Маринина А. Б.
Настя Каменская
Черный список

<<< Назад | Содержание | Далее >>>

Глава 8

Утро было пасмурным и прохладным, и к огромному своему облегчению я
подумал, что можно на пляж не идти. Вообще-то я любил поваляться под
жарким солнышком, пожарить кости, поплавать, подремать. Но теперь мне не
хотелось ничего этого. Я хотел только одного: сидеть рядом с Таней, как
верный пес, положив голову ей на колени и преданно заглядывая в лицо.
Черт знает что со мной происходит! Но что удивительно, то же самое прои-
зошло с моим детенышем, правда, несколько раньше. Она раньше меня по-
чувствовала исходящее от Татьяны "нечто", в пределах досягаемости кото-
рого на тебя снисходило ощущение покоя, тепла, доброты и защищенности.
Умывшись и побрившись, я помчался на базар, вооружившись тремя
авоськами и длиннющим списком, который составила пунктуальная Ирочка.
Одновременно со мной вышел и Юра Мазаев, у которого тоже были авоськи и
список, но которого послали не на базар, а в магазины. Определенно, в
Ирочке пропал великий организатор. Впрочем, может быть, и не пропал, ес-
ли учесть, что под ее умелым руководством Таня при своей сумасшедшей
жизни следователя ухитряется писать по нескольку повестей в год.
К завтраку мы приступили, таким образом, почти в одиннадцать часов,
но, судя по обилию и разнообразию блюд, этот поздний завтрак грозил
плавно перейти в обед, затем в ужин, а возможно, и в завтрак следующего
дня.
- Все равно компьютер сперли, - заявила оптимистка Ирочка, - а погода
плохая. Так что ни работы, ни пляжа. Остается только обжорство. Хоть ка-
кая-то радость.
Слышать это из уст стройной изящной девушки было невероятно смешно.
Она и в самом деле любит не только готовить, но и вкусно покушать. И ку-
да все девается? Ведь в ней нет ни грамма лишнего веса, ни одного милли-
метра жировых отложений. Везет же некоторым! Я, например, поправляюсь
моментально. Стоит мне неделю посидеть на бутербродах со свежим белым
хлебом, как над брючным ремнем начинает угрожающе нависать омерзительная
складка. Правда, при переходе на мясо с овощами и черным хлебом складка
тут же исчезает. Но если бы я регулярно питался из Ирочкиных рук, мне
пришлось бы через месяц полностью менять весь гардероб - я не влез бы ни
в одни брюки.
Сейчас я с вожделением смотрел на завернутый в нежно-зеленый салатный
лист кусочек ветчины, на котором как на бутерброде лежал смешанный с ма-
йонезом и чесноком тертый сыр, и прикидывал, сколько калорий в белом
хлебе и сколько - в майонезе. Я решил, что майонез все-таки менее кало-
рийный, нежели пышная белая булка, и вполне позволительно запихнуть в
себя еще один салатно-ветчинно-сырный сандвич. Четвертый. Потому что три
я уже слопал.
Приняв такое решение, я радостно облизнулся и уже потянул жадную ру-
чонку к стоящему в центре стола блюду, но в этот момент в наш двор вошел
молодой человек ослепительно джентльменского вида. Серый костюм из "тя-
желого" шелка сидел на нем как на манекене, без единой морщинки, а галс-
тук на изумительно свежей сорочке вызывал чувство черной зависти. Он
сверился с какой-то бумажкой, поглядев поочередно на почтовый ящик, где
был указан адрес, и в свои записи, после чего решительно толкнул калит-
ку.
- Приятного аппетита, - вежливо поздоровался он. - Это дом восемь по
улице Первомайской?
- Так точно, - подтвердил я с набитым ртом, потому что успел-таки
схватить белорозово-зеленое чудо.
- К вам вчера подходила девушка, проводящая социологический опрос?
- Подходила.
- Извините, а вы не сохранили, случайно, талончики, которые она вам
дала?
- Какие талончики? - нахмурился я. Никаких талончиков я не помнил.
- Наша сотрудница заполняет на каждого респондента бланк анкеты, где
отмечает не только его ответы, но и возраст, род занятий, а после ин-
тервью отрывает и отдает такой талончик, на котором указан номер анкеты
и специальный код. Это делается для того, чтобы мы могли проверить доб-
росовестность работы интервьюера. Разве вам не дали талоны?
- Ой, дали, конечно, - вдруг подала голос Ирочка. - Я про них совсем
забыла. Владик, когда вы с Таней пошли к центральному входу, та девушка
вернулась и отдала нам с Юрой талончики. Оказывается, она тоже забыла
про них.
- Вы не могли бы мне показать ваши талоны? - загадочно улыбаясь,
спросил джентльмен.
- Если я их не выбросила... Сейчас посмотрю.
Ирочка сорвалась с места и помчалась вверх по лестнице. Через пару
минут она спустилась вниз и протянула шелковому костюму четыре бело-си-
ние бумажки. Тот внимательно осмотрел их, сверил номера с какими-то за-
писями в своем блокноте, потом торжественно улыбнулся:
- Господа, хочу вас поздравить! Ваши анкеты приняли участие в розыг-
рыше, и две из них победили. На ваши номера 734 АВ и 737 АВ выпали выиг-
рыши в виде семейных путевок в круиз по Черному морю. Анкета 734 - Ста-
сов Владислав Николаевич, анкета 737 - Милованова Ирина Павловна. Мои
поздравления!
За столом воцарилось молчание. Мы все дружно потеряли дар речи. Нет,
все-таки есть в жизни справедливость. Прав был старик Ломоносов, когда
формулировал закон сохранения вещества: что в одном месте убавится, в
другом непременно прибавится. Татьяна потеряла компьютер за полторы ты-
сячи долларов, зато Ирочка выиграла путевку, да еще семейную, которая
совершенно точно стоит не меньше, если не больше.
- А что значит "семейная путевка"? - озабоченно спросила Ира, которая
первая пришла в себя от изумления.
- Это значит, что в ваше распоряжение отдается каюта-люкс из двух
комнат на четыре спальных места. И бесплатное питание на четырех чело-
век. Подразумевается, что стандартная семья состоит из супругов и двоих
детей.
- А если у меня нет супруга и двоих детей? - продолжала допытываться
Ирочка, сразу помрачнев. - Моя путевка пропадает?
- Ну что вы, - рассмеялся шелковый костюм. - Смысл выигрыша в том,
что вы получаете право на бесплатную поездку для четырех человек. А кто
эти четверо - вы выбираете сами. Каюта оплачена, вы можете поселить в
ней хоть десять человек, если они согласятся спать на полу. При этом пи-
таться в ресторане бесплатно будут только четверо, а остальные - за свой
счет. Понятно?
- Нам нужно подумать, - решительно сказала Татьяна, которая до этого
хранила молчание.
- Хорошо, - покладисто улыбнулся джентльмен. - Вы посоветуйтесь, хотя
мне кажется, что тут и думать нечего. Теплоход "Илья Глазунов" отплывает
через два дня. Я оставляю вам ваши путевки, а сегодня вы можете под-
няться на борт и посмотреть свои каюты. Я уверен, что, когда вы их уви-
дите, все сомнения отпадут. Каюты очень хорошие, а уровень круиза - пять
звезд. Завтрак и ужин - шведский стол, обед - по предварительному зака-
зу. Вы останетесь очень довольны, уверяю вас. На теплоходе два бассейна,
три ресторана, бары, кафетерии, кинозал, сауна, массажный кабинет и так
далее. Все по высшему разряду. Если вы сейчас решите, когда пойдете
смотреть каюты, я встречу вас у трапа и сам провожу.
Я посмотрел на Лилю и сразу принял решение. В ее глазах я прочитал
такое жгучее желание поехать в круиз, что мое отцовское сердце дрогнуло.
Да черт с ним, с Сережей Лисицыным, со всеми этими трупами и кинозвезда-
ми!
- Не беспокойтесь, мы сами все посмотрим, - ответил я. - Но вы точно
знаете, что по этим двум путевкам мы могли бы поехать впятером, даже ес-
ли мы не составляем две семьи?
- Совершенно точно. Даже не сомневайтесь. Сейчас ведь не "застойные"
времена, когда в гостинице в один номер селили только супругов или одно-
полых. Сейчас к этим проблемам относятся с пониманием.
Мы какое-то время молча смотрели вслед удаляющемуся шелковому костю-
му. Потом Юра Мазаев взял со стола две сложенные книжечкой путевки на
теплоход "Илья Глазунов". Там стояли все печати и подписи, не хватало
только наших имен и паспортных данных. На одной путевке стояло: Милова-
нова Ирина Павловна. И далее: с ней следуют - и три свободные строчки.
На другой путевке стояло мое имя и те же три свободные строчки. Господи,
как это было заманчиво!
- Сколько же у них разыгрывалось путевок, если на наши четыре анкеты
выпало два выигрыша, - задумчиво произнесла Таня, и я понял, что ее му-
чила мысль о бытовой статистике. В самом деле, когда это такое было,
чтобы одна компания из четырех человек выигрывала дважды.
Но Юра Мазаев тут же рассеял все сомнения.
- А вы разве не знаете, как это делается? - заметил он. - Это ведь не
лотерея, когда запускаешь руку в барабан и вытаскиваешь номер. Решение
принимает комиссия, рассмотрев все анкеты с точки зрения перспективности
респондентов. А наша компания оказалась очень в этом смысле выгодной.
Девочка-интервьюер сразу просекла, что мы - вместе, но при этом являемся
представителями трех городов. Слава москвич, девочки у нас питерские, а
я сам из Новосибирска. Стало быть, подарив нам всего две путевки, они
обеспечивают себе рекламу в трех городах. Если бы им были нужны настоя-
щие семейные пары, им пришлось бы выделять для этого три путевки. Так
что на нас они сэкономили. Дальше. Нас пятеро, а на две семейные путевки
можно везти восемь человек. И здесь экономия. Мы выглядим достаточно ма-
лообеспеченными, чтобы "купиться" на бесплатную поездку, а не заявить
гордо, что, мол, лучше мы на Канары полетим. И в то же время мы не ни-
щие, не люмпены, то есть в круг нашего общения в трех городах входят лю-
ди, которые после наших восторженных рассказов вполне могут соблазниться
круизом на "Глазунове". И даже если не круизом, то во всяком случае ус-
лугами той турфирмы, которая все это организовала. Так что, друзья мои,
удивляться тут нечему. Все совершенно закономерно.
- Так что же, они проводят социологическое исследование с од-
ной-единственной целью - найти выгодного носителя рекламы? - недоуменно
спросила Таня.
Я видел по ее глазам, что ей затея не нравится.
- Да нет же, - терпеливо пояснял Юра. - Экспресс-исследования прово-
дятся обычно по заказам различных турфирм в целях прояснения конъюнкту-
ры. Какие категории граждан, с какими доходами, из каких социальных
групп, что предпочитают. Я, кстати, тоже иногда подрабатываю такими исс-
ледованиями, за них очень неплохо платят. Но поскольку наши граждане не
привыкли к тому, что их могут остановить на улице и начать задавать воп-
росы, турфирма всегда держит в запасе сладкую конфетку: если вы ответите
на наши вопросы, ваша анкета примет участие в розыгрыше бесплатных путе-
вок. На каждое исследование всегда выделяется несколько путевок "для
рекламы". А вот вопрос розыгрыша - это уже другое дело. Тут действи-
тельно имеет место некоторый, мягко говоря, обман. Между прочим, моя со-
седка таким образом выиграла бесплатную поездку на Канары. Локти потом
кусала, дурочка, хотя я ее предупреждал, что бесплатно ничего хорошего
никогда не бывает.
- А что с ней случилось? - полюбопытствовала Ирочка.
- А ей сказали, что она должна оплатить дорогу в оба конца, а бесп-
латно ей предоставляется жилье - отдельная вилла. Она и полетела, глу-
пышка. Вилла оказалась чем-то вроде глинобитной хижины без удобств. А
вдобавок выяснилось, что оплачено только жилье, а отнюдь не питание. В
общем, поездочка эта ей обошлась... Так что если вы решили ехать на теп-
лоходе, обязательно пойдите посмотрите каюты. Может оказаться, что этот
люкс - собачья конура рядом с машинным отделением.
- Что значит "вы решили"? - вдруг вскинулась Ира. - А ты разве с нами
не поедешь?
- Я не езжу в круизы за счет дамы, - усмехнулся Мазаев. - Вот если бы
я выиграл путевку - другое дело.
- Как тебе не стыдно! Это не за мой счет, а за счет доброго дяди из
турфирмы, ты сам только что объяснял.
- Ириша, не будем спорить, - сказал социолог вполне миролюбиво, но
весьма твердо.
На Ирочкином хорошеньком лице было написано такое отчаяние, что мне
стало ужасно жаль ее. Я решил сделать все возможное, чтобы уговорить Ма-
заева ехать вместе с нами.
- Ладно, чего сейчас обсуждать, может, там и в самом деле конура ка-
кая-нибудь. Давайте посмотрим сначала, а потом уже будем решать, - пред-
ложил я.
Предложение было принято.
Теплоход "Илья Глазунов" был огромным и белоснежным. Стоило мне его
увидеть, как я захотел ехать на нем хоть в круиз, хоть к черту на рога.
Я никогда не плавал на таких теплоходах, а мечтал об этом давно. Все
както не получалось.
Я протянул наши путевки стоявшему внизу у трапа человеку в белом ки-
теле и сказал, что мы хотим посмотреть наши каюты. На палубу мы поднима-
лись в сопровождении какого-то толстого потного дядьки, который предста-
вился членом оргкомитета.
Наши каюты не были "конурой". Отнюдь. Это были самые настоящие каю-
ты-люкс с телевизорами, музыкальными центрами, кондиционерами, мини-ба-
рами, телефонами и прочими атрибутами роскошной пятизвездной жизни.
Больше всего меня поразили цветы. В каждой каюте стояла огромная ваза со
свежими цветами. В ванных комнатах - разноцветные махровые простыни и
маленькие полотенца для рук.
Я посмотрел на Лилю и увидел в ее глазах слезы.
- Ты чего, доченька? - озабоченно спросил я. - У тебя что-нибудь бо-
лит?
- Нет, - почти прошептала она. - Я так боюсь, что дядя Юра откажется
ехать, и тогда мы все не поедем.
Бедный ребенок. В ее маленькой жизни было так мало ярких событий. Что
она видела? Четыре стены и книжки. И вот теперь ей так хочется поехать
по Черному морю в роскошной каюте! Имею ли я право лишить ее этого? Нет,
нет и нет.
- Юра, - окликнул я Мазаева, который придирчиво рассматривал музы-
кальный центр. - Счастье моего ребенка в твоих руках. Мы должны ехать
все вместе.
- Да, правда, Юрик, поехали, - тут же подхватила Ирочка. - Смотри,
как все здорово. Хоть будет потом, что вспомнить.
Я отошел к Татьяне и потянул ее за руку.
- Давай выйдем на палубу, - сказал я ей на ухо. - Пусть они поговорят
наедине. Мне кажется, Иришка может его уговорить, только без посторонних
глаз. Пойдем покурим.
Мы вместе с Лилей тихонько ретировались и вышли на палубу, где стояли
полосатые шезлонги. Усевшись поудобнее, я закурил и углубился в созерца-
ние свинцовосерого неба, плотно забитого тяжелыми низкими облаками. Лиля
о чем-то увлеченно беседовала с Татьяной, и мне вдруг пришло в голову,
что по своему природному легкомыслию я совершенно не подумал о том, как
мы будем размещаться в двух каютах. Ира, разумеется, с Мазаевым. А мы с
Лилей и Таней? Одно дело - выслушать вопрос девочки: "Ты что, целовался
с тетей Таней?" - и не ответить на него, и совсем другое - жить в одной
каюте и спать в одной комнате. Можно, конечно, поселиться вместе с Маза-
евым, отдав другую каюту дамам, и потом заниматься любовью тайком, уры-
вая для этого время днем. Можно жить вместе с Таней, но спать она будет
в одной комнате с Лилей, а я, соответственно, в другой. Этот вариант ма-
ло чем отличался от предыдущего...
Из глубокомысленного распределения членов нашей компании по кой-
ко-местам меня вывел голос, принадлежащий лысоватому молодому человеку в
шортах и свитере.
- Это у вас билеты в директорские каюты?
Я встрепенулся:
- Что значит "директорские"? Разве у теплохода есть директор? Я ду-
мал, только капитан.
- Это верно, - улыбнулся лысый в свитере. - У теплохода - капитан, а
у круиза - директор. Все люксы находятся в директорском фонде, он их
лично распределяет. У вас путевки в люкс?
- Верно. А что?
- Хотел спросить, как вам понравились каюты. Может быть, есть ка-
кие-то пожелания? До отплытия еще почти двое суток, мы могли бы все при-
вести в соответствие с вашими пожеланиями.
- Откуда такая забота? - саркастически спросил я.
Краем глаза я увидел, что Татьяна отвлеклась от разговора с моей до-
черью и внимательно прислушивается к моей беседе с лысиной в шортах.
- Простите, если лезу не в свое дело, но когда каюты директорского
фонда срочно снимаются с брони, всем понятно, что это делается для очень
важных гостей. А коль так, то и мы должны постараться, не ударить в
грязь лицом.
- Не нужно стараться, - холодно вмешалась Татьяна. - Нас все устраи-
вает. Мы вообще еще не решили окончательно, едем или нет.
На лице у лысого отразилось такое недоумение, что я едва не прыснул.
Ну да, откуда ему знать, что путевки достались нам бесплатно. Мы для не-
го - пассажиры с путевками на руках, и ему, конечно, трудно понять, как
это люди заплатили за путевку, а потом еще чегото там решают. Есть на
свете сумасшедшие миллионеры, но не до такой же степени!
- Отплытие в понедельник, в тринадцать часов, - обиженно сказал лы-
сый. - Ждем вас на борту нашего теплохода.
Мне стало почему-то жаль его.
- Спасибо, - с чувством произнес я, незаметно подмигивая Лиле.
Девчушка улыбнулась мне так радостно, что я растаял. Нет, надо ехать
во что бы то ни стало. Черт с ним, с этим принципиальным Мазаевым. Даже
если из-за него не поедет Ира, а следом за ней и Татьяна откажется, я
уеду вдвоем с ней. Уплыву в неведомые дали, подальше от проблем. И заод-
но от Риты Мезенцевой.
Все складывалось как нельзя лучше. Ирочка уговорила-таки Юру Мазаева
ехать в круиз. Мой дружок с крылышками, видно, устыдившись своего вче-
рашнего поведения, сегодня поработал на славу, и мы, усевшись вокруг
изобильного обеденного стола, воодушевленно обсуждали предстоящее путе-
шествие. Рачительную Ирочку больше всего волновала проблема уже внесен-
ной платы за наше жилье здесь, на Первомайской улице.
- Мы же заплатили за двадцать пять дней, а уезжаем через двенадцать.
Вдруг Вера Ильинична не отдаст нам деньги?
- Да Бог с ними, - беззаботно отмахивалась Татьяна. - Мы же следующие
две недели будем жить бесплатно, так что ничего не теряем.
- Ну как это! - возмущалась ее подругародственница. - Тебе дай волю,
так ты все деньги за три дня растранжиришь. Нам надо на новый компьютер
копить.
Меня, признаться, проблема оплаты за комнату тоже беспокоила. Я книги
не пишу, гонорары по двести долларов за авторский лист не получаю, живу
на милицейскую зарплату. И еще меня беспокоила реакция Риты, когда я
скажу ей, что отправляюсь с Лилей в поездку на теплоходе. Я почему-то
был уверен, что Ритка взбеленится.
Юра Мазаев сдержанно молчал, лишь иногда улыбаясь, но было видно, что
сама идея этой поездки ему не особенно нравилась. Просто ему не хотелось
расставаться с Ирочкой. Интересно, он женат или нет? Похоже, что нет,
если судить по тому, как Ирочка вцепилась в него. Был бы он семейным му-
жиком, она бы вряд ли так старалась. Кончится отпуск, он уедет в свой
Новосибирск - и вся любовь. А она, кажется, на что-то надеется...
Как и следовало ожидать, Маргарита появилась в самый неподходящий мо-
мент. К вечеру я уже совсем было успокоился, решив, что на ее реакцию по
поводу круиза мне наплевать, тем более что наш осторожный разговор с хо-
зяйкой дома дал положительный результат: Вера Ильинична сразу сказала,
что деньги вернет, никаких проблем. Ее дом стоит на учете в местном тур-
бюро, и как только у нее освобождается комната, она тут же звонит туда,
и к ней начинают направлять приезжающих каждый день "дикарей". Так что
площади пустовать не будут. Все складывалось так удачно, а тут вдруг у
нас на Первомайской появляется мадам Мезенцева. Впрочем, нельзя требо-
вать невозможного от моего ангела-хранителя, он сегодня и без того сде-
лал все, что мог.
- А где Лиля? - первым делом спросила Рита, даже не поздоровавшись.
Мы с Мазаевым по-прежнему сидели во дворе за столом, а наши дамы суе-
тились на кухне, занимаясь ужином. Я, кстати, так и не смог понять, чего
они хотят изобразить, потому что от завтрака и обеда осталось столько
еды, что, по-моему, можно было обойтись без готовки еще дня три. Но у
Ирочки были свои правила ведения хозяйства.
- Познакомься, Юра, это Рита, мать Лили, - сухо сказал я, нарушая все
нормы этикета и представляя женщину мужчине, а не наоборот, как того
требовали правила хорошего тона.
- Очень приятно, - вежливо кивнул Мазаев, вставая.
Вероятно, он был воспитан лучше, чем я. Мне, во всяком случае, и в
голову не пришло встать при появлении своей бывшей супруги.
- Так где Лиля? - настойчиво спросила Рита, бросая на Мазаева кокет-
ливый взгляд.
- Наверху, читает.
- Опять у тебя ребенок сидит в доме! Ты для чего ее привез сюда? Что-
бы она дышала воздухом, а не сидела в духоте.
- Она сидит на веранде, успокойся.
Рита принялась вытаскивать из своей большой белой сумки персики, аб-
рикосы и сливы.
- Вот если я не приду и не принесу фрукты, тебе никогда в голову не
придет пойти на рынок и купить ребенку витамины. Ну что ты за отец, Ста-
сов!
Я не стал рассказывать, как ходил сегодня утром на рынок и сколько
фруктов и овощей, битком набитых витаминами, притащил домой. Мазаев бро-
сил на меня быстрый понимающий взгляд, и я с облегчением перевел дух: он
меня не сдаст. Хороший все-таки парень этот социолог-афганец.
Из кухни появились Таня и Ира, неся в руках тарелки с нарезанными
овощами и зеленью. Я понял, что сейчас может начаться скандал, и мыслен-
но поблагодарил судьбу за то, что рядом не было Лили.
- Познакомься, Рита, - произнес я, набрав в грудь побольше воздуха.
Если бы я мог, я бы в этот момент зажмурился. - Ирина, жена Юрия.
Татьяна, ее сестра. Кстати, я хотел тебе сказать: в понедельник мы все
вместе уезжаем в круиз по Черному морю.
Слава Богу, Рита онемела от такой наглости. Возникшая пауза дала воз-
можность немного прийти в себя тем, кого я только что оболгал, навязав
им несуществующие родственные связи. Первой опомнилась Ирочка. Она при-
ветливо улыбнулась Рите:
- Будете с нами ужинать?
- Спасибо, нет, - сухо ответила та. - Я недавно обедала, и потом, у
меня мало времени. Я что-то не поняла насчет круиза. Куда это вы собра-
лись?
- Я же сказал: в круиз по Черному морю. На теплоходе "Илья Глазунов".
- С какой это стати, интересно знать?
- Ни с какой. Захотелось - и поедем. Лиля, между прочим, очень хочет
ехать. Ей здесь уже надоело.
- А путевки?
- Мы их купили.
Ритка буквально пожирала глазами Татьяну, видимо, считая, что все это
я затеял из-за нее. Оценивала соперницу. Похоже, она искренне полагала,
что всю оставшуюся жизнь я должен страдать по своей экс-супруге и любить
ее тайной любовью до гроба. И вдруг какая-то...
- Ну я не знаю, Стасов, ну ты вообще... - пробормотала она. - С тобой
же нельзя ребенка отпускать.
- Это еще почему? - невинно поинтересовался я. - Там трехразовое пи-
тание, так что голодом я ее не уморю.
Таня и Ира продолжали молча носить из кухни тарелки и миски. Улучив
момент, когда они снова отошли, Рита злобно прошипела:
- Ты не смеешь тащить с собой одновременно ребенка и любовницу. Это
безнравственно. Я тебе запрещаю.
Надо же, ее не смутило даже присутствие Мазаева. Ну Маргарита!
- Ты не можешь ничего мне запретить, дорогая моя, - спокойно ответил
я, понимая, что этот бой я уже выиграл. Раз Рита не смеет высказываться
в присутствии Татьяны, значит, она совершенно деморализована. - Мы с то-
бой в разводе, извини, что напоминаю. А оставлять ее здесь, на попечении
тебя и твоего любовника Рудина, не менее безнравственно. Не будем зани-
маться бессмысленным обменом шила на мыло. Хорошо? Тем более, что, пов-
торяю, Лиля хочет ехать. Я ничего с тобой не обсуждаю, я просто ставлю
тебя в известность.
Рита быстро поняла, что спорить со мной бесполезно. У нее не было вы-
бора - она не могла оставить здесь Лилю без меня, она была слишком заня-
та суматошной жизнью кинофестиваля. И потом, ей, похоже, уже надоело иг-
рать в дочки-матери.
- Здесь есть телефон? - озабоченно спросила она, быстро переключаясь
на другую проблему.
Я проводил ее к хозяйке и попросил разрешения позвонить. Рита оста-
лась в комнате, а я вернулся за стол, к Мазаеву.
- И как ты не боишься? - усмехнулся он.
- Чего я должен бояться?
- Скандала.
- А кто сказал, что я не боюсь? Боюсь, и еще как. Поэтому и вру, что-
бы не нарываться.
- Откуда она узнала про Татьяну?
- Сам не знаю. Какая-то доброжелательная сволочь нас сфотографировала
и подбросила снимки Рите в номер. Она еще вчера ими размахивала и пыта-
лась выяснять со мной отношения.
Рита вернулась, и выражение лица у нее было раздраженным.
- Все наперекосяк с этим фестивалем, - сердито сказала она, усажива-
ясь за стол и беря с тарелки изящный пупырчатый огурчик, хотя не далее
как десять минут назад пренебрежительно отказалась от предложенного ужи-
на. - Ни одного дня нормально не проходит. Через час начинается
пресс-конференция по фильму Бабаяна, а он куда-то пропал. Наверное,
опять запил, придурок.
Виктор Бабаян был из породы гениальных алкоголиков. Он делал велико-
лепные фильмы, но периодически, причем в самый, как правило, неподходя-
щий момент, ударялся в не менее великолепные запои, наплевав на всю
съемочную группу и застревающий производственный процесс. Запои свои Ба-
баян обставлял антуражем городского "дна", вливая в себя спиртное в об-
ществе бомжей, опустившихся наркоманов и давно состарившихся беззубых
бывших вокзальных проституток. Чего его так тянуло в грязь - никто не
знал, но все привыкли. Одно время у него был роман с Олей Доренко, и
Виктор оказался единственным мужчиной в ее жизни, которого она бросила
сама, не выдержав его пьяной гениальности. Или гениального пьянства?
- Поищите его на морском вокзале, - посоветовал я. - Мы там сегодня
были, видели массу колоритных личностей, которыми Витя мог заинтересо-
ваться.
- Без тебя знаю, - вяло огрызнулась Рита, хрустя огурчиком. - Что
толку его искать, если он напился? Нельзя же в таком виде показывать его
журналистам.
- Не паникуй раньше времени, может, он и не пьян. Гуляет где-нибудь,
перед самым началом появится. И вообще, чего тыто волнуешься? Ты же кри-
тик, а не претендентка на приз за роль в фильме Бабаяна. За Рудина свое-
го переживаешь?
- Конечно. - Рита с вызовом поглядела на меня. - Ты никогда не пони-
мал, как можно переживать, когда у других людей неприятности. Ты, Ста-
сов, всю жизнь был эгоистом. Даже эгоцентристом. Между прочим, означает
ли тот факт, что ты намылился в круиз, что ты окончательно отказываешься
от предложения Рудина работать у него в службе безопасности?
- Означает, - подтвердил я. - Я увольняюсь на пенсию, и на ваши
звездные кинематографические трупы мне наплевать.
- Чем же ты будешь заниматься, хотела бы я знать? Ты же ничего не
умеешь, кроме как преступников ловить. В дворники пойдешь?
- Зачем в дворники? В домработники.
- В кого, в кого? - переспросила Рита.
Ее рука, потянувшаяся было за вторым огурчиком, повисла в воздухе.
- В домработники. К Татьяне Григорьевне. Буду вести ее домашнее хо-
зяйство, чтобы давать ей возможность зарабатывать много денег.
Рита побелела. Все-таки дурой она не была, хотя прочих недостатков у
нее имелось в избытке.
- Ты собрался жениться, Стасов? - медленно спросила она, переводя
глаза с меня на Таню и обратно.
- Собрался. А ты, по-моему, собираешься опоздать на свою пресс-конфе-
ренцию.
Рита поняла, что ее вежливо выставляют. С ослепительной улыбкой она
вспорхнула на второй этаж, пару раз чирикнула, облизывая Лилю, и покину-
ла наш гостеприимный двор по Первомайской, 8.
На рассвете, когда я, поеживаясь от холода, вышел из Таниной комнаты
и стал на цыпочках двигаться по галерее, огибая дом, чтобы попасть в
свою каморку, я увидел во дворе за столом сгорбленную фигуру. Сережа Ли-
сицын сидел, опустив плечи, и от него веяло бедой и безысходностью.
Я спустился и сел рядом с ним.
- Что стряслось?
- Бабаяна нашли, - тихо ответил он. - На заброшенной стройке.
- Что он там делал? - удивился я.
- Лежал.
Я похолодел. Неужели?..
- Живой?
- Нет, конечно. Его утопили, потом вытащили и бросили на стройке. А
меня выгнали с работы.
- Как то есть?
- Вчера еще. Сказали, что не справляюсь, что показатели низкие, успе-
хов никаких. Перевели в участковые. Вчера же и приказ состряпали.
Пелена слетела с моих глаз в одно мгновение. Права была Ритка, когда
говорила вчера, что я эгоист и ничего вокруг себя не вижу. Права на все
сто.
Сначала ей подбросили фотографии, надеясь на то, что, как и полагает-
ся между супругами, у нас возникнет скандал, после которого мне придется
уехать отсюда или, в лучшем случае, обходить гостиницу стороной. Сканда-
ла не получилось. Тогда нам подсунули путевки, которые мы якобы выиграли
и от которых только полный идиот откажется.
Меня убирали из этого южного курортного города. Раскрытие громких
преступлений поручили неопытному мальчишке. Да в любом другом месте уже
давно была бы создана бригада с привлечением лучших сил из краевого уп-
равления и даже из министерства. А здесь - тишина. Неопытный мальчик
оказался с головой и без глупого гонора и попросил помощи у московского
сыскаря, хотя ему строго-настрого велели этого не делать. Мальчика от
дела отстранить, сыскаря из города убрать. Вот и весь расклад.
Кража компьютера легла в этот расклад точным психологическим штрихом.
Таня пишет повесть, она не столько отдыхает, сколько работает, и город
этот для нее не столько курорт, сколько место действия, где разворачива-
ются описываемые события. Помани ее бесплатной путевкой - она ведь может
и отказаться, для нее работа куда важнее, она деньги зарабатывает. Отка-
жется ехать Таня - я могу сорваться с крючка, ведь у нас роман. Исчезно-
вение мини-компьютера подготовило почву для того, чтобы мы все убрались
отсюда к чертовой матери, польстившись на халяву.
Я смотрел на несчастного парня, сидевшего передо мной с убитым видом
и грустными глазами вышвырнутого на мороз щенка, и понимал, что ни в ка-
кой круиз я не поеду. Юра Мазаев меня поддержит, ему и самому не очень
хочется ехать. И Таня меня поймет, я уверен, что поймет и одобрит. Оста-
ются Лиля и Ирочка. Как быть с ними? Ведь они так мечтают о поездке!
- Не плачь, Серега, - заявил я с преувеличенной бодростью, хотя у са-
мого кошки скребли на душе. - Даже лучше, что ты теперь участковый, руки
будут развязаны, а контроля со стороны розыска никакого. И следователь с
тебя не спросит. Будешь делать, что считаешь нужным. Первым делом надо
проверить турфирму, которая проводила социологическое экспресс-исследо-
вание. Через эту фирму нам всучили бесплатные путевки, чтобы заставить
меня уехать отсюда. Давай-ка выясним, кто это у нас такой богатенький.
Воришки, укравшие Танин компьютер, должны быть как-то связаны с этими
Ротшильдами...
Солнце, наверное, уже давно встало, но из-за плотных свинцовых обла-
ков его не было видно. Мы вполголоса обсуждали ситуацию и так увлеклись,
что, когда во двор вышла Вера Ильинична, я глупо спросил:
- Что вы так рано? Это мы своей болтовней вас разбудили?
- Да как же рано, Владислав Николаевич, - удивилась хозяйка. - Поло-
вина восьмого уже. Я уж и так из-за погоды проспала дольше обычного.
Вовремя вы на теплоходе собрались, эта хмарь теперь надолго, никакого
загара не будет, так уж лучше поплавайте, развлекитесь.
- А мы никуда не едем, - заявил я. - Вернее, я не еду. А насчет Та-
нечки и Иры - пока не знаю.
- Передумали? Что так?
Я неопределенно пожал плечами:
- Да как-то, знаете ли... В общем, передумал. Ну его, теплоход этот.
Никогда не плавал, а вдруг у меня морская болезнь начнется? Или у дочки,
что еще хуже. Не буду я рисковать. Так что вы уж, пожалуйста, про мою
комнату в турбюро не сообщайте, я еще поживу у вас.
- Ну и хорошо, - согласно кивнула Вера Ильинична.
Казалось, она была даже довольна, что мы остаемся. Как знать, вдруг
на наше место поселится семья с маленьким ребенком, который будет громко
плакать, или орать, или бегать повсюду и приставать ко всем. Лиля была
по крайней мере тихой послушной девочкой, которую было не видно и не
слышно.
Распрощавшись с Лисицыным, я поднялся к себе в надежде поваляться еще
немного в постели. Лиля лежала с открытыми глазами, и мордашка у нее бы-
ла напряженная.
- Папа, где ты был? Я проснулась, увидела, что тебя нет, и испуга-
лась.
- Я с дядей Сережей разговаривал. А ты давно не спишь?
- Давно. С шести часов.
- Да, дядя Сережа как раз в шесть часов пришел. Наверное, я тебя раз-
будил, когда выходил из комнаты, - соврал я, пряча глаза и испытывая уг-
рызения совести.
Мало того, что я ее обманул, так мне еще предстоит сообщить ей, что
круиз на теплоходе отменяется. Надо же как-то объяснить ей это. А как?
- Котенок, мне нужно с тобой серьезно поговорить, - осторожно начал
я, совершенно не представляя, что буду говорить дальше.
- Насчет тети Тани?
- Нет. А что, собственно, насчет тети Тани?
Я присел на краешек ее постели и взял ее теплые маленькие ручки в
свои руки.
- Ты будешь на ней жениться, я знаю.
- Да с чего ты взяла? - изумился я. - Я хотел поговорить с тобой про
поездку на теплоходе. Видишь ли, солнышко, нам с тобой придется отка-
заться от нее.
Глаза Лили мгновенно наполнились слезами.
- Почему?
- Нужно остаться и помочь дяде Сереже. Он в очень тяжелом положении,
и мы с тобой не можем бросить его сейчас. Понимаешь?
Лиля молча кивнула, слизывая с губ горькие детские слезы. Я не мог
объяснить ей, что больше всего на свете не люблю, когда мной пытаются
управлять. Я многое могу стерпеть - и хамство, и несправедливость, и
обиду. Меня никогда особенно не трогало чужое горе и не волновали чужие
неприятности. Но с тем, что мною манипулируют, я мириться не мог. Неиз-
вестные силы, которые стояли за убийствами кинозвезд, выживали меня из
города, и кушать это дерьмо с аппетитом и словами вечной благодарности я
не собирался. Мне тридцать восемь лет, и за плечами у меня двадцать один
год службы, из которых четыре пришлись на учебу в школе милиции, а сем-
надцать - на работу в уголовном розыске. И я себя не на помойке нашел.
Но для восьмилетней девочки такие резоны были слишком сложными.
Татьяна согласилась со мной сразу и безоговорочно, но она так же, как
и я, опасалась Ирочкиной реакции на мое, прямо скажем, оригинальное ре-
шение.
- В конце концов, пусть она едет с Мазаевым. Через две недели она
вернется, а я подожду ее здесь, - сказала Таня.
- Видишь ли, я совсем не уверен, что Юра поедет, если сказать ему все
как есть, - возразил я. - Он как-то мало похож на любителя легких разв-
лечений. Может быть, лучше тебе поехать с ней?
- Ну да, - фыркнула Татьяна, - сейчас. Много ей радости со мной
ехать. Ей Мазаев нужен, а не я. И потом, я хочу остаться с тобой. Ты не
можешь бросить Лисицына, потому что ему трудно, а я по этой же самой
причине не хочу оставлять тебя. Если ты не возражаешь, конечно.
Еще бы я возражал! Я готов был расцеловать ее прямо здесь, во дворе!
Я был влюблен и, как все влюбленные, слеп и глуп. В тот момент мне и в
голову не пришло, что я совершаю страшную, непоправимую ошибку.