001 | 002 | 003 | 004 | 005 | 006 | 007 | 008 | 009 | 010 | 011 | 012 | 013 | 014 | 015 | 016

Лагеря. Голод

Для лагерного населения война сопровождалась усилением репрессий.
Оперчекисты спешили доказать свою незаменимость и создавали уголовные дела
по любому поводу.
Обращаясь к истории репрессий военной поры, будем помнить, что суровые
кары доставались не одним "политическим". Десять лет прошло со дня выхода в
свет закона о хищении социалистической собственности от 7 августа 1932 года.
Обычное наказание -- смертная казнь или 10 лет. И -- никакой надежды на
пересмотр дела или помилование. В сентябре 1942 года в Куйбышеве судили
пятерых работников нефтебазы. Дали им за безлимитный отпуск керосина
организациям (райисполкому, детскому саду и своим сотрудникам) по 10 лет
каждому. Такой же срок получили директор одного сибирского лесозавода и его
помощники.
Сурово карали органы юстиции по этому закону за махинации с
продуктовыми талонами. К расстрелу приговорили в сорок третьем году
контролера учетного бюро Наркомата торговли Каракалпакской АССР Миерхан
Уфаеву. Мужа призвали в армию, осталось двое детей, один ребенок родился в
тюрьме... Вместе с ней казнили экспедитора А. И. Пака, еще двоим дали по 10
лет.
В том же году в Еврейской автономной области судили работников
"Золотопродснаба" -- "за расхищение хлеба". Дали им тоже по 10 лет и в виде
исключения двоим -- по 5.
Чего проще, вместо энергичных забот о пропитании населения в тылу
карать за малейшую попытку добыть кусок хлеба для осиротевших детей и
престарелых родителей. Именно тогда, в пору изнурительного голода, 22 января
1943 года, ГКО издал директиву, ужесточившую карательную политику. Теперь
под подозрение брали все: продуктовые посылки родным, обмен личной одежды на
хлеб, сахар или спички, покупку в запас муки или мыла...
В Ярославле четырех женщин приговорили за кражу продуктов к 5 годам
каждую. У одной муж погиб еще на финской войне в 1939 году, у всех
оставались дети. У осужденной Д. В. Боридулиной их было пять -- от 8 месяцев
до 13 лет.
И еще одно дело, одно из сотен тысяч схожих. На Полтавщине вдова
погибшего на фронте солдата вместе с соседками принесла с заброшенного
колхозного поля полмешка мерзлого буряка. Дали троим женщинам по 2 года
тюрьмы.
Не обходили стороной каратели организаторов сельского производства, в
которых страна испытывала особую нужду. В одном колхозе на Тамбовщине
недосчитались нескольких голов скота и 35 кур. Дали председателю правления
Ф. А. Ерохину 5 лет да заведующей фермой столько же. У нее на фронте был
муж, у него-- сын...
Множество граждан было осуждено в годы войны за спекуляцию по статье
107 УК РСФСР. Из бесед с заключенными в лагерях под Москвой, на юге, на
Волге, на Печоре и в Воркуте мне запомнилась масса невинно пострадавших.
Позднее, читая решения судебных инстанций, я окончательно убедился в том,
что то не случаи, а целая кампания фальсификаций уголовных дел. Кому-то
нужно было утвердиться на теплых судейских местах в тылу, кому-то --
пополнить запроволочный контингент рабсилы. Началось это в первые же военные
месяцы. 11 августа 1941 года народный суд Куйбышевского района Омска
приговорил М. Ф. Рогожина к пяти годам лагерей за создание запасов
продовольствия. Нашли у него мешок муки, несколько килограммов масла И
меда...
В Киргизии после пятидневного процесса осудили на большие сроки 9
человек. Они продавали собственные носильные вещи и приобретали продукты.
В марте 1942 года народный суд Чернышевского района Читинской области
приговорил двух женщин к пяти годам тюрьмы каждую по статье 107 УК. Они
меняли на рынке табак на хлеб.
Такое творилось повсюду. Арестовывать, судить, отправлять в тюрьму, в
лагеря -- это же так просто. Куда сложнее снабдить продовольствием. Сколько
лет твердили о готовности к войне, а когда она грянула, запасы истощились в
первые же месяцы. Скудно питалась армия, голод сковал тыл. Надо ли называть
виновников?