Маринина А. Б.
Настя Каменская
Реквием

<<< Назад | Содержание | Далее >>>

Глава 3

Давно уже у Насти Каменской не было такого хорошего настроения. И де-
ло даже не столько в том, что оно было хорошим, сколько в том, что оно
было хорошим стабильно. То есть не портилось через полтора-два часа, а
устойчиво держалось день за днем. И причин-то никаких особых для радости
не было, а вот хорошим было состояние ее духа. И немалый вклад в поддер-
жание душевного тонуса вносил новый сотрудник Павел Михайлович Дюжин.
Павел был, по Настиным представлениям, человеком абсолютно непра-
вильным, в том смысле, что никак не соответствовал существовавшему в ее
голове образу серьезного работника кадрового аппарата. Таких, как Дюжин,
Настя называла "простой, как памятник". Или "как пряник". В первый же
день знакомства капитан спросил:
- Слушай, это правда, что у тебя отец на кафедре оперативнo-розыскной
деятельности преподает?
- Не отец, а отчим, - осторожно поправила его Настя. - А что?
- Надо одному мужичку помочь, он как раз твоему родственнику в зимнюю
сессию экзамен сдавать будет.
От такой простоты Настя даже оторопела. Ни разу за все годы работы
никто не посмел обратиться к ней с подобной просьбой, хотя на Петровке
было более чем достаточно людей, учившихся в том же вузе, где работал
Леонид Петрович. Одного раза, самого первого, оказалось достаточно, что-
бы попытки добиться протекции прекратились навсегда. В тот самый первый
раз к Насте "подъехал" начальник одного из отделов, хлопотал за сына.
Она тогда ответила коротко и внятно:
- Не получится. Если ваш мальчик не знает основного предмета мили-
цейской науки, вам самому должно быть стыдно. Сядьте и позанимайтесь с
ним. Если не можете - присылайте сына ко мне, я подготовлю его к экзаме-
ну. А просить не буду.
Начальник тот обиделся и по всей Петровке рассказывал, какая эта Ка-
менская сука. Было противно, но зато урок был усвоен накрепко. Больше
никто получить оценку на экзамене таким способом не пытался.
Но капитан Дюжин на Петровке не работал, с Настей и ее коллегами зна-
ком не был и на том печальном уроке не присутствовал. А потому счел де-
лом вполне нормальным похлопотать за приятеля.
- А что, твой дружок хилый и убогий? - зло спросила она. - Предмет
выучить не может?
- Да времени у него нет, - пустился в объяснения Дюжин. - Он же на
вечернем, работает как лошадь.
Когда ему учить-то?
- Он же мужик. Пусть упрется и выучит.
- Ну не может он. Запарка жуткая, ни минуты свободной.
- И все равно - нет, - твердо сказала Настя.
- Да почему же? На лице у капитана было написано неподдельное изумле-
ние, словно он ожидал чего угодно, только не отказа. Он готов был выслу-
шать уточняющие вопросы, например, фамилию его товарища, номер группы и
дату экзамена, готов был к тому, что ему назовут условия в виде денежной
суммы или некоторого набора услуг, короче, Павел Михайлович Дюжин готов
был к чему угодно, только не к этому категорическому "нет" без всяких
объяснений и оправданий.
- Ни почему, - пожала плечами Каменская. - Нет - и все. Я никогда
этого не делала раньше, не буду делать и сейчас.
- А почему не делала? - с искренним любопытством спросил Павел. - У
тебя с отчимом в отношениях напряженка?
От такой наглости Настя буквально обомлела. Первый день знакомы, а он
не только с просьбами пристает, но еще и в семейную жизнь лезет.
- Объясняю тебе, Паша, если ты сам не понимаешь, - спокойно сказала
она. - Основной предмет не знать стыдно. Это неприлично. Человек, кото-
рый собирается профессионально бороться с преступностью, не имеет права
не знать предмет, который называется "оперативно-розыскная дея-
тельность". Впрочем, он обязан равным образом знать и все остальные
предметы. Знаешь, чем отличается сыщик от врача или инженера? Инженер
или врач имеют полное право не знать подробностей восстания под предво-
дительством Спартака или дату первого заседания Генеральных штатов, это
не повлияет ни на способность правильно ставить диагноз и назначать ле-
чение, ни на надежность конструкций. А сыщик должен уметь втереться в
любую среду, он должен быть способен поддержать разговор с любым собе-
седником и завоевать его расположение. И никогда не знаешь, кого тебе
завтра придется "раскручивать": философа, историка, бомжа, писателя, му-
зыканта, физикаядерщика или священника. Поэтому, кстати, если бы мой от-
чим преподавал культурологию или религиоведение, я бы все равно его про-
сить не стала. Еще вопросы есть?
- Есть, - весело откликнулся Дюжин. В его голосе Настя не уловила ни
малейших признаков обиды. - А ты сама знаешь про эти Генеральные штаты
или твои высокие требования распространяются только на других?
- Генеральные штаты были в 1302 году. Про Спартака рассказать или не
надо?
- Понял, - мгновенно отреагировал Павел. - Все вопросы снимаются.
Значит, насчет экзаменов к тебе на кривой козе не подъедешь. А что с те-
бя можно поиметь?
- В каком смысле? - не поняла Настя.
- В смысле твоих возможностей. Может, у тебя знакомства в медицинском
мире есть или в посольствах каких-нибудь насчет виз?
Она расхохоталась. Простота и прямолинейность капитана Дюжина внезап-
но перестали ее злить, ибо были такими непосредственными и открытыми,
что сердиться было невозможно.
- Паша, с меня взять ровным счетом нечего, - сказала она, улыбаясь. -
Вот такая я неудалая. Так что извини.
- Ну это ты загнула, - уверенно заявил он. - Так не бывает. У каждого
человека есть связи и знакомства, другое дело, что многие их не ценят,
потому что сами не пользуются. У тебя муж есть?
- Утром был, кажется, - пошутила Настя.
- Он у тебя кто?
- Математик.
- Вот видишь, значит, может помочь с репетиторством каким-нибудь бал-
бесам.
- Пашенька, мой муж репетиторством не занимается, у него других забот
полно.
- Ничего, деньги будут нужны - займется. Про отчима твоего я уже по-
нял. А матушка твоя?
- Матушка - лингвист, специалист по разработке методик обучения
иностранным языкам.
- Тоже потенциальный репетитор, - удовлетворенно кивнул Дюжин. - А ты
говоришь! Братья-сестры есть?
- Родных нет.
- А двоюродные?
- Есть сводный брат, сын моего отца от второго брака.
- Он кто?
- Банкир.
- О! И ты мне после этого будешь утверждать...
- Все, Паша, уймись, - засмеялась Настя. - Я рассказываю тебе о своей
семье вовсе не для того, чтобы ты делал далеко идущие выводы. Просто у
тебя, как у любого нормального кадровика, информационный зуд, тебе хо-
чется узнать обо мне побольше, а доступа к личному делу у тебя теперь
нет. Я интеллигентно пошла тебе навстречу, чтобы ты не нервничал. Так
что с меня ты можешь поиметь только одно: я попытаюсь научить тебя азам
аналитической работы. Больше от меня все равно никакого толку.
- Ладно, - легко согласился капитан, - тогда пошли учиться.
Этот разговор происходил в кабинете, где сидел Дюжин. Поскольку, кро-
ме самого капитана, там размещались еще трое сотрудников, то процесс
совместной работы, естественно, должен был происходить в кабинете у Нас-
ти: ей как главному эксперту-консультанту полагалось отдельное помеще-
ние. И вот тут капитан Дюжин поразил Настю еще больше. Просто-таки сра-
зил ее наповал, причем куда радикальнее, чем своей непосредственностью и
пряничной простотой.
Едва переступив порог ее кабинета, Павел поежился, несколько раз рез-
ко втянул носом воздух, потом повернулся к двери.
- Я сейчас вернусь, - бросил он, выскакивая в коридор.
Вернулся он через несколько минут. Войдя, плотно прикрыл дверь, поис-
кал глазами ключи, торчащие с внутренней стороны, и запер замок.
- Зачем? - спросила Настя, которой этот жест крайне не понравился,
ибо заставлял предполагать самое неприятное и ненужное: совместное рас-
питие в честь знакомства.
- Погоди, сейчас увидишь.
Павел достал из кармана тонкую церковную свечу и коробок спичек. Едва
вспыхнув, пламя задергалось в разные стороны, свеча начала потрескивать
и коптить.
- Я так и чуял, - он покачал головой. - У тебя здесь плохо. Видишь,
как свеча коптит? Здесь поле плохое.
- А где хорошее? - насмешливо спросила Настя, наблюдая за этим непо-
нятным ей спектаклем.
- Там, где пламя ровное и по форме похоже на перевернутую каплю. Но
ты не беспокойся, это все можно поправить. Святая вода есть?
- Что?!
- Понятно. Темнота ты, Настя. А туда же: опер все должен знать и
уметь поддержать беседу на любую тему. Только рассуждать горазда, а ос-
нов нормальной жизни не знаешь.
- Слушай, Павел, прекрати, пожалуйста, устраивать здесь цирк, - сер-
дито сказала она. - Нам работать надо.
- Никуда твоя работа не денется. А, кстати, работать в такой атмосфе-
ре очень вредно. Я вообще не понимаю, как у тебя голова может что-то со-
ображать в этой комнате. Надо срочно принять меры.
- Какие, например?
- Самое первое - побрызгать все углы святой водой. Потом носить свечу
по всему помещению и ждать, пока пламя выжжет все зло, которое здесь
скопилось. А если уж не поможет, тогда придется рамочку принести. Учти,
пока свеча не перестанет коптить и пламя не станет ровным, я здесь рабо-
тать не буду.
- Значит, так. Дюжин, - жестко произнесла Настя. - Святой воды у меня
нет, и ходить по комнате со свечой в руках я не стану. Никаких рамочек
приносить не надо. Каждый человек имеет право на своих тараканов в голо-
ве, и отказать тебе в этом праве я не могу. Но не пытайся, будь добр,
переселить своих тараканов в мою голову. У меня своих достаточно.
- Но свеча же коптит, - упрямо возразил Павел. - Это неспроста. Она
не должна коптить. И пламя неровное.
- Здесь сквозняк.
- Здесь нет сквозняка, окно закрыто, и дверь заперта.
- Значит, воск недостаточно чистый.
- Но в другом помещении она не коптила и пламя было ровным. Воск тут
ни при чем. Нет, ты только посмотри, ну посмотри, что делается! И тре-
щит! Может, ты злая?
- я? От неожиданности Настя растерялась и даже забыла, что собиралась
включить кипятильник, чтобы сделать кофе.
- Ты, ты. Может быть, само помещение нормальное, просто твоя злоба
дает такое поле.
- Все, хватит! - взорвалась она. - Мне это надоело!
Немедленно загаси свечу; и начнем работать.
- Ну пожалуйста...
Голос капитана вдруг стал жалобным и очень серьезным. Он так и стоял
перед ней, стройный, в ладно сидящей на нем форме зеленовато-коричневого
цвета (ибо был капитаном не милиции, а внутренней службы), с грустными
глазами и свечой в руке. Вид у него был совершенно дурацкий, но Насте
почему-то не было смешно. Наверное, от злости.
- Ты можешь не верить, это твое дело, - тихо сказал Дюжин. - Но поз-
воль мне сделать так, как я считаю нужным. Иначе я не смогу работать в
этом помещении.
Злость ее неожиданно прошла, ей даже стало отчегото жалко Павла.
- Ладно, делай как знаешь, - махнула Настя рукой. - Только тихо, не
мешай мне.
Она налила себе большую чашку кофе и погрузилась в составление рабо-
чей программы, которую к вечеру собиралась доложить Заточному. Дюжин ку-
да-то уходил, возвращался, бродил по комнате то со свечой, то с бутылоч-
кой, брызгая по углам водой. За окном быстро смеркалось, и единственная
фраза, которую Настя произнесла за все время, была:
- Зажги свет, пожалуйста.
Прошло еще какое-то время, и наконец Дюжин возвестил:
- Все. Теперь можно жить. Смотри, какое пламя ровное. Не коптит и не
трещит.
Настя подняла голову и посмотрела на свечу. Пламя и в самом деле было
ровным, похожим на перевернутую каплю. Наверное, этому есть какое-то
объяснение, но сейчас ее больше всего интересовала работа, которую пору-
чил ей Заточный. Она не сердилась на капитана, но и объяснять ему смысл
задания ей отчего-то расхотелось. Может, он и славный парень, но, как
говорится, хороший человек - это не профессия.
- Уже шестой час, - сказала она Дюжину, снова утыкаясь в свои схемы,
- давай начнем завтра.
- Давай, - охотно подхватил Павел и тут же убежал.
Вечером, докладывая Заточному программу, она всетаки набралась храб-
рости и спросила:
- Иван Алексеевич, у Дюжина с головой все в порядке?
- А в чем дело? Он плохо соображает?
- Пока не знаю, - призналась Настя, - на сообразительность я его еще
не проверяла. Но тараканов у него в голове море. Поля какие-то, аура,
свечи, святая вода... Сегодня я терпела, но завтра могу и взорваться. Не
боитесь?
Заточный улыбнулся, откинулся в кресле и привычным легким жестом пог-
ладил пальцами виски.
- Вам придется терпеть это и дальше, Анастасия. Мне характеризовали
Дюжина как толкового парня, но предупреждали, что он не без особеннос-
тей.
- Вот даже как?
- Не беспокойтесь, он не сумасшедший. С психикой у него все в полном
порядке. Просто он от природы очень чувствителен ко всяким полям, так
мне объясняли врачи. Я ведь консультировался с ними, прежде чем взять
его к нам на работу. Есть такие люди, и их, кстати, вовсе не мало, кото-
рые остро чувствуют поля. Говорят же, что спать человеку лучше в строго
определенном положении, головой на север или на запад, я уж не помню ку-
да. Большинство из нас отлично спит там, где кровать стоит, и на все эти
тонкости внимания не обращает. Но есть ведь люди, которые не могут
спать, если положение неправильное. Короче, Анастасия, постарайтесь не
обращать внимания на чудачества нашего капитана. Ваше дело - обучить его
аналитической работе. Вот если он окажется к этому не способен, тогда
будем думать, что с ним делать.
Нельзя сказать, что Настю это хоть в какой-то мере успокоило. Заточ-
ному хорошо говорить: он не псих, а на остальное внимания не обращайте.
С этим "остальным" ежедневно придется иметь дело именно ей, а не генера-
лу. И терпеть это, и мириться. И, самое главное, не злиться и не раздра-
жаться.
Однако против ожидания чудачества капитана Дюжина Настю из себя не
выводили. Хоть и было их немало, чудачеств этих, но Павел совершенно
обезоруживал ее своей открытостью и веселым настроением. Более того, она
ужасно удивилась, когда прислушалась к себе и внезапно обнаружила, что
подсознательно пытается припомнить все, что когда-либо слышала или чита-
ла про биополя и про особо чувствительных к ним людей. Никаких система-
тизированных знаний в ее голове, конечно, не было, ибо проблемой Настя
никогда специально не интересовалась, но из глубин памяти то и дело
всплывали биопатогенные зоны и полосы, которые "есть проявление единой
субстанции, пронизывающей всю Вселенную". Ей даже, хоть и не без труда,
удалось вспомнить название книги, в которой об этом написано: "Космос и
здоровье". Книга попалась ей случайно, и Настя бездумно листала ее минут
сорок, пока ждала кого-то. Там же было написано и про Г-образные индика-
торы, и про сетки полос Карри, и про многое другое, что в тот момент по-
казалось ей ненужным, неинтересным и бездоказательным. Однако теперь,
наблюдая за Павлом, она все чаще склонялась к мысли о том, что не могут
люди, занимающиеся этой проблемой, все поголовно быть полными идиотами,
а если ей, грубой материалистке, их наука кажется шарлатанством, то, мо-
жет быть, дело не в науке, которая ей не нравится, а в ней самой, в ее
незнании, в зашоренном мышлении?
Настя с детства (разумеется, под влиянием мамы и отчима) накрепко ус-
воила простую истину: если она о чем-то не знает, это совершенно не оз-
начает, что "этого" нет и быть не может. Поэтому ей всегда было смешно и
немножко даже противно, когда приходилось выслушивать от кого-нибудь
фразы типа:
- Этого не может быть. Я ничего об этом не слышал.
Подобные аргументы казались ей сродни знаменитому чеховскому "этого
не может быть, потому что не может быть никогда". Она хорошо помнила
презрительное недоумение следователя, которому передавала материалы по
группе Сауляка. Сауляк и его люди использовали методы нейролингвистичес-
кого программирования, выполняя заказы высокопоставленных чиновников,
стремившихся убрать политических конкурентов. Следователь об этом методе
никогда не слышал и счел Настины материалы полным бредом, о чем и не за-
медлил ей сообщить. А когда разразился скандал с врачом из Новосибирска,
использовавшим в числе других и этот метод в весьма неблаговидных целях,
недоверчивого следователя Генеральная прокуратура включила в состав бри-
гады, занимавшейся этим делом. Настя до сих пор не могла без улыбки
представлять себе его мину, которая должна была бы исказить строгое ли-
цо. Она и сама до столкновения с Сауляком не слышала о нейролингвисти-
ческом программировании. Ну и что из этого? Обратилась к специалистам и
все выяснила. Оказалось, даже в научно-исследовательском институте МВД
России этой проблемой занимаются. Так что никакой псевдонаучной фантас-
тики.
Неистребимое внимание Павла Михайловича Дюжина к биопатогенным зонам
Настя, таким образом, стала воспринимать абсолютно спокойно, как только
сказала себе, что незнание - не аргумент. И причина ее хорошего настрое-
ния была отнюдь не в этом, хотя первый толчок был дан, конечно же, капи-
таном. Она вдруг поняла истину настолько простую, что даже стыдно гово-
рить. Эту истину знают все. Но знают как-то объективно, отстраненно,
словно со стороны, не применяя ее к себе и не преломляя через собствен-
ное сознание. А истина действительно оказалась до чрезвычайности проста:
все люди разные. И хотя вряд ли найдется человек, который будет с этим
спорить, очень мало на свете людей, которые этой истиной руководствуют-
ся. Как-то так получается, что идею все признают, но почти никто ей не
следует. А ведь если истину эту простую пропустить через себя и сделать
частью своего миропонимания, то моментально изменяется все восприятие
окружающей действительности. И многое становится не только понятным до
полной прозрачности, но и смешным. И вот это смешное так веселило и
развлекало Анастасию Каменскую, что настроение у нее было неизменно при-
поднятым.
Вопреки ее опасениям Павел Дюжин оказался человеком способным, и хотя
сам никаких оригинальных идей не продуцировал, он по крайней мере пони-
мал то, что объясняла ему Настя. Понимал легко, почти всегда с полусло-
ва, и работа с ним доставляла удовольствие. Как обычно случается, част-
ное задание выяснить, не является ли сын генерала Заточного объектом ин-
тереса преступников, быстро превратилось в обширную программу исследова-
ния "чистоты" милицейских вузов Москвы. А вузов этих три, не считая Ака-
демии. Так что работа предстояла большая и кропотливая. С одной стороны,
слушатели: кто такие, чьи дети и племянники, кем направлены на учебу,
каковы результаты психологического тестирования, и если результаты были
неудовлетворительными, а человек все-таки учится... И так далее. С дру-
гой стороны, преподаватели. С третьей, финансово-хозяйственная дея-
тельность вуза. Особое внимание - внебюджетным средствам. Откуда они бе-
рутся, кто выступает спонсорами. У кого закупаются продукты для столо-
вой, оборудование для компьютерных классов, технические средства. Нап-
равлений - море, и понятно, что Настя вдвоем с бравым капитаном Дюжиным
сделать почти ничего не смогут. Но это и не их задача. Им поручено сос-
тавить развернутую программу, выполнять же ее будут другие сотрудники.
Зато результаты их работы обобщать и анализировать придется все-таки
Насте и Павлу.
- А это что? - спрашивал Павел, глядя, как Настя быстро набирает на
компьютере какой-то текст, больше похожий на анкету.
- Это подсобный материал для тех, кто будет собирать информацию, -
объясняла она терпеливо. - Чтобы им не пришлось держать в голове все
вопросы, на которые нужно получить ответы, они при изучении личных дел
учащихся будут заполнять анкету. Очень удобно. И нам потом анализировать
будет проще. Введем данные в компьютер, он все посчитает, и получим наг-
лядную картинку.
- Ну-ка дай глянуть.
Настя вернула текст в начало и отодвинулась, давая Дюжину возможность
смотреть на экран. Павел быстро пробежал глазами пронумерованные пункты,
потянулся к "мыши" и подвел стрелку к одной из цифр.
- Я бы сюда добавил юридическую историю фирмы. Нам ведь важно не
только название организации, в которой работают родители слушателей, но
и откуда она взялась. Слияния там всякие, разделения, переименования,
дочерние фирмы.
- Верно, - кивнула Настя, - дело говоришь. Еще какие соображения?
- Соображений больше нет, остались только вопросы.
- Ну задавай.
Павел спрашивал, она отвечала подробно, не раздражаясь, ибо понимала,
что должна его учить. Дай Бог каждому учителю таких учеников, как капи-
тан Дюжин, грех ей жаловаться, мало того что мозги у Павла хорошо орга-
низованы, ему еще и интересно то, что они делают. Если бы только не его
причуды...
Каждый раз на этом месте Настя улыбалась и останавливала себя. Ну что
ей его причуды? Мешают работать? Нет. Несовместимы со званием офицера?
Тоже нет. Надо же, как глубоко въедаются в голову стереотипы: офицер ми-
лиции должен быть эталоном нормальности. Да кто ее придумал, нор-
мальность эту? Норма - это наиболее распространенная характеристика, то,
что распространено меньше, считается "не нормой", но кто сказал, что "не
норма" - это плохо? В норме у светловолосых людей должны быть голубые
или серые глаза, реже встречаются зеленые, еще реже - карие, но у кого
повернется язык заявить, что кареглазая блондинка - это некрасиво? Прак-
тика показывает, что как раз кареглазые блондинки считаются более эф-
фектными и пользуются большим успехом у мужчин. Вот тебе и "не норма".
И точно так же каждый раз на этом самом месте Павел настороженно
спрашивал:
- Чего ты смеешься? Я глупости говорю, да? Выгляжу в твоих глазах ду-
раком?
- Ну что ты, Паша, - торопливо отвечала она. - Это я так, мыслям сво-
им улыбаюсь. Настроение хорошее.
Опрос деда Немчинова Короткое провел в первые же дни после убийства
Саши Барсукова, но глубоко не копал. Он был согласен с Настей: если дед
замешан в убийстве внучкиного ухажера, то пугать его нельзя. Пока он не
чует опасности, никуда не денется.
Навестить Леру Немчинову Настя решила тогда, когда Василия Петровича
не будет дома. Надо своими глазами посмотреть, что это за девица, а уж
потом подумать, как подбираться к ее дедушке.
Легенду она придумала незатейливую, но практически "непробиваемую".
Настя знала, что в том институте, где учился Барсуков, заместителем на-
чальника одного из факультетов работала женщина. Вот ею-то она и решила
представиться. Даже если Александр и рассказывал о ней, то фотографию уж
наверняка не показывал, а описанию - высокая блондинка лет под сорок -
Настя вполне соответствовала. Только имя надо сменить, потому что имя
начальницы Саша мог и назвать.
Квартира Немчиновых сверкала стерильной чистотой, и это отчего-то
сразу не понравилось. Хотя что плохого в чистоте? Через две минуты Настя
поняла: в этой стерильности не было уюта. Как будто живут здесь люди,
каждый из которых поставил перед собой сверхзадачу не оставлять ни еди-
ной соринки, дабы не давать повода другому сделать замечание. Вынужден-
ный порядок - вот точное определение.
- Какой у вас порядок, - заметила она, проходя в комнату. - Это ты
такая хорошая хозяйка?
Лера не ответила. Она молча смотрела на Настю красиво подведенными
глазами, и в глазах этих Настя не увидела ни страдания (все-таки близкий
человек погиб), ни тоски, ни злости. В них не было ничего, разве что ка-
пелька раздражения плескалась и таяла в глубокой синеве.
- Меня зовут Александра Васильевна, я заместитель начальника фа-
культета, где учился Саша Барсуков. Могу я задать тебе несколько вопро-
сов?
- О чем? - холодно спросила Лера. - Меня уже допрашивали несколько
раз, я даже к следователю ездила.
- Тебя допрашивали в связи с убийством, а у меня другие вопросы.
- Я ничего не знаю, - быстро ответила девушка. - Все, что я знала, я
уже рассказала, ничего нового вы не услышите.
- Погоди, - остановила ее Настя, - я хотела спросить о другом. Видишь
ли, Саша был в своей учебной группе ответственным за приобретение учеб-
ников и пособий. Все ребята сдавали ему деньги, а он потом покупал книги
для всех. За два дня до гибели он собирал деньги на двухтомник учебника
по уголовному праву. По шестьдесят тысяч с человека. Учебники купить Са-
ша не успел, но в милиции мне сказали, что денег при нем не было. То
есть были, конечно, какие-то деньги, но, вероятно, его собственные. Ты-
сяч двести или триста. А на учебники было сдано почти два миллиона. Ты
не знаешь, где эти деньги?
- Вы что, думаете, я их украла? - вспыхнула Лера. - Может, вы думае-
те, это я Сашу убила? Конечно, я убила, чтобы деньги взять. Давайте, зо-
вите следователя или кого там полагается звать в таких случаях. Да как
вы смеете!
- Стоп, стоп. - Настя подняла руку в примирительном жесте. - Никто
тебя ни в чем не обвиняет, но поскольку ты дружила с Сашей и виделась с
ним почти каждый день, то, может быть, ты знаешь, куда он девал эти
деньги. Может быть, он купил подарок, например, тебе или еще кому-ни-
будь. Может, потерял или проиграл в моментальную лотерею. Но в любом
случае, я уверена, он сказал бы тебе об этом. Вспомни, пожалуйста.
Девушка рассерженно отвернулась, но уже через несколько секунд взяла
себя в руки. Теперь она снова смотрела на Настю спокойно и холодно.
- Я ничего не знаю ни о каких деньгах, - сказала она. - Саша не делал
мне подарков.
- Как? Даже цветы не дарил?
- Нет.
- Почему?
- Он никогда цветы не дарил.
- А конфеты? Косметику? Может быть, диски, кассеты?
- Нет. Он был не по этой части. Даже представить себе не могу, - Лера
слегка улыбнулась, - чтобы Саша что-нибудь принес мне в подарок. Он был
совсем еще ребенок. Ухаживать толком не умел.
- Он младше тебя? - поинтересовалась Настя.
- Старше на год.
Понятно, подумала Настя. Девочка считает себя ужасно взрослой и умуд-
ренной опытом, а Саша Барсуков рядом с ней был просто сосунком. Ну и за-
чем, спрашивается в задачке, она с ним общалась? Можно было бы допус-
тить, что девушка идет на подобный "мезальянс" от отчаяния. На безрыбье,
как говорится... Можно было бы, если бы Лера была дурнушкой. Но она ведь
хороша собой, и трудно поверить, что у нее недостаток поклонников. В
очереди небось стоят за ее улыбкой. Так зачем же ей Саша Барсуков, кото-
рый совсем еще ребенок и ухаживать толком не умел? Однако вряд ли умест-
но углублять это направление расспросов, хотя и очень хочется. Она -
Александра Васильевна, подполковник милиции, пришла узнать насчет слуша-
тельских денег, собранных на учебники. Вот об этом и надо разговаривать.
- Лера, припомни, пожалуйста, не говорил ли Саша, что у кого-то из
его друзей день рождения или какойнибудь праздник.
- Не говорил, - тут же ответила Лера, не задумавшись ни на секунду.
- Но ты даже не пыталась вспомнить, - заметила Настя. - Я понимаю, ты
хочешь, чтобы я побыстрее от тебя отстала, но я ведь пришла к тебе не
ради развлечения. Мальчики сдали деньги, для них это очень большие
деньги, и они должны понимать, получат ли свои учебники в конце концов
или деньги пропали окончательно и нужно снова их собирать.
Лера немного помолчала, глядя в окно.
- Мне нечего вспоминать. Саша никогда не говорил со мной о своих
друзьях. Совсем не говорил. Никогда. Вам понятно?
- Господи, ну что ты злишься? - Настя решила поиграть в квохчущую на-
седку. - Что я такого особенного спросила? Если парень встречается с де-
вушкой, то совершенно естественно, что они разговаривают о своих близ-
ких, друзьях, родственниках. О чем же им еще говорить?
- А вы, конечно, думаете, что больше разговаривать не о чем, - през-
рительно бросила Лера. - У парня и девушки нет ни души, ни сердца, ни
вкусов, ни интересов. Они только и могут говорить о людях, которые их
окружают. Вы, старики, только себя считаете умными, а у тех, кто моложе
вас, вообще мозгов нет.
Настя с трудом сдержалась, чтобы не улыбнуться.
Девочка легко попадается даже на такую простенькую провокацию. Похо-
же, она сильно комплексует из-за своей юности, вернее, из-за того, что
люди, которые ей интересны, считают ее еще маленькой. Она, разумеется,
уже совсем взрослая и хочет, чтобы к ней относились соответственно. А ее
отчего-то всерьез не принимают. Да, но при такой постановке вопроса ей
уж точно нечего делать в обществе такого невзрослого Саши Барсукова. Она
должна тянуться к мужчинам постарше, но мужчины эти, вероятнее всего, не
ценят ее взрослости, отсюда и так легко выплескивающееся раздражение.
Забавная девица... Нельзя быть к ней строгой, все-таки она пережила
страшную трагедию, потеряв одновременно обоих родителей, да еще и деда.
Деда, который виноват в ее несчастьях, который перестал быть ее любимым
дедушкой и с которым ей теперь приходится жить бок о бок. При такой
судьбе допустимы любые странности характера. Ладно, возвращаемся к ос-
новной теме беседы.
- И все-таки, Лера, подумай, куда могли деться деньги. Почти два мил-
лиона. Саша не покупал в последние дни какие-нибудь кассеты, книги.
Одежду? Ну пожалуйста, постарайся мне помочь. Пойми меня, я сейчас вер-
нусь в институт, а возле моего кабинета стоят тридцать парней и девушек
и ждут, что я привезу им их деньги. Не у каждого из них есть папа с ма-
мой, у которых можно снова попросить эти шестьдесят тысяч. Многие посту-
пают в наш институт от бедности, потому что стипендия больше, чем в
гражданском вузе, и форма бесплатная, так что на одежду в течение четы-
рех лет можно тратиться минимально. Для таких ребят потерять шестьдесят
тысяч - это катастрофа. И что мне им сказать? Что Лера Немчинова отказы-
вается мне помочь, потому что она не в настроении? Лера Немчинова не
знает, что такое проблемы с деньгами, поэтому ей наплевать на ваши жал-
кие тысячи?
Настя говорила почти автоматически, не задумываясь над словами. Сотни
раз она проводила такие вот беседы, пытаясь "выудить" у опрашиваемого
нужную информацию и забрасывая его при этом ворохом ничего не значащих и
даже откровенно демагогических тирад. Ей не очень-то и нужны были сведе-
ния о финансовых делах Саши Барсукова, его убийством занимались ребята
из ее бывшего отдела, а уж они своего не упустят и эту версию наверняка
отработали. Ей нужен был дед Леры Немчиновой. Ей нужно было выяснить
только одно: не пытался ли Василий Петрович втянуть Сашу в уголовные
штучки, и если пытался, то была ли это собственная, так сказать, единич-
ная инициатива деда (и тогда пусть этим продолжает заниматься Юра Корот-
ков с командой) или же это было частью, одним маленьким элементом, одной
крохотной ячейкой широкой сети, забрасываемой хорошо организованными
преступниками в воды милицейской среды с целью вытащить и поставить себе
на службу молоденьких и жадных до денег милиционеров. Вся комбинация с
Лерой была затеяна для того лишь, чтобы вывести ее на разговор о
деньгах, следом - на бюджет ее семьи, а далее, плавно и естественно, -
на деда. Первый шаг в этом направлении был сделан, Настя подвела ситуа-
цию к небрежно брошенной фразе о том, что девушка не знает проблем с
деньгами. Посмотрим, как дело дальше повернется.
В ответ на "гневный" выпад Лера окатила Настю взглядом, полным през-
рения.
- Вы не имеете права так со мной разговаривать. Да, у меня есть
деньги, и я могу жить, ни в чем себе не отказывая, но я слишком дорого
за это заплатила. Я бы предпочла жить куда более скромно; но не быть си-
ротой.
Теперь она смотрела на гостью с вызовом и нетерпеливым ожиданием. Ко-
нечно, подумала Настя, девочка ждет вопросов, отвечая на которые она
могла бы поставить меня, старую и никчемную, на место. Она расскажет мне
о своей трагедии и будет с удовольствием наблюдать, как я корчусь в му-
ках неловкости и стыда за свою бестактность. Она - такая несчастная, та-
кая страдающая, такая непонятая, а я посмела ее в чем-то упрекать.
Ай-яй-яй, как некрасиво...
- Да Бог с тобой, Лера, - произнесла Настя удивленно-примирительно, -
ну что же ты все время сердишься? Я совсем не хотела тебя обидеть, по-
верь мне. Меня беспокоят мои слушатели, поэтому я, может быть, излишне
эмоционально высказываюсь. Извини, если мои слова тебя задели. Кстати,
будет очень нескромным, если я спрошу, откуда у тебя деньги, на которые
ты живешь, ни в чем себе не отказывая?
Лера чуть заметно улыбнулась, и Настя поняла, что просчитала ситуацию
правильно. Девушка ждала этого вопроса и горит желанием на него отве-
тить. Ответ, собственно говоря, Настя прекрасно знала и без нее, но это
был необходимый шаг на пути к заветной теме - Лериному деду. Придется
потерпеть и выслушать.
- Вы, вероятно, не знаете, - начала Лера с нескрываемой гордостью, -
что я дочь известного композитора Геннадия Немчинова...
Настя слушала вполуха, только чтобы не потерять нить беседы. Ничего
нового Лера не рассказывала, все это было известно еще несколько дней
назад. Пожилая родственница Немчиновых оформила опекунство над малолет-
ней дочерью погибших и все годы, что они прожили вместе, исправно
пользовалась счетами в Сбербанке, на которые постоянно начислялись ав-
торские гонорары за исполнение песен отца Леры. Деньги были немалые, пе-
сен за свою жизнь Геннадий Немчинов написал великое множество, и подав-
ляющее большинство из них в свое время были хитами. Потом наступил пери-
од затишья, в эстраде мода меняется быстро, о Немчинове забыли, но ста-
рых финансовых запасов пока хватало, благо, родственница-опекунша трати-
ла деньги аккуратно и с умом. А затем денежки снова "закапали" на счет,
мода сделала очередной виток, и новое поколение исполнителей вернулось к
почти забытым мелодичным и грустным песням. Точнее, исполнитель был
только один - Игорь Вильданов, но он на сегодняшний день пользовался та-
кой бешеной популярностью, что песни Геннадия Немчинова в его исполнении
звучали на всех радиоволнах и по всем телеканалам, не говоря уж о кон-
цертах.
Делая вид, что внимательно слушает, Настя исподволь разглядывала ком-
нату и наблюдала за юной хозяйкой. Какое-то несоответствие во всем...
Красивая, бесспорно красивая девушка и явно неглупая. И не нищая, одета
модно и недешево, в ушах золотые сережки с жемчугом, маленькие, но изящ-
ные, свидетельствующие о прекрасном вкусе, на пальце оригинальной работы
кольцо с белым камнем. Вероятно, с фианитом, если бы это был бриллиант,
то цена ему была бы почти запредельная. Такая девушка должна бы пользо-
ваться несомненным успехом у молодых людей, среди которых могла выбрать
того, кто ей придется по душе. Она считает себя совсем взрослой, и на-
верняка у нее есть и желание, и возможность проводить время с парнем по-
старше. Но почему-то Саша Барсуков. Почему-то она отдала предпочтение
ему, а сейчас старается сделать вид, что это был вообще-то мезальянс и
Саша ей совершенно не нравился. Ухаживать, видите ли, не умел. Ну и что?
Выгнала бы к чертовой матери. Но ведь не выгнала. А на похороны не пош-
ла, Коротков там был, отслеживал возможные связи, а Леры не было. Не
пришла Лерочка проститься со своим другом-ухажером, словно бы вздохнула
с облегчением, как вздыхают люди, когда незваный и засидевшийся сверх
приличного гость наконец уходит. Хороший тон требует, чтобы гостя прово-
жали до лифта, но в таких случаях хозяева нетерпеливо подают уходящему
пальто и быстро захлопывают за ним дверь, чтобы он, не дай Бог, не завел
разговор еще о чем-нибудь. Незваный и навязчивый гость. Незваный и на-
вязчивый Саша Барсуков. Или навязанный? Например, дедом Леры... Ведь го-
ворил же Юра Коротков, что Василий Петрович Сашу привечал и всячески
подчеркивал, что это хорошая компания для его внучки.
А что? Версия, вполне пригодная для дальнейшей проработки. Василий
Петрович Немчинов контактирует с рядовым милиции Александром Барсуковым,
но для того, чтобы их встречи не бросались в глаза, подстраивает зна-
комство Саши со своей внучкой. Да, юноша ходит в этот дом, но ведь не к
уголовнику же Немчинову он ходит, он за внучкой его ухаживает, а о том,
что ее дедушка - убийца, отсидевший девять лет в колонии усиленного ре-
жима, мальчик и знать не знал. Лера ему об этом не говорила, стеснялась,
что вполне понятно, а с дедом Саша и вовсе не общался. Что ему дед? Он
же не за ним ухаживает. И к деду не прицепишься, и с Саши взятки гладки.
Или другой вариант. Дед только еще подбирался к Барсукову. Устроил
знакомство парня с Лерой и терпеливо ждал, пока он прикипит к дому.
Ждал, когда Саша созреет для доверия к деду своей возлюбленной, и тогда
уж потихоньку начал бы прибирать милиционера к рукам. Тоже подходящая
версия, но она отражает только последствия, а Настю интересует первопри-
чина: зачем Василий Петрович это делал? Сам, по собственной инициативе,
для каких-то своих темных дел, или по чьемуто поручению, для кого-то? К
сожалению, Лера этого знать не может, надо подбираться к деду. Но как?
Можно было бы и Лере задать множество вопросов, можно было бы, да
нельзя. Кто такая Настя? Александра Васильевна, заместитель начальника
факультета, где учился погибший юноша, пришла насчет пропавших денег.
Разве может она на голубом глазу спрашивать, где и при каких обстоя-
тельствах Лера Немчинова познакомилась с Сашей Барсуковым? Бывал ли Саша
у них дома, когда в квартире был дед, но не было самой Леры? Да много
всякого можно было бы спросить, будь Настя сотрудником уголовного розыс-
ка. Но она, увы, таковым не является ни по легенде, ни по официальным
документам. По документам она эксперт-консультант, по легенде - сотруд-
ник вуза. И объяснить свой интерес к деталям личной жизни Леры Немчино-
вой так, чтобы это было правдоподобно и не спугнуло деда, узнай он о со-
держании их беседы, ну просто никак невозможно.
- Какое у тебя красивое кольцо, - внезапно сказала Настя. - Можно
взглянуть поближе?
Это было так по-женски - прервать скорбный рассказ собеседницы, чтобы
поинтересоваться любопытной побрякушкой. Лера удивленно замолчала и про-
тянула руку через стол. Настя буквально впилась глазами в камень, играю-
щий радужными бликами под ярким светом люстры. Ну надо же... Чего только
не бывает на свете!