознава-
нии" текста. Ни разу он не ошибся, не привез туфту вместо важных бумаг.
А вот теперь его использовали в такой грубой операции... Все равно
что электронным микрокалькулятором гвозди забивать. Противно. А главное,
возникло неожиданное осложнение. Вероника приехала не одна, и пришлось,
кроме нее, убивать еще и женщину с маленьким ребенком. Если бы дело было
в одной только Веронике, можно было бы вообще не беспокоиться. Кто будет
надрываться ради эмигрантки-санитарки? Никто. Надрываться будут ради
связей ее мужа-контрабандиста, начнут искать в этом направлении, ничего,
естественно, не найдут, на том и успокоятся. А эта женщина с ребенком в
машине - кто она? Саприн залез, конечно, в ее сумочку, водительским
удостоверением поинтересовался. Лилиана Кнопке. Черт ее знает, кто она
такая. Может статься, ее семья поднимет шорох, возьмет полицию за горло,
дескать, найдите нам во что бы то ни стало убийцу нашей дорогой Лилианы.
В этом случае искать будут по линии Кнепке, считая Веронику Штайнек слу-
чайной жертвой. Тоже ничего не найдут. Но почему молчит Тамара? Что она
себе думает?
Стюардесса уже второй раз разносила напитки, но Тамара упорно делала
вид, что спит, хотя пить очень хотелось. Она полулежала в удобном крес-
ле, закрыв глаза и отвернув лицо к иллюминатору. Пока носят напитки, Ни-
колай не станет ее будить, но минут через двадцать дело дойдет до ужина,
и тут уж он наверняка ее разбудит. А она так и не решила, как себя вес-
ти. С момента убийства прошло двенадцать часов, все это время ей как-то
удавалось избегать объяснений с Саприным, но это не может тянуться до
бесконечности. Рано или поздно она должна будет обозначить свое отноше-
ние к случившемуся. И тем самым определить свою судьбу на ближайшее вре-
мя, а может быть, и на всю оставшуюся жизнь. Ибо показать, что ты испу-
гана и негодуешь, - заставить Саприна думать, что ты опасна и можешь за-
ложить. Делать вид, что все нормально, что так и должно быть и ничего
сверхъестественного не случилось, - заработать репутацию хладнокровной
циничной пособницы и тем самым позволить втянуть себя в еще более гряз-
ные авантюры. Ведь на ее глазах только что застрелили двух женщин и ре-
бенка. Если уж она убийство ребенка проглотит и смолчит, значит, внутри
у нее совсем ничего нет, кроме холода и равнодушия. И так нехорошо, и
эдак неладно.
Она почувствовала, как Саприн легонько похлопывает ее по бедру.
- Тамара, - тихо проговорил он прямо ей в ухо, - просыпайся, принесли
ужин.
- Я сплю, - сонно пробормотала она, все еще надеясь, что он отстанет.
Но Николай не отставал.
- Давай, Тамара, давай, просыпайся, - повторил он настойчиво, - мы
целый день ничего не ели, и когда теперь сможем поесть, тоже неизвестно.
Нука, открывай глазки.
Упираться дальше смысла не было. Во-первых, она была зверски голодна.
Есть же счастливые люди, у которых в моменты нервного напряжения кусок в
горло не лезет. У Тамары Коченовой в такие периоды просыпался чудовищный
аппетит. Она готова была сметать все подряд из холодильника и со стола,
а в юности во время экзаменационной сессии в институте всегда набирала
по три-четыре килограмма. А вовторых, надо наконец объясниться с Никола-
ем и скинуть с себя этот груз.
Она открыла глаза, улыбнулась своему спутнику и подняла спинку крес-
ла. Стюардесса протянула ей поднос с горячим ужином, и Тамара принялась
тщательно и деловито протирать руки и лицо влажной ароматизированной
салфеткой. "Допрыгалась, - сердито говорила она сама себе. - Все думала,
ничего, это мелочь, и это тоже мелочь, и это ерунда, и то не стоит вни-
мания. А что вышло в результате? А в результате ты, моя дорогая, зарабо-
тала себе репутацию переводчицы, которую можно нанять для выполнения
всяких мерзких поручений. Когда тебя просто подкладывали под нужных лю-
дей, ты относилась к этому как к дополнительной профессиональной услуге.
А когда тебя попросили "поработать" над синхронным переводом в нужную
сторону, вот тогда тебе бы насторожиться. А ты? Хи-хи да ха-ха, да как
весело, да как смешно, да, конечно, я все сделаю. Вот и получила. Теперь
тебя наняли помощницей убийцы. А завтра что тебе предложат? Самой взять
в руки пистолет и убить кого-нибудь? Ты этого дожидаешься? Конечно, сей-
час самое время начать изображать целку и кричать на всех перекрестках,
что ты не такая. Раньше была "такая", а теперь в один момент исправи-
лась. Курам на смех".
Она сосредоточенно пилила тупым пластмассовым ножом жесткое куриное
мясо и ждала, когда Саприн наконец начнет выяснять отношения. Руки у нее
дрожали, и мясо никак не хотело поддаваться, а все норовило выскочить из
пластмассовой тарелочки прямо на колени Тамаре.
- Через два часа мы прилетим домой, - сказал Николай. - И расстанем-
ся. Жалко.
- Почему?
- Я бы хотел с тобой встретиться. Как ты к этому относишься?
- Нормально отношусь. - Тамара пожала плечами и сунула в рот кусок
курицы, который ей удалось отковырнуть. - Давай встретимся. Мой телефон
у тебя есть, так что никаких проблем.
- Есть проблема, - тихо возразил Саприн. - Я боюсь, что после того,
что произошло сегодня, ты можешь не захотеть больше ложиться со мной в
постель. Знаешь, это случается с очень многими женщинами. Они начинают
бояться мужчину, который может выстрелить в живого человека.
Тамара положила вилку и нож на поднос и повернулась к Николаю.
- Послушай, дорогой мой, не надо мне напоминать о том, что случилось
сегодня утром. Я этого не видела, я этого не слышала, я этого не знаю.
Понял? Все. Обсуждение вопроса закрыто. И не смей втягивать меня в это.
Это ваши дела, а мое дело - перевод и прикрытие. Меня для чего наняли?
Для того, чтобы я тебя прикрывала от вожделеющих девиц и ревнивых мужи-
ков и заодно создавала впечатление, что мы с тобой чехи или поляки. Я
свою работу выполнила? Выполнила. Остальное меня не касается. Поэтому,
если ты хочешь в Москве продолжать со мной трахаться, я ничего не имею
против. Ты красивый мужик и хороший любовник, а о том, что ты можешь вы-
стрелить в живого человека, мне ничего не известно. Ясно, солнце мое?
- Ясно, - кивнул Саприн.
Он умолк и до самой посадки больше не произнес ни слова.
В Шереметьеве они довольно удачно успели выскочить из самолета в чис-
ле первых пассажиров и подошли к паспортному контролю, когда к каждому
окошку стояло всего по два-три человека. Буквально через десять минут
они уже были на улице.
- У меня машина на стоянке, - сказал Саприн. - Я тебя отвезу.
Тамара молча кивнула и пошла следом за ним в сторону платной стоянки.
Она уже приняла решение, и мысли ее были заняты тем, как это решение
наилучшим образом воплотить в жизнь. Одно она знала совершенно точно -
домой возвращаться ей нельзя. Во всяком случае сейчас, когда вместе с
ней в квартиру может подняться Николай. Абсолютно очевидно, что он ей не
поверил. Поэтому на всякий случай сейчас она поедет не к себе, а к мате-
ри. - Где ты живешь? - спросил он, когда они уже мчались по Ленинградс-
кому шоссе.
- Метро "Филевский парк". Там недалеко.
- Хорошо, тогда заедем по дороге к Дусику, закину ему папку, чтобы
потом лишний крюк не делать. Ладно?
- Ладно, - равнодушно согласилась Тамара.
Заезжать нужно было на проспект маршала Жукова, это действительно бы-
ло по пути.
Возле красивого полукруглого здания, стоящего на пересечении двух
улиц, Саприн притормозил.
- Я недолго, - пообещал он, вылезая из машины. - Пять минут.
Она задумчиво поглядела ему вслед и не спеша достала сигареты из су-
мочки.
Михаил Владимирович Шоринов сидел перед телевизором, но не понимал,
что происходит на экране. То и дело поглядывая на часы, он прикидывал,
где сейчас Саприн и Тамара, что происходит и сколько еще ему ждать. Лю-
бовница Шоринова Катя тихонько лежала на диване, свернувшись в клубочек,
и с любопытством наблюдала за разворачивающимися на экране событиями.
Фильм был совсем новый, какой-то суперхит, который удалось достать с
большим трудом, но Шоринов никак не мог включиться в просмотр.
- Дусик, сделай, пожалуйста, чуть поярче, - попросила Катя.
Шоринов начал бестолково нажимать кнопки на пульте дистанционного уп-
равления, по ошибке то увеличивая звук, то уменьшая контрастность. Когда
он нервничал, то начинал плохо соображать. Наконец он с досадой швырнул
темный прямоугольник пульта на диван, на котором лежала девушка.
- На, сама сделай, - раздраженно сказал он, поднялся с кресла и вышел
на кухню.
Уже одиннадцатый час, подумал Шоринов, надо идти домой, чтобы не вол-
новать жену и не вызывать у нее ненужных подозрений. Он обещал быть дома
не позже одиннадцати. Где же они? Он звонил в Шереметьево, ему сказали,
что рейс прилетел без опоздания. В очереди застряли? Не может быть, Коля
Саприн опытный путешественник, он всегда точно знает, какие места про-
сить при регистрации, чтобы выйти из самолета одним из первых, будь то
аэробус, "Боинг" или поганенький "Ту-134". Правда, очередь может возник-
нуть из-за пассажиров с другого рейса, так частенько случается. Но как
бы там ни было, какова бы ни была причина задержки, она нервировала Ми-
хаила Владимировича с каждой минутой все больше и больше. Наконец он ус-
лышал звонок в дверь.
- Что так долго? - спросил он вместо приветствия.
- В пробку попали, - спокойно объяснил Саприн. - Вот, держите.
Он протянул Шоринову папку с материалами.
- Как все прошло?
- По плану. По платежным документам я получил наличные и передал их
вашим людям в Вене. Они знают, что в ближайшее время вы передадите им
еще дополнительно некоторую сумму, после чего деньги будут возвращены на
указанные вами счета. У вашего богатого благодетеля будет полная иллю-
зия, что этими деньгами действительно с кем-то расплачивались, а спустя
примерно неделю вы смогли вернуть долг вместе с процентами.
- Что Тамара?
- С Тамарой у нас проблема, Михаил Владимирович. Она очень напугана и
изо всех сил делает вид, что ничего не произошло. Якобы ее это не каса-
ется. Поверьте моему опыту, так ведут себя люди, которые понимают, что
стали нежелательными свидетелями и теперь им нужно опасаться за свою
жизнь. Если бы она устроила истерику, я бы нашел способ ее успокоить,
объяснил бы, что ей выгодно молчать в тряпочку. А она ничего не говорит
и не спрашивает. Она очень опасна, Михаил Владимирович, поверьте мне.
Она достаточно умна и может попытаться затеять с нами всякие разные
игры, а любая игра подразумевает лишние телодвижения, которые могут
привлечь чье-нибудь внимание.
- Я понял, - торопливо откликнулся Шоринов. - Я понял и полностью
согласен с тобой. Хотя... Может быть, она молчит не потому, что задумала
какую-то каверзу? Может, она просто хочет денег за молчание? Ты не гово-
рил с ней об этом?
- Михаил Владимирович, я не первый день на свете живу... - начал было
Саприн, но Шоринов перебил его:
- Попробуй в этом направлении. Может, все обойдется. Заткни ей рот
пачкой долларов и спи спокойно. Можешь торговаться до пятидесяти тысяч.
А уж если она захочет больше, тогда, конечно... Где она сейчас?
- Ждет в машине.
- Подожди.
Шоринов зашел в комнату, где Катя по-прежнему лежала на диване, уста-
вившись в телевизор.
- Кто пришел, Дусик? - спросила она.
- Николай, - ответил Михаил Владимирович, доставая из шкафа кейс и
открывая кодовый замок.
Катя легко вскочила с дивана и пулей вылетела в прихожую. Когда через
две минуты из комнаты вышел Шоринов, ему показалось, что в прихожей не-
чем дышать. Саприн и Катя молча стояли и смотрели друг на друга, и это
молчание, казалось, вобрало в себя весь кислород, весь воздух. В руках у
Кати Шоринов заметил небольшую коробочку.
- Спасибо, Коля, - наконец произнесла Катя необычно мягким голосом и
повернулась к Шоринову. - Смотри, Дусик, Коля привез мне то, о чем я его
просила.
- Что это? - недовольно спросил он.
- Тигренок. - Она счастливо улыбнулась. - Стеклянный тигренок.
Шоринов с облегчением перевел дух. Конечно, тигренок. Ну, если тигре-
нок, то это не страшно. Вот если бы она попросила у Коли духи, или
белье, или лекарство какое-нибудь, то это свидетельствовало бы... Коро-
че, все понятно. Нет такой вещи, которую Шоринов не мог бы достать для
нее. Сейчас все можно достать, нет проблем. И если Катерина о чем-то по-
просила Николая, то это не потому, что она не может получить нужную ей
вещь, а потому, что просьба и ее выполнение - знак близости. Духи,
белье, лекарство - все это интимные штучки, чтобы привязать мужика, за-
вести его, взбудоражить кажущейся близостью. А тигренок - это не страш-
но. Это можно. Всем известно, что она собирает игрушечных тигрят, и
стеклянных, и пластмассовых, и плюшевых, и керамических. И сам Шоринов,
и все его приятели, знающие о существовании Кати, постоянно привозили ей
сувениры из всех поездок. Вот и Коля привез. Все нормально.
- Катюша, иди в комнату, - ласково сказал он.
Катя молча повиновалась, даже не попрощавшись с Саприным, но Михаил
Владимирович успел перехватить взгляд, который она бросила на Николая.
- Вот. - Он протянул Саприну пакет. - Отдашь ей, скажешь, гонорар за
работу. Здесь тридцать тысяч. Первоначально мы договаривались на десять.
Пусть возьмет и посмотрит, сколько здесь. По ее реакции сориентируешься,
как действовать дальше. В крайнем случае пообещай ей еще двадцать тысяч.
- Это еще не крайний случай, - осторожно возразил Николай.
- Ну да, конечно. На самый крайний - ты знаешь, что делать. Считай,
что санкцию мою ты получил.
Саприн сунул пакет с деньгами в дорожную сумку и вышел из квартиры.
Спустившись вниз, он сделал несколько шагов и остановился. Его машина
была пуста. Тамара Коченова исчезла.
Судебно-медицинский морг управления полиции Визельбурга находился в
очаровательном особнячке, внешне напоминающем пряничный домик. Поднима-
ясь вместе с полицейским комиссаром на крыльцо, Манфред Кнопке подумал о
том, что рядом со смертью почему-то всегда находится что-нибудь краси-
вое. То ли судьба пытается хоть как-то смягчить страшное уродство смер-
ти, то ли, наоборот, хочет напомнить о том, что после земного существо-
вания приходит черед лучшей жизни.
- Сюда, пожалуйста, - сказал комиссар, пропуская Кнепке в дверь, ве-
дущую в холодильник.
Манфред послушно шел, куда ему указывали, и молил Бога, чтобы все
оказалось ошибкой. Конечно, Лилиана и маленький Филипп до сих пор не
приехали, но ведь такая отвратительная погода, может быть, они все еще
не выехали из Гмундена. Или выехали, но застряли где-то по дороге. Он не
помнил и не хотел помнить, что уже трижды звонил в клинику и разные го-
лоса отвечали ему одно и то же: ваша супруга и сын выехали вчера около
семи утра. Он не хотел помнить, что комиссар сказал ему: при убитой жен-
щине найдены документы на имя Лилианы Кнепке. Мало ли у кого найдены до-
кументы! Может, Лилиана их потеряла, а эта женщина нашла. Или даже сама
их украла у Лилианы.
- Взгляните, пожалуйста, - произнес комиссар, в то время как служи-
тель морга откинул простыню с лежащего на каталке тела.
- Да, - ответил Манфред, не слыша собственного голоса, - это моя же-
на.
Он упорно не поворачивал голову вправо, туда, где стояла еще одна ка-
талка. Под простыней угадывалось маленькое тельце. Он все еще надеялся,
что сейчас комиссар скажет: "К сожалению, вашего сына мы пока не нашли".
Если он так скажет, значит, есть надежда, что Филиппу удалось убежать,
спастись. И Манфред будет его искать. А лежащий на соседней каталке тру-
пик - это какой-то другой ребенок, не его сын, не Филипп.
- Теперь сюда, будьте любезны, - сказал комиссар, делая шаг в сторону
второй каталки, и вот тут наконец Манфред Кнепке осознал, что все конче-
но и надеяться больше не на что.
Через час он сидел в кабинете комиссара в управлении полиции. На вся-
кий случай предусмотрительный комиссар пригласил врача, который сделал
Манфредуукол, и Кнепке почувствовал себя немного лучше. В голове прояс-
нилось, боль в сердце стала не такой острой, и он мог отвечать на вопро-
сы полицейских.
- Вот вещи, найденные на месте преступления. Взгляните, не пропало ли
что-нибудь. Вы знаете, какие вещи должны были быть у вашей жены с собой?
Кнепке добросовестно перечислял драгоценности Лилианы, которые должны
были быть на ней и которых не оказалось, когда ее обнаружили застрелен-
ной рядом с машиной.
- У нее должны были быть деньги, довольно большая сумма. Она всегда
возила с собой много денег, особенно когда ехала с Филиппом. Знаете, он
такой болезненный, и Лилиана считала необходимым потакать всем его кап-
ризам, а капризы у него бывали порой очень своеобразные. Однажды, напри-
мер, они гуляли в парке и увидели детей из сиротского приюта, их было
человек двадцать. Филипп, узнав, что у них нет родителей, потребовал,
чтобы мать немедленно купила им всем по гамбургеру, бутылке пепси, моро-
женому и игрушке. Ему нельзя было отказывать, иначе он начинал так над-
садно рыдать, что сердце останавливалось. А у него легкие больные, ему
этого совсем нельзя... Поэтому у Лилианы, кроме кредитных карт, всегда
были наличные на такой вот случай.
- Скажите, вам знакома женщина по имени Вероника Штайнек?
- Впервые слышу. Кто это такая?
- Ее труп нашли в пятнадцати метрах от машины вашей жены. По всей ве-
роятности, они ехали вместе. Вот, взгляните на фотографию.
Манфред посмотрел на снимок - красивая молодая женщина. Только мерт-
вая.
- Да, я видел ее в клинике в Гмундене. Кажется, Лилиана говорила, что
она русская. Медсестра или что-то в этом роде.
- Санитарка, - уточнил комиссар. - Что могло быть общего у вашей суп-
руги и санитарки? Почему они оказались в одной машине?
- Уверяю вас, это ровным счетом ничего не означает. Лилиана еще не-
достаточно хорошо говорит... говорила по-немецки, наш язык довольно
трудный для иностранцев, и она очень уставала, если приходилось целый
день общаться с австрийцами. Я помню, она так радовалась, когда узнала,
что в клинике есть женщина из русских эмигрантов. Лилиана говорила: те-
перь хоть будет с кем душу отвести, можно будет разговаривать, не думая
над согласованием времен. Так что вполне возможно, что эта санитарка
ехала в Вену или в Визельбург и Лилиана вызвалась ее подвезти, чтобы по-
болтать по дороге.
- Значит, вы, господин Кнепке, уверены, что убийство никак не связано
с тем обстоятельством, что обе погибшие женщины были русскими эмигрант-
ками?
- Уверен, господин комиссар. Либо причина убийства лежит в этой Штай-
нек, либо это было нападение с целью ограбления. У моей жены не было
врагов, никто не мог желать ее смерти.
- Ну, что касается Штайнек, - комиссар пожал плечами, - вряд ли она
могла представлять интерес хоть для какого-нибудь убийцы. Нищая, занятая
малооплачиваемой работой, муж сидит в тюрьме. Знакомых у нее практически
нет, только любовник, работает электриком в той же клинике. У нее даже
гражданства австрийского до сих пор нет, только вид на жительство. Мало-
вероятно, что она была истинной мишенью тщательно организованного прес-
тупления, а ваша жена, супруга крупнейшего финансиста Манфреда Кнепке,
оказалась случайной жертвой. Согласитесь, это больше смахивает на ска-
зочку для дурачков. Я все-таки склонен думать, что покушались именно на
вашу жену.
- Значит, это было ограбление, - устало сказал Кнепке. - Драгоценнос-
ти Лилианы хорошо известны в определенных кругах. Пожалуйста, господин
комиссар, позвольте мне уехать. Мне нужно побыть одному.
Вернувшись в Вену, Манфред сразу поехал в свой офис. Его личная сек-
ретарша Марта, преданно работавшая у него больше пятнадцати лет, разуме-
ется, была на месте, хоть и было воскресенье. Она уже знала об обрушив-
шемся на босса несчастье, поэтому забросила все домашние дела и примча-
лась в офис, чтобы быть под рукой, если нужно. Кнепке благодарно улыб-
нулся ей, проходя в свой кабинет.
- Вы обедали. Марта?
- Нет, я боялась выходить. Вдруг вы позвонили бы, а меня нет.
- Сходите поешьте, вы будете мне нужны через двадцать минут.
Войдя к себе, Кнепке, не снимая плаща, уселся за стол и подвинул к
себе телефон. На несколько мгновений он словно замер, потом встряхнулся
и решительно набрал многозначный номер. Он звонил в Россию.
- Здравствуй, Эдуард, - произнес он на хорошем русском языке, правда,
с сильным акцентом.
- Манфред! - услышал он в ответ. - Рад тебя слышать. Как дела?
- Плохо.
- Что-нибудь случилось?
- Случилось. - Кнепке помолчал. - Лили больше нет. И маленького Фи-
липпа тоже. Ты приедешь на похороны?
- Подожди, Манфред... Подожди. Я... Что с Лилей?
- Лиля умерла, Эдуард. Прошу тебя, мне больно сейчас говорить об
этом. Если ты приедешь на похороны, я закажу тебе гостиницу. Тогда и по-
говорим.
- Да-да, конечно, я приеду. С визой проблем не будет, я же получал ее
три месяца назад, она еще действительна. Когда похороны?
- В среду. Ты мне сообщишь, когда тебя встречать?
- Конечно. Я постараюсь прилететь как можно скорее, может быть, во
вторник или даже завтра. Держись, Манфред.
Кнепке положил трубку. У него было такое чувство, будто пришел старый
надежный друг и сказал: "Ни о чем не беспокойся, я все возьму на себя и
решу все твои проблемы. Это тебе они кажутся безумно сложными, а для ме-
ня - тьфу, ерунда. Ты спрячься за мою спину и отдыхай, а я все сделаю".
Такое чувство всегда возникало у Манфреда Кнепке, когда приходилось
иметь дело с Эдуардом. Никогда в жизни не встречал он человека более на-
дежного и крепкого. Эдуард никогда не обманывал его, не подводил. Всегда
держал слово и выполнял обещания. Даже когда сватал ему Лилю, честно
предупредил о ее недостатках и не обманул, описывая достоинства. Лиля
оказалась именно такой, как говорил Эдуард. Нежной и преданной. Взбал-
мошной транжирой. Прекрасной матерью, обожающей своих детей. Простушкой,
не чувствующей разницы между социальными слоями и не умеющей держать
дистанцию. Домовитой хозяйкой.
Когда Манфред впервые увидел Лилю, она была любовницей Эдуарда. В тот
раз они приехали в Вену на Рождество, просто так, погулять, повесе-
литься. Манфред провел вместе с ними целую неделю, а под конец сказал
Эдуарду:
- Послушай, где ты находишь таких красоток? Поделись секретом, может,
я себе наконец подыщу жену.
Ответ Эдуарда его ошарашил.
- Хочешь, бери Лилю в жены, если она тебе понравилась.
- Но ведь это твоя женщина, Эдуард, - возмутился Манфред. - Это все
равно что жена друга. Это свято и неприкосновенно.
- Глупости, - рассмеялся Эдуард. - Все как раз наоборот. Я ничего не
могу ей предложить. Я стар для нее, у меня есть жена, дети и внуки, и я
никогда не женюсь на ней. Она скрасила мне целых пять лет, и за это
должна быть вознаграждена. А что может стать лучшей наградой для нее,
чем брак с преуспевающим финансистом и жизнь в Западной Европе?
- Но я не понимаю, - растерялся Кнепке. - Ты так говоришь, будто уве-
рен, что я ей понравлюсь и она захочет стать моей женой. А если нет?
- Да понравишься ты ей, куда ты денешься! Она мне уже все уши прожуж-
жала, какой ты славный да симпатичный. Так что ты подумай, если что - я
всегда готов пойти тебе навстречу.
Сначала Манфред не воспринял это всерьез, но в течение ближайшего го-
да ему пришлось несколько раз побывать в России, он встречался с Эдуар-
дом и его подругой и все больше укреплялся в мысли, что эта девушка ему
нравится. Он не сомневался в том, что Лиля - обыкновенная шлюха, но ведь
говорят же, что из шлюх получаются впоследствии самые лучшие жены. Одним
словом, предложение своего русского партнера по бизнесу Манфред принял.
И не раскаялся.
Он старался не задумываться о том, какие чувства они испытывают друг
к другу. С сильными обжигающими чувствами он покончил еще тогда, когда
разводился со своей первой женой, бросившей его после того, как умер их
первенец. А вот понимание того, какой должна быть семья, было у него и у
этой русской девушки совершенно одинаковым. Манфред очень хотел иметь
детей, и Лиля с удовольствием их рожала и возилась с ними. Манфред счи-
тал, что хозяйка дома должна быть не столько светской львицей, сколько
гостеприимной и приветливой супругой хозяина, а Лиля с наслаждением ос-
ваивала разнообразную кухонную технику, умело выбирала продукты и прек-
расно готовила. Манфред хотел, чтобы с женой было не стыдно выйти в
свет, а Лиля с восторгом и благодарностью ездила вместе с ним в дорогие
магазины и выбирала наряды, которые ей шли и которые она носила с изя-
ществом и элегантностью. И даже вкусы у них были одинаковыми. Когда
Кнепке впервые привез ее в свой дом, он сказал:
- Если ты согласишься стать моей женой, ты, конечно, сможешь переде-
лать здесь все по своему вкусу, ведь этот дом станет и твоим.
Она обошла особняк, заглянула в каждую комнату, внимательно все ос-
мотрела.
- Мне здесь очень нравится, - улыбнулась она. - Я бы не стала ничего
переделывать, здесь все как раз по моему вкусу. Только вот эту картину я
повесила бы не здесь, а в гостиной.
Манфред и сам подумывал о том, что большой картине, наполненной воз-
духом и радостью, не место в кабинете, обшитом темными деревянными пане-
лями, но заняться перевешиванием руки не доходили.
И вот Лили нет больше. И их первенца Филиппа тоже нет. Кнопке был
уверен, что это самым прямым образом связано с его деловыми интересами в
России. Они с Эдуардом проворачивали такие дела, что и сказать страшно.
Основной криминал, конечно, творился на территории России, а там у Эду-
арда в правоохранительной системе все схвачено и все куплено. Но и опас-
ностью все время оттуда веет. Есть конкуренты, есть клиенты, недовольные
слишком высокими ставками оплаты за оказываемые услуги. Эдуард всегда
требовал четкости в работе и жесткости в обращении с клиентами. Никаких
отсрочек платежей, никаких льготных процентов, никаких "под честное сло-
во". И вот результат... Манфред ни минуты не сомневался, что убийство
Лили и Филиппа было местью за поистине драконовское поведение в сфере
бизнеса. У Эдуарда были твердые правила: чем бы они ни занимались, это
не должно быть связано ни с наркотиками, ни с антиквариатом, ни с оружи-
ем. На эти три вещи было наложено вето раз и навсегда. "В тот день, ког-
да я попаду в картотеку Интерпола, - говорил Эдуард, - я кончился как
бизнесмен". Система отмывания денег, разработанная и созданная Эдуардом,
была невероятно эффективной и простой, надежной и безопасной, быстрой в
обороте. Ведь известно, что в отмывании нуждаются не только те деньги,
которые заработаны продажей оружия, наркотиков или культурных ценностей.
Ворованное, добытое мошенническим путем или полученное в виде взятки то-
же нужно очищать. Да и многое другое. Эдуард создал своего рода монопо-
лию, к его услугам обращались дельцы во всем мире, и процент за услуги
он брал огромный. При этом позволял себе отбирать клиентов - с одними
работал, другим отказывал. И строго наказывал тех своих партнеров, кото-
рые заключали соглашение с людьми ненадежными или замаравшими себя при-
частностью к трем запретным вещам.
Не так давно к Манфреду обратился один такой нежелательный клиент, и,
разумеется, ему было отказано. Клиент, однако, оказался строптивым, с
первого раза не понял и попытку повторил. Получил второй отказ. И так,
понимаете ли, разгневался, что начал угрожать Манфреду всеми карами не-
бесными. Манфред для порядка справился у Эдуарда, так, на всякий случай,
может, он что-то не так понял и клиенту нельзя было отказывать? Эдуард
же заверил его, что все правильно, запах наркотиков он не переносил со-
вершенно и назойливого клиента велел гнать в три шеи. Так Кнопке и сде-
лал. Но настырный клиент не унялся и стал искать подходы к каналу отмы-
вания денег уже не в Австрии, а в Москве. Поднажал на московские звенья
канала, надеясь, что там дело пойдет легче, но и там не обломилось. Че-
ловек из московского звена связался с Манфредом и испуганно сказал, что
ему угрожают похищением ребенка. Манфред заколебался, все-таки ребе-
нок... Кинулся звонить Эдуарду. Тот своих позиций не сдал, отказал кате-
горически. "Если у твоих людей в Москве ненадежная охрана, так пусть по-
заботятся именно об этом, а не о том, чтобы уломать нас с тобой и заста-
вить нарушить правила". Манфред так и передал своему представителю в
Москве, звали его Францем Югенау. А через неделю ребенка Франца похити-
ли. Повинуясь жесткой позиции Эдуарда, не позволяющего никому диктовать
ему свою волю, Манфред скрепя сердце заявил Югенау: "Если ты не смог
обеспечить безопасность собственного ребенка, тебе не место в нашем де-
ле.
Уходи из фирмы. А с этими клиентами я работать все равно не буду".
Югенау уволился, и ребенка ему тут же вернули. Но Манфред имел все осно-
вания подозревать, что тот мог и отомстить. Показать ему, Манфреду Кнеп-
ке, что и тот не смог обеспечить безопасность своих близких.
Поэтому и стал он рассказывать комиссару байки о драгоценностях Лили-
аны. То есть драгоценности, конечно, существовали, об этом знала вся Ве-
на, но Лиля никогда не таскала их без повода, а тем более когда ездила в
Гмунден. Обручальное кольцо, небольшие сережки с бриллиантами и тонкая
золотая цепочка на руке - вот и все, что у нее было, когда она уезжала в
последний раз к сыну в клинику. Но Манфред упорно навязывал полиции вер-
сию убийства с целью ограбления, чтобы они не начали раскапывать ничего
другого. Меньше всего на свете он хотел, чтобы вылезла наружу история с
Югенау и непонятливым клиентом, связанным с наркобизнесом. Ведь тогда
придется объяснять, чего именно хотел от них этот клиент, да почему он
хотел этого именно от них, и так далее...
Он уже знал, что будет делать дальше. С полицией он станет твердо
держаться прежней версии, настаивая на том, что у Лилианы пропали драго-
ценности и деньги. А сам тем временем наймет частного детектива и попро-
бует выяснить, что же произошло на самом деле. Смерть жены и сына он не
намерен спускать с рук. Он найдет убийцу и покарает его. Сам.
Тамара сладко потянулась, плотнее закуталась в одеяло и собралась бы-
ло снова заснуть, как вдруг вспомнила, на чьем диване лежит, и в чьей
квартире, и как она здесь оказалась. Сон как рукой сняло. Черт, ну и
вляпалась она!
- Юра! - позвала она.
Никто не откликнулся. Тамара накинула халатик и босиком обошла всю
квартиру. Никого. Наверное, Юрий ушел по делам, не стал ее будить. Ко-
нечно, он деликатный человек и слова не скажет, сколько бы она у него ни
прожила, понимает, что она в беде, но ведь надо и совесть иметь. Она ему
мешает, это совершенно очевидно. Юрка ждет не дождется, когда она нако-
нец "очистит помещение".
Наверное, думала Тамара, у каждой женщины должен быть такой вот Юра,
бывший любовник, который и спустя годы готов прийти на помощь и не зада-
вать вопросов. Не друг детства, а именно бывший любовник, чтобы не соз-
давались проблемы совместного пребывания в одной комнате, а иногда и в
одной постели, если в квартире только одно спальное место. Чтобы не
стыдно было раздеться и попросить помассировать спину. Чтобы в случае
чего можно было без проблем, без слов, извинений и обещаний заняться лю-
бовью, если на душе паскудно или тело требует.
С Юрием Обориным роман у Тамары был так давно, что казался придуман-
ным. С тех пор она ни разу не обращалась к нему ни с какими своими проб-
лемами. Но именно поэтому прибежала к нему сейчас. Если ее начнут ис-
кать, то уж здесь-то точно не найдут. Никто из ее нынешних знакомых даже
имени Юры Оборина никогда от нее не слышал. Вспомнить Юрку могла бы, на-
верное, только мать Тамары, во всяком случае, она была с ним знакома. Но
вряд ли вспомнит. Она слишком занята собой, чтобы помнить, с кем ее дочь
встречалась десять лет назад.
Итак, нужно быстренько искать способ смотаться из Москвы подальше и
на подольше. Тамара на скорую руку позавтракала, убралась в квартире в
виде благодарности за предоставленный приют и уселась за телефон. Первым
делом она позвонила в агентство "Лира", обеспечивающее переводчиками
различные конференции и переговоры, в том числе проходящие и за предела-
ми столицы. В этом агентстве иногда требовались переводчики-секретари
для сопровождения бизнесменов в поездках по стране. Такая поездка месяца
на два-три Тамару вполне устроила бы сейчас.
Понятно, что с бизнесменом придется трахаться, не без этого, но это
черт с ним. Ноги бы унести.
Но ее поджидало разочарование. Сопровождающие в поездку не требова-
лись. И никаких выездных конференций. И вообще ничего подходящего.
- Между прочим, тебя искала эта... Как ее...
С горбатым носом. Не помню, как ее зовут, - сказала ей Лариса, стар-
ший менеджер "Лиры".
- Карина?
- Вот-вот.
- Что она хотела?
- Откуда я знаю? Позвони, узнай.
- Конечно, позвоню.
Карина работала в другом агентстве, тоже нуждающемся в переводчиках.
Тамара была мало с ней знакома, Карина ей не нравилась, она была слишком
напористой, слишком крикливой, слишком безапелляционной. Вообще она вся
была - слишком. Тамара очень быстро уставала от нее. Но сейчас положение
было не таким, чтобы вспоминать о симпатиях и антипатиях. Она открыла
записную книжку на нужной странице и быстро набрала телефон Карины.
- Хорошо, что ты объявилась, - с ходу начала Карина. - Есть работа,
очень хорошо платят. С выездом из Москвы.
"Конечно, хочу!" - чуть было не вырвалось у Тамары, но она прикусила
язык, ибо слишком хорошо знала, что такое Карина. Нарывалась уже, было
дело.
- Что за работа? - осторожно спросила она.
- На нефтеразработках. Там работают немцы, и нас попросили послать
туда трех-четырех переводчиков.
"Понятно, - подумала Тамара. - Немецкий язык - не японский и не хин-
ди, переводчиков с немецкого в любом городе можно найти. Зачем же запра-
шивать их из Москвы? Небось такая глухомань, что и подумать страшно. Как
раз то, что мне нужно".
- Где конкретно?
- Где-то в Средней Азии. - Ответ Карины прозвучал неуверенно, словно
она и сама точно не знала, в Средней Азии ли эти нефтеразработки или еще
где.
- Ладно, давай телефон, я с ними созвонюсь.
Карина продиктовала телефон, и Тамара аккуратно записала его на лис-
точке, лежащем возле телефона.
- Какой там режим работы, не знаешь?
- Ну... - Карина замялась, и Тамара поняла, что это было самым уязви-
мым местом во всей ситуации. Там вахтовый метод... Но платят очень хоро-
шо, ты не сомневайся.
- Что-о-о? - протянула Тамара. - Вахтовый метод? Это значит, полгода
без выходных, по двадцать четыре часа в сутки? Знаю я эти вахты. Это ж
мне с каждым немцем надо будет трахаться. Для того и привозят переводчиц
из Москвы. Как раз твое агентство этим славится.
- Ну а что такого? - капризно возразила Карина. - Зато деньги вон ка-
кие платят за это. Так что, поедешь?
- Да пошла ты! - в сердцах бросила Тамара. - Ты меня однажды уже сос-
ватала на такую вахту в Воркуту, забыла? А я помню очень хорошо, как
после этого три месяца в больнице валялась. Нет уж, сама поезжай. Почему
бы тебе самой денег не подзаработать?
- Да у меня же французский, а им немецкий нужен. Ну Тамара, ну, мо-
жет, все-таки поедешь, а? Они так надеются на нашу фирму, не хочется их
разочаровывать.
- Твои проблемы, - презрительно откликнулась Тамара. - Я не поеду.
Другую дуру ищи. Все, привет.
Повесив трубку, она весело улыбнулась и набрала номер, записанный на
листочке. Через десять минут она уже знала, что завтра вечером улетает
вместе с группой немецких нефтеразработчиков в среднеазиатские степи.
Как минимум на полгода.