 |
|
 |
Глава 9
Ольга смотрела на Георгия и не понимала, как могла так безоглядно
влюбиться в него. Сейчас она видела его совсем по-другому, но вернуть
прошлое и переделать его уже нельзя. Она зашла настолько далеко, что те-
перь не остается ничего, кроме как платить по счетам.
- Черт знает что такое, - раздраженно говорил
Георгий, выслушав ее рассказ об отказе адвоката Храмова от дела и о
безуспешной попытке договориться с Михаилом. - В армии этого не могло бы
случиться. Как это так: взяться за дело и бросить его без уважительной
причины? В отпуск он, видите ли, захотел! Это ты во всем виновата.
- Но почему, Георгий? - беспомощно спросила
Ольга. - Что я сделала не так?
- Ты должна была по-другому с ним разговаривать, ты не имела права
соглашаться с тем, что он отказывается от дела. Ты же мямля, он тебя
поставил перед фактом, а ты сразу лапки кверху подняла. Бороться надо
было, надо было разговаривать жестко, убедить его, приказать, припуг-
нуть. А ты сразу отступила. Вот если бы он позвонил мне, а не тебе, я бы
знал, что ему сказать. Он бы у меня по струночке ходил!
Ольга слушала его и с тоской думала о том, почему всего этого она не
замечала раньше. Ведь это было, а она не замечала. У Георгия всегда
кто-нибудь виноват, всегда найдется тот, кого можно обвинить в неудаче.
И разумеется, это будет кто угодно, только не сам Дударев. Все вокруг
ему должны, все обязаны выполнять распоряжения, которые он раздает нап-
раво и налево, а ему остается только строго спрашивать о выполнении и
наказывать за неисполнение приказа. Может быть, наложила свой отпечаток
служба в армии, но скорее всего это просто характер такой. И почему она
этого не видела? Она видела другое: страстного книголюба и тонкого цени-
теля литературы, фанатичного поклонника поэзии. Ей было с ним интересно,
с Георгием можно было часами говорить о "серебряном веке", футуристах и
имажинистах, а Михаил даже не знал, кто это такие. Ольга увлеклась Геор-
гием в считанные дни, да что там дни - часы, настолько необычным пока-
зался ей человек, с которым можно разговаривать об искусстве и который
никогда не перепутает, в каких случаях даму пропускают вперед, а в каких
первым должен идти мужчина. Манеры у него были безупречные, а сегодня
это встречается так редко... И только теперь, после того, как Георгий
попал в беду, а сама Ольга поставила свой брак на грань развода, она
стала понимать старую истину, которую рано или поздно постигают все. Ес-
ли тебе хочется поговорить об искусстве, вступи в клуб литераторов, ху-
дожников или музыкантов, занимайся этим профессионально, и будешь иметь
такие разговоры каждый день с утра до ночи. Если для тебя важны хорошие
манеры, переезжай в Англию и устраивайся на работу в королевский дворец.
А живешь бок о бок ты не с литературными вкусами и не с манерами, ты жи-
вешь с человеческими качествами, с характером, с личностью. И именно от
этих качеств, а не от литературных пристрастий, зависит, как поведет се-
бя человек в критическую минуту, поддержит ли тебя или бросит на произ-
вол судьбы, поможет или предаст. Счастливы те, кто понимает это раньше и
избегает тем самым множества ошибок, порой трагических. И никогда не бы-
вают счастливы те, кто понимает это слишком поздно.
- Нужно предпринять все возможное, чтобы его не отпускать, - катего-
рически заявил Георгий. - Он целую неделю валял дурака и ничего не сде-
лал, а теперь хочет вот так просто бросить все и уехать. И пусть не ду-
мает, что ему это с рук сойдет.
- Ты не можешь ему приказать, он тебе не подчиняется, - возразила
Ольга.
- Подчинится! - жестко поставил точку Георгий. - Если позволять всем
делать то, что они хотят, не считаясь с другими, страна развалится в
считанные дни. Должен быть элементарный порядок, должна быть хотя бы ми-
нимальная ответственность людей за то, что они делают. Дай мне его ад-
рес, я пойду и поговорю с ним по-мужски.
- Не нужно, - тихо сказала она. - Зачем портить человеку жизнь? У не-
го свои планы, свои обстоятельства. Даже если ты сумеешь заставить его
вести дело и дальше, он будет делать это плохо, потому что начнет тебя
ненавидеть. Может быть, у него судьба сейчас решается и ему действи-
тельно надо уехать, а ты собираешься ему помешать.
- Какая ты добренькая, подумать только! Вот потому ты ничего в жизни
и не добилась, что позволяешь всем обращаться с собой как с половой
тряпкой. Люди эгоистичны и думают только о себе, а ты им все прощаешь и
стараешься войти в положение, придумать им оправдания. Нет никакого оп-
равдания твоему Храмову, он ведет себя просто безнравственно. Люди дове-
рились ему, люди на него надеются, а он вот так запросто берет и отказы-
вается. Я, ребята, пошутил, я не собираюсь вам помогать, а вы что, пове-
рили? Вот как выглядит поведение твоего адвоката. И я должен ему это
объяснить, чтобы он не обольщался и не думал, что выглядит в чужих гла-
зах пристойно. Он должен знать, что он подонок и что все вокруг это по-
нимают.
Ольга подняла на него больные глаза.
- Зачем? Зачем ему это знать? Он все равно не будет заниматься твоим
делом.
Она впервые за все время так и сказала: твоим делом. Не нашим, как
говорила раньше, а ТВОИМ. Ей вдруг показалось, что лимит сил, отпущенных
ей на выполнение того, что она считала своим долгом, исчерпался, больше
она не может ни видеть Георгия, ни общаться с ним, ни помогать ему.
- Будет, - Дударев был непоколебим. - Я его заставлю. Раз взялся -
пусть доводит дело до конца. Это вопрос принципа. Я никому не позволю
так с собой обращаться.
Ольга молча вытащила из сумки записную книжку, вырвала чистый листок
и переписала на него телефон и адрес Храмова.
- Возьми, - она протянула листок Георгию. - Мне пора идти.
Георгий аккуратно сложил листок пополам и спрятал в нагрудный карман
рубашки.
- Куда? - недовольным голосом спросил он.
- Домой. Еще на рынок нужно зайти. Я завтра с утра поеду к сыну в ла-
герь, хочу отвезти ему фрукты и сладости.
- Когда ты вернешься?
- Завтра вечером. Я буду тебе нужна?
Георгий взял ее, за руку, погладил пальцы, поднес к губам.
- Я тебя измучил, да, Оленька? Взвалил на тебя свои проблемы, как
будто у тебя собственных забот мало... Ты плохо выглядишь, глаза уста-
лые.
В первое мгновение ей показалось, что сейчас все вернется, все опять
станет как прежде, когда они были пылкими и нежными любовниками. Но уже
в следующую секунду Ольга отчетливо осознала, что ей это больше не нуж-
но. Она больше не верит Георгию. И хотя он так и не признался ей откры-
то, что убил жену, все равно она ему не верит. Конечно, она ему нужна,
кто же, кроме нее, будет заниматься" поиском адвоката и попытками выта-
щить его из уголовного дела. Поэтому, как только он почувствовал, что
Ольга отдаляется от него, он тут же пустил в ход ласку и обаяние. "Он
меня никогда не отпустит, - вдруг с ужасом подумала она. - Он так и бу-
дет держать меня на привязи и помыкать мной. Он прав, я позволяю обра-
щаться с собой как с половой тряпкой. Я и ему это позволяю. Но его это,
кажется, вполне устраивает, это дает ему возможность держать меня в узде
и заставлять верно служить".
- Да, Георгий, ты меня измучил - Скажу тебе больше: ты мне надоел
своими претензиями и своими требованиями. Ради того, чтобы помочь тебе,
я пошла даже на то, чтобы признаться во всем мужу, и теперь мое семейное
будущее выглядит непонятным и неустойчивым. Чего тебе еще от меня надо?
Я нашла тебе адвоката. Пусть он оказался не таким, как тебе хотелось бы,
но какого смогла - такого и нашла. И даже нашла деньги, чтобы заплатить
ему. Все, милый, больше я ничего не могу для тебя сделать. Дальше давай
сам.
Она встала, собираясь уходить. Георгий тоже поднялся, резко отодвинув
стул. Металлическая ножка стула проскрежетала по асфальту так громко,
что люди за соседними столиками обернулись и стали их разглядывать.
- Ты хочешь сказать, что ты такая же, как этот адвокатишка? Ты тоже
бросаешь меня в трудный момент? Очень красиво, - зло проговорил Георгий.
- Я не бросаю тебя, - Ольга старалась говорить тише, чтобы окружающие
ее "не слышали, - я только хочу, чтобы ты сам тоже что-нибудь сделал для
своего спасения, а не перекладывал все на меня. Не я впутала тебя в ис-
торию с убийством, так почему я одна должна заниматься твоим освобожде-
нием? Только не надо мне рассказывать, что ты сделал это ради нашего бу-
дущего.
- Ах вот как ты заговорила...
На лице Георгия было написано неподдельное изумление. Ольга понимала,
что такого он от нее, конечно, не ожидал. Она всегда была в его глазах
покорной овцой, готовой бежать за ним по первому зову. И теперь ее слова
можно было расценить как бунт на корабле. Бунт, которому нет оправдания.
И который должен быть безжалостно подавлен. Выходить из подчинения у ко-
мандира не позволено никому.
Георгий схватил ее за руку, притянул к себе и прошептал в самое ухо:
- Не будем ссориться на людях. Я сейчас уйду, а ты подумай над своими
словами и над тем, как сильно ты меня обидела. Я верил тебе, а ты оказа-
лась трусихой и предательницей. Завтра, когда вернешься от сына, позвони
мне, и мы поговорим о том, как будем строить наши отношения дальше.
Он оттолкнул ее и быстрыми шагами направился по бульвару в сторону
метро. Ольга снова села за стол, испытывая мучительный стыд. Сцена ра-
зыгралась на глазах у десятка людей, которые с любопытством наблюдали за
ними, и уходить вслед за Георгием означало бы поставить себя в положение
догоняющей. Остаться стоять? Тоже глупо. Стоишь на всеобщем обозрении,
как идиотка, и не знаешь, куда глаза девать. Она решила посидеть минут
десять и спокойно подумать. Что ж, неизвестно, какой Георгий Дударев
стратег, а тактиком он оказался блестящим. Поняв, что Ольга сейчас уй-
дет, оставив его одного, он мгновенно сориентировался и переиграл всю
мизансцену таким образом, чтобы уйти первым. Это он от нее ушел, а не
наоборот. Это он первым по собственной инициативе прекратил разговор, а
не Ольга. Иными словами, Георгий дал ей понять, что полностью контроли-
рует ситуацию и так будет всегда. Так что пусть Ольга Васильевна не дер-
гается и не считает себя свободной от обязательств. Свободной она станет
только тогда, когда Георгий ей разрешит. И ни минутой раньше.
"И что я за дура такая? - думала Ольга, затягиваясь сигаретой и удив-
ляясь тому, что смотрит на себя как будто со стороны и оценивает как
постороннего человека. - Почему мне всегда легче сказать "да" и делать
что-то против желания, чем сказать "нет"? Я сделала робкую попытку ока-
зать сопротивление и тут же была посрамлена. С этим надо что-то делать,
так дальше продолжаться не может".
Она загасила сигарету и решительно поднялась. На нее больше не смот-
рели, скандал миновал, и она уже не была интересна окружающим.
- Все, хватит, - твердо заявил следователь Гмыря. - Наш Дударев уже
перегулял на свободе, пора и честь знать. От его хождений по городу все
равно никакого толку, пусть возвращается в камеру. Завтра с утра проведу
опознание, и, если ваша старушонка его опознает как человека, который
трижды приходил к Вяткину, я его задержу. Зарубин, отвезешь ему повестку
сам и отдашь в собственные руки, пусть только попробует не явиться, тог-
да я его без всякого опознания в клетку упрячу.
- Хорошо, Борис Витальевич, - ответил Сергей. - На который час свиде-
тельницу приглашать?
- На одиннадцать. Дударева вызову на десять. Часок его помурыжу,
поспрашиваю о всяких мелочах, потом проведем опознание. Вопросы есть?
- Есть идея, - подала голос Настя, до сих пор сидевшая молча.
- Говори, - потребовал следователь.
- Я все думаю, а может быть, убить хотели всетаки Дударева, а не его
жену? - медленно сказала она, словно с удивлением прислушиваясь к
собственным словам.
Эта мысль не давала ей покоя последние несколько часов, хотя казалась
абсолютно бредовой. Кому он нужен, этот Дударев? Бизнесом не занимается,
в сложных финансовых делах не участвует. Однако он прошел Чечню и, по
отзывам сослуживцев, воевал тай весьма успешно. А история знает много
случаев, когда удачливым в боях офицерам противник выносил смертный при-
говор, подлежащий исполнению в любых условиях, даже на чужой территории
и в мирное время.
Она постаралась изложить свои соображения как можно короче. Гмыря
укоризненно покачал головой и погрузился в размышления.
- И как ты собираешься эту версию проверять? - наконец спросил он. -
Только не забудь, пожалуйста, что к твоей идее должен быть привязан факт
знакомства Дударева с Вяткиным и присутствие Вяткина на месте убийства.
- Это еще не точно установлено, - возразила Настя.
- Да перестань ты, - поморщился Борис Витальевич, - о чем тут гово-
рить, завтра свидетель его, опознает, и будет тебе все точно.
- А вдруг не опознает?
- Ну что ты, - вмешался Зарубин, - как это она его не опознает? Она
же дала точный словесный портрет Дударева.
- Хорошо, допустим, - согласилась Настя. - А что, если Вяткину было
поручено убить Дударева, но сценарий разыгрывался через этап их личного
знакомства? Их познакомили, у них возникли якобы общие интересы, Дударев
несколько раз приходил к Вяткину в гости. Могло такое быть?
- Теоретически могло, - согласно кивнул Гмыря. - Но не практически.
Потому что если Вяткин должен был убить Дударева, а не его жену, так он
его и убил бы. При чем тут несчастная Елена? Не вяжется у тебя, Каменс-
кая.
- Не вяжется, - со вздохом повторила Настя. - Не вяжется. Но я еще
подумаю.
* * *
После работы она заехала в больницу к Денису. Прежде чем идти в пала-
ту, Настя решила поговорить с врачом.
- Хорошо, что вы зашли, - сказала полная немолодая женщина-врач. - Я
хотела поговорить с матерью мальчика, она была здесь один раз, но мне
почти сразу стало понятно, что это бесполезно. Правда, каждый день при-
езжают родители его товарища, но их больше интересует чисто медицинский
аспект, лекарства, которые нужно достать, специалисты, которых нужно
привезти к Денису.
- Что-то случилось? - испугалась Настя. - Осложнения?
- И да и нет. Вы присядьте, - сказала врач, указывая на стул, - это
долгий разговор. Понимаете, мы со своей стороны делаем все, чтобы Денис
поправлялся, но ни один врач не может вылечить больного без помощи, са-
мого больного. Больной должен хотеть выздороветь, только тогда лечение
может быть успешным. А если он выздоравливать не хочет, то все усилия
медиков идут насмарку. Это известно каждому врачу. Денис Баженов -
мальчик очень здоровый, я имею в виду здоровое сердце и хорошую физичес-
кую форму. У него нет хронических заболеваний, и, по идее, он должен
поправляться быстро. А этого не происходит. Его привезли с криминальной
травмой, и, может быть, вы, как работник милиции, знаете, в чем тут де-
ло. У меня были свои подозрения, но вам лучше знать.
- А что вы подозревали? - спросила Настя с интересом.
- Часто бывает, что человек не хочет выходить из больницы, потому что
боится расправы. Он боится, что следующее покушение будет более успеш-
ным. Ему хочется пробыть в больнице как можно дольше, и мозг дает пора-
женным болезнью органам команду не выздоравливать. Поверьте, я видела
такое неоднократно. С Денисом не может происходить чего-то подобного?
- Вряд ли. Он не замешан ни в чем криминальном. Но я подумаю над тем,
что вы сказали. Мне можно пройти к нему?
- Идите. Там его товарищ сидит, он каждый день с утра до вечера здесь
находится. Удивительно преданный друг.
Картину в палате Настя увидела почти идиллическую. С пяти до восьми
вечера было время посещений, когда пускали всех и ко всем. В палате сто-
яли пять коек, и возле каждой на табуретке сидели посетители в накинутых
поверх одежды халатах. Рядом с кроватью Дениса сидел Артем и, держа дру-
га за руку, о чем-то говорил с ним.
Первым Настю заметил Денис. Он вздрогнул, и, почувствовав это, тут же
закрутил головой Артем, пытаясь увидеть, на что так отреагировал его то-
варищ.
- Это вы? - негромко спросил он даже раньше, чем Денис или Настя ус-
пели произнести хоть слово.
"Откуда ты узнал? - хотела спросить Настя. -
Ведь считается, что с такого расстояния ты не можешь разглядеть ли-
цо". Духи. Он почувствовал запах ее духов и узнал его. Ну и память у
этого юноши! И обоняние отличное.
- Здравствуйте, - улыбнулась она, глядя на Дениса. - Как дела?
- Нормально, - буркнул Денис и отвернулся.
Лицо его было бледным, даже каким-то желтоватым, щеки ввалились, вис-
ки запали. Артем тут же выпустил его руку и встал.
- Садитесь, Анастасия Павловна.
- Спасибо.
Настя поставила сумку на пол и села. Она уже пожалела, что зашла сю-
да. Денис не рад ей, он даже не пытается это скрыть. А почему, собствен-
но говоря, он должен радоваться ее приходу? Кто она ему? Ну разве что
человек, благодаря которому ему вовремя оказали медицинскую помощь и во-
обще не дали быть убитым. Но такие резоны Денис Баженов, по всей вероят-
ности, в расчет не принимает.
- Как ты себя чувствуешь? - спросила она.
- Нормально.
- А ты знаешь, что у твоего врача другое мнение по этому поводу?
- Чего-чего? - протянул Денис, по-прежнему не глядя на нее.
- Врач считает, что ты поправляешься слишком медленно, и это ее бес-
покоит. У тебя что-то случилось?
- Ничего.
- Тебе нужно что-нибудь?
- Ничего мне не нужно! Оставьте меня в покое! Что вы ко мне привяза-
лись?
Вспышка ярости была такой внезапной, что Настя оторопела. Чем она
могла вызвать гнев юноши? Неужели... Да нет, не может этого быть, это же
чушь полнейшая! Что ж, коль так, надо уходить. Зачем заставлять больного
мальчика нервничать и злиться.
- Хорошо, - спокойно оказала она, - я оставлю тебя в покое. До свида-
ния. Поправляйся. Артем, проводи меня, пожалуйста.
Артем послушно вышел" следом за ней из палаты.
- Не сердитесь на него, Анастасия Павловна, - сказал он, как только
они оказались на улице. - Дениска очень плохо себя чувствует, поэтому он
такой раздраженный.
- Я как раз об этом и хотела с тобой поговорить. Врач считает, что с
Денисом что-то происходит и он не очень-то хочет поправляться. Ты не
знаешь почему?
- Нет, - чуть помедлив, ответил Артем.
"Знает, - подумала Настя. - Видно, что знает. Но стесняется говорить
мне об этом; Что ж, вполне понятно. Тема деликатная, а я в дипломатии не
особенно сильна. Ничего не попишешь, кроме меня, объясниться с Артемом
некому".
- Давай прогуляемся немного, - предложила она. - Мы с тобой оба целый
день сидим, нам полезно походить пешком.
Рядом шумело Садовое кольцо, воздух был густым и тяжелым, он набивал-
ся в легкие и не хотел оттуда уходить. Настя свернула в первый же переу-
лок и перешла на теневую сторону.
- У вас впереди трудные времена, - начала она. - Денис будет продол-
жать ходить в школу, а тебе уже не нужно этого делать. Вам придется пе-
рестраивать привычный образ жизни.
- Да, я знаю, - кивнул Артем. - Мы с Дениской как раз, недавно гово-
рили об этом.
- И как он относится к такой перспективе?
- Ну как... Он считает, что может всю жизнь просидеть около меня. Я
уговаривал его, объяснял, что у него появятся новые друзья, девушки, по-
том он женится. Не может его жизнь полностью быть посвящена мне. Но он
меня не слушает. Говорит, что никакие друзья и девушки ему не нужны. Он,
наверное, еще маленький, да?
- Нет, Артем, он не маленький, просто ты чуть взрослее. Ты уже начал
думать о чем-то, не связанном с Денисом, а он обиделся, верно?
- Да, наверное... А как вы узнали?
- Мы все через это проходим. Всегда рано или поздно наступает момент,
когда разница в интересах встает между людьми. Между любыми людьми, не-
зависимо от их возраста. Ты говорил с Денисом обо мне?
Артем покраснел, но шаг не замедлил.
- Говорил.
- И ему это не понравилось?
Он молча покачал головой.
- Вот видишь, сегодня ты просто заговорил о постороннем человеке, и
Денис уже ревнует. А что будет завтра, когда тебя заинтересует человек,
который не будет для тебя посторонним? Артем, из вас двоих ты - старший,
стало быть, ты должен быть мудрее и дальновиднее. Тяжесть и ответствен-
ность лежит на тебе. Мне неприятно говорить тебе об этом, но твой друг
не хочет поправляться, потому что он жить не хочет, понимаешь?
- Что вы такое говорите? - От изумления Артем даже остановился. - Как
это он жить не хочет? Почему?
- Потому что вся его жизнь - в тебе. Ты - смысл его жизни, рядом с
тобой он чувствует свою нужность и значимость, он чувствует, что его лю-
бят и уважают. А ты вдруг стал интересоваться кем-то другим. Денис сде-
лал все, чтобы стать в твоих глазах лучше, чтобы показать тебе, какой он
замечательный. Именно поэтому он взял шарик и пошел с ним по городу. Он
хотел, чтобы преступники его заметили, он собирался их выследить и сдать
в милицию. Он хотел быть героем в твоих глазах. Ведь так?
Артем кивнул. Было видно, что ему ужасно неловко.
- Почему ты не сказал мне об этом, когда мы с тобой разговаривали в
прошлый раз? Разве ты этого не понимал сам?
- Я не думал, что... Честное слово, я не думал, что он так серьезно
это воспримет. Я действительно разговаривал с ним о вас, а он это как-то
не поддерживал, но я и внимания не обратил. Анастасия Павловна, честное
слово... Мне в голову не приходило. Когда меня к нему пустили в первый
раз после операции, я сказал, что его спасли только благодаря вам, пото-
му что вы вовремя успели. А он вдруг заплакал. И сказал, чтобы я уходил.
Только тогда я догадался. Ему было неприятно, что его план не получился
и что вы его спасли.
- Понятно. Но от того, что мы с тобой это понимаем, Денису легче не
станет. Ему нужно помочь.
- Как?
Артем приостановился и чуть наклонил голову, чтобы не пропустить ни
единого слова.
- Вы только скажите, что я должен сделать, и я все сделаю. Я за Де-
ниску горло перегрызу кому угодно!
- Вообще-то, чтобы ему помочь, ты должен перегрызть горло мне, -
улыбнулась Настя. - А если серьезно, у Дениса тяжелейший стресс, и его
из этого стресса надо выводить. Это нам с тобой его ревность кажется
смешной и беспочвенной, потому что мы старше, а для него это самая нас-
тоящая трагедия, с которой его душа справиться не в состоянии.
- А как выводят из стресса?
- По-разному. Любовью, заботой, лаской. Иногда работа хорошо помога-
ет, иногда перемена обстановки. Но лучше всего прибегнуть к помощи спе-
циалиста.
- Подождите! - воскликнул Артем и полез в карман.
Он достал маленький кусочек картона - визитную карточку - и протянул
Насте.
- Что это?
Она прочла надпись на карточке: Доктор Хасай Алиев. Центр защиты от
стресса. Телефон 180-27-27".
- Откуда это у тебя?
- Денис дал. Он познакомился на улице с одним человеком, который нау-
чил его управлять руками и расслабляться и сказал, что если Денис заин-
тересуется, то пусть приходит.
- Любопытно. Кажется, это то, что нам нужно. Во всяком случае, попро-
бовать не мешает. Как звали того человека?
- Вадим. Дениска говорил, что он смешной такой, в очках с толстыми
стеклами.
- Это хорошо. Лучше, чтобы к Денису пришел кто-то знакомый, чем сов-
сем чужой человек. Я попробую его найти. Проводить тебя до больницы?
- Не нужно, спасибо. Я здесь уже все магазины обегал и каждый метр
улицы изучил. Меня вся Денис - кина палата за покупками посылает.
Они вместе дошли до угла Садового кольца и расстались.
* * *
Настя ехала в метро и думала о докторе Алиеве. Да, это действительно
то, что сейчас нужно Денису. Она хорошо помнила телевизионные программы
с участием Хасая Алиева "Помоги себе сам". Заикающиеся дети переставали
заикаться практически мгновенно, а люди, измученные длительными головны-
ми болями, оживали буквально на глазах. Эти передачи произвели на нее
тогда сильное впечатление, но это было четырнадцать лет назад, и сама
Настя была на четырнадцать лет моложе, здоровее и глупее. Она хорошо за-
помнила все, что говорил и, показывал Хасай Алиев, но никогда не пробо-
вала на себе. У нее даже книжка была "Уроки саморегуляции", но Настя по
молодости лет прочла ее и куда-то засунула. Когда тебе чуть за двадцать,
как-то с трудом верится, что и у тебя могут наступить тяжелые времена.
Если найти специалиста из центра доктора Алиева и попросить его поза-
ниматься с Денисом, то можно решить две задачи одновременно. Во-первых,
Денис научится справляться со своими эмоциями и не позволять им управ-
лять его разумом. А во-вторых, навыки саморегуляции дадут ему возмож-
ность быстро поправиться после ранения и операции, причем настолько
быстро, что все будут изумляться и писать о нем статьи. Он попадет в
центр внимания, он станет необычным, он будет владеть методом, которым
не владеет никто из его окружения, и это вернет ему ощущение своей зна-
чимости. Может быть, это поможет ему легче перенести перемены в жизни,
которые неизбежно наступят уже осенью.
Утром жара стала уже совершенно невыносимой.
Синоптики с маниакальной настойчивостью каждый день обещали, что че-
рез три дня начнутся дожди и грозы, но уже через два дня "меняли показа-
ния" и переносили вожделенную непогоду еще на два-три дня. Но и эти дни
проходили, а жара и не думала отступать от завоеванных позиций.
Клавдия Никифоровна прибыла к, следователю на опознание изрядно ус-
тавшей. Ее мучила одышка, полная пожилая женщина обливалась потом и явно
страдала от повышенного давления.
Гмыря пригласил ее в кабинет и предупредил об ответственности за дачу
заведомо ложных показаний. Клавдия Никифоровна охала, вздыхала, держа-
лась то за сердце, то за голову и выглядела совершенно несчастной. Настя
ее понимала, даже ей, относительно молодой и не имеющей ни грамма лишне-
го веса, было тяжело, тем более в этом душном кабинете. Гмыря не перено-
сил сквозняков и почти, никогда не открывал окна, и Насте оставалось
только удивляться, как это следователя до сих пор не хватил тепловой
удар.
- Итак, Клавдия Никифоровна, вам предлагается посмотреть на этих пя-
терых мужчин и сказать, не знаком ли вам кто-либо из них.
Свидетельница медленно оглядывала присутствующих. Было заметно, что
она сильно нервничает. Она дважды осмотрела опознаваемых, потом подошла
к Дудареву.
- Вот этот, кажется.
- Где и когда вы его видели? Откуда вы его знаете?
- Я его не знаю, но он приходил к Косте из соседней квартиры.
- Поточнее, пожалуйста, - попросил Гмыря, быстро записывая показания
в протокол. - К какому Косте и из какой квартиры?
- К Вяткину Косте, он в шестьдесят восьмой квартире жил, а я в
шестьдесят девятой.
- Что за бред! - закричал Дударев. - Я не знаю никакого Вяткина!
- Помолчите, будьте любезны, - оборвал его Гмыря. - Вы потом скажете
все, что захотите. Клавдия Никифоровна, когда вы видели этого человека?
- Так я уже говорила, недели три назад в первый раз, а потом еще два
раза, спустя неделю примерно. Он к Костику в квартиру звонил. Я в "гла-
зок" видала.
- По каким признакам вы его, узнали?
- Так по лицу же! - удивилась свидетельница. - Я же лицо запомнила.
- Этого недостаточно. Вы должны назвать нам те черты лица или другие
признаки, по которым вы опознали этого человека.
- По шраму я узнала, - нервно сказала она. - И вот по бровям еще, они
густые такие и на переносице срослись. И шрамик у него на щеке под ухом,
длинненький такой.
- Хорошо, Клавдия Никифоровна, спасибо вам. Подпишите протокол, и мо-
жете быть свободны.
Пожилая женщина на негнущихся ногах подошла к столу следователя и
склонилась над протоколом. В этот момент Дударев сделал шаг вперед и
вцепился в ее руку.
- Старая лгунья! - заорал он. - Мерзавка! Что ты врешь? Где ты меня
видела? У какого Костика? Я тебя убью, убью своими руками.
Лицо его было страшным, искаженным злобой и яростью, глаза сверкали.
Еще секунда - ион наверняка прибил бы пожилую даму. Его схватили и отта-
щили в другой угол кабинета.
- Дударев, вы сами себе подписываете постановление о задержании, -
сказал Гмыря, не поднимая головы от протокола. - Я не могу оставлять на
свободе человека, который не владеет собой и может натворить черт знает
что. Подписывайте, Клавдия Никифоровна.
Ручка выпала из ее пальцев, Клавдия Никифоровна начала хватать ртом
воздух, лицо ее сделалось багровым, и она, как мешок, бесформенной кучей
свалилась на пол.
- Уведите посторонних, - быстро скомандовал Гмыря, - и вызовите вра-
ча. Дударева не отпускайте.
Через сорок минут Клавдию Никифоровну погрузили на носилках в машину
"Скорой помощи" и повезли в больницу.
- Пусть кто-нибудь съездит к ней домой и привезет туалетные принад-
лежности, две ночные сорочки, полотенца, халат и тапочки, - попросил
врач:
Гмыря подошел к носилкам, держа в руках сумочку свидетельницы.
- Вы слышали, что сказал доктор?
Та слегка кивнула, на большее у нее не было сил.
- Вы хотите, чтобы кто-нибудь поехал к вам домой и привез все необхо-
димое?
Снова едва заметный кивок.
- Ключи от квартиры в сумочке? Я могу Их взять?
Получив безмолвное разрешение, Гмыря извлек из сумочки ключи и поло-
жил ее рядом со свидетельницей на носилки.
- Вот псих этот Дударев, - сказал он Сергею Зарубину, глядя вслед
удаляющейся белой машине с красной полосой. - Надо же, старуху до полус-
мерти испугал. Совсем себя в руках не держит. Бери ключи и поезжай к ней
домой, возьми там все, что нужно. А я пока Дударевым займусь, теперь он
не отвертится.
* * *
Сергей повернул ключ в замке и осторожно открыл дверь. Он понимал,
что в квартире никого нет, но все равно было отчего-то тревожно.
В квартире и в самом деле никого не было: Клавдия Никифоровна жила
одна. Сергей сосредоточился, припоминая, что именно велел привезти врач.
Туалетные принадлежности - это что? Зубная щетка, мыло, паста. Что еще?
Если бы речь шла о мужчине, он бы взял бритвенный прибор. А с женщина-
ми... Кто их разберет.
Зарубин внимательно оглядывал бесчисленные баночки и флакончики, ко-
торыми была уставлена столешница вокруг умывальника в ванной. Что из
этого ей нужно? И вообще, зачем женщинам столько всего? Неужели они ма-
жутся всем этим одновременно? Смешные они! На всякий случай Сергей выб-
рал один крем с пометкой "ночной" и один "дневной" и положил в пакет
вместе с зубной щеткой, пастой и мылом.
Покончив с туалетными принадлежностями, он вернулся в комнату и стал
искать ночные рубашки и полотенца. А неплохо живет Клавдия Никифоровна,
размышлял оперативник, оглядывая чистую, аккуратно прибранную квартиру.
Не бедствует дама - видно, дети помогают. Конечно, во многом видна ста-
риковская пенсионная бедность, но есть и дорогие вещи, причем явно но-
вые, купленные недавно. Вот эта ваза для цветов, например, стоит отнюдь
не дешево, Сергеи видел точно такую же в ГУМе, хотел подарить своей де-
вушке на 8 Марта, но денег не хватило. А у тети Клавы хватило. Или ей
тоже кто-нибудь подарил? Телевизор огромный, "Панасоник", такой на пен-
сию не купишь. А немецкий кухонный комбайн, совершенно очевидно, только
что из магазина, коробка распечатана, но техника так и не вынута, стоит
на кухне в уголке. Зарубин увлекся процессом изучения чужого имущества,
он не рылся в вещах, а просто ходил и рассматривал то, что было на виду.
Ему нравилось по вещам и обстановке составлять впечатление о человеке.
Вот чашки старенькие совсем, в детстве Сережа пил чай точно из таких
же. Белые с синим ободком, кое-где потрескавшиеся, некоторые даже со
щербатыми краями. И рядом с ними изящные красивые фарфоровые чашки, те
самые, из которых они с Клавдией Никифоровной пили чай, когда Сергей был
здесь недавно. Наверное, они парадные, их достают, когда приходят гости,
а те, с синенькой полосочкой, повседневные, для хозяйки, когда она одна,
Белье, наверное, хранится в шкафу. Зарубин открыл, дверцы и окинул
взглядом содержимое. Нет, это не то, здесь на перекладине висят на пле-
чиках платья, блузки, кофты, пальто и плащ. Ба, а это что? Его внимание
привлек плотный коричневый чехол с застежкой - молнией" в таких чехлах
продают верхнюю одежду в дорогих магазинах. Он чуть-чуть сдвинул "мол-
нию" и просунул палец в образовавшееся отверстие. Так и есть, мех. Шубу,
значит, прикупила наша тетя Клава. Ну, дай ей Бог здоровья, чтобы до зи-
мы дожила и шубку новую поносила, порадовалась на старости лет. -
Сергей улыбнулся собственным мыслям, закрыл дверцы и приступил к обс-
ледованию другой части шкафа. Здесь на полках ровными стопками лежали
простыни, пододеяльники, наволочки, полотенца, нижнее белье. Что там
нужно-то? Ах да, два полотенца и ночная сорочка. Нет, не так, две сороч-
ки и одно полотенце. Или полотенец тоже нужно два? Сорочки он нашел
быстро и отложил их на диван. А полотенце какое брать? Маленькое, для
лица и рук, или побольше? А может быть, врач имел в виду большую банную
простыню? Надо было сразу спросить, теперь вот гадай тут на кофейной гу-
ще. -
От размышлений его отвлек телефонный звонок. Сергей, подумал немножко
и снял трубку.
- А Клава где? - послышался требовательный женский голос.
- Клавдии Никифоровны нет, - вежливо ответил Зарубин.
- А вы кто такой?
- А я сосед.
- Что вы там делаете? Где Клава?
- Она в больнице, меня попросили привезти ей необходимые вещи. Вы не
волнуйтесь, я не вор.
- Какой такой сосед? - подозрительно заверещал голос в трубке. - Кла-
ва говорила, ейный сосед помер недавно. Новый, что ли, заселился?
Зарубин понял, что нарвался на хорошо осведомленную приятельницу, с
которой Клавдия Никифоровна общалась постоянно, все ей рассказывала, и
провести ее на мякине не так-то просто. На легкий обман она не поддаст-
ся. Если не развеять ее подозрения, так она сейчас милицию сюда напра-
вит.
- Вообще-то я из милиции, - признался Зарубин. - Клавдия Никифоровна
сегодня была у следователя, ей там стало плохо, и ее забрали в больницу,
а меня послали за вещами.
- Как фамилия? - вопросила осведомленная дама таким тоном, словно бы-
ла прокурором в шестнадцатом поколении.
- Чья? Моя?
- Следователя как фамилия?
- Гмыря.
- Правильно, - удовлетворенно констатировала невидимая собеседница. -
Мне Клава так и сказала вчера, что ее следователь Гмыря на опознание вы-
зывает. Какие вещи-то нужны?
- Туалетные принадлежности, полотенце, ночные рубашки, тапочки. Да,
еще халат. Вы не знаете, какое полотенце нужно, маленькое, среднее или
большое?
- Всякое, - авторитетно заявила женщина. - В нынешних больницах ниче-
го нет, дефицит всего. Спасибо еще простыней не требуют. Возьми одно ма-
ленькое, для рук, и одно большое, если в душе помыться.
- А среднее?
- Среднее не надо, там и так дадут. И вот еще что, насчет халата я
хотела тебе сказать. Там у Клавы на крючке за дверью халатик висит, так
ты его не бери, он старый уже, рваный. Она недавно себе новый купила,
вот его отвези, чтобы стыдно не было, а то скажут, что она нищенка ка-
кая-то.
- Хорошо, обязательно, - благодарно отозвался Зарубин. - А новый где
лежит, не знаете?
- Как это я не знаю! Я все про Клаву знаю, - гордо сообщила прия-
тельница. - Новое она в диван складывает.
- В диван? - удивился оперативник.
- Ну да. Ты его подними, там ящик для белья. Вот в нем все новые вещи
и лежат. Найди халатик, он розовенький такой, красивый, прямо королевс-
кий. Не поленись, сделай, как я говорю, а я Клаву проведать приеду -
проверю. Если что не так - жалобу на тебя накатаю. Куда ее отвезли-то?
Сергей продиктовал адрес и попрощался. Хорошо, что эта дамочка так
вовремя позвонила, ему и в голову не пришло бы искать одежду в диване.
Нашел бы он на крючке за дверью этот старенький рваный халатик и привез
бы в больницу. Действительно, опозорил бы Клавдию Никифоровну.
Он легко поднял диванное сиденье, встал на колени и стад осторожно
перебирать содержимое ящика. Звонившая не обманула, здесь были - только
новые вещи, даже не распакованные. Вот что-то упоительнорозовое - похо-
же, это и есть искомый халатик. Сергей потянул за уголок пакета, лежаще-
го на самом дне ящика, но сохранить порядок ему не удалось, вместе с
этим пакетом на пол вывалились и другие. Отложив халатик в сторону, Сер-
гей начал укладывать вещи обратно. И вдруг увидел выскользнувшую отку-
да-то фотографию. Он сначала даже не понял, что это, и машинально сунул
обратно в диванный ящик. Потом вытащил снова и поднес к глазам.
"Меня глючит, - подумал он. - Как это могло сюда попасть?" Сергей на
секунду зажмурился, открыл глаза и снова посмотрел на снимок. Привлека-
тельный мужчина лет сорока пяти, темные волосы, густые сросшиеся на пе-
реносице брови. С фотографии на него смотрел Георгий Николаевич Дударев
собственной персоной.
