Маринина А. Б.
Настя Каменская
Светлый лик смерти

<<< Назад | Содержание | Далее >>>

Глава 10

Томчак по-прежнему обитал на даче, и сейчас Ларису это вполне устраи-
вало. Во всяком случае, ей не нужно было никому объяснять свои дли-
тельные отлучки сначала для поисков Цукановой, а теперь для знакомства с
Виктором Дербышевым. Найдя его дом и проведя один долгий вечер на лест-
нице между этажами, она увидела человека, который бросил Надежду Цукано-
ву после двадцати лет совместной жизни. Хорош, что и говорить, фактурный
мужик, и одет дорого. Правда, домой он явился не один, а с дамой, посему
момент знакомства пришлось отложить на неопределенное время.
На следующий день был выходной, и Лариса с утра пораньше уже заняла
свой пост неподалеку от подъезда, не выходя из машины. Она так и не при-
думала, как же ей познакомиться с Дербышевым, и решила сначала понаблю-
дать за ним, узнать хоть что-нибудь о его распорядке и привычках. Дербы-
шев вышел из дома около одиннадцати утра вместе с той же дамой, с кото-
рой пришел вчера, сел в свой "мерседес" и поехал в сторону центра. Лари-
са двинулась за ними.
Дама вышла из машины возле Белорусского вокзала, а Дербышев поехал
дальше. Доехав до почтамта, он припарковал машину и прошел в ту часть
здания, где располагались абонентские ящики. Лариса поспешила следом за
ним, но близко подходить не рискнула. Она видела, как Виктор открыл один
из ящиков, забрал почту и направился к выходу. Отвернувшись, чтобы не
столкнуться с ним лицом к лицу, она подождала, пока он выйдет, и подошла
к ячейкам. Вот здесь он стоял и открывал третью справа дверцу. Лариса
посмотрела на номер, и в этот момент ее осенила догадка. Конечно же, он
по-прежнему пользуется услугами бюро знакомств. А коль так, то этим нуж-
но воспользоваться. Это самый приемлемый повод для знакомства и самый
безобидный, да и для Дербышева привычный.
Лариса решила, что сегодня больше следить за ним не будет. Вместо
этого она поехала домой и принялась за письмо. Письмо должно быть таким,
чтобы наверняка вызвать у него интерес и желание продолжить знакомство.
Как же сделать так, чтобы не промахнуться?
Она задумалась. Мужчина, который знакомится с женщинами при помощи
бюро знакомств... Почему? Красивый мужик, хорошо одет, ездит на "мерсе-
десе". Такие жен не ищут через бюро, у них и без того отбоя нет от пре-
тенденток. Да и с любовницами проблем не должно быть. В чем же причина?
В чем ключ?
Лариса улыбнулась. Все ясно, он терпеть не может объяснений и слож-
ностей. Ему нужна женщина, которая отвечала бы его запросам, но с кото-
рой можно легко порвать, без риска увязнуть в выяснениях отношений и в
назойливых звонках. Встретились, поговорили, позанимались любовью два
или три раза - и до свидания: Никаких претензий, просто не подошли друг
другу. А главное - никаких поводов для ревности. Наличие одной любовницы
не исключает появления следующей, ведь в агентстве его номер дают многим
дамочкам, и нет причин отказываться от встреч с ними. Не любит господин
Дербышев постоянства, быстро ему подруги надоедают. А может быть, тут и
сексуальные проблемы имеют место. С новой партнершей все хорошо получа-
ется, а как только он к ней привыкает, так полное фиаско. Такая патоло-
гия тоже встречается.
Она быстро набросала первый вариант письма. Потом выпила кофе, поле-
жала десять минут на диване, закрыв глаза и положив на веки марлевые
тампоны, смоченные в настое ромашки пополам с чаем. Через полчаса,
взглянув на текст, поняла, что в нем не все так, как надо, и быстро
внесла исправления. На всякий случай решила дать письму "вылежаться" еще
какое-то время, сходила в магазин за продуктами, приготовила себе диети-
ческий обед. В последнее время у Ларисы появилась склонность к полноте,
совсем небольшая склонность, но меры нужно принимать своевременно, и она
моментально села на жесткую диету, чтобы сохранить узкую талию и строй-
ные бедра. После обеда письмо было окончательно отшлифовано. Лариса в
конце указала свой домашний телефон. Она понимала, что лучше было бы
указать номер абонентского ящика, но такого номера у нее не было. Можно,
конечно, абонировать ящик, никаких проблем, но тогда Дербышев, если во-
обще заинтересуется ею, будет писать ответное письмо, а это еще больше
затянет время. Нет уж, лучше телефон, так быстрее. Вложив в конверт свою
самую удачную фотографию, Лариса заклеила его, вышла из дома, села в ма-
шину и поехала на почтамт. Если опустить письмо прямо на почтамте, оно
окажется в ящике Дербышева уже завтра.
Доставленный из камеры Виктор Дербышев долго разглядывал свою фотог-
рафию.
- Мне трудно сообразить, где это было, - наконец произнес он. - Но
определенно не на работе. Я никогда не прихожу в офис в джинсах и джем-
пере.
- А куда вы ходите в джинсах?
- Ну, в баню, например. За город езжу. Дома в них хожу. В магазин. Я
не знаю, где меня сфотографировали в таком виде.
- А вы посмотрите на антураж, - попросил Коротков. - Сбоку явно виден
угол каменного дома, причем не высокого, максимум этажа три. И деревья
вокруг. Вы в какие бани ходите?
- В Сандуны.
- Да, это точно не они. А за город? У вас дача?
- Нет, дачи нет. За город я езжу заниматься верховой ездой.
- Куда именно?
- На восьмидесятый километр по Киевской дороге. Там есть такой
клуб... - Дербышев запнулся, потом вызывающе глянул на Короткова. -
Элитный. В этом клубе занимаются видные политики и бизнесмены. Я наде-
юсь, вы не собираетесь их беспокоить своими расспросами?
- Собираюсь, - кивнул Юрий. - А почему бы и нет?
- Но послушайте... Мало того, что меня заперли в камеру без всяких к
тому оснований, вы еще и репутацию мне испортить хотите? Пройдет три
дня, и ваш следователь с позором придет ко мне извиняться, потому что я
ни в чем не виноват и к вашей убитой блондинке отношения не имею. Хорошо
еще, если в моей фирме к вашим следственным ошибкам отнесутся с понима-
нием и не выгонят меня. Но если вы начнете распространять слухи о моей
виновности в среде людей, чьим мнением я дорожу, я подам на вашу контору
в суд за нанесение морального ущерба. Имейте это в виду.
- Поимею, - усмехнулся Коротков. - А кстати, вам ничего не говорит
фамилия Стрельников?
- Стрельников? - удивленно переспросил Виктор.
- Да, Стрельников Владимир Алексеевич.
- А он кто?
- До недавнего времени был президентом Фонда развития и поддержки гу-
манитарного образования. Слышали о таком?
- Нет, никогда.
- А вообще про Фонд слышали?
- Нет. Я работаю в другой сфере, с проблемами гуманитарного образова-
ния не соприкасаюсь.
- Значит так, Виктор Александрович, я отправляюсь в ваш элитный клуб
любителей конного спорта, а вы, пока суд да дело, подумайте над тем, не
могла ли ваша жизнь где-нибудь пересечься с господином Стрельниковым.
Договорились?
- Послушайте, перестаньте играть в демократию, - вспылил Дербышев. -
Не надо делать вид, что вы можете о чем-то со мной договориться полюбов-
но. Вы держите меня в кутузке, я полностью в вашей власти, и сейчас у
вас есть все возможности издеваться надо мной и унижать меня. Сейчас вы
мне приказываете, и не думайте, что я этого не понимаю. Не старайтесь
меня задобрить и представить дело так, будто меня лишили свободы в моих
же интересах. Я все равно буду жаловаться на ваш произвол и подам на вас
всех в суд. Все инстанции пройду, но добьюсь, чтобы вас и вашего следо-
вателя Ольшанского уволили с работы. Не пытайтесь сделать из меня своего
союзника, ничего у вас не выйдет. Я перетерплю эти три дня, а когда меня
выпустят отсюда, мы еще посмотрим, кто из нас прав, а кто виноват.
- Ладно, посмотрим, - вздохнул Коротков. - Но вы все-таки подумайте
насчет Стрельникова. Это особенно важно в том случае, если вы действи-
тельно ни в чем не виноваты.
- Вам еще придется извиняться передо мной, - с ненавистью выдохнул
Дербышев.
- Извинюсь, - кивнул оперативник, нажимая кнопку, чтобы вызвать мили-
ционера, который должен препроводить задержанного обратно в камеру. -
Мне не впервой. Да, и чтобы мне проще было искать вашего таинственного
фотографа, попрошу вас назвать мне имена людей, которые бывают на трени-
ровках одновременно с вами.
- А если я откажусь? - Дербышев гордо вздернул подбородок.
- Тогда мне придется опрашивать поголовно всех членов клуба. Это зай-
мет больше времени, и за три дня я, боюсь, не управлюсь. Согласитесь,
будет куда лучше, если через три дня мы сможем доказать, что вашу фотог-
рафию сделал злоумышленник, и даже успеем найти его и выяснить, с какой
целью он все это затеял. Тогда вас выпустят с чистой совестью. А иначе
может встать вопрос о вашем аресте. Пока мы точно не установим, что вы
не состояли в переписке с убитой женщиной, мы будем вынуждены вас подоз-
ревать. Расклад понятен?
- Записывайте, - процедил сквозь зубы Дербышев и начал диктовать фа-
милии.
Конноспортивный клуб с романтическим названием "Пегас" был благоуст-
роенным и, судя по всему, очень дорогим. К нему со стороны Киевского
шоссе вела хорошая асфальтированная дорога, которую не стали бы делать
ради привычных к колдобинам "жигулей" и "москвичей". Сразу видно, что
любители верховой езды прибывают сюда не иначе как на иномарках.
Забора никакого Коротков не увидел, но при подъезде к клубу прямо на
обочине стоял джип, вокруг которого не торопясь прогуливались два дюжих
молодца с автоматами наперевес и в камуфляжной форме. Они внимательно
прочитали все, что было написано в служебном удостоверении старшего опе-
руполномоченного уголовного розыска майора Короткова Юрия Викторовича,
и, не говоря ни слова, сделали знак "проезжай". Это Короткову понрави-
лось. Значит, здесь нет никаких секретов, которые следует оберегать от
посторонних глаз, а просто соблюдаются обычные меры безопасности. Что ж,
дело понятное, если в этом клубе бывают известные политики и крупные
бизнесмены, как утверждал Дербышев.
Администратора клуба Коротков нашел довольно быстро. Это был упитан-
ный шустрый молодой человек, ужасно деловой и ужасно занятой. В его ка-
бинете беспрестанно звонили телефоны, и разговор с Юрием больше напоми-
нал пунктир, где на долю оперативника приходилась маленькая жалкая точ-
ка, а на долю всех остальных желающих пообщаться с администратором -
большое жирное тире. Наконец терпение у Короткова лопнуло. Улучив мо-
мент, он снял трубки с телефонных аппаратов, положил их на стол среди
множества бумаг и решительно сказал:
- Мне нужно ровно три минуты спокойного делового разговора. Потом я
вас оставлю наедине с вашими телефонами.
Администратор вытащил огромный нежно-голубой платок и отер лицо, на
котором обильно высыпали капельки пота. В кабинете было жарко, работал
обогреватель, а форточку, судя по всему, здесь открывать было не приня-
то.
- Да, слушаю вас внимательно. Вы что-то хотели спросить насчет Дербы-
шева?
- И насчет Дербышева тоже. Взгляните на эту фотографию. Это террито-
рия клуба?
Администратор бросил на снимок короткий взгляд и тут же кивнул.
- Да, это здание оздоровительного комплекса. Там у нас баня, бассейн
и тренажерный зал.
- Мне нужно поговорить с работниками, которые там постоянно находят-
ся. Я прошу вас позвонить туда и предупредить, что я сейчас к ним подой-
ду и что они должны будут отвечать на мои вопросы.
- Хорошо. - Администратор потянулся к телефонной трубке, лежащей на
столе. - Что еще?
- Больше ничего.
- Как ничего? И это все?
- Пока все. А чего бы вы хотели?
- Боже мой, как неудобно получилось... Вы столько времени сидите
здесь, и все ради нескольких слов. Что ж вы сразу не сказали?
- У меня не было возможности. Я не смог соперничать с вашими телефо-
нами. Вы мне объясните, как пройти к оздоровительному комплексу.
- Да, конечно, - засуетился администратор. - Сначала прямо до ал-
леи... Впрочем, нет, это сложно, вы заблудитесь, я сейчас вызову ко-
го-нибудь, чтобы вас проводили. Ай-яйяй, как неловко вышло...
Он нажал кнопку селектора.
- Вадик, подойди ко мне в кабинет. Да, прямо сейчас.
Выражение лица у администратора клуба было таким виноватым, что Ко-
роткову стало смешно.
- Простите, а что все-таки с Дербышевым? Что-то не в порядке? Вы, на-
верное, понимаете, чем вызван мой интерес. В нашем клубе занимаются
очень уважаемые люди, и мы не можем допустить...
- Не волнуйтесь, репутация клуба пока не пострадает.
Я только хочу выяснить, при каких обстоятельствах была сделана эта
фотография.
- Боже мой, но можно же спросить у самого Дербышева!
Нет, вы что-то от меня скрываете.
- Работа такая, - усмехнулся Коротков. - Мы всегда что-нибудь скрыва-
ем. Но вам отвечу честно: у нас есть подозрения, что эту фотографию сде-
лали без ведома Виктора Александровича. И не с самыми лучшими намерения-
ми. Поэтому я и хочу выяснить, кто и когда это сделал.
- Вы думаете, это сделал кто-то из членов клуба? - перепугался адми-
нистратор.
- Может быть, и так. Возможно, снимок сделал кто-то из ваших работни-
ков. А может быть, это вообще был кто-то посторонний. Ведь угодья, на
которых ваши гости развлекаются верховой ездой, практически не контроли-
руются.
- Да, вы правы, территория огромная.
В дверь осторожно постучали.
- Заходи, Вадик, - крикнул администратор.
Через минуту Коротков в сопровождении подтянутого спортивного Вадика
шагал по обсаженной березами аллее в сторону оздоровительного комплекса.
Алла Сергеевна Стрельникова была, бесспорно, женщиной сильной. Она
прекрасно владела собой, была достаточно хладнокровна и мужественна. Но
у нее была одна слабость. Всего одна, но она по сути своей стоила всех
сильных сторон ее натуры вместе взятых. Алла Сергеевна обожала своего
сына. Обожала слепо, теряя рассудительность и остатки здравого смысла,
не говоря уж об элементарной объективности. Саше Стрельникову было двад-
цать лет, и он в буквальном смысле слова из матери веревки вил, причем
совершенно беззастенчиво.
Вскоре после разрыва с мужем Алла Сергеевна была поставлена перед не-
обходимостью отселить взрослого сына. Она вела довольно активную личную
жизнь, да и Саша не отставал от нее. Друзья, вечеринки, девушки - все
это плохо сочеталось с необходимостью жить в одной квартире с матерью.
Алла Стрельникова была дамой небедной, и денег, заработанных на Доме мо-
делей, которым она руководила много лет, хватило на покупку квартиры для
сына. Правда, именно хватило. То есть впритык. Этой покупкой Алла пол-
ностью опустошила свой банковский счет. А сын требовал денег постоянно,
и отказать ему мать не могла. Поэтому те суммы, которые ей давал
Стрельников, были как нельзя более кстати. Проблема, однако, состояла в
том, что Алла не могла признаться мужу, зачем нужны эти деньги. Ей при-
ходилось лгать и изворачиваться, придумывая то ремонт квартиры или маши-
ны, то необходимость дорогостоящего лечения, то пластическую операцию
для сохранения моложавой и элегантной внешности, то какой-нибудь ужасно
перспективный контракт, требующий предоплаты.
Правда же состояла в том, что сын Саша стал азартным игроком, причем
играл он всюду, где только можно было: в казино, на бегах, в карты и да-
же во всевозможные лотереи, покупая, разумеется, не по одному билетику и
даже не по десять. Все, что он выигрывал, шло на развлечения, но выигры-
вал он, по законам жанра и статистики, намного меньше, чем проигрывал.
Алла Сергеевна отчетливо представляла себе, что будет, если муж узнает
об этом. И допустить этого не могла. Так же отчетливо она представляла
себе, что случится, если Владимир перестанет давать деньги. А это вполне
могло произойти, если он в один прекрасный день оформит развод и вступит
во второй брак. Сын ведь играть не перестанет, трезвомыслия Аллы Серге-
евны все-таки хватало на то, чтобы осознать: игроки не исправляются. Эта
болезнь поражает человека навсегда. И если не будет тех сумм, которые
дает Стрельников, Саша начнет добывать деньги другим путем. Она слишком
хорошо знала своего сына, чтобы не тешить себя надеждой на то, что он
начнет работать и зарабатывать на свои нужды самостоятельно. Сын обяза-
тельно ввяжется во что-нибудь криминальное, а там и до тюрьмы рукой по-
дать. Но тюрьма-то ладно, это еще можно будет пережить, гораздо хуже,
если он влезет в долги, и долги эти выколачивать из него будут тем спо-
собом, который в последние годы стал весьма распространенным. За невозв-
ращенные долги теперь убивают, причем делают это легко и просто. Другим
должникам в назидание.
Сегодня ненаглядный сынок Сашенька снова явился за материальным вспо-
моществованием. И снова Алла Сергеевна сделала робкую, хотя и изначально
бесперспективную попытку воздействовать на него.
- Остановись, сынок, - умоляюще сказала она. - Пойми, это не может
продолжаться вечно. Отцовский карман - не бездонный колодец. Я уже не
знаю, что ему говорить, на что деньги просить.
- Ну, мамуля, - жалостливо пропел Саша, - ну что ты в самом-то деле!
Все же было так хорошо, а ты хочешь все испортить.
- Сыночек, ты хотя бы подумай о том, что он может и не дать денег. Ну
какое право я имею требовать? Он с нами не живет уже два года, ты совер-
шеннолетний, и он ничего нам с тобой не должен. Он может жениться, и ему
придется содержать новую жену, может быть, даже ребенка, а не нас.
- К чему это все, мать? - подозрительно спросил он. - Ты о чем меня
предупреждаешь, я не понял.
- Иди работать, зарабатывай сам на свои нужды.
- Ну, мам, ну дай еще пожить нормально, а? Успею я еще наработаться,
вся жизнь впереди. Я тебе обещаю, я скоро возьмусь за ум, честное слово.
А сейчас мне нужны деньги. И не пугай меня тем, что отец женится.
- Почему? И я не пугаю тебя вовсе, а просто предупреждаю о том, что
так может случиться.
- Да перестань ты! - фыркнул Саша. - После того что случилось с его
бабами, он теперь сто раз подумает, прежде чем новую телку заведет. Ни-
куда он от нас с тобой не денется. Ну, мамуля, давай в темпе, кинь ка-
пусты на карман сыну, и я помчался. Я уже и так опаздываю.
Алла почувствовала, как горло перехватывает от тягостных мыслей. Да,
уж если кто и не хотел ее развода со Стрельниковым, так это в первую
очередь Саша. Уж не приложил ли он руку к тому, что произошло? Нет, нет,
нет! Гнать эти страшные мысли, гнать прочь, не может ее мальчик, ее сы-
ночек сделать такое. Даже подумать о таком он не может. Да, он раз-
гильдяй, игрок, но в сущности он хороший мальчик, добрый, никому зла не
пожелает.
Она выдвинула ящик в мебельной стенке и вытащила оттуда пачку купюр.
- Возьми. Только, сынок... Я не знаю, когда у меня теперь будут
деньги. Ты уж постарайся их не сразу тратить.
- Ладно, мамуля. Спасибо.
Саша быстро чмокнул ее в щеку и выскочил из квартиры. Вприпрыжку
спустившись по лестнице, он выбежал на улицу и нырнул в ожидавшую его
машину. Сидевшая за рулем девушка вопросительно посмотрела на него.
- Ну как?
- Порядок, зайка. Капусту раздобыл, можно ехать.
- Отлично, - обрадовалась девушка. - Живем и не горюем. Куда едем?
Саша на мгновение задумался, потом губы его растянулись в плотоядной
улыбке.
- Сначала ко мне, выпьем по чуть-чуть в честь удачно проведенной опе-
рации, потом поедем ужинать, а вечером - как обычно. Я чувствую, мне се-
годня повезет. Я чувствую.
Девушка молча кивнула и завела двигатель.
Ночью Ларису Томчак разбудил телефонный звонок. Не включая свет, она
нащупала трубку.
- Алло, - сонно проговорила она.
Молчание. Даже дыхания не слышно.
- Я слушаю, - повторила она громче.
Снова молчание. Ей стало не по себе. Торопливо положив трубку на ры-
чаг, она отвернулась к стене и закуталась поплотнее в одеяло.
Новый звонок раздался примерно через час. На этот раз Лариса отчетли-
во слышала в трубке чье-то дыхание. Она испугалась, что что-то случилось
с мужем, и ей пытаются позвонить из-за города, а там всегда была плохая
связь...
- Алло! - почти закричала она. - Слава! Слава, это ты?
Но ответа так и не дождалась. Из трубки доносились какие-то шумы, ей
даже послышались отдаленные голоса и смех. Но ничего внятного она так и
не услышала.
Остаток ночи она провела без сна, а с утра снова начались звонки. За
тот час, что она провела дома, собираясь на работу, молчаливый абонент
звонил ей четыре раза. Стоя на пороге квартиры и уже держа в руках клю-
чи, Лариса поняла, что выбита из колеи. Руки дрожали, ноги были ватными.
Она с трудом высидела шесть часов на приеме больных, борясь с желани-
ем закричать: "Оставьте меня в покое! Я схожу с ума! Я не меньше вас
нуждаюсь в помощи! А вы ко мне лезете со своими глупостями". Отпустив
последнего пациента, она торопливо оделась и выскочила из поликлиники.
Сев в машину, Лариса вдруг поняла, что боится ехать. Ей показалось, что
она забыла все правила движения и теперь непременно попадет в аварию.
Просидев в машине минут пятнадцать и так и не сумев справиться с собой,
она с досадой решила ехать домой на городском транспорте. Ничего, сегод-
ня она вполне обойдется без машины, а завтра у нее вечерний прием. Сюда
она приедет на метро, а обратно - на машине. К тому времени это странное
состояние обязательно пройдет. Она полночи не спала, звонки ее нервиро-
вали, поэтому ей как врачу вполне понятно, что садиться за руль нежела-
тельно. А здесь охраняемая стоянка, так что с ее автомобилем ничего не
случится.
Заперев машину, Лариса пошла к метро. Поездка ее отвлекла. Оказалось,
она так давно не ездила на метро, что совсем не представляет, сколько
разных интересных магазинчиков теперь обосновались в подземных перехо-
дах. В них можно купить хорошую косметику, кондитерские изделия, сувени-
ры, технику и даже отдать фотопленки на проявку и печать. Можно без
проблем приобрести что-нибудь для чтения в дороге - любые газеты и мно-
жество книг продавались здесь же. Купив журнал "Лиза", Лариса спустилась
на эскалаторе к платформам. Нервозность понемногу утихала, хотя она как
опытный психиатр понимала, что находится не в Лучшей форме: на платформе
она не стала вставать у края, как делала это всю жизнь, а отошла к стене
и прислонилась к ней. Откуда-то из глубин подсознания выполз страх, что
рядом может оказаться пьяный или сумасшедший, который столкнет ее на
рельсы перед приближающимся поездом. Она знала, что такие немотивирован-
ные страхи - первый признак взвинченных нервов.
Придя домой, Лариса первым делом проверила автоответчик. И к своему
удивлению, услышала приятный мужской голос:
- Здравствуйте, Лариса. Это Виктор Дербышев. Я получил ваше письмо с
фотографией и очень хочу с вами встретиться. К сожалению, не смог зас-
тать вас дома. Я буду ждать вас сегодня от восьми до половины девятого
вечера у выхода из метро "Академическая". Если вы не сможете прийти се-
годня и я не сумею еще раз дозвониться до вас, то буду ждать завтра в
это же время в том же месте. Всего вам доброго.
Отлично! Настроение у Ларисы сразу поднялось, она даже забыла о не-
давней нервозности и о непонятных телефонных звонках. Сейчас только по-
ловина четвертого, до свидания с Дербышевым еще уйма времени, и надо
сделать все, чтобы вечером выглядеть как можно лучше.
Лариса подошла к зеркалу в ванной и придирчиво осмотрела свое лицо.
Да, тревожная ночь не прошла бесследно, лицо усталое, под глазами обоз-
начились морщины, да и цвет кожи мог бы быть получше. Надо постараться
поспать хотя бы пару часов, потом сделать специальную швейцарскую маску,
после которой кожа выглядит гладкой, фарфоровой, нежной. Эффект, правда,
длится недолго, всего несколько часов, но этого для вечернего свидания
вполне достаточно. Такая маска как раз и рассчитана на тот случай, когда
вечером нужно хорошо выглядеть.
Приняв теплый душ, она легла в постель и постаралась расслабиться.
Уснуть ей не удалось, возбуждение, вызванное испугом и напряжением, не
ослабевало, но все-таки за два часа она сумела немного отдохнуть и когда
встала, то собственное отражение в зеркале ее порадовало. Глаза стали
ясными, кожа порозовела. А когда еще через два часа Лариса Томчак выхо-
дила из дома, выглядела она по меньшей мере лет на восемь моложе, чем
была на самом деле. Глаза ее сияли, губы готовы были раздвинуться в оба-
ятельной улыбке, ноги в изящных закрытых туфлях, казалось, порхали над
тротуаром. Выходя из подъезда, она пожалела о том, что оставила машину
возле поликлиники и теперь ей снова придется ехать на метро, но она
быстро утешила себя мыслью о том, что Дербышев наверняка приедет на сво-
ем "мерседесе", так что возвращение домой поздно вечером не превратится
в проблему.
Возле выхода из метро на станции "Академическая" она Дербышева не
увидела, хотя было уже четверть девятого. Лариса отошла в сторонку и ос-
тановилась, размышляя, ждать ли ей до половины девятого или гордо раз-
вернуться и уйти. Пожалуй, гордость тут ни при чем, решила она, она же
не в любовницы к нему собирается и уж тем более не в жены. Ей нужно поз-
накомиться с ним и осторожно выяснить, не знает ли он, кто был отцом На-
таши Цукановой, а ради этого можно и подождать, и даже не до половины
девятого, а гораздо дольше. Потому что если окажется, что это Стрельни-
ков изнасиловал когда-то беспомощную пьяную девчонку, то она раз и нав-
сегда избавит своего мужа и себя саму от этой мужской дружбы, которая
многие годы стоит у нее поперек дороги, не давая свободно вздохнуть.
- Лариса? - услышала она совсем рядом чей-то голос.
Прежде чем обернуться, она успела подумать, что голос этот совсем не
похож на тот, который был записан на автоответчике. Неужели кто-то из
знакомых? Теперь Славке обязательно расскажут. Неудачно.
Она осторожно повернулась и увидела молодого человека, немного стран-
ного на вид, но в целом очень симпатичного. То, что он, несомненно, при-
надлежит к сексуальным меньшинствам, было ясно ей с первого же взгляда,
к ней на прием и таких приводили. Почему-то несмотря на множество публи-
каций и активную разъяснительную работу, большинство продолжает считать
нетрадиционную сексуальную ориентацию признаком психического заболева-
ния. Парень, стоящий рядом с ней, был рослым и широкоплечим, в узких
брючках из тонкой дорогой кожи, облепляющих скульптурно-мускулистые но-
ги. Волосы стянуты сзади в хвост, брови выщипаны в изящную ровную дугу,
все лицо покрыто толстым слоем жидкой пудры, правда, очень качественной,
которая в глаза не бросается при первом же взгляде, тем более в сумер-
ках, зато позволяет скрыть грубоватость мужской кожи, даже гладко выбри-
той. Наметанным взглядом Лариса заметила следы карандаша для губ. Нет,
мальчик явно не трансвестит, он не стремится выглядеть женщиной. Он про-
сто хочет нравиться своим партнерам. И что же ему надо, интересно знать?
Бывший пациент? Тогда откуда такая фамильярность? Для пациентов она
всегда была Ларисой Михайловной.
- Лариса? - снова повторил забавный молодой человек, вглядываясь в ее
лицо.
- Что вам угодно? - вполне нейтрально ответила она.
- Простите, вы ждете Виктора Дербышева?
- Да.
- Слава Богу, я успел! - улыбнулся молодой человек. - Я так боялся,
что вы не стали ждать до половины девятого и уехали. Меня прислал Вик-
тор. Видите ли, у него внезапно изменилась ситуация, переговоры, на ко-
торых он должен присутствовать, затягиваются, и уйти с них он никак не
может. Вот он и послал меня встретить вас и проводить к нему домой, а он
подъедет, как только освободится. Он и фотографию вашу мне дал, чтобы
мне легче было вас найти.
Лариса кивнула. Что ж, Виктор Дербышев оказался человеком обяза-
тельным, это уже хорошо. Только что за странная фраза насчет "проводить
к нему домой"? Ближайшая к дому Дербышева станция метро - "Октябрьское
поле", а вовсе не "Академическая", где она, Лариса, в данный момент на-
ходится. Если Виктор с самого начала собирался приглашать ее домой, то
зачем назначил встречу в этой части города? Но спрашивать об этом
нельзя, ведь если номер абонентского ящика она получила в брачном
агентстве, то узнать домашний адрес не могла ни при каких условиях.
- Хорошо, идемте. Или мы едем?
- Нет, идем. Это совсем рядом, на соседней улице. Кстати, меня зовут
Алик.
- Очень приятно. Мое имя вы, кажется, знаете.
Лариса плохо понимала, о чем можно разговаривать с этим Аликом, ведь
знакомиться с ним она вовсе не собиралась. Но, с другой стороны, он ока-
зал любезность Виктору, примчался встретить ее, так что хранить ледяное
молчание тоже как-то неправильно.
- Вы работаете вместе с Виктором? - вежливо спросила она.
- Нет, мы с ним просто друзья.
Молодой человек поймал быстрый взгляд, который кинула на него Лариса,
и легко рассмеялся. Смех у него был звонким, как и голос.
- Знаю, знаю, о чем вы подумали! Нет, мы действительно друзья, без
всякой двусмысленности. Да вы не бойтесь, Лариса, с тех пор как за это
отменили статью, мы вообще перестали это скрывать. Да, я такой, и счаст-
лив этим. Можно даже сказать, я этим горжусь. В моей жизни много друзей
и много любви, а ведь не каждый нормально ориентированный мужчина может
этим похвастаться. Согласны? Вот хоть Виктора возьмите. Вы, конечно, еще
совсем не знаете его, но поверьте мне, он - один из самых невезучих в
любви людей. Прямо рок какой-то над ним висит. Ну не везет человеку - и
все тут. И красивый, и деньги есть, и здоровье - а вынужден прибегать к
услугам брачного агентства. Вот ведь парадокс!
Возле, палатки, торгующей овощами и фруктами, Алик остановился.
- Виктор просил кое-что купить, - извиняющимся голосом пояснил он. -
Он-то был уверен, что освободится сегодня часов в семь, а то и раньше, и
все успеет подготовить, чтобы принять у себя гостью. А эти переговоры
все планы ему сломали.
Он купил крупный желтоватый виноград, несколько плодов манго, гроздь
бананов и ослепительно оранжевые апельсины. Лариса с одобрением отмечала
эти приготовления. Видно, Дербышев - приличный мужик, не скупится на то,
чтобы сделать свидание приятным, даже если оно окажется первым и
единственным. Мелькнула предательская мысль о том, что, может быть, та-
ким необычным способом у нее завяжется внебрачный роман. Конечно, все
это делается совершенно с другой целью, но кто знает...
Идти действительно оказалось недалеко. Минут через десять они подошли
к многоэтажному кирпичному дому и поднялись на третий этаж. Алик достал
из кармана ключи и отпер дверь.
- Прошу вас, проходите, - пригласил он. - Виктор просил извиниться,
если что не так, он здесь не был около двух недель.
- Разве он здесь не живет? - удивилась Лариса.
- Сейчас - нет, но это временно. Дело в том, что у него есть еще одна
квартира, там сейчас делают ремонт, и Виктору приходится пока жить там,
чтобы следить за ходом работы. Вы же понимаете, разве можно рабочих ос-
тавлять без присмотра? Они такого наремонтируют, что потом стен не дос-
читаешься.
Лариса с облегчением вздохнула. Вот, значит, в чем дело. Теперь все
встало на свои места. Может быть, та женщина, с которой он на днях при-
ходил домой, вовсе не любовница его, а просто какая-нибудь родственница,
которая помогает убирать, мыть, выносить мусор. Когда идет ремонт, такой
работы всегда много.
Она цепким взглядом окинула квартиру. Неплохо, совсем неплохо. Ухо-
женное жилье, всюду чувствуется аккуратность и вкус. Алик предложил ей
пройти в комнату и устраиваться поудобнее, а сам отправился хозяйничать
на кухню. Лариса уселась на мягкий, обитый велюром диван и попыталась
сосредоточиться. Все-таки задача перед ней стоит не самая простая: вте-
реться в доверие к человеку и заставить его говорить о своей покойной
жене. Ну пусть не о жене, расписаныто они не были, но ведь столько лет
прожито вместе!
На стене, напротив дивана, висела большая, вставленная в рамку фотог-
рафия Дербышева: он и еще какой-то мужчина стоят рядом, одетые в костюмы
для верховой езды, и держат под уздцы лошадей. Впрочем, определение "ка-
кой-то мужчина" было явно надуманным, это лицо Лариса прекрасно знала,
оно мелькало на телевизионном экране почти каждый день. Известный поли-
тик, депутат Государственной думы. Да, ничего себе знакомства у Виктора
Александровича.
Скинув туфли и забравшись на диван с ногами, Лариса Томчак снова вер-
нулась мыслями к тому, ради чего затеяла всю эту историю с письмом и
знакомством: к Стрельникову. Даже если окажется, что отец Наташи Цукано-
вой - не он, то, может быть, он стоял рядом? Видел, знал, что происхо-
дит, и не защитил несчастную девчонку, которую банально подпоили на но-
вогодней студенческой вечеринке. Господи, самое главное, чтобы виновни-
ком не оказался Томчак. В любом другом случае она свернет шею этому оба-
ятельному деспоту, этому эгоистичному тирану, виновнику стольких проли-
тых ею слез. Она снова стала вспоминать...
...Была прекрасная летняя суббота, солнечная и теплая. Они давно уже
планировали эту поездку на дачу вместе с друзьями. В том и был смысл,
чтобы непременно ехать вместе. Предполагалось, что товарищ Славы поможет
ему сделать кое-какую работу по ремонту дома, требующую совместных мужс-
ких усилий и специальных навыков, которых у Славы как раз не было, а у
его товарища были. Поездка несколько раз откладывалась, потому что очень
трудно было подгадать так, чтобы оба мужчины были свободны. Наконец,
выбрали день. У жены приятеля на субботу падал день рождения, и было ре-
шено ехать на дачу часов в двенадцать дня, быстро сделать необходимые
ремонтные работы, а дамы в это время приготовят стол, после чего можно
будет с чистой совестью начинать праздновать до вечера следующего дня.
Идея понравилась, и к ее воплощению обе семьи готовились всю неделю.
В субботу около одиннадцати утра позвонил Стрельников.
- Надо срочно подготовить устав Фонда развития и поддержки гуманитар-
ного образования, - сказал он голосом, не терпящим возражений. - Сколько
времени тебе понадобится?
- Как срочно это нужно? - уточнил Томчак.
- Сегодня вечером документ должен лежать на столе у заместителя
премьера. Возьми ручку и запиши, какие моменты должны быть отражены...
Минут двадцать Стрельников диктовал по телефону свои требования к до-
кументу.
- Когда будет готово?
Томчак посмотрел на часы. Было пять минут двенадцатого.
- Часам к трем, - вздохнул он безнадежно.
- К трем я пришлю машину, чтобы забрали документ.
Лариса стояла рядом, молча слушая весь разговор.
- Ты с ума сошел? - тихо спросила она. - Мы же в двенадцать выезжаем
из дома.
- Ларочка, ну что я могу сделать? Он мой начальник, и я должен выпол-
нять его поручения. Вы поезжайте без меня, отдыхайте на природе. Я быст-
ро сделаю этот устав и примчусь к вам. Давай позвоним ребятам, попросим,
чтобы они заехали за тобой и взяли в свою машину. Тогда мне не придется
ехать к вам на электричке, и в четыре часа мы уже будем все вместе."
Он позвонил друзьям, но те решили проявить солидарность и не захотели
ехать на дачу без него.
- Подумаешь, выедем не в двенадцать, а в три, - спокойно заявили они.
- Зато вместе.
Томчак кинулся к компьютеру и принялся за работу.
Примерно через час снова позвонил Стрельников, он, оказывается, забыл
еще какие-то пункты. К половине третьего документ был готов. Томчаку уже
приходилось делать уставы, все эти файлы были у него в компьютере, и он
смог брать из них и перетаскивать в новый устав целые куски. В три часа
звонка от Стрельникова насчет машины не было. В четыре - тоже. Его рабо-
чий телефон не отвечал, а по домашнему отвечала Люба и растерянно гово-
рила, что понятия не имеет, где Володя. Сотового телефона у него в то
время еще не было, и что теперь делать, Томчак не понимал совершенно.
Друзья проявляли достойное похвалы благородство, нервозности не выказы-
вали и спокойно отшучивались в ответ на извинения Вячеслава:
- Да ладно, Слав, не бери в голову, ну через час поедем, подумаешь,
большое дело. Зато праздновать слаще будет.
Но проходил час, потом еще один, а Стрельников так и не звонил. Нако-
нец Лариса не выдержала.
- Ты хотя бы понимаешь, что происходит?! - заорала она. - Мы человеку
день рождения испортили. У нее праздник, а она с самого утра сидит на
чемоданах, ждет, когда твой ненаглядный Стрельников соизволит тебя от-
пустить из своих цепких лап. Они нам одолжение сделали, согласились
ехать на нашу дачу, чтобы помочь тебе с ремонтом, хотя им куда интерес-
нее было бы провести праздничный день совсем по-другому. Они бы гостей
позвали или сами куда-нибудь сходили. А у них даже отпраздновать дома
нечем, они же не готовились, думали, что проведут выходные с нами за го-
родом.
- Лара, - с тоской твердил Томчак, - ну что я теперь могу сделать?
Володька сказал, что вечером документ должен лежать на столе у от-
ветственного чиновника. Я не могу его подвести. Он на меня положился. Ну
как я могу сейчас бросить все и уехать?
- Да ты на часы посмотри, исполнительный ты мой! Уже восьмой час! Ка-
кой ответственный чиновник? Какой документ? Все уже водку пьют по баням
да по ресторанам, один ты как идиот веришь в сказки, которые тебе вешает
на уши твой Стрельников! Господи, Славочка, - она заплакала, - ну
сколько же это может продолжаться? Почему он все время ставит тебя в по-
ложение, когда ты вынужден оправдываться перед другими? Ну ладно - я. Я
твоя жена и все снесу. Но дело же касается других людей, наших друзей,
которых мы привязали, которым испортили праздник. Если ему так срочно
нужен этот проклятый устав, то почему бы ему не сесть и не написать его
самому? Не умеет? Ума не хватает? Или ему интереснее в это время где-то
развлекаться?
- Лара, пожалуйста...
- Да что я, ты не меня уговаривай, а ребят. Могу себе представить,
что они сейчас говорят о нас с тобой, сидя в своей квартире рядом с уло-
женными сумками.
Около девяти вечера Томчак наконец нашел в себе силы в очередной раз
позвонить товарищу. Голос у того был сухим и напряженным.
- Ребята, вы простите, что так получилось... Мы вам праздник испорти-
ли, - пробормотал Томчак.
- Да уж, - неожиданно резко ответил приятель. - Моя красавица уже
второй час рыдает в спальне, не знаю, как ее успокоить. Веселый день
рождения вы ей устроили. Спасибо вам, век не забудем.
И швырнул трубку.
Больше в тот вечер Лариса с мужем не разговаривала. Они молчали до
полуночи, потом улеглись спать. А Стрельников так и не позвонил. Ни в
этот день, ни на следующий, в воскресенье.
В понедельник, придя на работу в институт, Томчак твердо решил отно-
шения с Владимиром не выяснять и ничего у него не спрашивать. Он считал
это для себя унизительным. Около десяти утра забибикал телефон прямой
связи с ректором.
- Не разбудил? - послышался в трубке веселый голос Стрельникова.
- Нет, - сдержанно ответил Томчак, не отреагировав на привычную Воло-
дину шутку, которая всегда казалась ему дурацкой, но никогда не раздра-
жала.
- Где документ? Я долго буду его ждать?
Томчак, в соответствии с принятым решением, ничего колкого не отве-
тил, только коротко бросил:
- Сейчас принесу.
Через минуту он был в кабинете ректора. Стрельников бегло проглядел
двадцатистраничный документ и кивнул.
- Так, сюда нужно добавить еще...
Томчак Молча записывал в блокнот, никак не комментируя происходящее.
- Кажется, все, - подвел черту Стрельников. - Давай быстренько пере-
делай, чтобы в течение часа документ был у меня.
Так же молча Томчак вышел из кабинета.
Он был не из тех людей, которые, сталкиваясь с невыполнимым заданием,
заявляют об этом. Он был из тех, кто быстро принимает меры к тому, чтобы
задание стало выполнимым.
В его компьютере, стоящем на столе в служебном кабинете, сделанного в
субботу устава не было, ведь он работал дома. О том, чтобы записать
текст на дискету и принести с собой, он как-то не подумал, уж слишком
зол юн был и на Стрельникова, и на ни в чем не повинный устав. Вносить
необходимые поправки и дополнения в текст и отдавать его машинистке пе-
репечатывать заново - времени нет. Напечатать двадцать страниц - это ра-
боты не на один час. Значит, надо срочно ехать домой, сбрасывать текст
на дискету, везти на работу и заканчивать документ здесь. А служебную
машину Томчак с самого утра отпустил в автосервис менять подкрылки...
Он проявил чудеса настойчивости и оперативности, уговорив кого-то из
сотрудников института отвезти его домой и обратно на личной машине. Он
успел сделать новый вариант устава Фонда. Ровно через час с папкой в ру-
ках он входил в приемную ректора института.
- А Владимир Алексеевич уехал, - сообщила Томчаку секретарь Наталья
Семеновна. - Его сегодня уже не будет.
Вячеслав Петрович посмотрел на часы. Прошел ровно час, минута в мину-
ту. Неужели он не успел сделать документ вовремя, и Володе пришлось
ехать с пустыми руками?
- Давно он уехал? - спросил Томчак дрогнувшим голосом.
- Давно, минут сорок назад. Он поехал в аэропорт встречать ректора
Новосибирского университета. Потом повезет его в гостиницу, потом обе-
дать... Ну сами понимаете. Так что Владимир Алексеевич будет только
завтра.
Вечером у него болело сердце, да так, что ему казалось, будто он уми-
рает, Лариса металась по квартире в поисках лекарств, потом вызывали
"неотложку".
- Господи, как я его ненавижу, - шептала сквозь зубы Лариса, наблюдая
за тем, как жидкость из шприца переливается в вену на руке ее любимого
мужа. - Как я его ненавижу... Когда-нибудь я его убью...
...На кухне забавный женоподобный Алик гремел посудой, в комнате было
тепло и уютно, и Ларисе вдруг стало удивительно хорошо в этой чужой
квартире. Ей предстоит приятный вечер в обществе красивого элегантного
мужчины, который будет за ней ухаживать, говорить комплименты, угощать
шампанским. Давно ей не приходилось флиртовать, и она с удовольствием
думала о предстоящей встрече.
- Лариса, налить вам что-нибудь выпить?
- Да, будьте добры, - откликнулась она, - что-нибудь легкое.
Она не хотела пить, но знала, что от вина делается необыкновенно хо-
рошенькой, глаза начинают сверкать, а щеки покрываются нежным и очень
красивым румянцем, который делает ее значительно моложе. Лариса по-
чувствовала, что одна нога затекла, и стала менять позу, чтобы сесть по-
удобнее. Пришлось опереться одной рукой о диванную подушку, но рука сос-
кользнула по гладкому велюру, и пальцы Ларисы оказались глубоко между
диванными подушками. Кончиками пальцев она почувствовала что-то твердое.
Нащупав предмет, вытащила его. Это был серебряный Купидон с луком и
стрелой. "Надо же, - с улыбкой подумала она, - кто-то из подружек Дербы-
шева потерял. Симпатичная вещица, необычная. Я таких и не видела. Хотя
нет, видела. Точно помню, видела именно такого".
Лариса повертела серебряную фигурку в пальцах и вдруг заметила на об-
ратной стороне гравировку. В комнате царил полумрак, верхний свет не го-
рел, а мягкого освещения от торшера и бра было недостаточно, чтобы разг-
лядеть тонкие крошечные буквы. Она поднесла фигурку к самым глазам и по-
мертвела. "Миле от Володи с любовью". Да, конечно, она видела такого Ку-
пидончика на этой похотливой сучке Миле, когда Стрельников явился с ней
на сорокапятилетие Гены Леонтьева. "Значит, она была здесь, - подумала
Лариса. - Вот почему следователь так упорно спрашивал, не знаем ли мы,
что могла делать Мила у метро "Академическая". Я-то, идиотка, думала,
она с Любашей встречалась. Любочка, дурочка наивная, к колдунам каким-то
ходить начала, я ее видела случайно возле кладбища поздно ночью и поня-
ла, что по совету этих шарлатанов она ходит против Милы ворожить. Я была
уверена, что это Любочка ее... Ворожила, ворожила, а потом поняла, что
все без толку, да и пригласила Милу встретиться, погулять, поговорить.
Терпение у нее лопнуло, и взяла она все дело в собственные руки. Что же
теперь выходит? Любочка ее не убивала? А кто же тогда? Почему серебряный
Купидон оказался в этой квартире, на этом диване? Что Мила здесь делала?
Впрочем, вопрос совершенно идиотский. То же, что и я здесь делаю. Только
я пришла к Дербышеву по личному делу, а Мила - по сексуальному. Потаску-
хой была, потаскухой и сдохла. Остановись, Лариса! О чем ты думаешь? Ес-
ли Милу убили в тот вечер, когда она побывала в этой квартире, то тебе
нужно уносить отсюда ноги, и как можно быстрее. И никогда больше сюда не
возвращаться. Уходить и немедленно бежать в милицию, отнести им кулон и
все рассказать. Черт с ней, с репутацией, придется, конечно, призна-
ваться и рассказывать, как я здесь оказалась, но это лучше, чем повто-
рить путь Милы..."
На пороге комнаты возник Алик в своих облегающих брючках из тонкой
шелковистой кожи и красивой блузе из кремового шелка с широкими свобод-
ными рукавами.
- Пожалуйста, Лариса. - Он протянул ей небольшой подносик, на котором
стоял бокал с белым вином. - Это немецкое рейнское. Или вы предпочитаете
красные вина?
- Нет-нет, - торопливо откликнулась Лариса и потянулась за бокалом.
Быстренько выпить и уйти, сославшись на внезапную головную боль. Или,
еще лучше, позвонить куда-нибудь, а потом сказать, что возникла необхо-
димость срочно ехать по делу. Соврать, что мать тяжело заболела. Она вы-
пила вино в три больших глотка, поставила бокал на журнальный столик и,
незаметным жестом сунув серебряную фигурку в карман юбки, поднялась с
дивана.
- Мне нужно позвонить, - решительно сказала она. - Где у вас телефон?
Но Алик повел себя совершенно неожиданно.
- Позвонить? - переспросил он. - А куда?
- Мне нужно позвонить по делу, - терпеливо повторила Лариса, еще ни-
чего не чувствуя.
- По какому делу?
Сердце ее ухнуло куда-то вниз. Ну вот, началось. Она не успела. Дура
она, решила, что все дело в Дербышеве. А оказалось, что все дело в этом
сладкоречивом педерасте Алике. Дербышев тут вообще ни при чем. Алик за-
манивает сюда баб, которые клюют на завидного жениха Дербышева, и убива-
ет их. Он - маньяк. Он - сумасшедший. Боже мой, как же она сразу не рас-
познала психотика! Она, врач с многолетним стажем, попалась, как послед-
няя идиотка! Он не даст ей позвонить, потому что боится, что она назовет
адрес, где находится, и позовет на помощь. Надо было спокойно выпить ви-
но, дождаться, пока он уйдет обратно на кухню, тихонько выползти в при-
хожую и рвануть из квартиры что есть сил. Даже если бы он погнался за
ней по лестнице, было бы уже проще. Можно было бы кричать... А теперь
что? Она выдала себя, заставила маньяка почувствовать что-то, насторо-
житься.
- Моя мама с утра неважно себя чувствовала, - Лариса старалась гово-
рить как можно спокойнее, - и мне нужно ей позвонить, справиться, как
она. Она уже совсем старенькая, я все время за нее волнуюсь.
Договаривая фразу, она почувствовала внезапное головокружение и ост-
рую слабость. "Он мне что-то подмешал в вино... Господи, как все просто.
Я еще на что-то надеялась, рассчитывала, как буду убегать, спасаться, а
на самом деле мне уже не на что было рассчитывать. Я уже выпила отра-
ву..."
Лариса покачнулась, сильные мускулистые руки подхватили ее и понесли
на диван. Сознание ее меркло, но не быстро. Она уже не могла самостоя-
тельно двигаться и говорить, но все слышала и понимала. Лицо с точеными
чертами, тонкими бровями и покрытой тоном кожей приблизилось к ней
вплотную. Она даже чувствовала дыхание Алика, которое почему-то оказа-
лось свежим, чистым и сладким.
- Вот так, моя милая, - шелестел у нее над ухом голос. - Сейчас ты
умрешь. Это прекрасно. Ты сама поймешь, как это прекрасно. Если бы не я,
тебе никогда не удалось бы умереть такой прекрасной смертью. Ты бы про-
жила долгую жизнь, наполненную страданиями и болезнями, и умирала бы в
боли, судорогах и зловонии. А теперь ты умрешь молодой, красивой и без
всяких мучений. Ты не думай, что смерть отвратительна. Я дам тебе то,
чего, может быть, не даст никто на свете, кроме меня. Я покажу тебе, что
смерть бывает прекрасной. Я дам тебе возможность увидеть ее светлый лик.
Не страшный и морщинистый лик старухи с косой, а светлый лик избавления
от суеты, лик вечного покоя. Твоя подружка Людмила не захотела увидеть
светлый лик, она была глупой, безмозглой тварью, потому и умерла как
глупая безмозглая тварь. Мне пришлось ее задушить. Ей было очень страш-
но. А тебе? Тебе ведь не страшно, правда? Тебе хорошо, ты уже почти ни-
чего не чувствуешь, ты засыпаешь, ты уходишь... Смотри на меня, смотри
мне в глаза до последнего мгновения, я провожу тебя до самых ворот, я
буду с тобой до конца.
Голос делался все тише и тише, и Лариса понимала, что умирает. Каждая
секунда приближала ее к смерти, каждая секунда казалась ей шагом, кото-
рый ее заставляют делать против собственной воли. Вот еще шаг, и еще, и
еще... Темные глаза Алика были совсем близко, и затухающим сознанием Ла-
риса исступленно цеплялась за эти глаза. Пока она их видит - она жива.
Пока она их видит - она не умерла. Нельзя сдаваться, надо бороться изо
всех сил, может быть, он дал ей в вине не яд, а просто какой-то препарат
с очень сильным, но кратковременным действием. Не сдаваться, терпеть,
может быть, сейчас все пройдет. Сейчас кончится пик действия препарата,
и ей сразу станет лучше...
Но Лариса напрасно надеялась. В вине был яд.