Глава 6

   В читальном зале библиотеки было тихо, светло  и  удивительно  уютно.
Парыгин сидел за столом, на котором была сложена внушительная  кипа  га-
зетных подшивок, и периодически ловил себя на том,  что  отвлекается  от
набранного мелким шрифтом текста и погружается в эту  спокойную  светлую
тишину. Никуда не нужно бежать, не нужно ни от кого прятаться, можно  не
думать об огромных деньгах, которые он должен достать для Долиты. Сидеть
бы так долго-долго... А потом пойти домой, включить телевизор,  пригото-
вить себе ужин, посмотреть хороший фильм и лечь  спать.  И  утром  снова
прийти сюда, в этот просторный тихий зал.
   Есть же люди, которые именно так и живут. Научные  работники,  напри-
мер. Сидят в библиотеках целыми неделями, даже месяцами, а то и  годами,
и никто за ними не охотится, и немереные тысячи долларов над ними не ви-
сят. Спят они спокойно и видят в своих снах не смерть, а формулы, архео-
логические раскопки или еще что-нибудь безопасное. Вон тот  дед,  напри-
мер, что сидит у самого окна, обложившись толстыми книжками. Проходя ми-
мо него, Евгений ради любопытства скосил глаза и понял, что старик чита-
ет старые сборники материалов съездов  КПСС.  Может  быть,  историк  ка-
кой-нибудь. А может, убежденный член партии, к собранию  готовится.  Или
девчушка лет семнадцати, которая только  что  принесла  от  окна  выдачи
толстенный том трудов Белинского и теперь конспектирует, низко  склонив-
шись над тетрадкой. Парыгин помнил, что в школе их тоже заставляли  изу-
чать труды великого критика и писать конспекты. Ничего, видно, не  изме-
нилось за столько лет. От этой мысли Евгению стало тепло. Девчушка могла
бы быть его дочерью, возраст подходящий. Нет у него  детей,  потому  что
какие же могут быть дети при его специфическом способе зарабатывания де-
нег. И жены нет и не было. Женщины, конечно, у него были  постоянно,  он
же нормальный здоровый мужчина и нуждается не только  в  физиологическом
контакте, но и просто в обществе женщины, в ласке, в  душевном  подъеме.
Парыгину никогда не хотелось быть женатым. Он знал,  что  многие  мужики
женятся исключительно из соображений удобства в  ведении  хозяйства,  то
есть заводят не жену, а фактически домработницу. В этом смысле Евгений в
супруге не нуждался, он всегда был вполне  самостоятельным  и  сам  себя
обслуживал без проблем. Но вот детей ему  хотелось.  Девочку.  Почему-то
именно девочку, маленькую, пухленькую, кудрявую.
   Он с трудом заставил себя вернуться к газетам. Надо же, он,  оказыва-
ется, начал уставать от мелкого шрифта. Неужели возраст? Придется навес-
тить окулиста. Сорок восемь лет - не так уж мало, пора посмотреть правде
в глаза. Конечно, здоровье у него железное и спортивная форма - лучше не
бывает, но ведь есть законы природы, и им не объяснишь,  что  чувствуешь
себя еще совсем молодым и полным сил. Природе глубоко плевать на то, что
ты чувствуешь, у нее свои правила игры. В сорок восемь, на самом  пороге
начала шестого десятка, у человека должны быть  проблемы  со  здоровьем.
Должны, и все тут. Смешно...
   Он поднял глаза и бросил взгляд в сторону окна выдачи.  Библиотекарь,
женщина примерно его возраста, снова поглядывала на Парыгина. Чем-то  он
ее заинтересовал. Может быть, мужчины вроде него вообще сюда  не  ходят?
Только школьники и студенты, вроде этой беленькой девчушки, да пенсионе-
ры, которым подписка на давно полюбившиеся издания стала не по карману и
которые теперь читают газеты и журналы в бесплатных библиотеках. А  что?
Подружиться с библиотекаршей - это мысль. Хоть чаем напоит,  а  то  ведь
ему здесь еще долго сидеть.
   Евгений потянулся, разминая затекшую спину, встал изза стола и  подо-
шел к выдаче. Библиотекарь легко вступила в разговор, ей,  похоже,  было
скучновато, и она с удовольствием отвлеклась на беседу с приятным мужчи-
ной, изучающим прессу. Через две минуты выяснилось, что быстренько пере-
кусить поблизости негде, но совсем рядом  есть  замечательная  булочная,
где можно купить свежие пирожные и торты. Еще через три минуты было  ре-
шено, что Парыгин сбегает за пирожными, а Виктория Владимировна,  разре-
шившая называть себя просто Викой, поставит чайник.
   Решив таким нехитрым образом проблему обеда, Евгений, весело поболтав
с Викой, снова вернулся к своим газетам. И к вечеру  нашел  наконец  то,
что его заинтересовало. Правда, это не было  никоим  образом  связано  с
ворвавшимися к нему в квартиру битюгами, но само по себе было чрезвычай-
но любопытным. Тот человек,  которого  Парыгину  собирались  "заказать",
стал жертвой маньяка-душителя. Очень интересно! Выходит, заказ  отменили
потому, что небеса распорядились по-своему, а вовсе не потому, что  под-
вернулся более дешевый исполнитель.
   Он невольно хмыкнул, не к месту припомнив анекдот  о  двух  киллерах,
поджидающих в подъезде "заказанную" жертву. Жертва запаздывала, и килле-
ры, с беспокойством поглядывая на часы, обсуждают, уж не  случилось  ли,
не приведи Господь, с человеком какой-нибудь беды, а то  ведь  нынче  на
улицах так опасно...
   Но смех смехом, а несостоявшаяся жертва  киллеров  по  имени  Аликади
Нурбагандов оказалась ликвидирована волею судьбы  совершенно  бесплатно.
Да, определенно Парыгин зря катил бочку на заказчиков, и конкуренция тут
ни при чем. Стечение обстоятельств, не более того.
   Теперь уже совершенно ясно, что троица с видеокамерой послана  мента-
ми. Как бы узнать все-таки, пытаются ли они продвинуться, действуя мето-
дом "среднепотолочного тыка", или копают конкретно под Парыгина?  Может,
хватит уже таскаться за Доценко? Пора  занять  активную  позицию,  решил
профессиональный убийца Евгений Ильич.
   В Академию МВД, неподалеку от станции метро "Войковская",  Настя  Ка-
менская приехала к четырем часам. Это время ей назначил профессор Самой-
лов, автор тех самых разработок по серийным убийствам.
   Найти кабинет Самойлова оказалось не так-то просто,  ибо  архитектура
здания была весьма своеобразной. Специально построенный центральный кор-
пус имел два примыкающих с обеих сторон крыла, которые являли собой быв-
шие жилые дома. И если одно из "крыльев" было внутри  отремонтировано  и
переделано соответствующим образом, то Другое так и  оставалось  обычным
жилым домом с лестничными клетками и квартирами. Вот в том  "квартирном"
крыле как раз и находился кабинет профессора. На блуждания по  лестницам
и переходам, соединяющим корпуса, у Насти ушло почти полчаса, потому что
она не могла сообразить, каким образом, переходя с шестого этажа  одного
корпуса в соседний, оказывалась на седьмом этаже, а не на шестом.
   Профессор Самойлов, моложавый и стройный бородач, встретил Настю  су-
ховато.
   - Я готов побеседовать с вами, - сразу же сказал он, -  но  только  в
том случае, если вы пришли по делу. Удовлетворять ваше  чисто  житейское
любопытство я не стану.
   - Какое же может быть любопытство? - удивилась Настя.
   - Да какое угодно, - слегка раздраженно ответил Самойлов. -  Ко  мне,
например, некоторые умудряются обращаться как к астрологу, просят предс-
казать, не грозит ли им насильственная смерть, и если грозит,  то  когда
именно. Так вот, в таком ключе у нас с вами беседа не получится. Если вы
пришли ко мне за этим, то я провожу вас до выхода. У нас тут  катакомбы,
знаете ли, заблудиться легко.
   - Знаю, - улыбнулась она, - я уже поплутала по ним. Олег Григорьевич,
интерес у меня служебный. И мне нужна ваша консультация.
   - У вас есть серия убийств?
   - Да. Семь случаев в течение двух недель, способ совершения  преступ-
ления одинаковый. И я хочу просить вас, чтобы вы посмотрели материалы. Я
знаю, что вы таким образом смоделировали  поисковые  признаки  человека,
совершившего серию убийств в Москве и  Зеленограде.  Мне  сказали,  что,
когда убийца был задержан, десять из одиннадцати вычисленных вами  приз-
наков совпали.
   - А больше вам ничего не сказали? - спросил Самойлов, и на  его  лице
мелькнуло какое-то странное выражение, не то злой иронии, не то усталос-
ти и безразличия.
   - Больше ничего.
   - Тогда ставлю вас в известность, что при поисках и поимке преступни-
ка смоделированные мною поисковые признаки  не  были  использованы.  Его
поймали совершенно другим способом.
   - Вы хотите сказать... - растерянно начала Настя.
   - Да, уважаемая Анастасия Павловна, именно это я и хочу сказать. Я не
спал несколько суток, я работал по своей методике, пытаясь  дать  макси-
мально подробный портрет серийного убийцы. Если бы этим  портретом  вос-
пользовались, преступника нашли бы максимум через неделю. Но мне не  по-
верили и продолжали работу по старинке. Убийцу нашли, конечно, но  через
два месяца. Сколько сил было потрачено, сколько времени! Я, заметьте, не
о себе говорю, мне своих сил не жаль. Мне жалко тех оперов, которые  два
месяца не ели и не спали. И еще мне жалко тех людей, которые лишние  два
месяца провели в страхе перед неуловимым маньяком.
   - Погодите, Олег Григорьевич, но ведь в ваших статьях написано,  что,
когда программа заканчивается, маньяк больше не убивает и  опасности  не
представляет. Его можно было больше не бояться.
   - Так это, голубушка, в моих статьях написано, а не в  газете  "Аргу-
менты и факты". Газетам верят все. Научным статьям не верит никто. Да  и
не читают их. Разве что узкие специалисты, работающие над диссертациями.
Одним словом, моя методика оказалась практическим работникам  не  нужна,
они вежливо выслушали меня и продолжали  делать  по-своему.  Зато  когда
убийцу задержали и оказалось, что я был прав, все дружно забыли о смоде-
лированных мною признаках. Знаете, Анастасия Павловна, я наукой  занима-
юсь много лет и давно уже привык к тому, что ее всерьез никто не  прини-
мает. Практики над нами смеются и считают бездельниками и  нахлебниками.
Вначале меня это задевало, обижало, потом привык. Но в то же время  ста-
раюсь лишний раз не подставляться. Вы понимаете, что я хочу сказать?
   - Да, я понимаю. Так вы посмотрите мои материалы?
   - Ну давайте, - со вздохом произнес Самойлов. - Мне нужны сведения  о
потерпевших: дата рождения и место обнаружения трупа.
   Настя вытащила из сумки папку и разложила бумаги на  столе.  Самойлов
тщательно записал данные и вопросительно посмотрел на нее.
   - Чего вы ждете? Что я, как фокусник,  начну  доставать  кроликов  из
шляпы? Так быстро это не делается. Семь человек - это достаточно  много,
на обработку данных мне потребуйся время.
   - А когда?
   - Дня через два, не раньше.
   - Олег Григорьевич, - взмолилась Настя, - пожалуйста... Видите ли,  у
нас есть конкретный подозреваемый. Может быть, вы хотя бы в первом приб-
лижении скажете, не ошибаемся ли мы. Я готова ждать, сколько  нужно.  Но
мне бы хотелось хоть что-то понять уже сегодня.
   Самойлов с любопытством взглянул на нее. Встал из-за стола и принялся
медленно прохаживаться по небольшому кабинету.
   - Вы странная особа, - наконец сказал он. - Складывается впечатление,
что вы действительно верите в мой метод. Или просто хватаетесь за  соло-
минку от безвыходности?
   - Нет, - улыбнулась Настя, - до соломинки дело пока не дошло.  У  нас
еще много рабочих версий, к отработке которых мы и не приступали. И  по-
том, ваш тезис о защищенной от внешних воздействий программе кажется мне
весьма убедительным, так что я уверена: новых жертв уже не будет и можно
не торопиться. Но вы правы и в другом: жаль непродуктивно тратить силы и
время, на нас ведь, кроме этого душителя, множество других трупов висит.
Олег Григорьевич, используйте меня как дешевые рабочие руки. Если  нужно
что-то считать на компьютере или работать с формулами, я вполне могу это
делать. Даже программы писать умею. Когда-то я довольно серьезно занима-
лась математикой. Пожалуйста, дайте мне уже сегодня хоть какую-то инфор-
мацию.
   - Что с вами поделаешь, - покачал головой профессор.  -  Вы  мне  все
планы на вечер ломаете. Ладно, тогда уж не сидите без дела, сделайте нам
чаю и сходите в буфет, может, там булочки есть или бутерброды  какие-ни-
будь.
   Буфет находился в центральном корпусе, в помещении столовой, и  Настя
боялась снова заблудиться, но в этот раз все обошлось, главное - не  за-
бывать, что седьмой этаж бокового края плавно перетекает в шестой  этаж,
и не сбиться со счета. В академическом буфете ей удалось купить устраша-
ющего вида бутерброды с сыром и две пачки печенья, произведенного,  если
верить этикетке, аж в самом Израиле. Она уже расплачивалась  с  буфетчи-
цей, когда услышала знакомый голос:
   - Ребенок Настя! Ты ли это?
   Настя обернулась и увидела отчима, который входил в столовую вместе с
двумя важного вида генералами.
   - Ты что здесь делаешь?
   - Пришла на консультацию.
   Она сложила покупки в пакет и подошла к Леониду Петровичу,  не  зная,
уместно ли поцеловать его в столь официальной обстановке. Но  отчим  сам
прояснил ситуацию, обняв ее и чмокнув в нос.
   - Позвольте представить вам мою дочь, - сказал он своим спутникам.  -
Майор Каменская, старший оперуполномоченный уголовного розыска.
   Генералы кивнули с безразличным видом и направились к буфетной  стой-
ке. Леонид Петрович задержался возле Насти.
   - Как дела, ребенок? - ласково спросил он. - Давно не была у нас.
   - Работы много, - виновато ответила она. - А ты здесь зачем?
   - Научно-практическая конференция. Видишь, генералов  понаехало,  на-
чальников разных. В очередной раз вопросы борьбы с организованной  прес-
тупностью обсуждаем.
   - Ты же не начальник, - заметила Настя.
   - Ну как же? Начальник кафедры - это тоже начальник. Или ты  заболела
муровским шовинизмом и вслед за остальными считаешь, что только те,  кто
работает на практике, имеют право называться людьми? А те, кто в  инсти-
тутах этих практиков готовит, это так, шушера?
   - Ну что ты, папа, я не имела в виду...
   - Знаю, - усмехнулся отчим. - Ты всегда была  нормальным  ребенком  с
нормально устроенными мозгами. Кстати, ты когда планируешь  отсюда  уез-
жать? А то подвезу.
   - Мне еще долго, я только недавно приехала.
   - К кому, если не секрет?
   - К Самойлову.
   - К Олегу Григорьевичу? Знаю его, толковый специалист. А у тебя никак
серийный убийца объявился. Угадал?
   - Угадал. Иди к своим надменным генералам, они  уже  бросают  в  твою
сторону неодобрительные взоры. Вероятно, полагают, что если ты их сопро-
вождаешь, то должен и оплачивать их еду.
   - Ребенок, - изумленно протянул Леонид Петрович, - откуда в тебе  та-
кая ненависть к старшим по званию? Раньше этого не было. Или я не  заме-
чал?
   - Не было, - согласилась Настя. - Я стала не любить всех генералов  с
того момента, как наш Колобок бросил отдел в погоне за генеральским зва-
нием. Это алогично и глупо, да?
   - Зато очень по-женски. Как тебе с Мельником работается?
   - Нормально. Это, конечно, не Колобок, но терпеть можно. Все, папуля,
я побегу. Маму целуй. И если она будет снова причитать по  поводу  моего
полуголодного существования, ты можешь с  чистой  совестью  подтвердить,
что своими глазами видел, как я ела бутерброды и печенье.
   Уже выходя из столовой, Настя обернулась и увидела, как Леонид Петро-
вич что-то оживленно обсуждает с двумя генералами,  расположившимися  за
столиком. Один из них кинул на Настю быстрый взгляд и снова занялся отк-
рыванием банки пива, которую держал в руках.
   Она вернулась в кабинет профессора.
   - Я думал, вы опять заблудились, - недовольно буркнул он, не поднимая
головы от бумаг. - Вас только за смертью посылать.
   - Извините. Я встретила отца и немного задержалась.
   - Ваш отец работает в академии?
   - Нет, он приехал на конференцию. Вам чай какой крепости делать?
   - Средней. В большую кружку, она там, на подоконнике стоит. И  поста-
райтесь не шуметь и не отвлекать меня.
   Настя, стараясь двигаться как можно осторожнее, заварила чай и подала
Самойлову, поставив рядом тарелку с бутербродами и  печеньем.  Уже  пять
часов, а до семи ей нужно появиться перед ясными очами  Барина  и  отчи-
таться по работе за день. Не успеть, никак не успеть. Надо хотя бы  поз-
вонить, может быть, он примет отчет по телефону и не будет настаивать на
возвращении на Петровку.
   Телефон стоял здесь же, на столе, но Настя постеснялась просить  раз-
решения им воспользоваться, ведь Самойлов ясно сказал: не  шуметь  и  не
мешать. Она на цыпочках вышла в коридор, постояла  задумчиво  и  открыла
дверь на лестничную клетку. На площадке  находились  четыре  "квартиры",
дверь в одну из них была распахнута, и Настя решила попытать счастья.  В
конце концов, она же не денег в долг просит,  а  всего  лишь  разрешения
позвонить. Войдя в бывшую прихожую, она осмотрелась. Вот дверь в  ванную
и туалет, сразу за ними дверь скорее всего на кухню.  Кухни  никогда  не
бывают большими, стало быть, за этой дверью чей-то маленький  кабинетик,
вероятно, начальника отдела или кафедры. Нет, с начальником  связываться
она не будет. Ни один начальник не потерпит, когда к нему в кабинет зай-
дет незнакомый человек и попросит разрешения позвонить. Нужно искать по-
мещение, где сидит много народу.
   Настя решительно толкнула дверь, ведущую в комнату. Там  было  пусто.
Четыре письменных стола, два сейфа, шкаф для одежды, чьи-то  портфели  и
сумки и ни одного человека. Зато целых два телефонных  аппарата.  Ничего
себе легкомыслие царит в милицейской академии!  Заходи,  бери,  воруй  -
добро пожаловать. В противоположном конце большой комнаты была еще  одна
дверь, и только за ней Настя обнаружила женщину средних лет, исступленно
колотящую пальцами по клавиатуре пишущей машинки. Машинка была  электри-
ческой, и за ее шумом вряд ли можно было  услышать,  что  происходит  за
стеной.
   - Извините, - громко сказала Настя, - можно воспользоваться вашим те-
лефоном?
   Женщина, не прекращая печатать, изобразила головой кивок, который од-
новременно должен был указывать и на стоящие в соседней комнате  телефо-
ны. Настя прикрыла дверь и позвонила Мельнику. К ее удивлению, он отнес-
ся к ее звонку более чем спокойно.
   - Что удалось узнать в салоне?
   - Лазарева была там сразу после даты обнаружения последнего  из  семи
трупов, - сообщила она. - Ногти наращивала. Она эту процедуру проделыва-
ет регулярно, у нее плохие ногти, часто ломаются.
   - Отлично! Просто отлично! Предупредите Доценко, чтобы был  предельно
внимателен, он имеет дело с опасной  преступницей,  которая  может  ока-
заться физически даже сильнее его. И продолжайте ее  разрабатывать.  Как
продвигается работа с архивными материалами?
   - Я, собственно, потому и звоню. Можно мне не  приезжать  с  вечерним
докладом? О посещении салона я рассказала, а больше ничего существенного
пока нет. Я бы сегодня закончила с нашим архивом,  а  завтра  подготовлю
запрос и начну работать с делами, которые находятся в архивах судов.
   - Хорошо, - согласился Мельник, - сегодня  можете  не  появляться.  С
личностью подозреваемого мы определились окончательно, завтра я жду  ваш
план по сбору доказательств. Свяжитесь со  следователем,  пусть  он  вам
скажет, какие доказательства ему нужны, чтобы привлечь  Лазареву  к  от-
ветственности, а ваше дело - придумать, как их собрать. Доценко  готовит
опознание?
   - Так точно. Ищет  тех,  кто  мог  видеть  Лазареву  рядом  с  местом
убийства.
   - Молодцы.
   Да, на похвалу новый начальник определенно не скупится. Стиль у  него
такой, что ли? Или мягко стелет для начала?
   Настя тихонько вернулась в кабинет  Олега  Григорьевича  и  осторожно
присела на краешек стула, боясь издать  какойнибудь  скрип.  Время  шло,
профессор не обращал на нее ни малейшего внимания, а она  сидела  непод-
вижно, боясь пошевелиться и вызвать его  недовольство.  В  голову  лезли
мысли, казавшиеся ей самой глупыми и неуместными. Например, что делать с
информацией, полученной от Самойлова, если эту информацию придется  при-
менять при раскрытие преступлений? Говорить ли об этом Мельнику или луч-
ше не рисковать? С одной стороны, судя по тому, как он вел себя с Насти-
ным отчимом, Барин к науке относится если не с уважением, то, по крайней
мере, без нескрываемого презрения. Но с другой стороны, это  может  быть
очередная игра, в которую обожают играть мужики, особенно если они - на-
чальники. Сидя в кожаном мягком кресле, показать себя перед посторонними
широко и гибко мыслящим современным руководителем, грамотным управленцем
("Я найду способ решения этой  проблемы"),  демократичным,  образованным
("Разумеется, мы придаем огромное значение постоянной аналитической  ра-
боте"), и одновременно деловым, умеющим организовать мгновенное выполне-
ние любого задания ("Смотри, как мои люди работают."). При этом в глуби-
не души отрицается значение и гибкости, и образованности, и той  же  де-
мократичности, все это - лишь демонстрация, рассчитанная на  чужаков.  А
со своими, то есть с подчиненными, разговор идет совсем в другом тоне  и
совсем на другие темы. Ибо понимает человек: никогда ему не  удержать  в
узде коллектив, если он будет проявлять демократичность и широту  мышле-
ния. А "хороший тон" требует... Вот и получаем два лика Януса.
   С Барина-Мельника мысли перескочили на журналиста Валентина  Баглюка,
написавшего статью о гадах-сыщиках, не умеющих беречь агентуру. Юра  Ко-
ротков занялся им вплотную, однако никакой "компры", как  того  требовал
Мельник, найти пока не  сумел.  Разумеется,  будь  сейчас  не  девяносто
седьмой год, а хотя бы восемьдесят шестой, от Баглюка бы уже одно мокрое
место осталось. Пить он не умел и, когда напивался, вел  себя  настолько
безобразно, что одного раза было бы достаточно, чтобы навсегда  вылететь
из газеты и остаться безработным на веки вечные. А уж в личной жизни ка-
кой беспорядок царил - ни в сказке сказать, ни пером описать.  И,  между
прочим, в этой самой беспорядочной личной жизни яркими кометами пролета-
ли то жена главного редактора газеты, где работал Баглюк, то дочь завот-
делом, то подруга какого-нибудь спонсора. Иными словами, беспутного жур-
налиста в приснопамятном восемьдесят шестом году непременно выперли бы с
треском либо за пьянку, либо за аморалку, либо за то и другое вместе. Но
год был на дворе все-таки девяносто седьмой, и все это уже давно  перес-
тало волновать общественность. А больше на совести у Баглюка не было ни-
чего. И Коротков собирался завтра пойти в редакцию, познакомиться с не в
меру осведомленным журналистом и попросить  его  ответить  на  некоторые
вопросы. Мягко так попросить, ненавязчиво...
   - Вы подозреваете женщину?
   Настя вздрогнула и чуть не подпрыгнула на стуле. Она так глубоко ушла
в свои мысли, что вообще забыла, где и зачем находится.
   - А? Что вы сказали?
   - Я спрашиваю: ваш подозреваемый - женщина?
   - А... Да. Женщина. Как вы узнали? - опешила Настя.
   - По своей методике. Вы не шутите? У вас в разработке по этим  трупам
действительно женщина?
   - Действительно. Вы меня прямо огорошили.
   - Значит, методика работает, - удовлетворенно кивнул Самойлов. - Меня
это радует. Ей должно быть около двадцати шести лет сейчас.
   - Двадцать девять, - поправила его Настя.
   - Не может быть, - резко возразил Олег Григорьевич.  Я  не  мог  оши-
биться на три года. Ошибка при определении возраста преступника допусти-
ма в пределах двух-трех недель, но не трех лет. У вас неточные данные.
   Неточные данные! Дата рождения - это вообще одна из тех вещей,  кото-
рые в принципе можно устанавливать абсолютно точно. А вот все  остальное
уже приблизительно.
   - Ей двадцать девять лет, - твердо повторила Настя. - Это установлено
и подтверждено документально.
   Самойлов задумался, потом снова взглянул в свои записи.
   - Послушайте, а она не занималась спортом?
   - Точно, - изумленно выдохнула Настя. - Это просто фантастика.
   - Это не фантастика, а предположение, основанное  на  опыте,  -  сухо
сказал Самойлов. - Так вот, Анастасия Павловна, должен вам заметить, что
когда речь идет о спортсменах, никогда нельзя быть уверенным в том,  что
точно знаешь дату его рождения. Я при разработке своей методики  с  этим
уже сталкивался.
   - Почему?
   - Потому что очень часто возраст умышленно искажается  в  зависимости
от того, за какую  возрастную  группу  спортсмену  нужно  выступить,  за
взрослых или за юниоров. Понимаете? Мне известны случаи, когда спортсмен
столько раз подделывал и переделывал год и месяц рождения в своих  доку-
ментах, что потом разобраться не могли. Откуда у вас данные  о  возрасте
вашей подозреваемой? i
   - Из Федерации баскетбола. Но они совпадают с данными из Центрального
адресного бюро. Там  она  тоже  числится  как  родившаяся  в  шестьдесят
седьмом году.
   - Не вынуждайте меня объяснять вам очевидные вещи, - профессор  снова
начал раздражаться. - В адресное бюро сведения поступают из  паспортного
стола милиции после оформления прописки. Какой возраст в  паспорте  ука-
зан, такой и зафиксирован. А вы подумали о том, на основании чего выдают
паспорт? Правильно, на основании свидетельства о рождении. Свидетельство
- единственный документ человека, пока ему шестнадцать не исполнилось. А
выступать спортсмены начинают много раньше. И  подделки  дат  начинаются
еще со свидетельства. Уловили теперь? Вероятно, ваша подозреваемая имеет
достаточно крупное телосложение, если в какой-то момент юности или  даже
детства ее ухитрились "состарить" на целых три года, и  никто  этого  не
заметил.
   - Да, - кивнула Настя, - тут вы совершено правы. Она очень рослая де-
вушка. Выше меня сантиметров на пятнадцать. Я обязательно разберусь, что
это за история с ее возрастом. А еще что вы можете мне сказать?
   - Потерпите, не все сразу. Я выдал пока только самые  приблизительные
данные исходя из анализа сведений о первом из семи потерпевших. Мне нуж-
но посмотреть хотя бы два эпизода, а лучше - три, чтобы  сказать  что-то
более определенное. И, кстати, с датой рождения будет больше ясности.
   - Я все равно не понимаю, как вы это делаете, - призналась  Настя.  -
Вы в моих глазах колдун.
   - Да бросьте вы, - поморщился Самойлов. - Терпеть этого не могу. Кол-
дун, маг, фокусник... Чепуха это все. Я разработал так называемый хроно-
биопсихологический метод, применение  которого  при  раскрытии  серийных
убийств может давать хороший результат, вот и все. Есть определенные за-
кономерности, в основе которых лежит фактор времени. Момент, когда  один
человек умерщвляет другого человека, это точка пересечения  двух  линий:
времени жизни убийцы и времени жизни его жертвы. На первый взгляд  здесь
многое кажется случайным, но на самом деле это совсем не  так.  Серийный
убийца совершает преступление тогда, когда наличествует  внутренняя  го-
товность, потребность. Необходимость, если хотите. Он не может не убить,
поэтому убивает. Но убивает не любого, а только того, кто ему "подходит"
либо по признакам внешности, либо как-то  иначе.  Не  путайте  серийного
убийцу с любым другим, например, с "заказником". Киллер убивает не пото-
му, что не может в данный момент не убить. Ему деньги за это  платят,  и
он убивает, сообразуясь только с двумя факторами: сроками исполнения за-
каза, которые могут быть весьма ограниченными, и  реальной  возможностью
совершить убийство. Ему приходится ждать удобного случая. Таким образом,
к тому моменту, который я называю точкой пересечения, ведет слишком мно-
го факторов. И поведение жертвы, и воля заказчика, и способности  килле-
ра, и случайные помехи, и множество других. В случаях с серийными  убий-
цами все иначе. Моя методика - результат многолетнего изучения всех  се-
рийных убийств, сведения о которых я смог получить. Так что  колдовством
тут и не пахнет. Вот, смотрите, между первым и вторым  убийством  прошло
четыре дня. Убийца к моменту совершения второго преступления стал на че-
тыре дня старше. Сейчас мы возьмем данные по второму потерпевшему и пос-
читаем по моей методике возраст человека, лишившего его жизни в тот  са-
мый день, когда это действительно произошло. Если методика работает,  то
мы должны получить примерно такой же показатель, как и в первом  случае.
Там у нас вышло двадцать шесть лет, два месяца и семнадцать дней плюсми-
нус десять суток. Посмотрим, что получится сейчас. Вам не  очень  трудно
сидеть молча?
   - Нет-нет, что вы. Для меня это нормальное состояние.
   - Теперь уже пойдет быстрее, - пообещал Самойлов.
   И в самом деле, результат обработки данных о второй  жертве  душителя
не заставил себя ждать. Однако профессор что-то  не  торопился  огласить
его вслух. Настя видела, что лицо его омрачилось, Олег Григорьевич недо-
вольно поморщился, смял листок, на котором что-то писал, и выбросил  его
в корзину, после чего начал считать заново. Но и новый итог его не  уст-
роил. Самойлов нагнулся, достал из урны смятый листок и сравнил забрако-
ванные записи с теми, что получились при пересчете. Выражение  изумления
мелькнуло в его глазах и тут же погасло. Он медленно поднял голову,  ак-
куратно сложил свои бумаги в папку, тщательно завязал ленточки  и  сунул
папку в стол. После чего коротким и каким-то брезгливым жестом оттолкнул
от себя бумаги, которые ему дала Настя.
   - Итак, Анастасия Павловна, извольте сказать мне, зачем вы пришли сю-
да? Мое время стоит дорого, как и время любого доктора наук, а вы решили
устроить себе развлечение за мой счет?
   - Подождите, Олег Григорьевич... Что случилось? Почему вы так говори-
те?
   - Потому что у меня есть к тому основания. Зачем вы  пришли  ко  мне?
Что за сведения вы мне представили?
   - Это сведения о семи потерпевших, задушенных в течение  двух  недель
одним и тем же способом. Я вам объясняла.
   - Вы мне солгали.
   - Да нет же...
   - Вы мне солгали, - с трудом сдерживая ярость, произнес Самойлов. - Я
не обладаю государственными секретами и отдаю себе отчет в том, что при-
думывать легенды для знакомства со мной в оперативных  целях  никому  не
нужно. Слава Богу, я занимаюсь не  космическим  оружием,  а  всего  лишь
проблемами раскрытия убийств, и ни для иностранной разведки, ни для  ма-
фиозных структур интереса не представляю. И ваш визит ко  мне  под  явно
надуманным, вымышленным предлогом я не могу расценить иначе как дурацкую
шутку с пока неясной мне подоплекой. Извольте-ка объясниться, сударыня.
   Настя совершенно растерялась. Она не могла понять, что  привело  про-
фессора в такое раздражение, и от этого не могла найти правильную  линию
поведения.
   - Вы ошибаетесь, - она старалась говорить как можно спокойнее. - Олег
Григорьевич, я пришла к вам как к специалисту по серийным убийствам, по-
тому что прочла ваши работы в сборнике научных трудов.  Только  поэтому.
Других причин нет. И я не понимаю, в чем  вы  меня  обвиняете.  Никакого
второго дна, никакого злого умысла в моих поступках нет. Но  ваши  слова
заставили меня задуматься. Отчего вы рассердились, Олег Григорьевич? По-
жалуйста, скажите мне, отчего вы так разгневались.
   - Я не позволю делать из себя источник развлечения, - сухо сказал Са-
мойлов. - Мне пора домой.
   Настя вскочила из-за стола и подошла к нему вплотную, умоляюще загля-
дывая в глаза.
   - Олег Григорьевич, я прошу вас... Пожалуйста. Поверьте мне, я пришла
к вам только потому, что у меня на руках семь человек, задушенных  неиз-
вестным маньяком. Есть женщина, которую мы подозреваем в этих убийствах,
мы вычислили ее, что называется, оперативным путем. Я  объясню,  поэтому
что хочу, чтобы вы мне верили. Заключения экспертов  заставили  нас  ду-
мать, что убийца - человек очень высокого роста. А наши собственные рас-
суждения привели к тому, что это скорее всего женщина.  Все  потерпевшие
позволили напасть на себя сзади, никто из них не оказывал сопротивления,
то есть они не чувствовали опасности, не ожидали ничего плохого. От жен-
щины обычно нападения не ожидают, правда ведь? И вот  мы  начали  искать
эту очень высокую и физически достаточно развитую  женщину.  Вполне  ес-
тественно, что в первую очередь мы обратились к баскетболисткам. И нашли
среди них молодую женщину со странностями характера. У нее нет  твердого
алиби на время совершения убийств. Но ведь этого совершенно недостаточно
для того, чтобы ее обвинить. К сожалению, с точки зрения  криминалистики
мы в большом затруднении. Образцов для сравнительного исследования у нас
практически нет, слишком много грязи в местах обнаружения  трупов.  Олег
Григорьевич, я хочу понять, где и как искать доказательства.  Единствен-
ное, что мы сейчас можем сделать, это поискать свидетелей, которые могли
видеть интересующую нас женщину рядом с местом убийства.  Но  даже  если
такие люди найдутся и с уверенностью опознают нашу подозреваемую,  этого
будет недостаточно для обвинения и привлечения к ответственности.  Помо-
гите же мне.
   - Вы хотите добиться ее признания?
   - Не обязательно, хотя, конечно, было бы неплохо. Если ваша  методика
даст мне такую информацию об убийце, которой я сейчас не располагаю,  я,
может быть, придумаю, где и как искать доказательства.
   Самойлов отошел от Насти на несколько шагов и задумчиво потер пальца-
ми виски.
   - Я вам верю. Наверное, я не прав, но я вам верю. Может  быть,  вы  -
слепое орудие в чьих-то руках. В таком случае мне вас искренне жаль. Ва-
ми просто кто-то воспользовался.
   - Уверяю вас, мною никто  не  манипулирует.  Решение  проконсультиро-
ваться с вами - это мое собственное решение. Более того, я скрывала  его
от всех моих коллег и от руководства отдела. Не надо меня  жалеть,  Олег
Григорьевич. Давайте лучше разберемся вместе в том, что  вызвало  у  вас
такую злость. Скажите мне, что произошло.
   - Что произошло? Хорошо, я скажу вам. Вам подсунули не  те  сведения.
Либо кто-то вас обманывал с самого начала либо кто-то подменил записи  в
вашей папке.
   - Да с чего вы это взяли? - воскликнула Настя. - Зачем кому-то  обма-
нывать меня и подсовывать липовые сведения В этом может быть заинтересо-
ван только сам убийца. Не хотите же вы сказать, что преступник -  кто-то
из моих коллег?
   - Как знать, - уклончиво ответил Самойлов. - Во всяком случае, сведе-
ния о втором потерпевшем таковы, что заставляют меня сомневаться.  Более
того, я посмотрел и данные на третьего задушенного. И знаете, что я  вам
скажу, уважаемая Анастасия Павловна?
   Ей вдруг стало страшно. Она даже не смогла бы вразумительно ответить,
почему. Обыкновенный небольшой кабинет в здании, где  полно  сотрудников
органов внутренних дел. Рядом с ней - уважаемый профессор, доктор  наук,
милый интеллигентный человек, полковник милиции. Почему же так  страшно,
как будто свет кругом погашен и из каждого угла в  любую  секунду  могут
вылезти ядовитые змеи или выскочить вооруженные  психи?  Сердце  колоти-
лось, как бешенное, ладони стали влажными, пальцы дрожали.
   - Эти убийства совершили разные люди, Анастасия Павловна.  Совершенно
разные. И они не маньяки.