Маринина А. Б.
   Мужские игры

   Аннотация:

   В Москве появился маньяк, задушивший в течение короткого времени семь
человек. Крупный мафиози Эдуард Денисов дает сотруднику  уголовного  ро-
зыска Насте Каменской понять, что в деле маньяка-душителя есть загадка и
по крайней мере одна из жертв не имеет отношения к серии,  состоящей  из
семи убийств. Занимаясь поисками маньяка, Анастасия с ужасом обнаружива-
ет, что к преступлениям, по всей вероятности, причастен близкий ей чело-
век.


   Глава 1

   - Ну что ж, если ко мне нет вопросов по текущим делам, на этом закон-
чим.
   Виктор Алексеевич Гордеев, которого подчиненные за глаза любовно  на-
зывали Колобком, проводил свое последнее оперативное совещание  в  долж-
ности начальника отдела по тяжким насильственным преступлениям. С  этого
дня он назначен на вышестоящую должность в Министерстве внутренних  дел.
И с этого же дня у его подчиненных будет новый начальник.
   Новый тоже был здесь, присутствовал на  совещании  с  самого  начала,
вроде как в дело входил, хозяйство принимал. "Интересно, - думала  Настя
Каменская, - он хотя бы приблизительно представляет себе, до какой  сте-
пени его здесь не хотят?" Вновь назначенный начальник  отдела,  судя  по
всему, не представлял себе этого, потому что оглядывал присутствующих  с
дружелюбной улыбкой, в которой мелькало даже что-то покровительственное.
Дескать, я понимаю, ребята, каково вам было под этим  толстым  стариком,
но со мной все будет по-другому, не беспокойтесь.
   Ни самой Насте, ни ее коллегам "по-другому" не хотелось. Но они пони-
мали, что изменить ситуацию не могут, поэтому придется менять  отношение
к происходящему. Да, не очень-то радостно начинался новый год.
   - Теперь я представлю вам сотрудников, - сказал полковник Гордеев.  -
Подполковник Жерехов Павел Васильевич, заместитель начальника отдела.
   Невысокий сутулый Жерехов привстал со своего места и изобразил услов-
ный приветственный кивок. Его лицо, покрытое ранними морщинами, не выра-
жало ничего, кроме усталости и безразличия.  Но  все  сотрудники  отдела
знали, что за этим показным безразличием кроется почти физическая  боль.
Гордеев всегда был для нее больше, чем просто начальником.
   - Старший оперуполномоченный майор Короткое  Юрий  Викторович.  Любит
работая с раннего утра и до позднего вечера, а также в праздники  и  вы-
ходные дни.
   Это было правдой. Дома у Короткова парил кромешный ад, и он  старался
бывать там как можно меньше.
   - Старший оперуполномоченный майор Селуянов Николай Михайлович. Самый
лучший топограф в МУРе, очень хорошо знает город, все  улицы,  переулки,
тупики и проезды. Полтора месяца назад попал в автоаварию,  поэтому  еще
некоторое время будет прихрамывать. Прошу вас дать ему возможность  пол-
ностью восстановиться и некоторое время не посылать на задания,  требую-
щие физических перегрузок. Старший  оперуполномоченный  майор  Каменская
Анастасия Павловна. Рекомендую использовать ее на аналитической  работе.
Для меня она ежемесячно готовила справки  об  оперативной  обстановке  в
Москве. Хотелось бы надеяться, что после моего ухода эта практика не бу-
дет прекращена. Оперуполномоченный  капитан  Лесников  Игорь  Валентино-
вич... Оперуполномоченный капитан Доценко Михаил Александрович...
   Гордеев представлял сотрудников, говоря о каждом несколько слов,  так
сказать, в порядке информации. Все по очереди вставали, некоторые  ухит-
рялись даже делать при этом приветливое лицо, но в основной своей  массе
народ притворной вежливостью себя не затруднял. Колобка все любили и его
уход переживали болезненно. Новый руководитель был  в  их  глазах  изна-
чально плох уже тем, что не был Гордеевым. А ведь у него наверняка  есть
и другие недостатки...
   После совещания все разошлись по кабинетам, и уже минут  через  двад-
цать в здании на Петровке, 38, не осталось почти никого  из  сотрудников
отдела. Работы было, как обычно, много: за четыре дня новогодних  празд-
ников печальный обычай лишать жизни тех, кто  по  каким-то  причинам  не
нравится или мешает, не исчез, и даже наоборот, как водится, активизиро-
вался под влиянием алкоголя. Особенно тревожило появление в Москве  оче-
редного маньяка. Об этом красноречиво свидетельствовали семь трупов, об-
наруженных в разных концах Москвы. Семь человек были задушены совершенно
одинаковым способом: преступник нападал  сзади,  обхватывал  руками  шею
жертвы, слегка придушивал, нажимая на сонную артерию и перекрывая доступ
кислорода в мозг, потом снимал с потерявшей  сознание  жертвы  шарф  или
платок и душил, на этот раз до конца. Четверо мужчин и три женщины,  ни-
чем друг с другом не связанные - ни знакомством, ни деятельностью в  од-
ной и той же сфере бизнеса. Возраст потерпевших - от  двадцати  семи  до
сорока девяти лет. Время совершения преступления - после  двадцати  трех
часов. Место - подъезды домов. Обычно такие дела Гордеев  поручал  Насте
Каменской, в них требовался тщательный и глубокий  анализ,  потому  что,
как показывает практика, никаким другим способом маньяка не найдешь. Се-
годня Колобок, словно "забыв", что уже не руководит отделом, поручил за-
ниматься этими убийствами Насте, Селуянову и  Мише  Доценко.  Новый  на-
чальник во время совещания ничего не сказал, но это не означало, что  он
не отменит решение Гордеева. Теперь он хозяин в своей вотчине, и плевать
он хотел на указания своего предшественника.
   Хлопнула дверь, в кабинет к Насте влетел Юра Коротков. Не  говоря  ни
слова, он схватил со стола ключи, запер дверь  изнутри  и  только  после
этого уселся напротив Насти, подтащив к ее столу свободный стул.
   - Ты чего? - удивилась она.
   - Ш-шш, - Коротков прижал к губам палец. - Шепотом, пожалуйста. Новый
барин отправился обходить владения. Народ разбежался, только мы с  тобой
остались. Сделаем вид, что нас тоже нет. А то  прицепится  с  разговора-
ми... Ну его.
   Настя молча пожала плечами и взяла сигарету. Она не была  сторонницей
откладывания неприятных моментов. Если уж их нельзя избежать, так  лучше
сразу отмучиться. Еще в университете при всем  паническом  страхе  перед
экзаменами она всегда шла сдавать в первой же группе. Только однажды она
не вошла в аудиторию с первой пятеркой сдающих. Это был экзамен по  меж-
дународному праву. Принимала его дама-профессор, которую все боялись как
огня, потому что было доподлинно известно, что она старая  дева  и  люто
ненавидит всех девушек-студенток, особенно хорошеньких или  дорого  оде-
тых. Заодно ее неприязнь распространялась и на юношей, ибо Они, как  из-
вестно, предпочитают ухаживать именно за хорошенькими или дорого  одеты-
ми. Короче, пятерок она не ставила никому, а шанс получить четверку  был
только у самых замухрышистых. Всем остальным светили тройки и пары.  Ре-
альный уровень знаний в расчет не принимался. Настя тогда стояла в кори-
доре, пытаясь оттянуть момент неизбежной казни, но  когда  из  аудитории
стали постепенно выходить те, кто уже сдал экзамен, она подумала: "У них
уже все позади. Счастливые! А я стою  и  терзаюсь  неизвестностью.  Нет,
лучше уж сразу..."
   - Если барин хочет познакомиться с крепостными поближе, он все  равно
это сделает, - тихонько сказала она. - Нам не увернуться.
   Снаружи послышались шаги, кто-то сильно толкнул дверь, потом подергал
ручку. Настя и Коротков замерли. Через несколько мгновений раздался  за-
тейливый стук. Так обычно стучали сотрудники, которые знали  о  Настиной
привычке запираться в кабинете, чтобы спокойно  поработать.  Юра  сделал
предостерегающий жест: не открывай, это наверняка начальник, а не кто-то
из своих. Человек за дверью еще некоторое время постоял, потом ушел.
   - Юрка, это глупо, - прошептала Настя. - Ну что мы как дети, в  самом
деле! Пусть бы уже зашел и сказал все, что хочет.
   - Настроения нет с ним общаться, - буркнул Коротков. - Ты слышала  об
убийстве Вавилова?
   - Слышала. Им региональное управление занимается, как раз то, где  он
раньше работал. Сколько он на пенсии?
   - Месяца три примерно. И чего ему, дураку, не работалось? Ушел в бан-
ковский бизнес - и вот результат. А моя Лялька  всю  плешь  мне  проела,
чтобы я увольнялся и начал зарабатывать человеческие деньги. Ей все  ка-
жется, что как только я сниму погоны, так сразу  начну  приносить  домой
какие-то немереные доллары. А то, что я после этого трех месяцев могу не
прожить, ее почему-то не волнует.
   - Не надо так. Юра. Просто она этого не понимает. Она же видит вокруг
себя живых хорошо обеспеченных людей, откуда ей  знать,  как  часто  они
умирают не своей смертью. Это мы с тобой на трупах каждый день сидим,  а
у нее взгляд другой. Не придирайся к ней. Кстати, надо бы Владику Стасо-
ву позвонить, сказать про Вавилова, они  же  когда-то  вместе  работали.
Стасов наверняка захочет пойти на похороны.
   - А давай напросимся к нему в гости. Там,  говорят,  знатную  выпечку
дают, - предложил Коротков.
   - Говорят, - усмехнулась Настя. - А еще говорят, что там и без нас не
повернуться. Трое взрослых и Лилька в придачу, у нее сейчас  каникулы  в
школе, и она целыми днями торчит рядом с обожаемыми тетей Таней и  тетей
Ирой.
   - Ну, где четверо, там и мы с тобой поместимся. Тихо, кажется,  опять
шаги.
   Юра не ошибся, по коридору действительно кто-то шел и  снова  остано-
вился рядом с дверью. Дернулась  ручка,  потом  раздался  требовательный
стук.
   - Анастасия Павловна, откройте, пожалуйста.
   Коротков отрицательно покачал головой, но Настя резко встала, нарочи-
то громко стукнула дверцей сейфа и повернула ключи в дверном  замке.  На
пороге возник новый начальник Владимир Борисович Мельник.
   - Запираетесь от начальства? - спросил он, впрочем, довольно беззлоб-
но.
   - От посторонних, - коротко ответила Настя. - Мы  смотрели  материалы
разработок. Сами знаете, по инструкции о  соблюдении  режима  секретнос-
ти...
   - Да-да, конечно, - перебил ее Мельник. - Извините, что  помешал.  Но
раз уж вы все равно меня впустили, давайте-ка поговорим о вашей аналити-
ческой работе. Я могу посмотреть справки, которые вы готовили для Горде-
ева?
   Настя молча открыла сейф и достала толстую папку с экземплярами спра-
вок.
   - Здесь материалы за два последних года. Если вам нужны более  ранние
справки, я достану. Они в другой папке.
   - Пока не нужно, благодарю вас. Я для начала  познакомлюсь  с  этими.
Ну-ка скажите мне навскидку, много непойманных душегубов по Москве гуля-
ет?
   - Сотни три примерно.
   - Что ж вы так? Непорядок, - попытался пошутить начальник.
   - Извините. Как можем, - сухо ответила Настя.
   У нее не было настроения шутить, тем более с Барином (получалось, что
прозвище для нового шефа родилось в первый же день и имело все шансы  на
успешное закрепление в рядах сотрудников). Владимир  Борисович,  однако,
показал себя человеком чутким и достаточно тонким и педалировать  легкий
тон беседы не стал.
   - Я понимаю, вам трудно расставаться с Виктором Алексеевичем, -  нео-
жиданно тепло произнес он, - и мне какоето время придется сталкиваться с
вашим неприятием. Я не в обиде, сам бывал в вашем положении, и  неоднок-
ратно. Как вы считаете, уместно ли мне будет присоединиться к вам сегод-
ня вечером? Виктор Алексеевич меня пригласил, но мне кажется, что я  там
буду лишним. В то же время пренебрегать приглашением некрасиво.  Что  вы
мне посоветуете?
   Настя не  сумела  скрыть  удивления.  Оказывается,  Барину  не  чуждо
чувство такта и меры! Действительно, Гордеев пригласил сегодня весь  от-
дел к себе домой на "проводы". И Мельник был  в  числе  приглашенных.  С
точки зрения тактики вхождения в должность это было грамотно: есть  воз-
можность сразу познакомиться со всеми новыми сотрудниками.  И  в  то  же
время опасно с точки зрения  выстраивания  иерархических  отношений:  не
должен новый начальник в первый же день пить с подчиненными. Эдак  и  до
панибратства недалеко. Виктор Алексеевич устроил своему преемнику  прос-
тенький экзамен. Примешь приглашение, поучаствуешь в совместной с подчи-
ненными пьянке и допустишь оплошность  -  значит,  дурак,  легких  путей
ищешь. Не примешь, побоишься - значит, предусмотрительный, но трусливый.
Придешь, выпьешь вместе со всеми, но сумеешь сохранишь дистанцию -  зна-
чит, годишься. Мельник, похоже, был в своих силах не уверен  и  искал  в
двоих случайно подвернувшихся подчиненных моральную поддержку.
   - Пренебрегать приглашением нельзя, тут вы правы, - с плохо  скрывае-
мым злорадством произнес Коротков. - Тем более народ может подумать, что
вы пить не умеете, рюмку не держите, и ваши акции сразу  упадут.  Виктор
Алексеевич дает вам шанс проявить себя и завоевать наше уважение.
   - Ну что ж, - усмехнулся Барин, - коль вы так вопрос ставите,  то  я,
конечно, приду. Хотел деликатность проявить, я ведь понимаю, что  я  для
вас чужой, которого не хочется видеть в узком кругу. Но если  вы  вместо
теплого прощания с начальником собираетесь устроить мне смотрины, то ук-
лоняться я не вправе. Задания вы все утром получили,  так  что  прошу  к
шести часам ко мне на доклад: что сделано, а что не  сделано  и  почему.
Всею доброго.
   Настя и Kopeнев оторопело смотрели на закрывшуюся за ним дверь.
   - Однако, - наконец протянул Юра. - Мужичок с характером.
   - Да уж. Интересно, вечерний доклад у него в  репертуаре  весь  сезон
или только сегодня в честь премьеры?
   - Поглядим. Ладно, Ася, я побегу, дел действительно по  уши.  Я  тебе
что-нибудь должен?
   - Ты мне обещал сведения о предыдущих местах работы за последние пять
лет по всем потерпевшим, которых нашли задушенными. Поскольку официально
этим заниматься должны Селуянов и Мишаня, а не ты, я  взамен  тебе  тоже
что-нибудь сделаю.
   - Напиши за меня отчет о командировке, а?  Я  же  тебе  все  подробно
рассказывал, чем в Краснодаре занимался. А у меня  на  писанину  столько
сил уходит - ужас! Я их лучше на что-нибудь полезное потрачу.  Например,
на твоих задушенных.
   - Идет, - согласилась Настя.
   Да, при Гордееве можно было делать и так. Для Колобка  всегда  важным
был результат, и он позволял подчиненным  перераспределять  между  собой
задания, лишь бы дело делалось быстро, четко и эффективно. Как новый Ба-
рин посмотрит на такую практику? Виктор Алексеевич Гордеев с  пониманием
относился к тому, что Коротков, как, кстати, и Коля Селуянов, терпеть не
могли бумажную работу и письменные фразы выдавливали из себя с неимовер-
ным трудом, затрачивая на это массу сил и времени.  Он  прекрасно  знал,
что частенько бумаги пишет за них Каменская, которая делает это летке  и
быстро. При этом сама Каменская, знаменитая своей фантастической ленью и
нелюбовью к поездкам по всему городу, пользовалась услугами  коллег  для
поиска различной информации.
   День проходил как обычно. И только в седьмом  часу  вечера  случилось
неожиданное. На столе у Насти звякнул внутренний телефон, и голос Барина
произнес:
   - У вас есть справка за год с разбивкой по округам?
   - Пока нет. Все материалы к ней готовы, их только нужно свести вместе
и сделать графики для наглядности сравнения, - ответила Настя, изо  всех
сил стараясь скрыть изумление.
   - Мне нужна такая справка немедленно. В вашем  распоряжении  двадцать
минут.
   И все. Ни тени сомнения в том, что приказ будет выполнен. Ну и как же
его выполнять, приказ этот? Надо срочно искать свободный  компьютер,  да
не любой, а тот, в котором есть программы, позволяющие строить графики и
диаграммы. Мечась по огромному зданию ГУВД в поисках компьютера,  умоляя
пустить на полчаса поработать, судорожно компонуя текст и  вводя  данные
для построения графиков, Настя с недоумением думала: а зачем,  собствен-
но, все это? Почему такая срочность? Не иначе из министерства  очередной
циркуляр пришел, готовят  коллегию  по  итогам  года.  Никакого  другого
объяснения настойчивости начальника она придумать не могла. Ни для  чего
другого годовая справка со срочностью "двадцать минут" просто  не  могла
понадобиться. Да еще с разбивкой  по  округам...  Нет,  пожалуй,  минис-
терство тут ни при чем, оно занимается всей Россией, а для  всей  России
городские округа значения не имеют. Там счет идет на целые области. Ско-
рее всего дело в руководстве ГУВД. Тоже, конечно, необычно,  потому  что
руководство ГУВД никогда аналитической работой особенно  не  интересова-
лось. То есть вид, конечно, делало, и функции  соответствующие  на  штаб
возлагало, но уровень этой аналитики был, прямо скажем... Тот факт,  что
руководители этим уровнем вполне удовлетворялись, говорил об их  невзыс-
кательности и нетребовательности. И о том,  кстати,  что  вообще-то  они
аналитическую работу в грош не ставят и смысла в ней никакого не  видят.
Наверное, случилось что-то из ряда вон выходящее, раз потребовался  ана-
литический материал, да еще в течение двадцати минут.
   Разумеется, в установленный начальником срок Настя не  уложилась.  Из
отведенного ей  времени  пятнадцать  минут  ушли  на  поиски  свободного
компьютера. Еще через пять минут майор Каменская как человек дисциплини-
рованный позвонила Барину и доложила, что справка не готова и  ей  нужно
еще минут двадцать - двадцать пять. Барин помолчал,  потом  сказал,  что
ждет материал как можно скорее, но голос у  него  при  этом  был  такой,
словно ему сообщили, что весь год зарплату давать не будут. Настя  пони-
мала, что шеф недоволен, переживала из-за того, что задерживает выполне-
ние срочного задания, нервничала, ошибалась, а от этого  нервничала  еще
больше. Наконец материал был готов и распечатан.  Она  сложила  листы  в
папку и помчалась к кабинету Мельника. Метров за тридцать до  двери  на-
чальника она замедлила шаг, стараясь отдышаться,  чтобы  не  представать
пред ясные руководящие очи красной, растрепанной и запыхавшейся. Тем бо-
лее в кабинете у Барина вполне может оказаться кто-то посторонний.
   Вежливо постучавшись, она вошла в кабинет, где много лет сидел Виктор
Алексеевич Гордеев, и оторопела. За столом, на  месте  Гордеева,  сидел,
конечно, Владимир Борисович Мельник, но это было по крайней мере ожидае-
мо. А вот человека, сидящего сбоку, за приставным столом для  совещаний,
Настя уж никак не ожидала здесь увидеть, хотя и знала, что он бывает  на
Петровке, и нередко. Неужели это  для  него  Барин  так  расстарался  со
справкой? Да нет, быть этого не может, одернула  себя  Настя.  Наверное,
Леня пришел по своим делам, а вопрос с аналитическими материалами возник
параллельно. Просто совпало по времени.
   - Разрешите, Владимир Борисович? - сказала она, подходя к  столу  на-
чальника и протягивая ему папку с материалами.
   - Очень долго, - сухо ответил Мельник. - В вашем подразделении всегда
такой уровень оперативности?
   - Нет, обычно он еще ниже, - так же сухо ответила Настя. - Сегодня  я
постаралась работать быстрее, чтобы произвести на вас хорошее  впечатле-
ние. Товарищ полковник, если бы у меня на рабочем столе стоял компьютер,
справка была бы готова через десять минут. Мне  пришлось  искать  место,
чтобы сделать материал. Львиная доля времени, которое вы мне отвели, бы-
ла потрачена на беготню по коридорам.
   Она старалась не смотреть на Леонида Петровича. Забыть,  что  это  ее
отчим. Забыть, что это муж ее матери. Забыть, что это  человек,  который
ее вырастил и воспитал, которого она горячо любила  и  всю  сознательную
жизнь называла папой. Забыть, что они виделись несколько дней назад, а в
ближайшую субботу мама и Леня ждут Настю с мужем на обед. Ей было непри-
ятно получать выволочку в присутствии отчима.
   - Я могу быть свободна, Владимир Борисович?
   - Да, идите, - кивнул Мельник, не глядя на нее.
   Настя вернулась к себе, чувствуя, как внутри у нее все кипит от ярос-
ти. Хоть бы спасибо сказал,  утюг  ржавый.  Интересно,  он  знает  о  ее
родстве с Леней или нет? Наверное, не знает, иначе обязательно  отпустил
бы какую-нибудь плоскую шутку по этому поводу. У Насти пока еще не  было
возможности проверить остроту чувства юмора у нового начальника, но  она
была заранее уверена: шутки Барина могут быть только плоскими.
   Она попыталась взять себя в руки и успокоиться. Достала  кипятильник,
сунула его в высокую керамическую кружку с водой и включила. Надо выпить
кофе и остыть. Господи, ну почему Колобок их бросил? Почему ушел,  отдав
на растерзание этому... Она стала искать термин поязвительнее, но ничего
умного в голову не приходило одно слово - Барин. Лучше и не скажешь.
   Вода в кружке уже закипела, когда дверь распахнулась. На пороге стоял
Леонид Петрович, и вид у нею был одновременно смущенный и насмешливый.
   - Привет, папуля, - улыбнулась Настя. - Кофе будешь?
   - Давай.
   Отчим снял дубленку, небрежно бросил ее на свободный стол, стоящий  в
углу, и подошел к Насте, чтобы расцеловать ее.
   - Эй, да ты вся в испарине, ~ озабоченно заметил он, коснувшись губа-
ми ее лба. - Не заболела ли?
   - Нет, не волнуйся. Это от беготни и от злости одновременно.  Ну  как
тебе нравится этот самодур? Двадцать минут - и все, хоть сдохни.  Что  у
него за пожар, не знаешь?
   - Ребенок, не сердись... - Леонид Петрович помялся. - Это  для  меня.
Что - для тебя? - не поняла Настя. - Справка для тебя?
   - Ну да. Я же прихожу к вам регулярно каждый месяц, прошу всякие  ма-
териалы, которые можно использовать в учебном процессе. Собираю  с  миру
по нитке передовой опыт и все такое. Пришел-то я  к  Гордееву,  я  ж  не
знал, что с сегодняшнего дня у вас новый начальник. Ты мне говорила, что
Виктор уходит, но я не думал, что так скоро... Одним словом, зашел в ка-
бину, смотрю - там чужой кто-то. Представился, объяснил, зачем пришел. А
он тут же принялся кнопки нажимать и указания давать. Честное  слово,  я
его не просил об этом и уж тем более не требовал,  чтобы  материалы  мне
дали через двадцать минут. Это была ею инициатива.
   - Ну конечно, - зло сказала Настя. - Он проявил инициативу,  а  ты  с
удовольствием ее поддержал. Тебе, наверное, очень понравилось, что  ради
тебя кнопки нажимают и людей на уши ставят, хотя никакой необходимости в
этом нет. Папа, я никогда не подозревала в тебе такого  барства.  Почему
ты его не остановил? Сказал бы, что это не срочно. Или вообще  ушел  бы.
Почему ты позволил ему изгаляться надо мной? И вообще, зачем ты  к  нему
пошел? Ты же знаешь, что эти справки делаю я, и всегда брал их именно  у
меня, а не запрашивал официальным путем.
   - Ребенок Настя, не злись. Я не мог знать, что для тебя это будет так
сложно.
   - Да какая разница, сложно или Нет! - взорвалась она. - Даже если  не
сложно, все равно, зачем ты позволяешь ему корчить из себя курбаши? Неу-
жели тебе самому не противно? Это же  типичные  замашки  крутого  босса,
гадкие, хамские, а ты поддерживаешь его и с удовольствием  участвуешь  в
этом спектакле. Прости, папуля, но от тебя я этого никак не ожидала.
   Леонид Петрович примирительно улыбнулся и полез за сигаретами.
   - Перестань, ребенок, -  спокойно  сказал  он.  -  Тебе  не  нравится
Мельник, это за версту видно, поэтому каждое лыко получается  в  строку.
Ты столько лег работаешь в мужском коллективе, а так и не научилась  по-
нимать мужские игры. Да, ему приятно нажимать кнопки и отдавать приказа-
ния, которые быстро исполняются. Ну и что в этом плохого? Да, и мне было
приятно, что для меня, начальника кафедры, твой шеф так старается. Мы  -
мужчины, у нас свой взгляд, свои мерки. Глупо нас за это осуждать. И пе-
рестань дерзить начальнику, это непрофессионально. Держи себя  в  руках.
Ты домой собираешься?
   - Пока нет. Рано еще, у меня куча дел не сделана.
   - Ну смотри, а то подвезу до метро. Так как?
   - Нет, папуля, - Настя тоже начала улыбаться. - Спасибо тебе.  Я  еще
поработаю. И потом, сегодня Колобок дает прощальный бал, мы все  у  него
собираемся.
   - Про субботу не забыла?
   - Да ты что! - возмутилась она. - Лешка уже  весь  обмечтался  насчет
твоих жареных цыплят.
   - Когда он улетает?
   - Через неделю.
   - На три месяца?
   - Чуть меньше. В конце марта вернется.
   - Не соскучишься?
   Настя вскинула на отчима удивленные глаза.
   - Пап, ты ж меня знаешь.
   - Знаю, знаю, - вздохнул Леонид Петрович. - Кошка ты, и  гуляешь  всю
жизнь сама по себе. Ты даже по маме не скучала, пока она за границей жи-
ла. Ладно, если отказываешься со мной ехать, тогда я пойду,  пожалуй.  В
субботу к пяти часам, не забудь.
   Он поцеловал Настю, оделся и ушел.
   Ей стало грустно. Вот и начал проявляться новый начальничек. Конечно,
приятно, что к науке он относится без ставшего уже давно  хорошим  тоном
пренебрежения. Кинулся организовывать  материал  для  кафедры  оператив-
но-розыскной деятельности одного из милицейских вузов. Другой  бы  смор-
щился, как от кислого лимона, да попытался отделаться от посетителя  по-
быстрей, а этот - нет. Ладно, время покажет, какой он, Владимир  Борисо-
вич Мельник. Но все равно Гордеев был лучше. Гордеев - это Гордеев.  Его
даже неприлично сравнивать с кем бы то ни было.
   Около восьми вечера явился Юра Коротков. На лице у него было написано
тревожное недоумение. Минут пятнадцать он старательно излагал Насте  ре-
зультаты сегодняшних изысканий в части биографий людей, погибших от руки
неизвестного душителя-маньяка. Настя  слушала  внимательно,  записывала,
делала какие-то пометки в ею же изобретенных схемах. Пока ничего не выс-
вечивалось. Не было единого признака, который объединял бы всех  семерых
потерпевших. Кроме того, естественно, что они оказались поздним  вечером
в пустом подъезде.
   Она убрала со стола бумаги и поднялась.
   - Ничего у нас не получается пока, Юрик. Ладно,  поехали  к  Колобку,
авось под влиянием алкоголя что-нибудь в голову придет.
   Печка в машине работала исправно, и, несмотря на суровый мороз, води-
тель и пассажир сидели без перчаток и в расстегнутых пальто.
   - Что ж, поздравляю с первым выпуском, - говорил пассажир,  полуобер-
нувшись в сторону водителя. - Насколько я знаю, он прошел  успешно.  Как
планируете осуществлять второй набор?
   - С этим проблемы, Виталий Аркадьевич. Мой заместитель настаивает  на
другом принципе отбора кадров. И систему подготовки отстаивает другую. У
меня нет аргументов, которые позволили бы не согласиться с ним.
   - Как это нет аргументов? - удивился пассажир. - Разве успешная  под-
готовка первой группы специалистов - это не аргумент?
   - К сожалению, нет. Пока нет, - уточнил водитель. - Они только  сдали
выпускной экзамен, а как они будут работать в полевых условиях  -  неиз-
вестно. Хотелось бы надеяться, что провалов не будет.
   - А что предлагает твой зам?
   - Зеленин против того, чтобы готовить людей в  условиях  казармы.  Он
считает, что этим нарушается процесс социализации. Как  только  человека
изымают из общества, из обычной повседневной жизни, он  якобы  перестает
быть адекватным. Я не сторонник такой позиции, но мой заместитель  много
лет занимался наукой, и мне трудно с ним спорить. Он начинает  приводить
такие доводы... Короче, я хотел вас просить, чтобы вы вынесли свое реше-
ние по этому вопросу.
   - Да какое ж тебе решение еще нужно? Ты - начальник. Ты  -  руководи-
тель. Зама своего не можешь к порядку призвать? Тогда грош тебе цена как
начальнику.
   - Виталий Аркадьевич, не все так просто. У Зеленина сильная поддержка
в ваших кругах. Вспомнит, это не я его нашел, это вы мне его  рекомендо-
вали. И сказали, что Зеленин - кандидатура вашего шефа.  Я  был  бы  вам
признателен, если бы вы утрясли этот вопрос с ним.
   - Хорошо, я поговорю. Но тебе хочу сказать: не дело  это,  когда  на-
чальник боится своего замести геля. Должно быть наоборот. Остановись  на
углу, дальше я пешком пройду.
   Виталий Аркадьевич тяжело вынес свое Крупное тело из машины и  пошел,
не оглядываясь, в сторону большого здания на Краснопресненской  набереж-
ной. Через двадцать минут он уже сидел в своем кабинете, обшитом дубовы-
ми панелями.
   - Почту посмотрите, Виталий Аркадьевич? - спросила хорошенькая секре-
тарша.
   - Оставь, - царственно кивнул он.  -  И  сделай  мне  чаю,  замерз  я
что-то. Из гаража не звонили насчет машины?
   - Звонили. Трамблер надо менять. Обещали к вечеру сделать.
   - Ну и хорошо, - снова кивнул он. - А то мне уж неловко знакомых зат-
руднять, просить, чтоб подвезли.
   Секретарша вышла, а Виталий Аркадьевич минуту подумал и  снял  трубку
аппарата прямой связи.
   - Василий Валерианович, - официально произнес он, - разрешите зайти?
   Вообще-то Василий Валерианович был для него просто Васей, но  Виталий
Аркадьевич знал привычку своею шефа разговаривать по  громкой  связи.  И
если в эту минуту в кабинете у Васи кто-то был, совсем не  нужно,  чтобы
он узнал о неформальных  отношениях  двух  сотрудников  аппарата  прави-
тельства.
   Василий Валерианович, высокий, худой, с длинным морщинистым  лицом  и
очками в тяжелой оправе, встретил  его  дежурной  улыбкой.  Он  улыбался
всегда, даже когда был зол, даже когда пребывал в ярости. Улыбка у  пего
была какая-то кривая. Впрочем, лишь немногие знали,  что  это  следствие
перенесенного несколько лет назад микроинсульта.
   - Мне надо поговорить с тобой кое о чем, - начал Виталий  Аркадьевич,
усевшись в неудобное, слишком жесткое для него кресло - Первый этап  за-
кончен, нора переходить ко второму. И здесь возникли некоторые проблемы
   - Какого рода проблемы?
   - У Стоянова не получается взаимодействие с твоим протеже  Зелениным.
У них разные концептуальные подходы к методам реализации  проекта.  Надо
бы снять разногласия, Вася, не ожидая, пока они  передерутся  Скажи,  ты
этому Зеленину что-нибудь должен?
   - Естественно, - процедил сквозь зубы Василий Валерианович.  -  Иначе
разве стал бы я его рекомендовать. Какие разногласия нужно снимать?  Они
деньги не поделили, что ли?
   - Не в деньгах дело, Вася. Они получают одинаково. Дело  в  подходах.
На первом этапе мы позволили Стоянову реализовать тот подход, который он
сам предлагал. Теперь Зеленин настаивает на том, чтобы подход к комплек-
тованию команды и методам подготовки был изменен Стоянов...
   Виталий Аркадьевич замялся. Ему не хотелось кривить душой перед Васи-
лием, слишком давно и хорошо они знали друг друга, чтобы играть  в  кош-
ки-мышки. Но и подставлять под удар Стоянова, свою креатуру, он  не  хо-
тел.
   - Да, так что Стоянов? - нетерпеливо переспросил Василий.
   - У меня такое впечатление, - осторожно начал Виталий  Аркадьевич,  -
что Стоянов согласен со своим заместителем. Понимаешь? В глубине души он
согласен. Признает правоту Зеленина. Но вслух заявить об этом не  может.
Ну, ты же сам понимаешь мужские игры. Нельзя соглашаться с заместителем,
который стоит в оппозиции. Это неправильно с управленческой  точки  зре-
ния. Поэтому Стоянов хочет, чтобы ему приказали. Тогда он сумеет  сохра-
нить лицо.
   - Ишь ты, - хмыкнул Василий - И кто же возьмет на  себя  труд  отдать
приказ. Ты хочешь, чтобы это сделал я?
   - А кто же еще" Конечно, ты. Зеленин - твой человек.  Мое  слово  для
него ничего не значит.
   А Стоянов - твой, - возразил Василий.
   - Но руководишь проектом ты. Это была твоя идея, твое детище.  И  ты,
Вася, должен принять решение, каким  делать  второй  набор.  Таким,  как
предлагает Зеленин, или таким, как предлагает Стоянов.
   Василий Валерианович, до этого задумчиво прохаживавшийся по  простор-
ному кабинету, остановился и присел на краешек длинного стола.
   - Виталий, я понимаю, чего ты хочешь. Ты боишься брать  на  себя  от-
ветственность, потому что не являешься профессионалом в том деле,  кото-
рое мы затеяли. Но и я в нем не компетентен. Именно поэтому мы поставили
Стоянова и Зеленина, которые хорошо знают дело. Разобраться, кто из  них
прав, мы с тобой не можем.
   - Но и загубить второй набор мы не имеем права, - вставил Виталий Ар-
кадьевич.
   - Вот именно, - кивнул Василий. -  Поэтому  решение  нужно  принимать
стратегическое. Я имею в виду, что каким бы ни был второй набор,  мы  не
должны ставить под удар саму идею проекта. Не забывай, я  его  придумал,
но деньги под него дают другие. Не будет финансирования, не будет и про-
екта. Зеленин - не просто мой человек. Он рекомендован мне теми, кто фи-
нансирует наше дело. И если Стоянов будет с ним воевать, нам  это  боком
выйдет.
   - Но Стоянова тоже нельзя отдавать, - возразил Виталий Аркадьевич.  -
У него есть выходы на самый верх, ты это прекрасно знаешь.
   - Знаю.
   Василий Валерианович снова принялся расхаживать по кабинету.
   - Поэтому я предлагаю тебе вот что...
   Через несколько минут Виталий Аркадьевич заметно повеселел.  То,  что
предлагал его давний приятель, было сложной,  многоходовой  комбинацией,
но позволяло решить проблему, которая еще недавно казалась ему почти не-
разрешимой.
   Первый удар был нанесен в челюсть, и  Никита  сразу  почувствовал  на
прикушенном языке вкус крови. Он не успел ничего сказать, когда последо-
вал второй удар, за ним - третий. Теперь его били в живот. Двое  держали
его за руки, а третий методично наносил удар за ударом.
   - Ну как? - поинтересовался один из тех, кто держал Никиту. - Хватит?
Или продолжим?
   Никита молча кивнул. На большее у него сил не хватало.
   - Чего киваешь-то? Продолжать, что ли?
   - Нет, - с усилием выдавил он. - Не надо. Я скажу.
   Его тут же усадили на диван. Двое уселись рядом, по  обеим  сторонам,
чтобы успеть схватить его, если начнет дергаться. Третий,  тот,  который
его только что бил, деловито открыл большую сумку, вытащил оттуда снача-
ла небольшой диктофон, потом видеокамеру. Диктофон  поставил  на  столик
рядом с диваном, а камеру водрузил на плечо.
   - Начинай. Сначала представься, назови свое имя и фамилию, год рожде-
ния и адрес. Потом будешь отвечать на вопросы.
   - Мамонтов Никита... - пробормотал он невнятно.
   - Четче! Громко и внятно. Еще раз.
   Никита собрался с силами. Он не понимал, чего от него хотели эти  лю-
ди. То есть он понимал, конечно, они с самого начала заявили,  чего  хо-
тят, но он не представлял себе, зачем им это нужно. Если бы они были  из
милиции... Но нет, не похоже. С милицией он уже имел дело.
   - Мамонтов Никита, семьдесят первого года рождения, живу в Москве  по
адресу...
   - Вот, уже лучше, - шепотом похвалил его тот, что сидел слева.
   - Ты привлекался по делу об убийстве на Павелецком вокзале?
   - Да.
   - В каком году это было?
   - В прошлом.
   - Конкретнее, - потребовал тот, что стоял перед ним с камерой.
   - В девяносто пятом.
   - Значит, уже в позапрошлом, - уточнил тот, что сидел справа. Он тоже
говорил шепотом.
   - А, ну да, в позапрошлом, - послушно согласился Никита.
   Почему же тебя не посадили?
   - Доказательств не было.
   - Расскажи, как было дело. Подробно.
   - Мы должны были встретить поезд...
   - Кто это - мы? Я же сказал: подробно.
   Никита рассказывал о совершенном полтора года назад убийстве, прокли-
ная все на свете, но в первую очередь - себя, свою слабость.  Он  боялся
боли, он никогда не участвовал в драках, и при помощи силы из него можно
было веревки вить. Тогда, в девяносто пятом, ею много  раз  допрашивали,
но допросы он вынес легко. Он был неглупым парнем, обладал  хорошей  па-
мятью и смекалкой, поэтому в показаниях не путался, твердо стоял на сво-
ем, быстро поняв, что прямых  доказательств  у  следствия  нег  и  менты
только ждут от него ошибки, уцепившись за которую, его  будут  раскручи-
вать. Он такой возможности им не дал, и его  отпустили  с  миром,  а  то
убийство так и осталось нераскрытым. От  корешей  он  наслушался  всяких
страстей про то, как в милиции бьют, и понимал, что если его ударят хотя
бы два раза, он расколется. Но его почему-то не били. И это его спасло.
   А вот сегодня явились эти трое, заломили руки и стали  избивать.  Ему
было очень больно и очень страшно. И он рассказал им все.

   * * *

   Настя очень боялась, что прощальный вечер у Гордеева получится груст-
ным, но ее опасения, к счастью, не оправдались.  Тон  задал  сам  Виктор
Алексеевич, который много шутил, в основном на тему: кот из дому -  мыши
в пляс.
   - Знаю, знаю, - приговаривал он, - рады до смерти, что я  наконец  от
вас уйду и перестану приставать со своими завышенными требованиями.  Вот
уж вам свобода будет с новым-то начальником.
   Новый начальник тоже был здесь, шутки Гордеева охотно  поддерживал  и
вообще показал себя обладателем живою и тонкою юмора. Рюмки  не  боялся,
пил наравне со всеми, но видимых признаков опьянения не обнаруживал.
   Поскольку, кроме жены Гордеева, Надежды Андреевны, Настя была в  этой
компании единственной женщиной, она рьяно взялась  помогать  хозяйке  на
кухне. В один из таких моментов, взявшись вымыть тарелки  перед  подачей
горячего, Настя осталась на кухне одна. Перемыв  посуду,  она  собралась
было уже выйти в комнату, но неожиданно передумала. Навалилась тоска,  в
горле встал противный ком, к глазам подступили слезы, и она  присела  за
кухонный стол, налила себе стакан воды из-под крана и закурила. Да и  от
шума захотелось отдохнуть.
   - Вы опять прячетесь? - раздался у нее за спиной голос Мельника.
   Она обернулась и сделала приветливое лицо Барин стоял  рядом  с  ней,
держа в руках рюмку и бокал.
   - Давайте выпьем, Анастасия Павловна, - сказал он, протягивая ей  бо-
кал. - Это мартини. Меня предупредили, что ничего другого вы не пьете
   Нить ей не хотелось, тем более с Барином. Но и отказываться неприлич-
но. Настя взяла бокал и вопросительно посмотрела на начальника.
   - За что будем пить?
   - За нас с вами.
   - То есть?
   - За нас с вами, - повторил Мельник с улыбкой. - За то, чтобы у меня,
вашего нового начальника, и у вас, лучшего аналитика  Петровки,  получи-
лось плодотворное сотрудничество. Я знаю, что вы пользуетесь заслуженным
авторитетом среди коллег, и от вашего отношения ко мне зависит и отноше-
ние ко мне всех остальных. Поэтому наши с вами деловые отношения  должны
стать добрыми и строиться под знаком взаимопонимания. За это я  и  прошу
вас выпить вместе со мной.
   Ну что  ж,  подумала  Настя,  по  крайней  мере  откровенно.  Он,  со
свойственным ему мужским шовинизмом, считает женщину в любом деле  самым
слабым звеном, поэтому и видит ее в качестве самой легкой добычи.  Пере-
манив в свой стан сначала ее, потом взявшись за других сотрудников, мяг-
ких и не строптивых по характеру, он постепенно переведет  количество  в
качество,  заручившись  поддержкой   большинства,   после   чего   и   с
меньшинством справится.
   Она слегка приподняла бокал и выпила мар" и  ни,  не  чокаясь  с  на-
чальником. Надо было бы улыбнуться, но нас "роения нет...  Барин  осушил
рюмку одним "лотком.
   - Что ж вы пьете не чокаясь, как за упокой души? - пошутил он.
   - Извините, я далека от этих правил, - сдержанно ответила Настя.
   Мельник поставил рюмку возле раковины и открыл духовку. Слабый  запах
запеченного мяса сразу стал сильным, разлившись по всей кухне.
   - По-моему, готово - сказал он. - Позвать Надежду Андреевну, или сами
справимся?
   - Я все сделаю.
   - Я вам помогу, - с готовностью откликнулся Барин,  снимая  с  крючка
рукавички из толстого сукна. - Женщина с такими руками не должна таскать
горячие тяжелые противни. Я вам, кстати, еще с утра  хотел  сказать,  да
все случая подходящего не было. У вас удивительно красивые руки, Анаста-
сия Павловна.
   Настя с удивлением посмотрела на начальника, потом перевела глаза  на
свои руки.
   - Вы что, ухаживаете за мной? - спросила она.
   - Почему вас это удивляет? Разве другие мужчины за вами не ухаживают?
   Настя с неудовольствием подумала, что Барин прибегает к старым  деше-
вым приемам, а у нее нет практики, она к  таким  ситуациям  не  очень-то
привычна. За ней действительно редко ухаживали, да что там редко,  почти
никогда. Конечно, мужчины оказывали ей знаки внимания, но это, как  пра-
вило, бывало связано с работой, с теми делами, которыми она  занималась.
Однажды ей подарили огромную охапку роз, но цветы прислал  представитель
мафии, чтобы уговорить ее помочь в  раскрытии  тяжкого  преступления.  В
другой раз ей прислали прямо домой букет  гладиолусов  в  большой  хрус-
тальной вазе, но это тоже была мафия, только уже другая, которая, наобо-
рот, хотела заставить ее отказаться от расследования. Несколько  раз  ее
приглашали в рестораны, иногда она принимала приглашения, иногда отказы-
валась, но опятьтаки это было связано с необходимостью  встретиться  или
поговорить с нужными по работе людьми. И комплименты  Настя  чаще  всего
слышала не от искренних поклонников (каковых у нее, в сущности, и не бы-
ло никогда), а от людей заинтересованных, желающих расположить ее к  се-
бе.
   - Нет, - сказала она спокойно, но все же не сумев скрыть раздражения,
- мужчины за мной не ухаживают. Вероятно, им известно, что у  меня  есть
муж, конкурировать с которым им не под силу, поэтому и не пытаются.
   - Вот как?
   Барин пододвинул себе табурет и уселся рядом с Настей, совсем близко.
Так близко, что коленом касался ее бедра.
   - И чем же так опасен ваш супруг? Он чемпион мира по кикбоксингу?
   - Владимир Борисович, я не намерена обсуждать с вами своего мужа. Ес-
ли вам интересна формальная сторона вопроса, возьмите  в  отделе  кадров
мое личное дело, там все написано.
   - А если меня интересует неформальная сторона?
   - Неформальную сторону я обсуждаю только с самыми близкими людьми.  И
пожалуйста, господин начальник, не надо смотреть на меня так многозначи-
тельно. Я уже давно вышла из того возраста, когда  такие  взгляды  могут
произвести впечатление.
   Мельник расхохотался. Смеялся он от души, весело, заразительно.
   - Вы очаровательны, Анастасия Павловна! Почему  вам  всюду  мерещится
подвох? Неужели вас кто-то так сильно испугал в этой жизни, что вы гото-
вы в самых невинных вещах видеть гадость и попытку вам навредить? Будьте
проще. И сами увидите, что вам станет легче жить. Вы даже не  замечаете,
что своей хронической подозрительностью обижаете людей, которые не хотят
вам ничего дурного.
   Он положил ладонь поверх Настиной руки, лежащей на  столе.  От  такой
фамильярности она оторопела. Ладонь у Мельника была теплой, но Насте,  у
которой из-за плохих сосудов руки почти всегда были холодными, она пока-
залась горячей грелкой.
   - Между прочим, вы собирались заняться мясом, - напомнила Настя, рез-
ко вставая и отходя чуть в сторону.
   Мельник тоже поднялся и снова взялся за суконные  рукавички.  Вытащив
из духовки противень, он ловко переложил большой кусок запеченного  мяса
на разделочную доску и принялся отрезать одинаковые по размеру и толщине
ломти и раскладывать их на стоящем здесь же блюде.  Он  стоял  спиной  к
Насте, и она собралась было уже незаметно выйти из кухни, когда се оста-
новил голос Барина:
   - Анастасия Павловна, я ждал вас сегодня в шесть часов с докладом, но
вы не соизволили прийти, хотя были на месте. Должен ли я расценивать это
как акт демонстрации, или вы просто забыли?
   - Я заходила к вам ровно в шесть, но вас не было на месте.
   - Я был у генерала и вернулся в десять минут седьмого.
   - Но я же не могла знать, что вы с минуты на минуту вернетесь.  Дверь
в ваш кабинет была заперта, и я с чистой совестью ушла к себе,  подумав,
что если я вам нужна, вы меня сами вызовете.
   - Скажите, в вашем отделе принято считать такое оправдание  достаточ-
ным?
   - В нашем отделе никому никогда не  приходилось  оправдываться  перед
начальником по такому поводу, - сухо ответила Настя. - Виктор Алексеевич
хорошо понимал, что сыщик не может спланировать свой день с  утра  таким
образом, чтобы ровно в шесть явиться с докладом. Работа  такая  специфи-
ческая. Чтобы явиться ровно шесть, он должен в три часа вообще закончить
работать по раскрытию преступления, сидеть в кабинете и писать  бумажки.
Потому что если он в половине пятого найдет свидетеля, за которым полме-
сяца гонялся, и сумеет его разговорить, то в четверть шестого  ему  при-
дется сказать: извините, гражданин, душевная у нас с вами беседа получа-
ется, но я вынужден отложить ее до завтра, потому что у  меня  начальник
самодур.
   Мельник повернулся к ней, держа в руке нож. На лице его было написано
любопытство, как у энтомолога, разглядывающего невиданное доселе насеко-
мое.
   - Вы что, совсем не боитесь начальников?
   - Нет. Совсем не боюсь. Я больше десяти лет проработала с Гордеевым и
привыкла к мысли, что хороший начальник - тот, которого уважаешь,  а  не
тот, которого боишься. И потом, я не боюсь, что меня выгонят.
   - Совсем не боитесь? - вздернул брови Мельник. - Уверены в своей  не-
заменимости?
   - Не в этом дело Пока я работала у Гордеева, мысль об уходе  вызывала
у меня ужас. И я действительно боялась сделать что-нибудь не так,  нару-
шить какую-нибудь инструкцию и оказаться уволенной.  А  теперь  мне  все
равно. Поймите меня правильно, Владимир Борисович. Я не  хочу  вас  оби-
деть, но мне безразлично, у какого начальника  работая,  если  этот  на-
чальник не Гордеев. Поэтому я и вас не боюсь. Не сработаемся - уйду.
   - К Заточному? Или в ваших запасниках есть еще какиенибудь генералы?
   Вот это уже был удар ниже пояса.  Сидел  тут,  понимаешь  ли,  глазки
строил, коленками прижимался, про мужа расспрашивал, делал вид, что  ни-
чего о Насте не знает, а сам, оказывается, неплохо  подготовился,  спра-
вочки навел и даже сплетен подсобрал с миру по нитке.
   Настя попыталась собраться с мыслями, чтобы ответить правильно и  при
этом не сказать глупую дерзость, но в этот момент из  комнаты  прибежала
жена Гордеева Надежда Андреевна.
   - Господи, я с Мишенькой заболталась, совсем про мясо забыла!
   - Ничего, Надежда Андреевна, - весело отозвался Мельник, - мы с Анас-
тасией Павловной его старательно караулили и момент не упустили.
   Он отошел от рабочего стола и сделал картинный жест рукой  в  сторону
большого прямоугольного блюда, на котором были аккуратно выложены ровные
одинаковые куски мяса.
   - Все, дорогая хозяйка, можно подавать.
   Надежда Андреевна подхватила блюдо и понесла  его  в  комнату.  Настя
юркнула за ней следом, радуясь, что удалось естественным путем  свернуть
разговор, который вдруг принял такой неприятный оборот. Последним в ком-
нату вернулся Барин и сразу включился в разговор с Гордеевым. До  Оконца
вечера он больше не заговаривал с Настей и даже не смотрел на нее. И она
не знала, радоваться ей этому обстоятельству или насторожиться.