Oлег Платонов
Жизнь за царя (Правда о Григории Распутине)

<<< Назад | Содержание | Далее >>>

Хвостов часто ссылается на некие донесения агентов ("листки"), которые
были сожжены, так что остается ему верить только на слово. Но верить ему
нельзя. Каждый факт, о котором он говорит, следует проверять по другим,
более надежным источникам.

Хвостов и Белецкий недолго пробыли у власти. В скором времени их разные
сомнительные делишки, в частности с Андронниковым, начинают всплывать
наружу. Открываются злоупотребления властью. Распутин узнает также, как они
пользуются его именем для проталкивания разных своих дел. Уже в конце 1915
года отношение Распутина к ним меняется. И если летом Хвостов еще
рассчитывал со временем стать Председателем Совета министров (об этом шли
серьезные разговоры), то в январе 1916 года, с назначением на этот пост
Штюрмера, он эту надежду потерял, более того, для него возникла серьезная
опасность потерять пост министра внутренних дел и даже попасть под суд.

И вот тогда, видимо, пришла к нему мысль убрать Распутина, ставшего для
него опасным человеком, способным в любой момент опрокинуть его карьеру. Эта
акция позволила ему также списать на него большую часть своих грехов,
свалить на мертвого преступления, которые совершил он сам, и прежде всего
растрату им специальных секретных фондов министерства.

История второго покушения на Распутина темна и не вполне исследована.
Одно ясно, что в ней столкнулись интересы обеих групп аферистов, проникших в
окружение Распутина. Андронников, Хвостов, Белецкий и Кь на этом этапе были
заинтересованы "спрятать концы в воду". Симанович и "коллектив" близких ему
аферистов хотели иметь Распутина не мертвым, а живым.

4 февраля 1916 года к Симановичу приходит собрат по вере гражданский
инженер Владимир Владимирович Гейне и сообщает ему информацию о том, что, по
имеющимся у него сведениям, министр внутренних дел Хвостов готовит убийство
Распутина.113 Организация акции поручена некоему Ржевскому, доверенному лицу
Хвостова, известному ему, еще когда он был нижегородским губернатором.
Ржевского командируют в Христианию, где тогда жил Труфанов-Илиодор, с
просьбой осуществить убийство Распутина.

В Христиании Ржевский был вместе с женой и в ее присутствии вел беседы
с Илиодором, который согласился осуществить убийство, для чего предложил
пять верных ему людей направить из Царицына в Петроград. Илиодор условился с
Ржевским об особом тексте, которым они должны были обмениваться.
Министерство внутренних дел обязано было выдать пять фальшивых паспортов,
оружие и шестьдесят тысяч рублей деньгами. Илиодор дал Ржевскому записку на
имя Хвостова, чтобы тот выдал именно эту сумму для его пятерых людей.

Когда Ржевский с женой вернулся в Петроград, то он получил от Илиодора
условные телеграммы, в которых было сказано что-то вроде: "...братья
согласны", "братья вызваны...", "... братья приехали...". Вся информация
получена Гейне от жены Ржевского, находящейся с ним в близких отношениях.

Симанович немедленно сообщает сведения Распутину и Вырубовой. 7 февраля
об этом становится известно и Императрице, которая поручает разобраться в
деле генералу Беляеву.

Ржевский был арестован. На его квартире произвели обыск. Однако всю
переписку с Илиодором Ржевский уничтожил заранее. Записки Илиодора к
Хвостову о выдаче 60 тысяч рублей Ржевский передал на хранение в
запечатанном пакете артельщику клуба журналистов. Во время обыска у
Ржевского, по словам Симановича, со ссылкой на Гейне, было найдено пять
револьверов, а также и талон Министерства внутренних дел на шестьдесят тысяч
рублей валюты, еще не полученной из казначейства. По словам Гейне, Хвостов,
по предъявлении ему записки Илиодора, распорядился выдать Ржевскому эту
сумму, но записку у себя не оставил, а возвратил ее Ржевскому.

Попав в такую историю, Ржевский испугался и написал письмо Распутину, в
котором покаялся в том, что по поручению "высокопоставленной особы"
согласился организовать покушение на жизнь Распутина и других особ, что это
покушение уже организовано, о чем он его предупреждает. Ржевский, ссылаясь
на зависимость свою от "высокопоставленной особы", оправдывает себя и просит
у Распутина прощения и заступничества.

Белецкий, по-видимому, тоже участвовавший в этом заговоре, как только
понял, что он провалился, отказывается от Хвостова и начинает интригу за его
устранение. Но первым от руководства министерством отстраняют именно его, а
затем и самого Хвостова.

"Немедленно и притом на полном основании, - писала возмущенная царица
своему супругу 18 сентября 1916 года, - следовало сразу же зимой лишить
Хвостова мундира (придворного звания и связанных с ним привилегий. - О.П.) -
он так низко вел себя, и это всем известно". "Против него имеется достаточно
улик и скандальных грязных дел..." (20 сентября 1916 года).

Кстати говоря, те же самые чувства царица испытывает и к Андронникову.
Она неоднократно остерегает своих министров держаться от него подальше. В
частности, 27 сентября 1916 года царица пишет царю: "Скажи...
(Протопопову).., чтоб он остерегался визитов Андронникова и держал его
подальше". А в декабре Андронникова вышлют в Рязань.

Личность Адолия Родэ, нередко посещавшего Григория Распутина,
упоминается очень многими современниками.

До революции Родэ был владельцем ночного ресторана в Петербурге,
который так и назывался: "Вилла Родэ". Это был фешенебельный ресторан с
отдельными кабинетами, хорами и оркестрами. В этом заведении собирались
погулять различные богатые дельцы (преимущественно еврейские), российские
богемные интеллигенты, в частности певец пролетариата М.Горький,
государственные, политические и общественные деятели (конечно, особенно не
афишируя себя), офицеры и генералы. В этом месте можно было выйти на
различные нужные связи, получить необходимую информацию. Недаром это место в
годы войны находилось под контролем военной разведки, которая не без
основания считала его одним из центров немецкого шпионажа. Именно
завсегдатаем этого ресторана досужая молва сделала Григория Распутина, хотя
на самом деле здесь он не был ни разу.

После 1917 года у Родэ находятся высокие покровители среди большевиков,
упрямые слухи идут, что он является агентом ЧК. Как бы то ни было, но бывший
владелец злачного заведения становится при Советской власти одним из
руководителей Дома ученых - организации, созданной по инициативе Горького и
возглавляемой лично им.

Последним среди аферистов-интернационалистов хотелось бы упомянуть
Манасевича-Мануйлова, появившегося на горизонте Распутина в 1916 году вместе
с Председателем Совета министров Штюрмером, у которого он был одним из
доверенных лиц. Манасевич-Мануйлов был опытным чиновником, известным своей
службой еще при Витте. Штюрмер поручил Манасевичу осуществлять контакт с
Распутиным, а Манасевич решил использовать свои встречи с ним для решения
своих задач. В одной из афер, связанных с Рубинштейном, он потерпел провал и
попал под суд (это было еще до его встреч с Распутиным). Однако следственные
органы больше занимались выявлением связи Манасевича с Распутиным, чем
установлением истины. Содержание дела уходит на второй план, а вокруг него
создается шумиха.

Царица сразу же поняла, куда метят организаторы дела Манасевича
-Мануйлова. К его аферам вместе с Рубинштейном, Манусом они хотели привязать
и Распутина, как тесно связанного с ними. Дело было инспирировано Хвостовым.
Царице были представлены доказательства, что это - грязная история, поднятая
с целью навредить Распутину, Питириму и другим лицам, близким царской семье.

Теперь пора рассказать о второй группе аферистов, втершихся в окружение
Распутина. Компания эта была более сплоченная, чем первая. Главная идея, под
личиною которой они пришли к Распутину, - это помощь страждущему еврейству,
регулирование еврейского вопроса. Сама по себе эта идея сомнения не
вызывала, но средства, которыми она претворялась ими в жизнь, чаще всего
были самыми сомнительными - подкуп, взятки, использование клеветы в печати и
т.п. Опираясь на помощь Распутина, прикрываясь еврейской идеей, эта группа
сколачивала себе капитал, наживала большие деньги на своих единоверцах,
которых среди посетителей Распутина, по данным наружного наблюдения, было
около 12 процентов.

Еврейство, считал Распутин, в условиях Российской империи должно иметь
те же права, что и другие народы, ее населяющие, кроме русских, цель которых
объединять и гармонизировать движение всех народов. Из его книги "Киевские
торжества" видно, что он был против предоставления евреям равных прав с
русскими. Вместе с тем он был против всяких попыток угнетения или унижения
их. "Все люди одним Богом сделаны, - говорил Распутин, - потому почто их
обижать..." Он не отказывал в помощи никому, в том числе и евреям. Граф
Витте рассказывал такую историю: "Незадолго до моего последнего выезда из
Петербурга (1914 г. - О.П.) ко мне пришел еврей с адресованной ко мне
запиской без конверта. Я с трудом разобрал на клочке бумаги следующие
неудобочитаемые слова: "Граф помоги этому жиду пристроить его сына в
политехникум. Жиды - тоже люди. Почему их преследуют? Распутин". Я часто
получал от него такие рекомендательные письма.114

Вот на этих чувствах паразитировала группа аферистов, среди которых
особенно следует отметить Симановича и его сыновей, Миллер Басю Лею,
Бобермана Абрама Моисеевича, Трегубову Веру (Ривва) Иевелева, Двинова Моисея
Шмуйловича, Шак Татьяну Моисеевну. Эти люди приходили к Распутину десятки
раз. Симанович с сыновьями, по сути дела, каждый день дежурил у Распутина,
если он не мог сам, то дежурил кто-то из сыновей, особенно старший.
Регулярно приходили и другие члены группы. У Распутина они пытались получить
записочку к влиятельным лицам с просьбой помочь получить вид на жительство,
устроиться на службу или в учебные заведения, провернуть коммерческое дело и
т.п. Просители еврейской национальности сортировались, фильтровались и
рекомендовались членами группы. Вне ее практически ни один еврей не мог
прорваться к Распутину. Вместе с тем в другие дела они, как правило, не
вмешивались, хотя постоянно собирали информацию о всех встречах Распутина.

Время от времени кто-то из этих аферистов попадался и изгонялся, как,
например, это произошло с аферисткой Длин (Долиной). Но оставшиеся еще
теснее сплачивали ряды. Симанович благодаря своей хитрости и изворотливости
продержался почти два года, а Боберман сошел с круга гораздо раньше.

В деле о наружном наблюдении за Распутиным имеется ряд справок на
некоторых членов группы, которые интересно привести.

Вот что говорится о Симановиче:

"Симанович Арон Симонович, 43 лет, еврей, петроградский 1-й гильдии
купец... при нем проживают его жена Теофилия, 39 лет, и дети: Семен, 18 лет,
студент, Соломон, 14 лет, Мария, 15 лет и Клара, 13 лет.

В той же квартире проживает брат Симановича - мещанин местечка
Калинковичи Речицкого уезда Минской губернии, беженец, Хаим - Нессель
Симонов Симонович, 47 лет.

Симанович занимает квартиру в 6 комнат с платою 215 рублей в месяц.

Симанович Арон, хотя и платит купеческие налоги, но, по-видимому,
торговлей не занимается, а целью его числиться в купеческом звании является
право жительства в столице. По собранным негласным путем сведениям,
Симанович - человек со средствами, играет в разных клубах, и его посещают
очень много лиц, преимущественно евреи; немало кое-кому он и помогает
материально.

Симанович очень близко знаком с Г.Распутиным, у которого почти
ежедневно бывает, приводит с собою к последнему очень много лиц, большею
частью из евреев, коих, по-видимому, и знакомит с Распутиным, а также были
случаи привода к нему же и лиц женского пола на вид (хорошая характеристика.
- О.П.) легкого поведения. Симанович часто доставлял на квартиру Распутина и
вино.

Симанович - человек весьма вредный, большой проныра, обладающий
вкрадчивыми манерами, способный пойти на любую аферу и спекуляцию".115

Особо следует познакомиться со следующей справкой:

Справка товарищу министра внутренних дел сенатору Белецкому, 15 декабря
1915 г.:

"Трегубова Вера Иевелева, 26 лет, шлиссельбургская мещанка, выкрест из
евреев, замужняя, урожденная гражданка г. Тифлиса Ривва Иевелева
Самуилова-Самойлова (...)

Трегубова, хотя замужняя, но с мужем не живет, кто он и где находится -
неизвестно (...)

Трегубова службы никакой не имеет; женщина легкого поведения и в
настоящее время промышляет исключительно устройством знакомств богатых людей
с Гр. Распутиным и большей частью евреев, желающих устроить свои
коммерческие дела через посредство Распутина. Трегубова на этих предприятиях
- как она однажды высказалась - зарабатывает до 300 рублей в месяц. С этой
целью она почти ежедневно посещает Гр. Распутина. Трегубова женщина очень
хитрая, подхалимка и способна провести кого угодно. Часто приезжает на
собственном моторе Мануса: последнего и познакомила она с Распутиным.
Трегубова, узнав о случае с артисткой Длин-Долиной и Доскаль Поган, была
очень довольна, что их перестал принимать Распутин, что она осталась
коммерсанткой при нем одна".116 А. вот еще несколько характеристик:

О Шак Т.М.

"Шак Татьяна Моисеевна, 21 год, дочь провизора, еврейка.

Проживает в д. э12 по 8-й Рождественской улице, при своих родителях,
занимается преподаванием французского языка. Часто посещает Г.Распутина,
выдавая себя за подругу одной из дочерей".117

О Бобермане А.М.

"Боберман часто устраивает пирушки для угощения Распутина, на которых
появляются иногда вина. В таких пирушках принимают участие, по-видимому,
тоже имеющие какие-то отношения к коммерческим сделкам Бобермана евреи...

13 января 1916 года Коварский Евгений Осипович, консультант Бобермана,
на моторе прибыл к Распутину и, взяв его, привез в Европейскую гостиницу, в
комнату Бобермана, где уже был заказан завтрак. На этом завтраке, кроме
Распутина, Бобермана, Коварского, участвовали директор Международного Банка
граф Татищев и прапорщик Хвостов, а позднее пришли еще две дамы, кто они
такие - неизвестно. После завтрака был приглашен в комнату Бобермана
парикмахер, постригал волосы Распутину..."118

"Миллер Малка-Бася Лея пытается через Распутина обделывать какие-то
свои дела. Присылает ему корзины с провизией, приносит цветы, купила ему
шапку. Устраивает ему в своей квартире угощение".119

Завершая рассказ об аферистах, хотелось бы коснуться еще одного
сочинения, именуемого "Воспоминания А.Симановича "Распутин и евреи".

Я внимательно изучил эту книгу, проверял "факты", приведенные в ней по
достоверным источникам, и должен сделать вывод, что большая часть сведений,
приводимых в ней, выдумана, а остальные основаны на сплетнях и слухах.
Скорей всего книга составлена не самим Симановичем, а целой группой лиц,
чтобы в должном духе, с позиции определенных сил, интерпретировать события
тех лет. Выдумана этакая романтическая история "Симановича", борца за права
евреев, перемежающаяся массой фальшивых подробностей, призванных
дискредитировать царя, его окружение и вообще русское общество того времени.
С первых страниц "Симанович" (это имя следует давать в кавычках, так как
применительно к событиям оно носит условный характер, своего рода прием для
достижения определенных целей), выдавая себя за знатока придворной жизни,
описывая ссоры между царем и царицей, пьянство, даже алкоголизм царя,
рассказывая о целых неделях, в течение которых царица не разговаривала с
царем, передает мерзкие сплетни о связи царицы с Орловым, о рождении от него
сына, об отравлении Орлова царем во время попойки. Сегодня, на основе
опубликованных документов, материалов, переписки и дневников царской семьи
мы твердо знаем, что это ложь. Царь с царицей любили друг друга и жили на
редкость дружно. Никаких связей на стороне у них не было, царь не имел
слабости к вину. Факты говорят о том, что Симанович никогда не встречался с
царем и его семьей, никогда не получал телеграмм от царицы, как он сам об
этом пишет. Ни разу Симанович не упоминается в царской переписке, в которой
фигурирует множество лиц, обслуживавших царский двор. Документы
свидетельствуют, что Симанович не знал придворной жизни и в описании
основывался на слухах о ней лиц, далеких от этой жизни.

Выдуманы обстоятельства знакомства с Распутиным царя и его окружения.
Придумано само время встречи Распутина с "Симановичем". Систематические
встречи их начались только в конце 1915 года. И притом приходил к Распутину
Симанович, сам же Распутин у Симановича был всего несколько раз.

Об этом говорят дневники наружного наблюдения. Эти же дневники
свидетельствуют, что ни банкир Гинцбург не был ни разу у Распутина, ни он не
посещал его. Не был Распутин и посетителем злачного заведения "Вилла Родэ",
хотя сам Родэ неоднократно приходил к Распутину. Ни разу ни царица, ни ее
дочери не были у Распутина. Не существовало английской художницы, которая
шпионила за Распутиным. Не посещал Распутин игорных клубов.

Все записки Распутина, приводимые в книге, придуманы.

Не было покушения на автомобиль Распутина (поленья под колеса), иначе
оно было бы зафиксировано полицией. Ибо шофер автомобиля был агент охранного
отделения.

Еврейские банкиры (Гинцбург и др.) не вносили на счет дочерей Распутина
100 тыс.рублей в виде взятки, об этом свидетельствовали результаты проверки,
проведенной комиссией Временного правительства, царь не выделял по 5 тыс.
рублей в месяц Распутину на жизнь, а, как мы уже говорили, только иногда
давал ему на дорогу и оплачивал его квартиру.

Выдумана вся история с Рубинштейном как о тайном банкире царицы для
взаимоотношений с Германией. Царица сама была инициатором ссылки Рубинштейна
и только позднее из-за тяжелой болезни последнего ходатайствовала о
смягчении его участи (об этом свидетельствует царская переписка).

Даже хорошо известная история убийства Распутина почему-то передана им
неправильно. Кроме действительных участников убийства, зафиксированных
полицейскими следователями, Симанович называет обоих сыновей Великого князя
Александра Михайловича, отца, братьев жены и двоюродную сестру Юсупова и
даже танцовщицу Веру Корали. Придумал Симанович и сцену выползания раненого
Распутина из проруби, и выстрелы ему в глаз, и многое другое, не
соответствующее действительности.

Верхом же фантазирования "Симановича", на наш взгляд, выражающим все
содержание этой книги, является приведенная им сцена "обретения силы"
Распутиным посредством пития мадеры:

" - Слушай, - сказал Распутин ("Симановичу". - О.П.), - я сегодня выпью
двадцать бутылок мадеры, потом пойду в баню и затем лягу спать. Когда я
засну, ко мне снизойдет божественное указание. Бог научит меня, что делать,
и тогда никто мне не опасен. Ты же убирайся к черту!

Распутин велел принести ящик вина и начал пить. Каждые десять минут он
выпивал по одной бутылке. Изрядно выпив, он отправился в баню, чтобы после
возвращения, не промолвив ни слова, лечь спать. На другое утро я его нашел в
том странном состоянии, которое на него находило в критические моменты его
жизни. Перед ним находился большой кухонный таз с мадерой, который он
выпивал в один прием. Я его спросил, чувствует ли он приближение своей
"силы".

- Моя сила победит, - ответил он, - а не твоя.

В этот момент вошла очень возбужденная Вырубова.

- Были ли здесь сестры Красного Креста? - спросила она...

Оказалось, что царица и одна из ее дочерей в форме сестер Красного
Креста навестили Распутина".

В этом рассказе все сплошная выдумка, таковы и все "его" воспоминания,
где даже несколько достоверных деталей вызывают серьезные сомнения, так как
находятся в общем букете фальсифицированных фактов.



Слово Григорию Распутину: посещение воспитательного дома

Посетил Петербургский Воспитательный дом для подкидышей и
незаконнорожденных.

Умилительно и тепло. Слеза обливает грудь при взгляде на слабые
творения, беспомощные, кроткие, а на личике светится у каждого благодать.
Точно звездочки с неба, мерцают в колыбельках детские глаза, и как жаль, что
мало кто знает и редко кто ходит в этот дом, где человечество поднимается.

Надо ходить сюда, как и в больницы, где оно угасает.

Господи, спаси и сохрани нас, грешников.

Сила, моща народная и красота духовная в них, вот этих самых колыбелях.
Их нужно посещать. На них стоит смотреть.

Эти дети - буйство неукротимой плоти, от греха; от того, что мы зовем
грехом и что все боятся.

Да, грех! А Господь милостив!

Жаль, что здесь, далеко от своего дома, остаются плоды любви и темного
буйства, лучшая, крепкая завязь населения.

Но как хорошо смотрят за ними!

Какая ласка у этого доктора Конева: двадцать лет он здесь, сроднился с
Воспитательным домом; в лице у него святое, когда говорит об уходе за
младенцами и как уменьшилась их смертностъ. С детьми он пребывает, и в лице
уже нет греха; плоть освободилась от буйства, и он - родитель всем
беззащитным крошкам. Их моют - любуешься, до того хорошо и праведно. Уход и
чистота у кормилиц малюток. И такая же простота и серьезность, как у самого
доктора - верно, он из народа. Народ проще, спокойнее, чем высшие. И к
мамкам чувствуешь больше веры, чем к поставленным над ними.

Власть портит душу человека, обременяет ее, а тут нужна не власть, а
любовь. Кто это поймет - благо ему в жизни.

Воспитательный дом устроен в благо великою женщиною - Царицей
Екатериной, которая понимала, что такое любовь, и сама почувствовала много.
Царственное сердце у ней было и царственный ум. Она показала, что спасать
нужно не нас - это не нужно. А юность, Ангельскую душу, когда вся она еще в
парении к Небу, видит его и ангелов раскрытыми. Нас же враг одолевает.
Каждого одолевает, и отбиваться от него редко кто может. Не у всякого -
сила. Помогать нужно друг другу отбить нечистого от самой колыбели.
Радостно, что видишь такую заботу около чужих и неизвестных детей.

Ни от кого об этом доме до сих пор не слышал - жаль, и редкий знает,
какой дивный цветник духовный являют малютки в Воспитательном, какая
чистота, свежий воздух. Боялись и боятся слова "подкидыш". Воспитательным
домом пугают. Но ведь тут простота, здоровье, столько сердечности. Дети
спасают от гибели и матерей, которые кормят своей грудью, подбадривают. А
главное - поучаются умному уходу за детьми деревенские простые бабы.

Они здоровы, да неопытны. Умны, да не утончились. Для них здесь школа
мудрой и разумной жизни.

Нужно устроить несколько воспитательных домов наподобие петербургского
и в других местах.

Два святых убежища, пусть даже великолепных и богатых, на всю
Империю... Мало. Поучительно, но для избранных немногих. Великую жатву любви
нельзя собирать в далекие житницы. Из-за этого пропадает множество всходов,
гибнут души, которые сохранились бы на украшенные потомства. Подумать, самые
здоровые дети родятся от скрытой любви и потому сильной. Открытое -
обыкновенно. Открыто чувствуешь нехотя, рождаешь слабо.

Великая хвала Господу возносится в храме при Воспитательном доме,
который великолепен. Сколько же благоухающего фимиама поднимается, когда
повсюду воздвигают подобные сады для возращения детских душ.

Величие и слава государства строятся крепостью духа, любовью к детям,
детству. Стройте скорее и больше подобных приютов ангельских. В них нет
греха, они не за грех. Грех гнездится в порицании необыкновенного, вот когда
отметают чужую душу и тело за то, что они обыкновенны. А мы боимся этого.
Почему боимся - когда нужно радоваться и возносить хвалу Творцу и Создателю
жизни и всего живущего?"



В МОСКВЕ

По разным делам Распутин нередко бывал в Москве. Здесь он
останавливался в доме своей горячей почитательницы Анисьи Ивановны
Решетниковой на Большой Царицынской улице, что недалеко от Новодевичьего
монастыря. Это была старушка 78 лет, вдова богатого человека, продолжавшая
его дело под фирмой "И.С.Решетников и Кь".

Дом Решетниковой был большой, белый, с массивными дверями. Покой
Распутина здесь оберегался. Просто так к нему не пускали. На звонок выходил
швейцар, "допрашивал" посетителя, затем звал сына хозяйки дома, который со
своей стороны тоже учинял допрос.

- Григория Ефимовича многим хочется видеть, и потому здесь домашние
стараются сохранить его покой. Вы, может быть, скажете, как ваша фамилия и
что вам угодно? Что вас привело сюда и знаете ли вы лично Григория
Ефимовича?

После допроса сын владелицы уходил и обычно возвращался с самим
Распутиным.

Вот как описывает одну из встреч посетивший его в доме Решетниковой.

"Довольно крепкая фигура, выше среднего роста, синяя русская рубашка,
подпоясанная ремешком, серые штаны, сапоги бутылками. Длинные волосы гладко
примазаны. Кругом лица густая окладистая борода, спускающаяся на грудь.
Большие глаза прищуриваются".

"Распутин, - пишет посетитель, - подошел ко мне, пристально посмотрел и
протянул руку.

- Здравствуй.

Говорит тихо. Голос вкрадчивый, мягкий, на "о".

- Садись, голубчик, расскажи...

Мы сели рядом на деревянной скамейке в вестибюле, и я начал
рассказывать свое дело.

Дело мое, действительно, весьма трудное и казавшееся мне совершенно
ненадежным.

Во время моего рассказа Распутин то глядел мне в глаза, то опускал
голову..."

По окончании рассказа Распутин говорит: "Надо сделать, надейся, родной.
Вот уже осенью увижусь и устрою... А сейчас прощай, когда оборудую, дам тебе
знать" - и трижды поцеловал просителя.120

25 марта 1915 года Распутин приехал в очередной раз в Москву,
сопровождаемый своими постоянными агентами Свистуновым и Тереховым. Ведется
параллельное наблюдение и по другим каналам. Из Петербургского в Московское
охранное отделение летит срочная депеша:

"25 марта курьерским э1 выехал Москву Григорий Распутин кличка
наблюдения "Темный" установить неотступно совершенно секретное наблюдение
случае выезда сопровождайте. Телеграфируйте мне э139.

Полковник Глобачев".121

Удивительно, но почему-то наблюдение Московского охранного отделения
устанавливается только с 27 марта.

Ни на одной странице нет ни одного намека на скандальные события, в
которых якобы участвовал Распутин сразу же по прибытии в Москву.

Дело в том, что через два с половиной месяца после этой поездки против
Распутина задним числом фабрикуется еще одна, пожалуй, самая гнусная
фальшивка. Ее заказчиком был шеф корпуса жандармов, товарищ министра
внутренних дел масон Владимир Федорович Джунковский, бывший московский
губернатор в 1905-1913 годах. Конечно, в то время о масонстве Джунковского
никто не знал.122 Джунковский является одним из самых преданных сторонников
Великого князя Николая Николаевича, который в это время, находясь на посту
Верховного главнокомандующего, рвется к высшей власти. Одним из препятствий
на пути к ней является влияние Распутина на царя. По мнению Николая
Николаевича, Распутина надо дискредитировать любыми средствами. Масон
Джунковский с этим согласен.

Джунковский восемь лет служил в Москве губернатором, знает людей,
обстановку, поэтому недаром театром будущих действий фальшивки становится
именно Москва.

Итак, через десять недель после посещения Распутиным Москвы на имя
Джунковского поступает письмо от начальника охранного отделения Москвы.