Маринина А. Б.
Настя Каменская
Реквием

<<< Назад | Содержание | Далее >>>

Глава 2

Среди множества плюсов в ее новой работе был один существенный минус.
Майор Каменская теперь не обладала полномочиями вызывать к себе людей, с
которыми ей нужно было поговорить. Вызывать могли следователи, пригла-
шать - оперативники, а она вот уже три месяца была, что называется, ни-
кем. Нужен тебе человек, хочешь задать ему пару вопросов - будь любезна,
договорись с ним предварительно, а потом одевайся, спускайся с третьего
этажа, садись в поезд метро и поезжай, куда тебе надо. На своих двоих.
Борись с ленью, забудь про ноющую спину. Кончилась твоя сладкая жизнь.
Это раньше ты была "оперативником с Петровки", и уже одно это давало лю-
дям понять, что ты имеешь право задавать им вопросы. А нынче ты - глав-
ный экспертконсультант информационно-аналитический службы, и прав у тебя
никаких, одни сплошные обязанности.
Наличие обязанностей Настя Каменская переносила спокойно, а вот от-
сутствие прав периодически вызывало у нее раздражение. Сегодня, напри-
мер, ей пришлось тащиться Бог знает в какую даль, чтобы по предвари-
тельной договоренности встретиться с человеком, чьи показания, занесен-
ные в протокол и вшитые в десятилетней давности дело об убийстве супру-
гов Немчиновых, вызывали у нее легкое недоумение. Причем она совершенно
не была уверена в том, что недоумение это имеет под собой хоть какую-ни-
будь почву. Может быть, свидетель вовсе и не так говорил, просто следо-
ватель, делая записи в протоколе, сформулировал его слова именно таким
образом. Стоит ли овчинка выделки? Тратить полдня на дорогу туда и об-
ратно, чтобы задать ерундовый вопрос и не получить интересного ответа...
Утешала только слабая надежда на то, что вопрос может оказаться вовсе не
ерундовым.
Человек, которому Настя собиралась задать свой вопрос, в настоящее
время находился в отпуске и проводил время в подмосковном доме отдыха.
Встреча была назначена на час дня, но, поскольку Настя ехала сюда впер-
вые, ей не удалось правильно рассчитать время, и в доме отдыха она ока-
залась куда раньше, в четверть первого. Самые худшие предположения, ко-
торые имеют обыкновение сбываться, себе не изменили, и дверь комнаты,
номер которой был записан у нее на бумажке, оказалась заперта. Настя
уселась в холле второго этажа, ожидая, когда появится нужный ей человек,
и открыла книжку, которую взяла с собой, чтобы скоротать время в элект-
ричке. Книжка была нудная, с неумелыми потугами на юмор, но Настя добро-
совестно водила глазами по строчкам, ибо давно усвоила: если книгу поку-
пают, значит, нашлись люди, для которых в ней что-то интересное и прив-
лекательное есть. И почему бы ей не попытаться это интересное и привле-
кательное найти?
Когда без пятнадцати час в холле появился мужчина в спортивном костю-
ме и с лыжами в руках, Настя ни на секунду не усомнилась, что это он,
Александр Владимирович Белкин. Она никогда не видела ни его самого, ни
его фотографий, только договаривалась с ним о встрече по телефону, но по
голосу и по манере говорить составила себе именно такое представление:
крепкий, спортивный, подтянутый. В протоколе допроса десятилетней дав-
ности было сказано, что он военный летчик. Интересно, чем он теперь за-
нимается? Судя по тому, что не расплылся и не обрюзг, вряд ли ушел на
коммерческие вольные хлеба.
- Александр Владимирович? - негромко окликнула она.
Мужчина с лыжами повернулся к ней и взглянул на часы. Его жесткое ли-
цо с четкими крупными чертами, покрытое бисеринками пота, выражало неу-
довольствие.
- Анастасия Павловна? До назначенного времени еще четверть часа.
- Извините, я не рассчитала время и приехала чуть раньше.
- А я рассчитывал, что до вашего приезда успею после лыжного пробега
принять душ.
- Конечно, - торопливо сказала она. - Мне вас здесь подождать?
Белкин смягчился, твердо очерченные губы дрогнули в улыбке.
- Пойдемте ко мне в номер.
Он даже не стал ждать ее ответа, просто повернулся и быстро пошел по
длинному коридору к своей двери. Настя, сунув книжку в сумку, последова-
ла за ним.
Белкин жил в двухкомнатном "люксе". Одна комната выполняла роль гос-
тиной - мягкая мебель, телевизор, другая, по всей видимости, была
спальней. Оставив Настю в гостиной, Белкин скрылся в ванной и ровно в
час дня снова появился перед ней, на этот раз в джинсах и тонком шерстя-
ном свитере, с тщательно расчесанными, мокрыми после душа волосами.
- Я вас внимательно слушаю, - произнес он, усаживаясь в кресло напро-
тив нее.
- Александр Владимирович, мой вопрос может показаться вам странным,
потому что касается очень давних событий. Я имею в виду убийство ваших
соседей по даче, Немчиновых.
- Да. И что?
- Вы не могли бы припомнить и рассказать мне, что там случилось?
- Позвольте, - на лице Белкина снова проступило неудовольствие, на
этот раз смешанное с настороженностью, - вы же сказали, что работаете в
МВД. Это так?
- Так. Могу предъявить удостоверение.
- Будьте любезны, - сухо сказал он, протягивая руку.
Внимательно прочитав удостоверение и сличив фотографию с оригиналом,
Белкин вернул документ Насте.
- Я не понимаю смысла ваших вопросов. Если вы работаете в МВД, то
должны иметь доступ к уголовному делу. В нем все написано. Что нового вы
хотите услышать от меня?
- В деле написано, что это именно вы вызвали тогда милицию.
- Да, вызвал.
- Почему?
- Потому что услышал выстрелы, а спустя некоторое время увидел, что
из окон соседней дачи валит дым. Соединил одно с другим и получил повод
для того, чтобы вызвать милицию. Вас это удивляет?
- Да нет... - Настя улыбнулась. - Я хотела спросить, почему вы не
вызвали милицию сразу, как только выстрелы услышали. Почему нужно было
ждать, пока начнется пожар.
- Потому что в выстрелах не было ничего особенного. В нашем поселке
их можно услышать по три раза в час. У каждого есть охотничье оружие,
неподалеку от нас находится большая поляна, где устроили что-то вроде
тира - ружья пристреливают, тренируются. И кроме того, рядом расположен
заповедник, и тогда как раз был разгар сезона. Выстрелы - не повод. А
вот выстрелы в сочетании с пожаром - другое дело. Я ответил на ваш воп-
рос?
На вопрос-то он ответил, да только вопрос это был не тот, что так ин-
тересовал Настю. Но сразу в лоб спрашивать нельзя, к сложному моменту
полагается подбираться исподволь.
- Милиция быстро приехала?
- Довольно быстро, - кивнул Белкин. - Минут через пять. У нас там все
близко.
- Вспомните, что вы милиционерам сказали, когда они приехали.
- Сказал, что к соседям в гости приехал мужчина. Милиционеры спроси-
ли, как он выглядел. Я дал описание.
- И что было потом?
- Через некоторое время меня попросили проехать в отделение, посмот-
реть на пятерых мужчин и сказать, нет ли среди них того, кого я видел на
соседском участке. Я его опознал.
- И все?
- Все.
Да, похоже, именно так все и было. В протоколе опознания написано:
свидетель Белкин А. В. указал на задержанного Немчинова В. П. как на че-
ловека, которого видел незадолго до происшествия вместе с погибшими со-
седями. Непонятно. Совершенно непонятно.
- Александр Владимирович, сколько лет вы являетесь владельцем своей
дачи?
- С восемьдесят второго года.
- Строили сами?
- Нет, купил уже построенную. Наследники какогото профессора продава-
ли. Им деньги срочно нужны были, они на постоянное жительство в Канаду
собирались, удалось купить недорого.
- С соседями, Немчиновыми, были хорошо знакомы?
- Не особенно. Конечно, когда мы на даче, то постоянно друг у друга
на глазах, так что в лицо и я их, и они меня знали. Но не более того. В
гости они ко мне не ходили и к себе не звали.
- А что вы о них знали? Кроме фамилии, разумеется.
- Практически ничего, кроме того, что Геннадий был известным компози-
тором-песенником. Но об этом знал весь поселок. Все девицы к нему за ав-
тографами бегали.
Настя вздрогнула. Известным композитором? Ничего себе! Уж не тот ли
это Немчинов, который... Ну точно, это должен быть он. Тогда, в во-
семьдесят седьмом году, еще не принято было публично оглашать непригляд-
ную правду о знаменитостях. Многие известные люди кончали с собой, уми-
рали от передозировки наркотиков или от алкоголизма, а газеты уклончиво
сообщали: трагически погиб, скоропостижно скончался. О композиторе Ген-
надии Немчинове тоже было сказано довольно скупо: ушел от нас в расцвете
творческих сил. Поскольку убийство было совершено на даче, то делом за-
нимался не город, а область, потому и подробностей никаких Настя тогда
не знала. Слышала только, что вроде как убили его, и все.
- А у Немчиновых дача кому принадлежала? Композитору или Василию Пет-
ровичу?
Вот тут Настя начала атаку. Потихоньку, из-за угла, еще плохо пони-
мая, чего хочет добиться. Но эта чертова несуразность не давала ей по-
коя. Брови Белкина слегка вздернулись в мимической фразе непонимания.
- Василию Петровичу? Кто это?
- Старший Немчинов, отец Геннадия. Вы забыли, как его зовут?
- И не знал никогда. Я знал только Геннадия и Свету, ну и девочку,
конечно, Лерочку. Она совсем маленькая была.
- Александр Владимирович, - напряженно сказала Настя, - это очень
важно, потому я попрошу вас быть как можно более точным. Когда вы увиде-
ли на соседнем участке хозяев и с ними мужчину, вы знали, что этот муж-
чина - отец Геннадия Немчинова?
- Понятия не имел.
- И вы никогда раньше его не видели?
- Совершенно определенно - нет. Не видел.
- Вы можете быть в этом уверены?
- Анастасия Павловна, у меня хорошая зрительная память. И зрение,
кстати сказать, отменное. Не хочу вам лишний раз напоминать, кто я по
профессии...
- Я помню, - вставила Настя, - вы были военным летчиком.
- Тогда вы должны понимать, что на мои глаза можно полагаться. Немчи-
новы пользовались своей дачей круглый год, у них большой теплый дом. У
меня дом не такой приспособленный для зимы, но я каждое воскресенье при-
езжал и продолжаю приезжать туда кататься на лыжах. А в теплый сезон жи-
ву там постоянно. И если бы я хоть раз увидел того человека, то запомнил
бы его.
Да, вот в чем была та несуразность, которая задела Настю. Читая мате-
риалы дела, она сразу обратила внимание на то, что сосед, Белкин Алек-
сандр Владимирович, говорил не о Василии Петровиче Немчинове, отце хозя-
ина дачи, а о мужчине лет пятидесяти пяти, крепкого телосложения, с за-
метной сединой и тяжелой походкой, о мужчине, одетом в темные брюки,
свитер цвета бордо с двумя белыми полосами на спине и на груди. Немчино-
ва задержали по приметам, главным образом - по описанию как раз этого
бордового с белыми полосками свитера.
- Вы хорошо рассмотрели его лицо в тот раз? - спросила она.
- Конечно. И голос запомнил. Я с ним разговаривал.
- О чем?
- Он хотел полить цветы, взял лейку и стал искать воду. Геннадий и
его жена в этот момент были в доме, а я как раз возле забора находился,
возился с кустом смородины. Вижу, гость с лейкой в руках по участку бро-
дит, и вид у него какой-то растерянный. Он меня заметил, поздоровался и
спросил, где тут воду берут. Я ему показал, где у Гены колонка. Он лейку
наполнил и стал цветы поливать. Потом в дом ушел.
- А дальше?
- Что - дальше? Дальше ничего не было. Соседи были в доме, я тоже
вернулся к себе. Сел на диван и телевизор смотрел, тогда как раз "Сем-
надцать мгновений весны" днем показывали, и я старался ни одной серии не
пропустить. Когда услышал выстрелы, не придал этому значения. Все ос-
тальное я вам уже сказал.
- Александр Владимирович, тогда, десять лет назад, вам кто-нибудь за-
давал те же вопросы, что и я?
- Нет. И я, кстати, не понимаю, почему вы их мне задаете. Ведь убийцу
поймали, это был тот самый человек, которого я видел на участке Немчино-
вых. Какие тут могут быть неясности?
- Никаких, - вздохнула Настя. - Тем более что Немчинов признался в
убийстве и на следствии, и на суде.
- Тогда зачем вы тратите время на это?
- Вы хотите спросить, зачем я отнимаю время у вас?
- Ну хотя бы, - усмехнулся Белкин. - Или вы считаете, что если чело-
век в отпуске, то его время цены не имеет?
- Нет, я так не считаю. Александр Владимирович, вам не показалось
странным, что отец хозяина дачи не знает, где на этой даче колонка?
- Не показалось. - Белкин начал раздражаться, и это было очень замет-
но. - Я этого человека видел впервые, для меня он был просто гостем, по-
этому мне показалось вполне естественным, что он чего-то не знает. Я не
понимаю, к чему вы клоните. Вы считаете, что я дал недобросовестные по-
казания?
Настя весело рассмеялась. До нее наконец дошло, почему Белкин сердит-
ся. Ну конечно, она ставит свои вопросы таким образом, что может сло-
житься впечатление, будто она перепроверяет его слова и не доверяет им.
- Прошу меня извинить, - сказала она мягко. - Я не хотела, чтобы вы
так подумали. Дело в другом. Понимаете, дача принадлежала не Геннадию, а
его отцу, Василию Петровичу. Вы были их соседями на протяжении пяти лет
и за эти годы ни разу не видели настоящего хозяина. А когда этот настоя-
щий хозяин вдруг появился, то выяснилось, что он даже не знает, в каком
месте участка прорублен артезианский колодец. То есть он действительно
там не бывал. И у меня возникает вопрос: почему?
- Вопрос, конечно, интересный, но не по адресу. Я уже говорил вам,
что знакомство с соседями по даче было шапочным, здоровались и одалжива-
ли друг у друга инструмент, не более того. А уж почему отец Геннадия не
приезжал на дачу - не могу знать. В их внутрисемейные дела не посвящен.
Голос Белкина был по-прежнему сухим, но раздражение исчезло. Насте
даже показалось, что он стал посматривать на нее с интересом. Ну, или,
во всяком случае, с любопытством. Она посмотрела на часы и поднялась.
- Вам, наверное, надо идти на обед. Спасибо, что уделили мне время.
Белкин глянул насмешливо и вдруг резко произнес:
- Сядьте, майор. Мы еще не закончили.
Настя оторопела от изумления и послушно села обратно в кресло. Белкин
молчал, рассматривая ее, как букашку под микроскопом, и под этим взгля-
дом ей стало не по себе.
- Ловко вы со мной управились, - вымученно пошутила она, пытаясь
стряхнуть с себя неловкость. - Подали команду, и я покорно ее выполнила,
хотя вообще-то вам я не подчиняюсь. Привыкла за пятнадцать лет службы.
- Вы так давно служите?
- Да, надела погоны сразу после университета. А вы?
- У меня выслуги больше, чем календарных лет жизни. Время участия в
боевых действиях засчитывается один к трем. Не уклоняйтесь от темы. По-
чему вы заинтересовались сейчас таким давним делом?
- Ни почему, - Настя пожала плечами. - Василий Петрович Немчинов ле-
том прошлого года вернулся из мест лишения свободы, и, поскольку он те-
перь живет в Москве, я хочу хотя бы примерно представлять себе, чего от
него ждать. Взяла из архива дело, стала читать и наткнулась на ваши по-
казания. Вот и приехала к вам, чтобы уточнить. Согласитесь, нельзя прой-
ти мимо того факта, что человек годами не приезжает на свою дачу, хотя
его сын, невестка и внучка бывают там регулярно, и вдруг ни с того ни с
сего он появляется там, пьет водку вместе с сыном и его женой, а потом
хватается за ружье и убивает собутыльников. Кстати, Геннадий и Светлана
любили застолье?
- Насчет застолья ничего сказать не могу, но то, что гости у них бы-
вали часто, это точно. И пили они много, это тоже точно. В том, что Ген-
надий пил водку вместе с женой и отцом, ничего удивительного нет. А если
вас смущает, что отец вдруг приехал на дачу, так, может, у них повод
был. Праздник какой-нибудь семейный, например.
- Семейные праздники случаются каждый год, но тем не менее старшего
Немчинова вы ни разу не видели, - упрямо возразила Настя. - Почему они
собрались на даче именно в тот раз? Что за особый повод мог случиться?
- Да вы у отца и спросите, вы же сами говорите, он теперь в Москве.
Почему вы у меня допытываетесь?
- Неправда ваша, господин полковник, - улыбнулась Настя. - Я не допы-
тываюсь. Я хотела уйти, потому что все, что хотела спросить, уже спроси-
ла. А вы меня не отпустили. Так что теперь ваша очередь признаваться:
почему? Зачем вы меня задержали?
- Я жду, - коротко ответил Белкин.
Он легко поднялся с низкого кресла, прошелся по комнате, постоял нес-
колько секунд у окна, потом повернулся к Насте, облокотившись на подо-
конник.
- Я хочу проверить, умеете ли вы слушать, и жду, когда вы зададите
мне один вопрос. Но, судя по вашему поведению, не дождусь.
Настя внезапно разозлилась. Что он себе позволяет, этот полковник?
Да, он воевал, да, он летчик, участник боевых действий, имеет множество
наград, но разве это дает ему право сомневаться в профессионализме дру-
гих людей, занимающихся отнюдь не такой героической работой? Если ты
умеешь хорошо бегать, разве есть у тебя право считать тех, кто не бега-
ет, а прыгает, полным ничтожеством, даже тех, кто прыгает лучше, чем ты
бегаешь? Она сделала над собой усилие, стараясь встать с кресла если не
так изящно, как это сделал Белкин, то хотя бы не демонстрировать свою
неуклюжесть.
- Не дождетесь, - спокойно сказала она. - Но не потому, что я не хочу
задать вам этот вопрос. А исключительно потому, что вы ясно дали мне по-
нять: чужими семейными тайнами вы не интересуетесь и на мой вопрос вряд
ли захотите отвечать.
- Задавайте свой вопрос, и я вам на него отвечу. Нам действительно
пора заканчивать, иначе я рискую остаться без обеда.
Настя сделала глубокий вдох, как перед прыжком в воду. Она терпеть не
могла, когда ее экзаменовали, но, к сожалению, далеко не всегда умела
избегать таких ситуаций. Вот и сейчас вляпалась по неосмотрительности,
позволила этому полковнику взять над собой верх в разговоре, теперь при-
дется доказывать свою профессиональную состоятельность. Она не сомнева-
лась, что Белкин имеет в виду то же, что и она. Он сказал - и не просто
сказал, а подчеркнул, что обладает отличной зрительной памятью. Значит,
помнит многих из тех, кто неоднократно бывал на даче у Немчиновых, нес-
мотря на то, что прошло столько лет. Может быть, кто-то из этих людей
знает ответ на вопрос? Сам Василий Петрович его, конечно, тоже знает,
но, если бы не считал нужным скрывать, это обязательно появилось бы в
материалах уголовного дела. В протоколах его допросов непременно
мелькнуло бы хоть один-единственный раз: "В тот день мы вместе с сыном
поехали на дачу, хотя раньше я там не бывал, потому что..." Но не
мелькнуло. Приехал - и приехал, а бывал ли там раньше - никого не инте-
ресует, потому как непосредственно к убийству никакого отношения не име-
ет. Стало быть, у Немчинова-старшего спрашивать бесполезно. Тогда не
сказал и сейчас не скажет. Немчиновых-младших нет в живых. Лера Немчино-
ва была тогда восьмилетним ребенком, так что и ее спрашивать бессмыслен-
но. А вот друзей семьи Немчиновых поспрашивать имеет смысл. Причем имен-
но таких друзей, которые сами часто приезжали к ним на дачу и могут
знать, бывал ли там отец, а если не бывал, то почему.
- Вы можете назвать мне имена? - спросила Настя в лоб, пропуская все
предыдущие звенья.
- К сожалению, только одно имя. И узнал я его совсем недавно. Видел
этого человека у Немчиновых много раз, поэтому хорошо запомнил. И когда
он появился на экране телевизора, я не сомневался ни секунды. Это он.
- Имя, - настойчиво повторила Настя. - Вы обещали его назвать.
- Имени я не запомнил. Он участвовал в передаче об Игоре Вильданове.
Есть такой известный певец, может, слышали?
- Слышала. В качестве кого он участвовал в передаче?
- Рассказывал о Вильданове. О том, как он много трудится, как репети-
рует, как придирчиво относится к своему творчеству и так далее. Мне по-
казалось, что этот человек - что-то вроде его личного менеджера. Кажет-
ся, у артистов это называется импресарио. Все, Анастасия Павловна, время
вышло. Через десять минут столовую закроют.
Они вместе вышли из номера, Белкин направился по лестнице на третий
этаж, где находилась столовая, а Настя спустилась вниз и побрела на
электричку. Надежда доехать до станции на автобусе не оправдалась, если
верить расписанию, один автобус ушел несколько минут назад, а следующий
пойдет только через полтора часа. Ждать глупо, да и холодно.
Три километра, отделявшие дом отдыха от станции, она прошла за сорок
минут, не переставая удивляться самой себе. Ведь ходить пешком так здо-
рово, легкие прочищаются от чистого холодного воздуха, и мысли приводят-
ся в порядок. И почему она так ленится гулять? Раньше, когда еще на Пет-
ровке работала. Заточный систематически вытаскивал ее на ранние утренние
прогулки в Измайловский парк, и ей каждый раз смертельно не хотелось ид-
ти, а потом она всегда радовалась, что пошла. За три последних месяца
они не гуляли вместе ни разу, да это и понятно. Когда работали в разных
службах - одна песня, а когда стали начальником и подчиненным - совсем
другая. Служебная этика не позволяет. Да и необходимости нет, и без того
каждый день на работе видятся, все, что нужно, можно обсудить в кабине-
те.
Любопытная все-таки семейка эти Немчиновы. Известный композитор окку-
пировал просторную теплую дачу, построенную его отцом, принимал там гос-
тей, устраивал шумные застолья. А невидного папашу - побоку. Стеснялся
его, что ли? Наверное. Так нередко бывает: детки выбиваются в люди, об-
растают солидными знакомыми и делают вид, что у них вообще нет родите-
лей, потому как тех, которые есть, предъявлять своему изысканному окру-
жению не желают. Рылом, стало быть, не вышли предки. Образование не то,
манеры не светские, да и внешний вид оставляет желать лучшего.
Однако не очень-то вяжется такая простенькая история с образом Васи-
лия Петровича Немчинова. А как же безупречно грамотная письменная речь
без единой орфографической и синтаксической ошибки? А как же нормальный
русский язык на шестом году пребывания в зоне? На малограмотного темного
мужика Немчиновстарший никак не тянет, хоть и нет у него высшего образо-
вания, хоть и проработал всю жизнь до ареста рабочим, но рабочим-то он
был высочайшей квалификации. Точь-в-точь Гога из знаменитого фильма
"Москва слезам не верит". А как же сплошные благодарности за ударный
труд и примерное поведение в колонии? Значит, человек умеет держать себя
в руках и неукоснительно следовать правилам, даже если правила эти
чем-то не устраивают. Трудно поверить, что такой человек не сможет нор-
мально держаться в обществе, если захочет. Настя вспомнила фотографии,
которые видела в уголовном деле. Наголо бритый и хмурый, все равно Васи-
лий Петрович Немчинов не производил впечатления деревенского неотесанно-
го мужлана, которого мог бы стесняться известный музыкант.
Она дошла до развилки и на мгновение остановилась. С этого места до
станции можно идти двумя путями: либо по той же дороге, либо через опуш-
ку леса. По дороге спокойнее, но дольше, через лес - короче, только
страшно немножко. Хотя чего бояться? Белый день, половина третьего все-
го. Настя решительно повернула в сторону леса.
И уже через пару минут с удовлетворением признала, что сделала пра-
вильный выбор. В лесу было тихо и невероятно красиво. Голова решительно
отказывалась думать о давнем убийстве, равно, впрочем, как и об убийстве
нынешнем. Господи, ну почему вся ее жизнь - это трупы, смерти, чьи-то
слезы, чья-то ненависть. Живут же люди как-то по-другому. Цветоводы,
например... Или лесники в заповедниках. Работают с прекрасным материа-
лом, не в смысле - с хорошим, а в смысле - красивым. И никакой ненавис-
ти. Никакой злобы.
Не о том она думает, не о том. Что это еще за сопли на глюкозе? Ду-
мать надо о том, как выполнять задание Заточного. И задание это, между
прочим, состоит вовсе не в том, чтобы раскопать причины, по которым Ва-
силий Петрович Немчинов не ездил когда-то на собственную дачу. Ее зада-
ние в том, чтобы выяснить, не пытался ли освобожденный из мест лишения
свободы Немчинов втянуть в преступные связи молоденького милиционера,
слушателя ведомственного вуза МВД Сашу Барсукова, и если пытался, то
единичный ли это случай или же одно из звеньев целой системы проникнове-
ния криминальных структур в милицию. Только это должно ее интересовать,
а не какие-то там сантименты по поводу сложных отношений отца с сыном.
На дачу он, видите ли, не ездил! Ну и что? Вон у Настиных родителей тоже
дача есть, а толку? Настя на ней и была-то всего один раз, исполняла
долг вежливости, приехала лет семь назад посмотреть на родительское при-
обретение. На дачу ее никаким калачом не заманишь, она существо городс-
кое, к природе тяги не испытывает. Ей надо, чтобы горячая вода была, ко-
фе и обязательно телефон под рукой. Компьютер тоже желателен. И чтобы
никаких комаров и прочих очаровательных кусачих кровососов. Одним сло-
вом, в своей однокомнатной квартире на Щелковском шоссе ей самое место.
Удобно и привычно.
Опять мысли куда-то в сторону ускакали. Нет, лесная тишина и засне-
женные деревья определенно не способствуют конструктивному мышлению.
Итак, что нужно сделать? Первое: встретиться с Лерой Немчиновой и попод-
робнее поговорить с ней о взаимоотношениях Барсукова с ее дедом. Второе:
повидаться с Василием Петровичем, познакомиться и сделать хотя бы приб-
лизительные прикидки. Третье: плотно заняться институтом, в котором
учился Барсуков. Максим Заточный уже назвал фамилии слушателей, которые
могут знать о Барсукове больше, чем он сам. С ними сейчас работает Юра
Коротков, ему убийство раскрывать надо. А Настя вступит в дело чуть поз-
же, когда поутихнет горячка первых дней расследования.
И все-таки почему Немчинов-старший не ездил на свою дачу, не ездил, а
потом вдруг приехал и убил сына и невестку? Бред какой-то, с досадой по-
думала Настя. Ну чего мне всякие глупости в голову лезут? Какое это име-
ет значение? Никакого. Не ездил он на дачу полтора десятка лет назад, а
Сашу Барсукова убили на прошлой неделе. Кстати, любопытно было узнать,
бывает ли Василий Петрович на своей даче сейчас? Дача стоит, никуда не
делась, после пожара ее восстановили и никому не продали. Судя по всему,
Немчинов на нее по-прежнему не ездит, иначе полковник Белкин обязательно
сказал бы об этом. Что ж, ничего удивительного, мало кому захочется при-
езжать в то место, где в пьяном угаре убил двоих человек. Да не чужих,
не случайных собутыльников, а родителей своей единственной внучки.
"Уймись, Анастасия, - сердито сказала она себе, - тебя будто приворо-
жил этот Немчинов. Ты его и не видела-то еще ни разу, а ни о чем, кроме
него, думать не можешь. Дался он тебе..."
Впереди показалась платформа, и Настя с удивлением поняла, что уже
дошла до станции.
Ее до сих пор охватывала дрожь каждый раз, когда она подходила к его
дому. Впервые она пришла сюда три года назад, еще пятнадцатилетней соп-
люшкойшкольницей. Адрес узнать было нетрудно, у каждого знаменитого пев-
ца есть фанаты, которые знают о нем все, начиная с адреса и заканчивая
любимым цветом презервативов. Лера тоже была фанаткой, но не такой, как
все. Так, во всяком случае, она считала. Для всех других Игорь Вильданов
был знаменитым и уже одним этим заслуживал поклонения. Для нее факт его
известности значения не имел. Значение имело лишь одно: он пел песни ее
отца и тем самым как бы продлевал его давно оборвавшуюся жизнь. Было и
еще одно обстоятельство, признавать которое Лера не любила, но и забыть
о нем не могла. Вильданов был не просто красив, он был прекрасным прин-
цем из ее девичьих снов. Ну просто один в один, точно такой же, каким
грезился ей первый и единственный на всю жизнь возлюбленный. Она даже
рисовала его портреты, никому, правда, не показывала, но рисовала и ког-
да ей было девять, и десять, и двенадцать, и четырнадцать. А в пятнад-
цать вдруг впервые увидела Игоря по телевизору и поразилась сходству
придуманного и вымечтанного образа с живым и вполне осязаемым человеком.
Но тогда еще мысль о том, чтобы прийти к нему, не появилась. Пришла
эта мысль к ней спустя два месяца, когда Лера услышала, как Вильданов
исполняет одну из лучших песен отца, "Реквием". С этого момента она пе-
рестала сомневаться. У нее не только есть огромное желание быть рядом с
ним, у нее и право на это есть, ведь она - дочь композитора Немчинова,
чьи песни поет Игорь.
Узнав адрес, Лера смело отправилась к дому, где жил певец. Конечно,
так ее и пустили к нему, разбежалась! Таких, как она, фанаток, к кумирам
на пушечный выстрел не подпускают, потому они обычно и дежурят на улице,
возле подъезда, в ожидании, когда объект обожания появится хоть на три
секунды, которые нужны, чтобы сделать пять шагов от двери до машины. За
эти три секунды можно успеть не только увидеть его вблизи, но и вдохнуть
запах его туалетной воды, и потрогать за рукав куртки, и поймать на себе
его рассеянный и утомленный взгляд, а уж если совсем повезет - то и ав-
тограф получить. В тот раз возле подъезда околачивались десятка полтора
восторженных малолеток. Заметив неуверенно приближающуюся незнакомую де-
вицу, малолетки впились в нее настороженными глазенками: как же, конку-
рентка, чужая. Ведь чем больше народу толчется возле двери, тем меньше
шанс, во-первых, близко подобраться к кумиру, когда он соизволит пока-
заться, а во-вторых, быть им замеченной. Но Лера вовремя сообразила сде-
лать надменное лицо, добавила уверенности походке и вошла в подъезд,
будто так и надо, будто вовсе не Вильданов ей нужен, а совсем другой че-
ловек. Однако до лифта ей дойти не удалось. Здесь же, в холле, сидел не
то вахтер, не то консьерж, не то охранник, здоровенный детина с пустыми
глазами. Детина дело свое знал и на появление молоденькой девушки отреа-
гировал моментально.
- Ты к кому, девочка? - спросил он неожиданно высоким голосом.
Ее покоробило это небрежное "девочка". Какая она ему девочка? Это те,
возле подъезда толкущиеся дуры - девочки, даже не девочки, а девицы. А
она - совсем другое дело.
- Я к Вильданову, - холодно ответила она, стараясь скрыть внезапно
охвативший ее испуг.
- А он тебя звал? - продолжал допрос тонкоголосый детина.
- Да, - соврала она, тут же устыдившись собственной глупости. Какой
смысл врать, когда каждое ее слово он может проверить? Вон и телефон
стоит прямо перед ним.
- А если я позвоню ему и спрошу, что будет? - насмешливо осведомился
охранник.
Лера набрала в грудь побольше воздуха и сказала:
- Скажите ему, что пришла дочь композитора Немчинова.
Детина хмыкнул, но глаза перестали казаться пустыми, в них мелькнуло
что-то вроде любопытства. Будто нехотя снял он трубку и набрал номер.
- Вячеслав Олегович? Это дежурный. Тут к Игорю девочка пришла, гово-
рит, что она дочь композитора какого-то...
- Немчинова, - тут же подсказала Лера, - Геннадия Немчинова.
- Геннадия Немчинова, - послушно повторил за ней детина. - Не знаю,
спрошу сейчас. Тебя как звать? - обратился он к Лере.
- Валерия Немчинова.
- Валерия, - произнес он в трубку. - Ага, ладно.
Положив трубку, дежурный несколько мгновений разглядывал Леру не то
скептически, не то с интересом.
- Поднимайся, - наконец процедил он. - Шестой этаж.
- А квартира?
- Тебе откроют.
Она поднялась в лифте на шестой этаж и, когда автоматические двери
раздвинулись, сразу увидела мужчину, стоявшего к ней лицом. В первый мо-
мент она его не узнала.
- Лерочка? - взволнованно сказал мужчина, и тут она вспомнила его го-
лос.
- Дядя Слава! Ну конечно, это же дядя Слава, папин друг! Лера не ви-
дела его семь лет, с тех самых пор, как родителей не стало, но когда они
были еще живы, трех дней не проходило, чтобы дядя Слава не пришел в гос-
ти. Надо же, как все обернулось! Знала бы она, что дядя Слава близок к
Игорю Вильданову, давно бы уже познакомилась со своим прекрасным прин-
цем. Во всяком случае, не сейчас, а еще два месяца назад, когда впервые
увидела его и поняла: "Это он". Целых два месяца потеряно! Два месяца,
шестьдесят восемь дней (она точно подсчитала) по двадцать четыре часа в
сутки она мечтала о встрече с Ним и строила планы один невероятнее дру-
гого, как бы познакомиться с Ним и обратить на себя Его внимание?
Вблизи Вильданов оказался еще лучше, чем по телевизору. Леру оконча-
тельно покорила его обаятельная улыбка и негромкий ласковый голос. Она
очень боялась, что знаменитый певец будет держаться с ней заносчиво и
высокомерно, но ничего этого не произошло. Только дядя Слава все портил.
"Лерочка, деточка..." Разговаривал с ней, как с маленьким ребенком. А
она уже не ребенок, она взрослая самостоятельная девушка, ей пятнадцать
лет. Джульетта в ее возрасте замуж выходила. И Игорь вслед за дядей Сла-
вой смотрит на нее как на дитя малое, а вовсе не как на молодую женщину.
И вот уже три года, как она постоянно рядом с Игорем. Нет, живет она,
конечно, у себя дома. Ни старая тетя Зина, ни ненавистный дед даже не
догадывались, что она знакома со звездой отечественной эстрады, и не
просто знакома, а вхожа к нему в дом. И бывает в этом доме по два-три
раза в неделю. Сначала, первые два года, просто сидела тихонько в уголке
и наблюдала за своим божеством, бегала в магазин, варила и подавала ко-
фе, разговаривала с дядей Славой, отвечала на телефонные звонки, когда
Игорь уходил или уезжал и просил "покараулить", если кто-то очень ему
нужный выйдет на связь. Мыла посуду по утрам после бурных вечеринок (на
сами вечеринки ее, разумеется, не приглашали), ездила по поручениям Иго-
ря. Молча глотала слезы, встречая девушек, с которыми Игорь спал. Молча
терпела его снисходительное "Киска", не понимая, как он может не видеть,
что она его любит и что она лучше всех на свете, во всяком случае лучше
тех потаскух, с которыми он ложится в постель. Она - необыкновенная, и,
наверное, Игорю просто нужно время, чтобы это понять. Лера терпеливо
ждала и дождалась своего часа. Год назад это наконец произошло. Она еще
училась в одиннадцатом классе, когда стала любовницей Игоря Вильданова.
Дядя Слава был в ужасе. Он, конечно, узнал об этом первым, потому что
у него были ключи и от городской квартиры Игоря, и от его загородного
дома, и он мог прийти когда угодно. Вот он и пришел, а Лера с Игорем в
этот момент сидели в пенной ванне.
- Ты что, рехнулся? - орал дядя Слава. - Она же несовершеннолетняя!
Под суд пойдешь!
- Не свисти, - лениво отозвался Игорь, поднимая руками огромную бе-
лоснежную шапку из пены и нахлобучивая ее на голову Леры, - теперь зако-
ны гуманные. Ей семнадцать, после шестнадцати она уже не малолетка и мо-
жет трахаться с кем захочет. Если по доброй воле, конечно. Ты же по доб-
рой воле, правда, Киска?
Лера смотрела на него сияющими от счастья глазами и умирала от вос-
торга. Да, она не такая, как все. Вон их сколько, этих "всех", толпами
за Игорем ходят, на каждом шагу караулят, а заметил и приблизил к себе
он только ее одну.
Счастье, однако, было безмятежным лишь в первую неделю. Потому что
уже дней через десять снова появились другие девицы. Кроме того, Игорь
ездил на гастроли, и уж что он там себе позволял - можно было только до-
гадываться. Не говоря уже о том, что ключей от своей квартиры он Лере
давать не думал и категорически запрещал приходить без его разрешения.
Она должна была сначала позвонить и спросить, можно ли ей прийти. И за-
ветное "можно" в ответ она слышала далеко не всегда.
И все равно она его любила и была предана ему, как собака. Смотрела
восторженно снизу вверх. Все сносила. Все терпела. Ибо знала: другие де-
вицы дольше месяца у него не задерживаются, а с ней Игорь уже целый год.
Значит, она не такая, как все. Она - особенная. И уже одним этим она бы-
ла счастлива.
А потом случилась беда. И так вышло, что помочь Игорю могла только
она, Лера. Сначала ей показалось, что все очень просто. Надо только
спросить деда, и не просто спросить, а потребовать, чтобы он ответил. Но
уже в следующий момент оказалось, что разговаривать с дедом так, как ей
нужно, она теперь не может. Между дедом и внучкой выросла стена отчужде-
ния, которую внучка сама же и возвела старательно и укрепляла каждый
день. Дед теперь и пикнуть не смел, не говоря уж о вопросах типа "где ты
была? ", "куда ты идешь?" или "как учеба? ". Они едва перебрасывались
парой слов в день. Обычно дед робко спрашивал:
- Лерочка, тебе на ужин картошку поджарить или макароны сварить?
На что Лера грубо отвечала:
- Без разницы.
На этом их общение заканчивалось. И как теперь подходить к нему с
вопросами? Сказать: "Дедушка, скажи, пожалуйста..." Нет, невозможно. Она
никогда не обратится к нему ласково и никогда не скажет "пожалуйста". Он
- ее враг на веки вечные, и возведенная Лерой стена держится только на
ее молчании, грубости и жесткости, а если дать поблажку и пробить в этой
стене брешь, то вся конструкция очень скоро рухнет и ненавистный отвра-
тительный дед вообще на голову сядет. Нет, нет и нет.
И Лера решила обратиться к своему поклоннику Саше Барсукову, который
с недавнего времени пытался за ней ухаживать. Саша пока еще только учит-
ся, но он будущий оперативник, будет работать в уголовном розыске, он
уже сейчас носит звание рядового милиции. И пусть он только на втором
курсе, но чему-то его, наверное, уже научили. Конечно, пришлось ложиться
с ним в постель, нынче бескорыстных ухажеров не найдешь.
Но Саша погиб, так ничего и не узнав. Надо что-то предпринимать,
что-то делать, чтобы помочь Игорю. Но как ему помочь?