 |
|
 |
Глава 6
КАМЕНСКАЯ
Все-таки Коротков оказался прав, она действительно с самого утра была
не в себе, но причину поняла только в середине дня. Именно сегодня, в
понедельник, открывалась международная конференция, которую организовы-
вал и проводил институт, в котором работал Алексей. И Настя нервничала,
потому что конференций таких на ее глазах за последние годы прошло вели-
кое множество, и она прекрасно знала, сколько неожиданных накладок и
неприятностей может возникнуть в любой момент. В оперативной типографии
сломается ризограф, и тираж сборников тезисов не будет готов в срок. Во-
дитель, посланный в аэропорт встречать иностранного гостя, застрянет по
дороге с поломкой. На теплоцентрали произойдет авария, и в гостинице
института, где расселят высоких гостей, не будет горячей воды. Перед са-
мым началом пленарного заседания в актовом зале откажет техника. А еще
случаются совершенно замечательные ситуации, когда какой-нибудь самолет
не прилетит вовремя, кто-то из докладчиков не успеет прибыть к началу
заседания, и тогда нужно срочно делать перестановки выступающих, однов-
ременно обрывая телефон, чтобы выяснить, вылетел ли ученый муж и имеет
ли смысл ждать его с этим опаздывающим рейсом или он остался дома. А дом
этот зачастую находится далеко за океаном. Однажды у Алексея такое уже
произошло, а закончилось весьма неожиданно. Профессор из Норвегии, из-
вестный своим склочным характером, заявил, что в отсутствие своего кол-
леги из Канады он выступать не будет, ибо его выступление посвящено дис-
куссии по поводу той научной доктрины, которую проповедует канадец, и
без доклада последнего ему, дескать, делать на трибуне нечего. Но высту-
пать на секционных заседаниях он тоже не намерен, он согласен только на
пленарное. Так что если опаздывающий коллега из Канады не появится в
институте до окончания пленарного заседания, то он, норвежский профес-
сор, покинет конференцию и вернется домой. Канадский ученый, к сожале-
нию, вовремя не успел появиться, и с норвежским математиком дело дошло
чуть не до скандала.
Настя то и дело посматривала на часы, чтобы не упустить момент, когда
можно будет позвонить Леше. С десяти утра до тринадцати тридцати - пле-
нарное заседание. Потом до пятнадцати часов - обед. Вряд ли Лешка поя-
вится в своей лаборатории, он должен будет торчать на обеде вместе с
гостями. После обеда и до семнадцати часов - продолжение заседания. Вот,
пожалуй, в интервале от четверти шестого до шести можно попробовать. Ес-
ли после заседания все отправятся на банкет по случаю открытия конферен-
ции, то Лешка должен будет забежать к себе за курткой или плащом. Но
это, конечно, при условии, что он пришел в институт не в одном костюме.
А с него станется...
До четверти шестого было еще много времени, и Настя снова занялась
анализом информации, полученной об Алине Вазнис, ее жизни и окружении.
Подруг не имела. Пожалуй, она действительно их не имела. Версию о
том, что подруги были, но Алина их не афишировала, можно пока оставить
про запас. Судя по словам ее мачехи, одинокой и замкнутой она была с са-
мого детства.
Эмоционально холодная, по оценке Смулова. Никто, по словам помрежа
Альбиковой, не испытывал на себе ее доброты. Не склонная к сантиментам и
жалости, судя по истории с Зоей Семенцовой. Не прощающая обид, но гото-
вая мстить исподтишка, о чем свидетельствует ее поведение в ответ на ос-
корбление, нанесенное Ксенией Мазуркевич. Одержимая идеей мести, возмез-
дия, что проявилось в ее записях об образе Азучены из "Трубадура".
Не подвержена порывам, хорошо контролирует свое поведение. Молодая
красивая женщина, в последние два года - звезда экрана, и не дала своему
любовнику Смулову ни малейшего повода для ревности. В то же время озабо-
чена проблемой вины, это уже из записей о Джильде. И не особенно верит в
невинность и целомудрие, если судить по этим записям.
Что же она за человек? Монстр, бессердечный и глубоко циничный?
Настя бросила взгляд на часы - половина пятого.
Так, что еще мы знаем об Алине? Неразвитая устная речь. Бойкое перо.
Дневник! У нее должен быть дневник!
Господи, это же было так очевидно!
Куда подевался Коротков? Нужно срочно его найти.
Но Настя понимала, что найти Юру не так-то просто. Ладно, можно поп-
робовать договориться со следователем. Жаль, что убийство Вазнис ведет
не Ольшанский, с этим следователем Настя всегда могла найти общий язык.
- Борис Витальевич, - торопливо заговорила она, когда дозвонилась на-
конец до следователя Гмыри. - Нужно еще раз осмотреть квартиру Вазнис. У
нее должен быть дневник.
- Откуда сведения? - коротко спросил Гмыря, который не признавал ни-
каких "вычислений" и опирался только на достоверные факты.
- Мне так кажется. Понимаете, по свидетельству людей, знавших потер-
певшую, у нее не были развиты навыки устной речи, другими словами, она
плохо говорила, запиналась, не могла внятно выразить мысль. Но я читала
записи, сделанные ею в свободной форме, чтото вроде литературного эссе,
и могу сказать, что письменная речь у нее развита более чем хорошо. При
этом стиль изложения она избирает в форме диалога с невидимым собеседни-
ком. Понимаете? Я уверена, это следствие давней привычки вести дневники.
- Если бы дневники были в квартире, мы бы их изъяли, - сухо ответил
следователь. - Не считай всех дураками.
- Борис Витальевич, не поймите меня превратно, но на труп Вазнис де-
журная группа выезжала около девяти утра. Это же конец суточной смены,
все устали, внимание притуплено, могли и пропустить. Я никого не хочу
обидеть, но...
- Ладно, - неожиданно сдался Гмыря, и Настя поняла, что он торопится
куда-то и хочет побыстрее от нее отделаться. - Завтра с утра пораньше
съездим, до работы.
- А сегодня? Никак нельзя? - робко попросила она.
- Сегодня никак. Все, до завтра. В семь тридцать у дома Вазнис.
Не повезло, огорченно подумала Настя. Теперь придется ждать до завт-
ра. Можно было бы, конечно, схулиганить и съездить туда без следователя.
Но вся беда в том, что ключи от квартиры находятся у него. Оба комплек-
та: и те, что лежали в прихожей на тумбочке и принадлежали самой Алине,
и те, что отдал Смулов.
Ладно, ничего не поделаешь. Но раз уж завтра они поедут на место
преступления, надо извлечь из этого максимальную пользу. Во что была
одета Алина Вазнис, когда ее убили? В ночную сорочку и пеньюар. О чем
это говорит? Либо о том, что визит убийцы был неожиданным, либо о том,
что она ждала хорошо знакомого человека, любовника или подругу. Харито-
нов утверждает, что предварительно позвонил Алине и предупредил, что за-
едет, привезет деньги. Могла она открыть ему дверь в таком виде? Нет,
женщина, которая за четыре года не дала Смулову ни малейшего повода для
ревности, не могла принимать постороннего мужчину в столь легкомысленном
одеянии. Что из этого следует? Два варианта. Первый: Харитонов лжет, он
не звонил Алине, заявился без звонка. Но если врет, то зачем? Бессмыс-
ленно. Какая разница, звонил он ей или нет? Сказал бы правду. Второй ва-
риант: Харитонов позвонил, Алина встретила его вполне одетая, взяла
деньги, и он ушел. А убил ее кто-то другой и сделал это гораздо позже,
когда она уже разделась и собралась ложиться.
Вернемся к первому варианту: Харитонов заявился без звонка около де-
сяти вечера. Алина открыла ему дверь в полупрозрачном одеянии. Зная Али-
ну не первый день, он понимает, что, предупреди он ее о своем визите -
она бы непременно оделась. Девушка строгих правил. Он убивает ее, приду-
мывает ложь о предварительном звонке, рассчитывая на то, что Настя или
какой другой сыщик будет рассуждать именно так, как она сейчас и рассуж-
дает. А сами не догадаются - можно и подсказать, бросить ненароком, что,
мол, Алина была в брюках и в свитере. А коль нашли ее мертвой в пеньюа-
ре, то, стало быть, убийца - не он. Правда, чтобы до такого додуматься,
нужно иметь хорошие мозги, но кто сказал, что у Харитонова они плохие?
Неудачник в делах не означает "дурак". Просто неудачник. Вот и объясне-
ние тому факту, что деньги он собрал уже к пяти часам вечера, а к Вазнис
приехал только в десять.
Настя открыла блокнот и быстро отыскала телефон Николая Степановича
Харитонова. Телефон был служебным, принадлежал "Сириусу", и ей долго
объясняли, что Харитонов вышел куда-то, может быть, на третий этаж, мо-
жет быть, на первый, а может, его и вовсе нет уже, время-то - шестой
час.
Настя попросила оставить ему записку со своими телефонами и снова
принялась накручивать диск. Она чуть было не пропустила время, когда
можно было начинать искать Алексея.
В институте все время было занято, и Настя, машинально набирая номер
раз за разом, придумывала, что бы еще такое проверить, находясь в квар-
тире убитой. В тот момент, когда в трубке наконец раздались обнадеживаю-
щие длинные гудки, она подумала, что у Вазнис наверняка были видеокассе-
ты с фильмами, в которых она снималась. Надо будет их забрать и дома
посмотреть. Может быть, это как-то поможет дополнить ее портрет, понять
ее характер.
Слава Богу, у Лешки все оказалось благополучно. Она правильно рассчи-
тала, он действительно собирался на банкет вместе со всеми участниками
конференции и забежал к себе за курткой.
- Когда ты появишься? - спросила Настя.
- А что, соскучилась уже? Или есть нечего?
- Конечно, нечего, - рассмеялась она. - Ты не накормишь, так я же
помру от голода. Нет, правда, когда ты приедешь?
- Конференция заканчивается в четверг, так что раньше - вряд ли. Но
если срочно...
- Ничего срочного, солнышко, просто хочу знать, чтобы быть готовой.
Хлеба куплю, мужиков всех из-под кровати повыгоняю, водочные бутылки вы-
брошу. Следы замету, короче говоря.
- Понял. До пятницы можешь питьгулять свободно. Потом я приеду и раз-
гоню твоих бесчисленных любовников. Да, кстати, ты к моему приезду ниче-
го не готовь и не покупай. У родителей в среду сорок лет совместной жиз-
ни исполнится, они собирают своих друзей, мать планирует какие-то неве-
роятные кулинарные изыски. Все, что останется, как водится, - наше. Так
что я в пятницу привезу тебе полную машину мисочек и кастрюлек.
Поговорив с мужем, Настя почувствовала себя намного спокойнее и снова
переключилась на убийство Алины Вазнис. При этом ее грызло чувство вины
перед своими коллегами: убийство актрисы было далеко не единственным де-
лом, которым занимались сотрудники отдела по борьбе с тяжкими на-
сильственными преступлениями, и у Насти была куча работы и по другим
убийствам. Но ее "заклинило" именно на Алине. Это случалось довольно
часто: из всего множества убийств Настя вдруг выделяла какое-то одно,
из-за которого теряла покой, сон и аппетит. Она, как правило, не могла
сказать определенно, почему именно это преступление так ее терзает, что
в нем особенного, необычного, опасного. Но она думала о таком убийстве
постоянно, оно вытесняло из ее головы все другие мысли. Как раз таким и
оказалось убийство Алины Вазнис.
Около семи часов объявился Харитонов.
- Это милиция? - затравленно спросил он. - Мне передали, чтобы я поз-
вонил.
- Меня зовут Анастасия Павловна, - вежливо сказала ему Настя. - Я ра-
ботаю в уголовном розыске и занимаюсь убийством Алины Вазнис. И у меня к
вам появились вопросы, Николай Степанович.
- Мне нужно куда-то приехать? - обреченно отозвался он.
- Да нет, что вы, можно по телефону. Скажите, в чем была одета Ваз-
нис, когда открыла вам дверь в пятницу вечером?
- В чем одета? - явно растерялся Харитонов. - В юбке, кажется, и в
блузке. Нет, не в блузке, в майке.
- Поподробнее, пожалуйста, вспомните. Из какой ткани юбка, какого
цвета?
- Ну, это... Цветастая такая юбка, длинная, свободная. Кажется, зеле-
ная или пестрая какая-то, но зеленое там точно было.
- А майка?
- Обычная трикотажная белая майка с коротким рукавом, впереди на пу-
говичках. В первый момент кажется, что это блузка, а потом понимаешь,
что майка.
- Хорошо, Николай Степанович. Вот вы позвонили в дверь, Алина вам
открыла. Дальше как было?
- Да я же рассказывал уже десять раз! - с досадой сказал Харитонов. -
Вы что, не записываете показания?
- Николай Степанович, не нужно раздражаться. Отвечайте, пожалуйста,
на мои вопросы.
- Я вошел в прихожую, сразу вынул из кейса деньги в конверте, протя-
нул Алине. "На, - говорю, - считай. Шесть шестьсот". Она так посмотрела
на меня удивленно, как будто я ей не доллары, а рубли принес. "Шесть
шестьсот?" - спрашивает. "Ну а сколько же? Восемь месяцев по пятнадцать
процентов - сто двадцать процентов. Сто двадцать процентов от трех тысяч
- три шестьсот. Итого шесть шестьсот". Она улыбнулась. "А, - говорит, -
ну да, конечно, я не подумала". Ну вот, я ей конверт отдал, она его на
тумбочку в прихожей положила и смотрит на меня. В общем, понятно было,
что чаю она мне предлагать не собирается. Да я и не хотел. Поблагодарил
Алину за то, что выручила, попрощался и ушел. Вот и все.
- Вы говорите, Алина конверт взяла и на тумбочку сразу положила. Она
не пересчитала деньги?
- Нет. Даже в конверт не заглянула.
- Вас это не удивило? Или Алина была чрезмерно доверчивой?
- Ну знаете ли, - задохнулся от возмущения Харитонов. - Я все-таки не
жулик и не проходимец. Если я сказал, что в конверте шесть тысяч
шестьсот долларов, то за мной можно не проверять. Мы же в одном объеди-
нении работаем, если я ее обману, как же я потом встречаться с ней буду?
Гнев Харитонова казался таким праведным и искренним, что Настя на
мгновение даже забыла, как Николай Степанович, взяв у Алины деньги в
долг на четыре месяца, не отдавал их целых восемь, да еще и избегать ее
начал. И принес-то он деньги только потому, что Смулов по просьбе Алины
поговорил с ним достаточно жестко.
- И сколько времени вы провели в квартире Вазнис?
- Не больше десяти минут. Скорее даже, минут пять.
- Находились только в прихожей?
- Да. Алина не пригласила пройти, да мне и не нужно было.
- У вас не сложилось впечатления, что в это время в квартире находил-
ся кто-то еще? Припомните, Николай Степанович, не выглядело ли поведение
Алины так, словно она не хотела, чтобы вы входили в комнату и кого-то
увидели. Может быть, она была напряжена? Слишком торопилась вас выпрово-
дить? Посматривала на часы, потому что когото ждала и не хотела, чтобы
вы столкнулись?
- Да нет, пожалуй, - задумчиво произнес Харитонов. - Ничего такого
мне не показалось. Она была совершенно спокойна, как обычно. А то, что
не пригласила пройти в комнату, так она вообще не была особо приветли-
вой. Никогда никого в гости к себе не приглашала. И сама, по-моему, ни к
кому не ходила.
Положив трубку, Настя удовлетворенно подумала, что рассказ Харитонова
дает хоть какую-то пищу для проверки. Она твердо знала: главное - на-
чать, сдвинуться с места, а потом, по мере движения, станет ясно, в том
ли направлении нужно идти. Отрицательный результат ничем не хуже положи-
тельного с точки зрения анализа и познания, это Настя Каменская усвоила
давно, еще с детских лет.
СТАСОВ
Всю вторую половину дня они вместе с Юрой Коротковым разбирали по
косточкам биографии Ксении Мазуркевич и Зои Семенцовой, попутно выясняя,
где же обе они провели вечер пятницы и почему так отчаянно врут, говоря
об этом вечере. Результат их кропотливого и весьма интенсивного труда
оказался ошеломляющим и в то же время смешным до колик. Оказалось, что
Ксения и Зоя были вместе. Да еще как вместе! Просто-таки в одной "посте-
ли", правда, в качестве постели выступал салон автомобиля и подмосковный
лесок.
Ксения действительно никогда не встречалась с Зоей Семенцовой до того
момента, как та появилась в "Сириусе". Впервые они столкнулись уже после
того, как Зоя, отлечившись в первый раз, снова начала прикладываться к
бутылке. В один прекрасный день Ксения случайно наткнулась на Зою, когда
"отлавливала" очередного водителя. На мужиков, с которыми можно пола-
дить, у жены президента "Сириуса" был отменный нюх и точный глаз, нужное
ей лицо она замечала с расстояния метров в сто. В тот раз она стояла на
Большой Дмитровке, в прошлом Пушкинской улице, когда заметила Зою, вы-
ползавшую из захудалого сомнительного кафе-бара. Семенцова была пьяна и,
похоже, мало что соображала.
- Зоя! - окликнула ее Мазуркевич, озаренная внезапной идеей. - Семен-
цова!
Зоя повернулась на голос и нетвердой походкой двинулась навстречу
Ксении. По ее лицу можно было догадаться, что Ксению она никак не может
узнать, хотя отчаянно пытается вспомнить, кто же эта холеная дама, кото-
рая кажется ей такой знакомой.
- Добрый вечер, - вежливо поздоровалась Зоя, пытаясь изобразить дос-
тоинство.
- Давай я тебя подвезу, - сразу же предложила Ксения. - Все равно
"левака" ловлю.
Через несколько минут Мазуркевич увидела "его". Дядька под полтинни-
чек, лысеющий, оплывший, с быстрыми блестящими глазками, которые сразу
выдавали в нем бывшего сердцееда и донжуана среднего пошиба. Ксения
всегда выбирала недорогие отечественные автомобили. И вовсе не потому,
что была патриоткой и признавала только продукцию российского машиност-
роения. Она вполне здраво рассуждала, что толстеющий, лысеющий, некраси-
вый мужик может иметь сколько угодно длинноногих молоденьких телочек с
гладкой кожей, если у него много денег. А вот если денег мало, о чем
свидетельствует и "прикид", и марка автомобиля, а за спиной активное
сексуальное прошлое, с воспоминаниями о котором расстаться нет моральных
сил, то... Вот этито и нужны были Ксении.
Выбор ее оказался, как всегда, точным, и уже через три минуты они с
Зоей сидели в "жигулях". Ксения, естественно, впереди, рядом с водите-
лем, Зоя - сзади. Еще через десять минут все акценты были расставлены, и
водитель уверенно гнал машину в сторону Кольцевой автодороги. Ксения с
трудом сдерживала нарастающее возбуждение, пришедшая ей в голову идея
казалась великолепной. У нее давно уже возникли проблемы по части секса,
неуправляемое желание гнало ее на улицы в поисках случайных водителей,
ибо нравилось ей только одно: шофер, машина, чувство невероятной опас-
ности, когда в любую секунду могут появиться посторонние. Но в последнее
время даже этот сценарий перестал ее удовлетворять. Шофер и машина долж-
ны были присутствовать обязательно, без этого Ксения не могла даже воз-
будиться, но нужно было что-то еще... Еще какая-нибудь деталь, которая
выполнила бы роль хлыста, катализатора, стимулятора. Такой деталью в
этот раз должна была стать Зоя Семенцова, в прошлом заслуженная артист-
ка, а ныне - спившаяся "эпизодница".
- Давай, дружочек, начинай с нее, - сказала Ксения водителю, когда
доехали до места. - А я посмотрю. Потом, когда я скажу, оставишь ее и
займешься мной. Договорились?
- А она как же? - удивился водитель, решив проявить благородство. -
Ей же тоже нужно...
- Она обойдется, - холодно оборвала его Ксения. - Давай, приступай,
не тяни время. И включи свет в салоне.
Водитель послушно опустил спинки передних сидений, заблаговременно
расстегнул брюки и потянулся к Зое, которая тихонько дремала, свернув-
шись калачиком на заднем сиденье и скинув туфли на пол. Зоя сначала соп-
ротивлялась и никак не могла взять в толк, почему вместо подъезда
собственного дома ее разбудили где-то в лесу и чего этот шофер от нее
хочет. Потом, услышав стандартный набор ласковых эпитетов типа "красави-
ца", "ласточка", "сладкая", "кошечка", разомлела и не без удовольствия
включилась в процесс. В самый ответственный момент, когда Зоя уже приго-
товилась было испытать приятное, но нечасто выпадающее на ее долю
чувство, Ксения похлопала водителя по спине:
- Все, дружок, хватит, теперь я.
Она бесцеремонно вытащила из машины субтильную худенькую Семенцову и,
задрав широкую плиссированную юбку, под которой белья, естественно, не
оказалось, легла на разложенные сиденья.
Получилось все очень здорово! Именно так, как хотела Ксения Мазурке-
вич.
Слегка удивленный, но тем не менее вполне удовлетворенный водитель
развез своих странных партнерш по домам. На следующий день Ксения нес-
колько напрягалась, ожидая, что может позвонить протрезвевшая Зоя. Кто
знает, как она себя поведет? Вдруг начнет скандалить? Будет угрожать,
что расскажет отцу Ксении? Станет требовать ролей или денег? Или, что
тоже не лучше, будет набиваться в подружки?
Но прошел день, другой, третий, неделя, а Зоя Семенцова не сделала ни
малейшей попытки связаться с Ксенией, с которой ее свело столь пикантное
и, прямо скажем, грязноватое приключение. Ксения сначала успокоилась,
потом начала недоумевать. А потом муж повел ее в Киноцентр на просмотр
какого-то Оскаровского лауреата, кажется, это был "Основной инстинкт", и
там Ксения увидела Семенцову, которая прошла мимо, вежливо кивнув прези-
денту "Сириуса" и его супруге. На лице у Зои не отразилось ничего - ни
узнавания, ни воспоминания, ни неловкости, ни стыда, ни презрения. Вооб-
ще ничего. И Ксения поняла, что Зоя просто-напросто ничего не помнит.
Обыкновенная алкогольная амнезия.
Примерно через месяц Ксения встретила Семенцову в офисе "Сириуса". Та
была уже навеселе, но еще вполне адекватна. Ксения разыграла любезность
и участие, повела Зою в питейное заведение неподалеку и принялась ее об-
рабатывать. Оказалось, что Зоя кое-что всетаки помнит, например, она
помнит, как вышла из бара, как Ксения ее окликнула и предложила подвез-
ти, как сели в машину. А потом она уснула - и все, полный провал. Прочу-
халась только утром у себя дома. Ксения, действуя решительно и в то же
время осторожно, просветила актрису в части того, что случилось после
того, как она уснула. Разумеется, рассказ ее был довольно далек от исти-
ны, по ее версии получалось, что инициатива принадлежала Зое, и с води-
телем договаривалась Зоя, и вообще Семенцова вела себя как сексуальная
маньячка. Зоя умирала от стыда и, слушая рассказ Ксении, пила рюмку за
рюмкой. А потом Ксения снова посадила ее в машину и увезла за город. На
этот раз Зоя кое-что соображала, и ей понравилось. Хотя на следующий
день она снова ничего не помнила. То есть она помнила, о чем они с Ксе-
нией договорились, зачем та ловила машину и куда они вместе поехали. Но
что произошло на самом деле - нет, этого она совершенно не помнила.
С тех пор так и повелось. На людях они делали вид, что знакомы только
шапочно. И периодически, примерно раз в месяц, Ксения поила Зою до бес-
памятства, сажала в машину и увозила. Мазуркевич проявила творческий
подход к ситуации и уже не только смотрела, как случайные водители зани-
маются любовью с Зоей, но и активно участвовала, подключалась к процеду-
ре, занимаясь то мужчиной, то Зоей, то самой собой.
И в пятницу, 15 сентября, Ксения Мазуркевич и Зоя Семенцова снова бы-
ли "на выезде". Ксения молчала по вполне понятной причине, а Зоя лгала о
том, где была в пятницу, просто потому, что абсолютно не помнила этого.
Но признаться в том, что ты спилась до такой степени, что не помнишь,
где провела несколько часов, - означает поставить на себе крест. И по-
том, она действительно не помнила, где была, и ужасно боялась: а вдруг
она ходила к Алине? А вдруг ее там видели? А вдруг она действительно
ее...?
К счастью, Зоя жила в том же доме, где располагалась крупная фирма,
сильно радеющая за свою безопасность. До такой степени сильно, что поса-
дила у окна специального мальчика с компьютером, в задачу которого вхо-
дило фиксировать номера всех автомобилей, останавливающихся возле дома.
В этом, конечно, был смысл: отслеживать, не зачастили ли к офису фирмы
некие люди, которым здесь вроде бы делать нечего. Да и случись что, даже
самое нехорошее, вплоть до убийства, номер машины внесен в компьютер, а
это куда лучше, чем искать случайных очевидцев и просить их вспомнить
номер машины.
Коротков быстро сумел договориться с мальчиком, работавшим в ночь с
пятницы на субботу, получил распечатку номеров машин, подъезжавших к до-
му в интересующее его время, и подчеркнул несколько строчек. На этих
строчках рядом со временем и номером стояла пометка: "высадил женщину и
уехал". Таким образом, довольно быстро был найден любвеобильный води-
тель, который совершенно не думал стесняться того, что произошло, напро-
тив, казалось, даже гордился тем, что сумел в свои-то годы удовлетворить
двух дам одновременно. Он хорошо помнил их внешность и адреса, по кото-
рым развозил своих случайных партнерш. Дальнейшее было делом психологии,
напористости и техники. Часам к одиннадцати вечера, в понедельник, по-
дозрение с Ксении Мазуркевич и Зои Семенцовой было снято. Хотя один Бог
ведает, каких усилий, какого напряжения это стоило Юрию Короткову и Вла-
диславу Стасову.
- Сейчас позвоню Аське - и домой, - сказал Коротков, зевая и сладко
потягиваясь. - День совершенно сумасшедший получился, такое впечатление,
что сегодняшнее утро было в прошлом году.
Они сидели в машине Стасова перед офисом "Сириуса". Последний разго-
вор с Ксенией было решено провести вдвоем, так им показалось более пра-
вильно из тактических соображений, поэтому в целях экономии бензина к
Мазуркевич они ехали на одной машине, а "жигули" Короткова оставили пе-
ред особнячком, который занимал "Сириус".
- Пойдем ко мне в кабинет, - пригласил Стасов. - Ты позвонишь, а я
пока барахло соберу.
Они поднялись на второй этаж, и Стасов открыл свою обитую вишневым
кожзаменителем дверь. Коротков немедленно плюхнулся в вертящееся кресло
у письменного стола и схватил телефонную трубку.
- Ася? Это я. Вычеркивай наших девушек... Ага, они со случайным зна-
комым в лесочке трахались... Обе, конечно... Нет, не вдруг, они, оказы-
вается, этим уже года три промышляют, и всегда по пятницам. Говорят, по
пятницам водители никуда не торопятся, им на следующий день на работу
вставать не надо... Рецепт? Показала. Цел и невредим. Она его носила в
бумажнике, в отделении для проездного билета. Вместо проездного у нее
календарик вставлен, а под ним - рецепт. Муж не догадался там посмот-
реть... Сучки, конечно, кто же спорит. Но не убийцы. Ага... Ага... Да
она не помнит ничего, бедная. Ей сейчас скажи, что она президента США
застрелила, она и в это поверит. Алкоголь, что ж тут... Ладно, Асенька,
подробности завтра, поеду я спать, а то глаза уже слипаются и язык не
ворочается... Чего? В семь тридцать? Садюга ты, это ж мне во сколько
вставать придется! Ладно... Ладно... Все, целую, до завтра.
Стасов краем уха слушал разговор и разбирал огромное количество па-
пок, которые вытащил из несгораемого шкафа. Это были документы, оставши-
еся от предшественников, и Стасов понимал, что рано или поздно все равно
нужно будет все их просмотреть, чтобы получить полное представление о
проблемах, возникающих в связи с обеспечением безопасности в киноконцер-
не "Сириус". Эту противную, но необходимую работу нельзя откладывать до
бесконечности.
На конец сентября планировался выезд нескольких человек из "Сириуса"
на кинофестиваль "Киношок", поэтому Стасов и остановил свой выбор на
трех толстых папках с названием "Выезд". Две из них имели подзаголовок
"Натура", на третьей под словом "Выезд" было приписано "Фестивали". Ста-
сов рассудил, что в преддверии поездки пяти человек на "Киношок" неплохо
бы ознакомиться с бумагами, из которых можно получить информацию о том,
каких неприятностей следует остерегаться во время пребывания на кинофес-
тивалях и какие превентивные меры рекомендуется принимать в целях обес-
печения безопасности.
Они спустились вниз, пожали друг другу руки, сели каждый в свою маши-
ну и разъехались по домам.
Открыв дверь своей квартиры в начале первого ночи, Стасов с неудо-
вольствием убедился, что Лиля и не думает спать. Она лежала в постели,
грызла засахаренный арахис и читала очередной любовный роман.
- Это что такое? - грозно спросил Стасов, подходя и отнимая у нее
книжку. - Как я должен это понимать?
- Я завтра в школу не иду, - спокойно объявила Лиля. - Можно почитать
подольше.
- Почему это ты не идешь в школу? - подозрительно прищурился Стасов,
готовый услышать что-нибудь вроде "училка заболела" или "сбор металлоло-
ма объявили".
- Потому что у меня ангина.
- Как это?.. Почему ангина? - растерялся Стасов.
Он ужасно боялся, когда Лиля чемнибудь болела. Ему казалось, что он
обязательно сделает что-нибудь не так, даст не то лекарство, что-то на-
путает, а в результате у ребенка будет осложнение.
- У меня болит горло, и оно красное, я смотрела в зеркало, - деловито
пояснила Лиля. - По-моему, там даже пробки. И температура тридцать семь
и восемь.
- Но надо же что-то делать. Ты не помнишь, что мама тебе давала при
ангине?
- Помню. Пап, ты не волнуйся, я уже все сделала. Горло полощу каждый
час, панадол принимаю, лимон с сахаром ем.
Стасов внимательно вгляделся в лицо девочки. Она действительно была
бледновата, глаза сухо блестели, рука была горячая и чуть влажная.
- Чем, интересно, ты горло полощешь? У меня же нет ничего.
- Йодом с солью. Очень противно, но помогает.
- А панадол откуда?
- В аптеке купила. У меня горло еще утром заболело, и я, когда из
школы шла, все купила, что нужно.
Стасов мысленно выругал себя. Его девочка целый день лежит дома с
температурой, а он бросил ее на произвол судьбы. Конечно, она чуть не с
пеленок привыкла быть дома одна и выросла вполне самостоятельной, но это
никак не оправдывает его, Стасова.
- Почему ты не позвонила мне? - сердито спросил он Лилю. - Почему
сразу не сказала, что заболела?
- А зачем?
Она вскинула на отца огромные темносерые глаза, в которых явственно
читалось искреннее недоумение.
- Я бы приехал...
- Зачем? - повторила она. - Ты что, не доверяешь мне? Ты думаешь, я
сама не знаю, как лечить ангину? Тоже мне, событие! Подумаешь!
- Ну все равно, - продолжал настаивать Стасов. - Я бы врача вызвал.
- Какого врача? - удивилась Лиля. - Я же у мамы прописана, а не у те-
бя, и поликлиника моя там, в Сокольниках. Из твоей районной поликлиники
врач ко мне не придет.
Стасов досадливо поморщился. Действительно, он совсем забыл, что
здесь, в Черемушках, поликлиника к Лиле врача не пришлет, здесь нет ее
карты.
- А как же школа? Им же нужна справка от врача, иначе получится, что
ты прогуливаешь.
- Подумаешь! - снова произнесла Лиля с очаровательным детским высоко-
мерием. - Ты им напишешь записку, что я действительно болела, и этого
будет достаточно. Я же отличница, все учителя знают, что я никогда не
прогуливаю просто так.
Стасов разогрел себе ужин, погасил свет в комнате у Лили и принялся
за еду, одновременно перелистывая находившиеся в "выездных" папках доку-
менты. То и дело ему попадались листы с загадочным заголовком "Перек-
рыть". Он внимательно изучил их и понял, что это список людей, от встреч
с которыми хотели бы оградить себя те, кто работал в "Сириусе". Да, по-
жалуй, это понятно. Живя в гостинице, человек становится уязвимым и до-
сягаемым. Кто угодно может войти в гостиницу, подняться на этаж, где ты
живешь, и постучать тебе в дверь. И в двери этой никогда нет глазка, по-
этому каждый раз, открывая ее, ты не знаешь, какой "сюрприз" тебя ожида-
ет за порогом. Вплоть до того, что дверь может просто взорваться. Тебя
могут подстерегать на этаже, в холле, на крыльце у входа. Тебе могут
звонить в номер днем и ночью.
Поэтому актеры и режиссеры, особенно известные, обязательно подают в
службу безопасности список лиц, преследования со стороны которых они
опасаются. Некоторые поступают наоборот, подают список тех, с кем непре-
менно должны встретиться, и помечают внизу, чтобы больше никого не про-
пускали и номер телефона и комнаты никому не давали. Так или иначе, но
за семь лет существования "Сириуса" скопилось немало документов, из ко-
торых было видно, от кого прятались, с кем не хотели встречаться люди,
работающие у Мазуркевича.
К числу такого рода "нежелательных элементов" относились, например,
не только навязчивые поклонники и особенно поклонницы, но и настырные
журналисты, известные своей злобностью и недоброжелательностью, и адми-
нистраторы конкурирующих фирм, желающие вести переговоры о подписании
контракта, и актеры, которые хотят, чтобы их снимали хотя бы в крошечных
эпизодиках, а некоторые требуют себе главную роль, полагая, что в силу
тех или иных причин имеют на это право. Кроме того, если речь идет не о
натурной съемке, а о кинофестивале, обычно начинается мышиная возня вок-
руг совета директоров, спонсоров, рекламодателей и прочих держателей фи-
нансов.
Стасов доел отбивные с гречкой, вымыл тарелку, налил себе огромную
чашку кипятку, бросил в нее два пакетика чая "Липтон" и четыре куска са-
хару и принялся более внимательно изучать документы. Первым делом он
выбрал из папок и разложил на отдельные кучки списки тех, кого "не про-
пускать! ", и тех, кого пропускать нужно обязательно. Потом расположил
документы в каждой кучке в хронологическом порядке. И только после этого
принялся сличать фамилии.
Работа оказалась увлекательной. Впрочем, Стасову, который имел солид-
ный стаж работы в подразделениях по борьбе с организованной преступ-
ностью и коррупцией, к работе с документами было не привыкать. И работу
эту он любил, она ему никогда не надоедала и не вызывала злобного разд-
ражения. Наоборот, его манило сладостное чувство, которое возникало каж-
дый раз, когда из обрывочных сведений и разрозненных сухих документов,
из балансовых отчетов, проводок, копий платежных поручений вдруг вырас-
тала яркая и выпуклая картина злоупотреблений и хищений, мошенничества и
взяточничества. Конечно, организованная преступность - это боевики, тру-
пы, взрывы, оружие, сверхскоростные автомобили и самая совершенная тех-
ника, а борьба с этой преступностью - это риск, кровь, пот, многосуточ-
ные засады, стрельба, погони, смерть. У Стасова было два ранения - ноже-
вое и огнестрельное, он находился в прекрасной физической форме, быстро
бегал, высоко прыгал, метко стрелял. Но ни один задержанный собственно-
ручно преступник не вызывал у него такого чувства, как восстановленная
по документам картина преступления. И он знал, почему так происходит. Он
в глубине души казался сам себе немного глуповатым. Что, собственно, и
было отражено в одной из его служебных характеристик: "Дисциплинирован,
исполнителен. Табельным оружием владеет отлично. Постоянно совершенству-
ет свою физическую подготовку, является мастером спорта по легкой атле-
тике, лыжам, плаванию. В качестве недостатков можно отметить слабый
творческий подход к порученному делу. Капитан В. Н. Стасов (а тогда он
еще был капитаном) не всегда способен принять самостоятельное решение,
выходящее за рамки ранее поставленной задачи. Вывод: занимаемой должнос-
ти соответствует". Прочитав такую аттестацию, Стасов впал в уныние. Яс-
нее не скажешь: сила есть - ума не надо. И он начал доказывать сам себе,
что мозги у него все-таки есть. Ушел из уголовного розыска и несколько
лет проработал в ОБХСС, где сила нужна бывает обычно во вторую очередь,
поднаторел в работе с документами, влез в экономическую теорию, а как
только создали службу по борьбе с организованной преступностью, тут же
перешел туда.
Карьера его двигалась умеренно, но вполне успешно, и все это время,
получая результат не от применения силы, а от напряжения мозгов, он ис-
пытывал почти детский восторг: "Я сумел! Я сделал это! "
Вот и сейчас, сидя далеко за полночь в кухне своей холостяцкой квар-
тиры и сличая документы, он тихонько радовался, когда обнаруживал, что
какого-то человека сначала ждали как желанного гостя, а потом включили в
"черный список" и велели "не пущать". Помечал на бумажке период времени,
в который произошла такая метаморфоза, чтобы потом выяснить у Мазуркеви-
ча или кого-то другого, в чем суть конфликта. Выписывал на отдельный
листок имена тех, от кого прятались одни сотрудники "Сириуса" и кого в
то же время привечали другие. Составлял отдельный список тех, кто появ-
лялся в "запретиловках" наиболее часто. Каждого из них нужно будет потом
отработать, приглядеться к ним повнимательнее, может быть, провести ин-
дивидуальную беседу на тему о хорошем воспитании и тщетности приставаний
к звездам.
В какой-то момент ему показалось, что Лиля застонала. Стасов отодви-
нул бумаги и метнулся в комнату дочери. Но нет, Лиля спала, уткнувшись
носом в подушку. Дыхание ее было тяжеловатым, рот открыт, видно, нос за-
ложен. Стасов включил бра, взял со столика рядом с диваном флакон гала-
золина и осторожно закапал лекарство Лиле в нос. Потушил свет, постоял
несколько минут, прислушиваясь. Наконец звук дыхания изменился, девочка
во сне пошмыгала носом и задышала тише и ровнее.
Он вернулся на кухню, снова сел за документы. Нескольких минут, что
он отсутствовал, оказалось достаточно, чтобы посмотреть на списки свежим
взглядом. В перечне тех, кто чаще всего встречался среди нежелательных
гостей, в глаза бросалась фамилия Шалиско. Этот Шалиско был прямо-таки
чемпионом среди преследователей, его фамилия встретилась уже восемнад-
цать раз, в то время как остальные - раз по пятьвосемь.
Стасов быстро перелистал списки с заголовком "Перекрыть". Рядом с
каждой фамилией незваного гостя стояла фамилия сотрудника "Сириуса", к
которому этот гость может прийти. Рядом с фамилией Шалиско постоянно
стояла фамилия Вазнис. Все восемнадцать раз. Куда бы ни выезжала Алина,
на натурные ли съемки или на кинофестиваль, она обязательно подавала в
службу безопасности записку с категорическим запрещением пропускать к
ней некоего Павла Шалиско.
Стасов аккуратно сложил списки обратно в папки, но уже в том порядке,
который был удобен для работы ему самому. На такой результат он и не
рассчитывал. На сегодня хватит, можно идти спать, а завтра с утра он
свяжется с Коротковым или с Анастасией, и они займутся этим загадочным
Павлом Шалиско, который на протяжении пяти с лишним лет преследовал Али-
ну Вазнис.
АЛИНА ВАЗНИС ЗА ДВА ГОДА ДО СМЕРТИ
И все-таки он добился своего. Всетаки Смулов сумел избавить ее от из-
вечного страха. Более того, он дал ей возможность наконец заявить о сво-
ем страхе в полный голос, рассказать о нем без стыда и без утайки. Он
поставил специально для Алины триллер, который так и назвал: "Извечный
страх".
Алина расцветала на глазах. И точно так же на глазах у всех расцветал
ее роман с Андреем Смуловым. Она перестала пить таблетки, сделалась зна-
чительно спокойнее, чаще улыбалась и реже впадала в глухую тоску.
"Извечный страх" сделал ее по-настоящему знаменитой. Ее фотографии
запестрели на обложках журналов и на разворотах популярных газет, публи-
кующих статьи о киноискусстве. Ее стали приглашать на телевидение для
интервью и участия в ток-шоу. Правда, после двух-трех заходов телевизи-
онщики от этой идеи отказались: с Алиной Вазнис нужно было проводить
большую предварительную работу, чтобы ее ответы на вопросы звучали более
или менее связно и внятно. Зато она была очень эффектна, появляясь в
разных передачах, где нужно было только показаться и вручить приз. Жела-
тельно без слов. Публика встречала ее громом аплодисментов, самых насто-
ящих, а не записанных на пленку.
В знак полного выздоровления Алина и Андрей отправились в автосалон
покупать ей машину.
- Теперь, когда я совсем не принимаю никаких лекарств, я могу смело
садиться за руль, - говорила Алина, прижимаясь к Смулову и целуя его в
щеку. - А то обидно, с таким трудом учила правила, сдавала экзамен на
права - и не вожу машину.
Они выбрали для нее темно-зеленый "сааб", потом с энтузиазмом заня-
лись поисками гаража и радовались, когда удалось найти место в коопера-
тивном охраняемом гараже, в котором были, в частности, собственные мойка
и автомастерская. И самое главное, гараж этот находился всего в двух ав-
тобусных остановках от дома Алины. Это была неслыханная удача!
Алина постепенно входила во вкус "нормальной" жизни, не отравленной
постоянным, ежеминутным страхом. Горячо любивший ее Смулов сумел разру-
шить ее детские представления о собственной греховности, виновности, о
том, что она порочная и нечистая. Он положил на это немало сил и време-
ни, но все-таки добился того, чего хотел. У Алины появился интерес к
красивой одежде, путешествиям, она с удовольствием занималась своей но-
вой квартирой, делая в ней "европейский ремонт". В эту квартиру она пе-
реехала давно, но приводить ее в порядок у нее до сих пор желания не бы-
ло. Ей было безразлично, что в прихожей отклеиваются обои, а в ванной
текут краны и отваливается плитка.
На этой радостной волне Андрей задумал следующий фильм, "Безумие". Он
сам написал сценарий, имея в виду, что главную роль будет играть, конеч-
но же, Алина. Мазуркевич выбил из спонсоров деньги "под двух звезд",
Алину и Смулова, обещая, что "Безумие" будет не менее прибыльным, чем
"Извечный страх", а может быть, даже более. Съемки были начаты и пошли
хорошим темпом, фильм действительно получался великолепным...
