Маринина А. Б.
Настя Каменская
Реквием

<<< Назад | Содержание | Далее >>>

Глава 11

Ольшанский положил трубку и, не взглянув на сидящую в сторонке Настю,
продолжил допрос Леры Немчиновой.
- Мы остановились на том, что потерпевший Барсуков неоднократно делал
вам брачные предложения, а вы ему сначала отказывали. Правильно?
- Правильно, - подтвердила Лера.
- Когда вы дали согласие стать его женой?
- В ноябре, на День милиции. Решила сделать ему подарок к празднику.
- Широкий жест, - прокомментировал следователь без тени усмешки. - И
в честь вашего согласия...
- Да, в честь того, что мы как бы обручились, Саша подарил мне это
кольцо.
Настя бросила быстрый взгляд на часы. Одиннадцать двадцать пять. Ин-
тересно, это Коротков только что звонил или нет? По репликам Кости по-
нять невозможно. Если это Юрка, то что он сообщил? Ольшанский ни на мил-
лиметр не отступил от хода допроса, как-то непохоже, что ему сообщили
что-нибудь интересное и в корне меняющее картину. Наверное, это был
все-таки Коротков, который сообщил, что дед Немчинов подтвердил слова
внучки, поэтому и менять стратегию беседы нет смысла. Первые полчаса
Костя бился над получением ответа на вопрос: откуда у юного Барсукова
могли быть деньги для приобретения такой дорогой вещицы? Понятно, что
купил он это кольцо не в магазине, вероятнее всего, с рук, поэтому цена
была не такой высокой, как государственная, но все равно не копейки.
Бриллиант почти каратный. Допросы родителей и друзей Барсукова ничего в
этом плане не дали, им было неизвестно о том, что парень где бы то ни
было подрабатывал и у него были какие-то иные источники дохода помимо
стипендии. Родители ему больших сумм не давали, но он, кстати, и не про-
сил. В долг не брал, по крайней мере, выявить кредиторов пока не уда-
лось. Так откуда деньги? Ответ напрашивался сам собой: мальчишку пыта-
лись прибрать к рукам или уже прибрали криминальные структуры. Ему дава-
ли какие-то задания и щедро платили за них. Не исключено, между прочим,
что платили не деньгами, а натурой, в частности, вот этим бриллиантовым
колечком. Такая версия у Насти уже была, и теперь она находила свое
подтверждение.
Ровно в одиннадцать тридцать в дверь постучали. Господин Соловьев
явился для участия в процедуре опознания кольца.
- Нам придется прерваться, Валерия Геннадьевна, - сказал Ольшанский,
пряча бланк протокола в папку. - Сейчас будет произведено опознание
кольца, и в зависимости от результатов опознания мы с вами и будем про-
должать беседу. Проходите, пожалуйста, - обратился он к вошедшему и при-
нялся звонить по телефону.
Через некоторое время в кабинете появились еще три человека. Двое из
них были приглашенными понятыми, а третий положил на стол перед Ольшанс-
ким небольшую коробку. Константин Михайлович открыл сейф, и массивная
дверца на несколько секунд почти полностью закрыла его от глаз при-
сутствующих. Настя поняла, что он сейчас вкладывает в общую коробку
кольцо, которое полчаса назад изъял у Леры. Еще через пару минут пять
колец с бриллиантами лежали на освобожденном от бумаг участке огромного
письменного стола Ольшанского, а сам следователь скучным голосом произ-
носил заученную наизусть формулу, объясняя присутствующим смысл происхо-
дящего и предупреждая об ответственности за дачу ложных показаний.
- Итак, Евгений Семенович, подойдите к столу и посмотрите на эти юве-
лирные изделия. Нет ли среди них знакомого вам кольца?
Соловьев, тучный и немолодой, с видимым трудом поднялся со стула воз-
ле стены и прошел через кабинет к столу, заметно приволакивая ногу. Он
внимательно разглядывал выложенные перед ним кольца. Лицо его исказилось
гримасой боли. Протянув руку, он собрался было взять одно из колец, но
Ольшанский успел остановить его:
- Трогать ничего нельзя пока. Объясняйте на словах.
- Вон то, второе слева...
- Вы говорите об образце под номером четыре? - Ольшанский легко при-
коснулся к кольцу кончиком шариковой ручки.
- Да, это... Это кольцо Тамары.
- Это кольцо похоже на то, которое вы когда-то дарили своей супруге,
- уточнил следователь. - Оно имеет аналогичный камень и тот же дизайн. Я
вас правильно понял?
- Да... Это ее кольцо.
- Минуточку, мы пока только выяснили, что оно такое же. А вот для то-
го, чтобы быть уверенным, что кольцо то самое, мы должны установить его
отличительные признаки. По каким признакам вы узнали бы кольцо своей
супруги среди других точно таких же? Может быть, мелкие изъяны, царапи-
ны, следы ремонта?
- На нем была надпись. Я сделал гравировку, потому что дарил кольцо
Тамаре в день тридцатилетия.
- Что было написано на кольце?
- "Моей любимой".
- Гравировка с внутренней стороны или с наружной?
- С внутренней.
- Понятые, подойдите, пожалуйста, ближе. Возьмите кольцо, на котором
прикреплена бирка с номером четыре, и посмотрите, есть ли на нем грави-
ровка с внутренней стороны.
Понятая, женщина лет тридцати со строгим лицом учительницы и неожи-
данно улыбчивыми губами, взяла кольцо и стала рассматривать.
- Гравировка есть.
- Прочтите, что там написано, - потребовал Ольшанский.
- "Моей любимой".
- Вопрос к вам, гражданин Соловьев. При каких обстоятельствах вы пе-
рестали владеть этим кольцом?
- Мою жену убили, а кольцо похитили. С тех пор как ее убили, я больше
кольца не видел.
- Когда это случилось?
- Давно. В восемьдесят восьмом году.
В течение некоторого времени в кабинете царила тишина, следователь
дописывал протокол, понятые терпеливо ждали, когда нужно будет его под-
писать. Насте казалось, что она сейчас умрет от того напряжения, которое
витало над головами присутствующих. Соловьев сидел ссутулившись и, каза-
лось, даже не замечал, как по его лицу текут слезы. В его толстой неск-
ладной фигуре и обрюзгшем, залитом слезами немолодом лице было столько
горя, что невозможно было оставаться равнодушным. Лера же, напротив,
словно окаменела. Она не пролила ни слезинки, на ее лице застыло выраже-
ние ужаса и отчаяния.
Наконец все ушли; кроме следователя, в кабинете остались только Лера
Немчинова и Настя.
- Итак, Валерия Геннадьевна, продолжим, - сказал Ольшанский, вновь
извлекая на свет Божий бланки протокола допроса. - Александра Васильев-
на, я хотел вас отпустить, я и так занял у вас слишком много времени, но
видите, как все обернулось. Оказывается, ваш слушатель подарил своей не-
весте кольцо с трупа, так что я попрошу вас остаться и вернемся к вопро-
су о том, откуда у слушателей вашего института, будущих милиционеров,
берутся такие странные предметы.
- Хорошо, я подожду, - с лицемерной покорностью ответила Настя, тихо
радуясь в душе, что Ольшанский ничего не перепутал и не назвал ее Анас-
тасией Павловной.
- Значит, Валерия Геннадьевна, что мы с вами имеем с гуся, - начал
следователь. - Мы имеем подарочек странного происхождения...
Настя насторожилась. Костя резко меняет стиль разговора. До опознания
он разговаривал казенными фразами, сухими, длинными и скучными, не поз-
воляя себе ни одного слова, которое могло бы быть истолковано как фри-
вольность или легкость тона. Теперь же вдруг он заговорил совсем по-дру-
гому, ерничал и, казалось, вотвот начнет привычно хамить. В чем дело?
Почему он так изменился? Ведь результат опознания не был для него неожи-
данным, и он, и Настя были почти на сто процентов уверены, что Соловьев
свое кольцо узнает. Так и произошло. Значит, никакой новой информации
опознание ему не принесло. Но ведь эта информация была, совершенно оче-
видно, иначе он не стал бы менять тон разговора. У Кости что-то на уме,
он явно хочет поймать девчонку, но на чем? Неужели все-таки тот звонок
был от Короткова и Юра сообщил что-то интересное?
- Как вы объясните мне тот факт, что у вашего жениха оказалось
кольцо, принадлежащее убитой женщине?
- Я не знаю, - равнодушно ответила Лера, и стало понятно, что она
собралась уйти в глухую оборону. Ничего не знаю, ни о чем не подозрева-
ла, мне никто ничего не говорил.
- Припомните, пожалуйста, как можно подробнее, как и при каких обсто-
ятельствах Барсуков вручал вам подарок и какие слова при этом говорил.
Как можно подробнее, - с ударением повторил следователь. - Мне важны лю-
бые детали. Где это произошло, когда, в котором часу, кто еще при этом
присутствовал и так далее.
Лера начала рассказывать, и только тут Настя сообразила, что происхо-
дит. Прием старый, но эффективный. Ольшанский хочет "повязать" девушку
деталями, мелкими подробностями, которые она сейчас начнет выдумывать на
ходу. Маловероятно, что всю историю она придумала заранее до самых тон-
ких подробностей и выучила наизусть, скорее всего это будет экспромт, в
котором сама же Лера и завязнет. И все это означает только одно:
Ольшанскому известно, что все было не так. И он хочет уличить Леру во
лжи, причем так круто, что ей уже будет не отпереться и придется сказать
правду. Значит, дед Немчинов утверждает, что кольцо подарил не Барсуков.
Хотя может быть и наоборот, Ольшанский верит Лере и полагает, что солгал
ее дед, а не она, потому и хочет получить как можно больше деталей, что-
бы было о чем поговорить с Василием Петровичем. Очень любопытно!
Лера рассказывала долго, постепенно успокаиваясь и увлекаясь
собственным повествованием. Ольшанский то и дело что-то уточнял, спраши-
вал подробности, Лера отвечала, но Настя заметила, что она начала пу-
таться. Поистине, лжец должен иметь хорошую память и постоянно ее трени-
ровать. Девушка, что очевидно, не привыкла к тому, что кто-то пытается
поймать ее на противоречиях, оттого совершала с каждой минутой все
больше ошибок.
- Простите, я не записал, повторите, пожалуйста, что вы заказывали в
кафе, когда пришли туда с Барсуковым. Жюльен из грибов, бараний шашлык,
что еще...
- Еще икру.
- Красную или черную?
- Черную.
- Ага, хорошо. Хотя нет, погодите, кажется, вы говорили, что жюльен
был из курицы.
- Нет, из грибов, - ответила Лера.
А Настя точно помнила, что первоначально жюльен был из курицы, а шаш-
лык еще пять минут назад считался свиным. Да и икра как-то быстро почер-
нела, а ведь Лера сказала, что икра была красной. Девушка устала от
собственного вранья и не обращала внимания на Мелочи, к которым неиз-
вестно почему цеплялся Константин Михайлович.
- Как вам показалось, Барсуков раньше бывал в этом кафе?
- Не знаю, он мне не говорил.
- А вы вспомните, как он разговаривал с официантом, как смотрел меню.
Всегда можно понять, впервые человек приходит или он здесь завсегдатай.
И Лера снова углублялась в подробности и снова путалась в них. Нако-
нец Ольшанский решил, что пора прекращать цирк.
- Вот что, Валерия Геннадьевна, - сказал он устало, отодвигая от себя
очередной лист протокола, - давайте перестанем морочить мне голову. Ни-
какого кольца Александр Барсуков вам не дарил, и никакого трогательного
обручения в кафе на День милиции между вами не было. Вы все это выдумали
прямо здесь, у меня на глазах. И выдумали неловко и неумело. Начнем все
сначала. Откуда у вас это кольцо?
- Его подарил мне мой жених Барсуков, - твердо ответила Лера. - И я
не понимаю, чего вы от меня добиваетесь.
- Я добиваюсь правды, больше ничего. С Барсуковым вы познакомились в
августе этого года, вы сами так сказали. Ведь сказали или мне послыша-
лось?
- Сказала, потому что это правда. Мы действительно познакомились в
августе.
- И раньше никогда не встречались?
- Никогда.
- А откуда же тогда у вас это кольцо?
- Ну я вам сто раз говорила: Саша подарил! Чего вы еще хотите?!
- Да помилуйте, Валерия Геннадьевна! - Изумление, разыгранное
Ольшанским, было таким искренним, что Настя даже поверила в него в пер-
вую секунду. - Как же Саша мог подарить вам кольцо, если вы познакоми-
лись только в августе, до этого никогда не встречались, а кольцо вы к
моменту знакомства с Барсуковым носили на своем пальчике по меньшей мере
год. Вы что же думаете, я календарем пользоваться не умею и названий ме-
сяцев не знаю?
Щеки девушки вспыхнули, руки, лежащие на столе, задрожали.
- Это неправда. Кто вам сказал такую глупость?
- Люди, которые видели на вашей руке это кольцо. Их много, не могут
же они все дружно ошибаться.
- Какие люди? Что вы выдумываете?
- Ваши сокурсники, ваши преподаватели. Кольцо крупное, дорогое, за-
метное, на него многие обращали внимание. Вы его носили с сентября прош-
лого года, как раз с того времени, как поступили в институт. Вам его по-
дарили в честь поступления, да? Назовите мне имя человека, который сде-
лал вам подарок.
- Это не ваше дело.
- Нет, мое.
- Нет, не ваше. Это моя личная жизнь, и я не обязана ни перед кем от-
читываться. Что, у меня не может быть поклонника, который делает мне по-
дарки?
- Может, Валерия Геннадьевна, может. Но этот ваш поклонник причастен
к убийству Тамары Соловьевой, и это уже мое дело. Так кто он?
- Он не убийца. Оставьте его в покое.
- Тогда где он взял кольцо?
- Купил.
- У кого?
- Ну я не знаю. В магазине, наверное. Какая разница?
- Голубушка моя, ворованные драгоценности в магазинах не продаются, а
если вам сказали именно так, то вас обманули. Короче говоря, вы продол-
жаете лгать и пытаетесь покрывать убийцу. Вы говорили мне неправду на
протяжении двух часов, и мое терпение истощилось. Или вы называете мне
имя дарителя, или я выношу постановление о вашем задержании.
- За что?! - перепугалась Лера. - Я ничего не сделала! Вы не имеете
права меня задерживать.
- Отчего же-с? - прищурился Ольшанский. - Очень даже имею. У вас об-
наружено кольцо, похищенное с места убийства, вы отказываетесь назвать
мне имя человека, который вам его подарил, стало быть, вы знаете, что он
к этому убийству причастен, и не хотите его выдавать. Это называется ук-
рывательство и отказ от дачи показаний, на этот случай предусмотрена
уголовная ответственность. Видите, как все просто. Вы, наверное, привык-
ли к тому, что с такой красивой девушкой, как вы, никаких неприятностей
не случается, потому что никто не может перед вами устоять. Но вынужден
вас разочаровать, это не тот случай. Уголовный кодекс на красоту внима-
ния не обращает. Так что выбирайте, или имя - или камера. Вам что больше
нравится?
- Он не убийца, - упрямо повторила Лера.
- Хорошо, - неожиданно легко согласился следователь, - я готов вам
поверить. Но вам придется мне это доказать. Пожалуйста, давайте попробу-
ем не называть его имя, если вам так не хочется это делать, но вы должны
быть убедительны и доказать мне, что этот человек не имеет к убийству
Тамары Соловьевой никакого отношения. Итак, я вас слушаю.
Лера подавленно молчала. Она явно не ожидала такого поворота и не
знала, что говорить.
- Я слушаю вас, слушаю, - нетерпеливо повторил Константин Михайлович.
- Начинайте.
- Но я не знаю... Я не знаю, как это доказать, - пробормотала она, не
глядя на него.
- Начнем с самого простого. Убийство Тамары Соловьевой было совершено
восемнадцатого марта восемьдесят восьмого года. Где в это время находил-
ся ваш знакомый, подаривший вам кольцо?
- Откуда мне знать? Мы тогда не были знакомы. Это же было почти де-
сять лет назад.
- Но ведь если он ваш близкий знакомый, то вы должны знать хоть
что-то о его жизни до встречи с вами, - возразил Ольшанский. - Например,
он вам рассказывал, что в конце восьмидесятых его вообще не было ни в
России, ни в Москве, потому что он тогда работал за границей. Или, опять
же к примеру, сидел в это время в тюрьме и совершить убийство никак не
мог. Припомните-ка все, что знаете.
- Конечно! - Лицо Леры просветлело. - Я поняла, о чем вы говорите. Он
не мог никого убить, потому что был в это время еще ребенком. Ему сейчас
двадцать пять лет, значит, тогда было пятнадцать или шестнадцать. Вот
видите, он не убийца!
- Я пока еще ничего не вижу, колонии для малолеток переполнены несо-
вершеннолетними убийцами, так что возраст в данном случае не аргумент.
Вот если бы ему было лет семь-восемь, я бы с вами согласился. А шестнад-
цать лет - возраст солидный. Кстати, где он рос, в Москве? Или, может
быть, он вообще не москвич? Кто его родители, где они сейчас?
- Он... - Лера замялась. - Он сирота.
- Значит, он воспитывался в детском доме или интернате?
- Нет, он... Его родственник воспитывал, кажется. Или друг его роди-
телей... Я точно не помню.
- Они жили в Москве?
- Да.
- Вот видите. Если бы они жили в Магадане, я бы вам поверил. Поищите
еще аргументы, Валерия Геннадьевна, если хотите меня убедить. Вы видите,
я с уважением отношусь к вашим чувствам и понимаю, что молодая женщина
далеко не всегда может назвать имя своего возлюбленного, особенно если
он женат и занимает видное положение. Я прав?
- Он не женат, - резко ответила Лера. - С чего вы взяли?
- Ну, голубушка, - картинно развел руками Ольшанский, - тогда я пе-
рестаю вас понимать. Я-то развожу тут с вами церемонии, стараюсь щадить
вашу молодость, деликатничаю, выслушиваю вашу неумелую ложь, вместо того
чтобы заниматься делом. Все, хватит, вы уже злоупотребляете моим хорошим
к вам отношением. Или вы в течение пяти минут называете мне имя этого
человека, или я вас задерживаю.
Настя поняла, что Ольшанский просто тянет время. Он мог бы остаться
жестким и сухим, надавить на Леру, и она давно бы уже сказала ему все,
что нужно. Конечно, раскалывал он ее по всем правилам профессионального
искусства, но девочка совершенно не стоила таких усилий, она была сла-
бенькой и неопытной, и заставить ее назвать имя было делом совсем нес-
ложным. Костя чего-то ждет. Но чего? Уж не звонка ли Короткова с каки-
ми-то новыми сведениями?
Она едва успела додумать мысль до конца, как зазвонил телефон на сто-
ле у следователя. Ольшанский снял трубку.
- Да? Да. Да. Вот даже как? Хорошо. Свободен.
Он положил трубку, снял очки, задумчиво покрутил их в руках и снова
надел.
- Валерия Геннадьевна, как давно вы знакомы с Игорем Вильдановым?
Лера побелела, губы ее тряслись так сильно, что она, кажется, уже ни-
когда не сможет произнести ни одного внятного слова.
- Я повторяю свой вопрос: когда вы познакомились с Игорем Вильдано-
вым?
- Откуда вы знаете... - почти прошептала Лера.
- Какая разница? Знаю. Так когда?
- Давно.
- Точнее, - требовательно произнес Ольшанский.
- Три года назад.
- Вы снова лжете?
- Нет! - почти выкрикнула девушка и повторила чуть спокойнее: - Нет,
я правду говорю. Три года назад.
- Это он подарил вам кольцо? Лера низко наклонила голову, так что
длинные волнистые волосы полностью закрыли ее лицо.
- Да, он.
- Когда?
- Ну... когда вы и сказали. В прошлом году, в честь поступления в
институт.
- У вас близкие отношения?
- Да.
- И вы знали, что кольцо краденое?
- Нет! Честное слово, - Лера заговорила горячо и взволнованно, - я
этого не знала. И я уверена, что Игорь тоже не знает. Он не убивал нико-
го, он не может никого убить, он добрый и мягкий человек, у него нет
врагов. Он же был совсем ребенком...
- Валерия Геннадьевна, - строго произнес Ольшанский, - три года назад
вам было пятнадцать лет и вы считали себя достаточно взрослой, чтобы
вступить в близкие отношения с молодым человеком двадцати двух лет от
роду. Так что не надо меня уговаривать. Где находился и что делал
Вильданов в восемьдесят восьмом году?
- Он жил у дяди Славы. Дядя Слава его воспитывал.
- Фамилия дяди Славы?
- Зотов. Вячеслав Олегович Зотов.
- Кем Зотов приходится Вильданову? Родственником?
- Никем. Игорь был бездомным сиротой, бродяжничал. Дядя Слава услы-
шал, как он поет, и понял, что Игорь очень талантливый. Он взял его к
себе, стал его опекуном и занимался с ним вокалом.
- Зотов был знаком с вашими родителями?
- Откуда вы знаете?
- Валерия Геннадьевна, не заставляйте меня повторять свои вопросы
дважды. Вы не на вечеринке у подружки, а в кабинете следователя.
Лера глубоко вздохнула и на мгновение задержала дыхание. Это был про-
веренный способ удержать слезы, Настя и сама им часто пользовалась. На
мгновение ей стало жаль девушку.
- Да, дядя Слава Зотов был другом моих родителей.
- А потом оказалось, что он является опекуном вашего любовника?
Вопрос был сформулирован грубо и прямолинейно, но, по сути, пра-
вильно. Настя сообразила, что имеет в виду Ольшанский. Не многовато ли
совпадений? Хотя в жизни и не такое случается... Вопрос, однако, был
чисто риторическим и ответа не требовал, поэтому Константин Михайлович
сразу пошел дальше.
- При каких обстоятельствах вы познакомились с Вильдановым? Вас Зотов
познакомил?
- Нет, что вы, я сама... Сама пришла к Игорю. Мне нравилось, как он
поет, и я хотела с ним познакомиться. И только когда пришла, увидела дя-
дю Славу. Я не знала, что он имеет к Игорю какое-то отношение. Послушай-
те, пожалуйста, я прошу вас... Не подозревайте Игоря в убийстве, он не
убивал никого, я это точно знаю. Он не может убить, он мухи не обидит.
- Вы меня не убедили. Множеству девушек нравится, как поет тот или
иной певец, но далеко не все они приходят к нему домой знакомиться. Мно-
гим это даже в голову не приходит. Вам не просто нравилось, как он поет.
Вы были влюблены в него?
Голос Леры снова снизился до едва различимого шепота:
- Да.
- Как давно?
- Что - как давно? - переспросила она.
- Когда вы влюбились в Вильданова?
- Когда увидела впервые по телевизору. Три года назад.
- Понятно. Теперь я вам объясню, чем вызваны мои вопросы, и мы с вами
вместе попробуем установить, что произошло на самом деле. Чьи портреты
вы рисовали в детстве?
Лера стала пунцовой. От гневной и испуганной бледности не осталось и
следа, теперь щеки ее пылали румянцем стыда.
- Это не ваше дело. Я рисую, кого хочу.
- Правильно. Вы рисовали Вильданова?
Девушка вскинула на него удивленные глаза, забыв о смущении и нелов-
кости.
- Нет, я же его не знала в детстве. Просто рисовала... считайте, что
это была мечта. Прекрасный принц.
- Ваш принц необыкновенно сильно похож на Игоря Вильданова. Так
сильно похож, что у них даже родинки находятся в одном и том же месте.
Вас это не смущает?
- Родинки? Но я не... Я не понимаю.
- Что ж тут непонятного, голубушка? У прекрасного принца, которого вы
рисовали постоянно начиная с восьмилетнего возраста, лицо настоящего жи-
вого Игоря Вильданова со всеми его особенностями. И поскольку мы с вами
люди здравые и в потусторонние силы не верим, то объяснение этому может
быть только одно: вы где-то видели этого юношу, и он произвел на вас та-
кое сильное впечатление, что его образ запечатлелся в вашей душе навсег-
да. Вы влюбились в него, когда были еще маленькой девочкой. А вот когда
вы встретили взрослого Игоря и узнали в нем свою мечту, вот тогда вы и
пришли к нему знакомиться. Только вы уже давно забыли о той встрече,
когда вам было совсем мало лет. Вы ведь, наверное, и знать не знаете,
откуда в вашей голове появился образ прекрасного принца? Или знаете и
снова прикидываетесь?
Лера молчала, глядя на Ольшанского со страхом и недоверием. Настя
мысленно аплодировала Короткову. Вот молодец какой, за такой короткий
срок суметь разговорить деда Леры настолько, чтобы тот показал альбомы с
рисунками внучки! Но Костя-то, Костя-то каков, в момент ухватил информа-
цию и сплел из нее целую историю. Понятно, что маленькая Лера могла ви-
деть Игоря, потому что если его воспитывал Зотов, а Зотов был другом ее
родителей, то Вячеслав Олегович вполне мог привести воспитанника в гости
к друзьям. Тем паче у мальчика музыкальный талант, а отец Леры - извест-
ный композитор. И вообще, друзья ведь... Странно другое: если это
действительно так и было, то почему Зотов ни разу не сказал об этом Ле-
ре? Что могло быть естественней фразы: "Лерочка, разве ты не помнишь
Игоря? Мы с ним приходили к вам в гости, когда ты была маленькой". Но
Зотов, судя по всему, этой волшебной фразы не произнес, и Лера совершен-
но искренне находится в полном неведении относительно их давней встречи,
считая, что впервые увидела Вильданова три года назад по телевизору. По-
чему же он промолчал? Где-то здесь несостыковка, и Костя ее тоже
чувствует, поэтому толкается в разные двери, пытаясь нащупать правильный
путь. Почему-то Зотов не сказал Лере, что она встречала Игоря в детстве,
а у Игоря, в свою очередь, оказалось кольцо, похищенное во время
убийства Тамары Соловьевой. И Ольшанский, терзая Леру своими бестактными
вопросами, пытается ухватиться за ниточку, которая связала бы эти два
обстоятельства. А может, он зря напрягается и обстоятельства эти никак
не связаны? Просто существуют каждое само по себе и живут своей от-
дельной жизнью.
А Лерочка-то, однако, жестокая девушка. Она, конечно же, знает, отку-
да у Игоря Вильданова появилось кольцо убитой Тамары Соловьевой, но хо-
чет всячески эту историю скрыть, иначе зачем ей было сваливать все на
беднягу Барсукова, которого теперь уже не спросишь. И ведь так сильно ей
хотелось вывести из игры Игоря, что она врала вдохновенно и забыв обо
всем на свете, даже о том, что совсем недавно говорила и самому Ольшанс-
кому на первых допросах, и Насте - Александре Васильевне: дескать, уха-
живания Барсукова всерьез не принимала и считала его юнцом желторотым.
Какую же правду она пытается скрыть? Неужели Вильданов действительно
имеет отношение к убийству Соловьевой? Громкий будет скандал, если при-
дется арестовывать звезду эстрады за убийство почти десятилетней давнос-
ти, да еще совершенное по малолетке.
И тут случилось неожиданное. Лера из пунцовой снова стала бледной, да
что там бледной - белой как мел. Она уставилась на Ольшанского невидящи-
ми глазами и произнесла непонятную фразу:
- Этого не может быть... Этого не может быть... Я сойду с ума, если
это правда... Господи, какой позор!
Она покачнулась на стуле и стала валиться на пол. Настя бросилась к
ней, но не успела подхватить, и Лера Немчинова неловко и некрасиво упала
рядом со столом Следователя.
- Обморок, - констатировала Настя, подняв ей веки. - Вызывайте врача.
- Доигрались, - со вздохом сказал Коротков, выруливая с проспекта Ми-
ра на Садовое кольцо.
Настя уныло молчала. Леру, выведенную из обморока, увезли в больницу
и положили в кризисное отделение. У нее был сильный психогенный шок, она
ни с кем не разговаривала, а врачи запретили ее тревожить расспросами.
Но ситуация стала острой, и необходимо было немедленно собирать информа-
цию об Игоре Вильданове, о его юношеских годах и о злополучном кольце.
Телефоны Вильданова не отвечали - ни городской, ни мобильный, зато уда-
лось сразу же дозвониться до Зотова, который страшно переполошился по
поводу болезни Леры, предложил приехать вечером к нему домой и выразил
готовность ответить на любые вопросы работников милиции.
И вот теперь, побывав в больнице, Настя и Юрий ехали к Вячеславу Оле-
говичу.
- Расскажи поподробнее про деда, - попросила она. - Какой он, как го-
ворит, как держится.
- Говорит - как пишет! - с пафосом воскликнул Юра. - Но если серьез-
но, то по его речи не скажешь, что он девять лет провел за "колючкой".
Знаешь, есть такой тип высококвалифицированных рабочих, которым с
детства вложили в голову правильную мысль: любой труд достоин уважения и
почета, если делается с душой, умом и вдохновением, и то обстоятельство,
что в графе "социальное положение" человек пишет "рабочий", совершенно
не означает, что он имеет право быть полуграмотным и дурно воспитанным.
Я в свое время встречал таких людей, правда, их было не так уж много,
зато сейчас их, как ни странно, куда больше.
- Это результат ломки старой идеологии, - засмеялась Настя. - Раньше
у нас уважали только тех, кого ЦК разрешал или велел уважать. Космонав-
тов там, актеров, крупных ученых, партийных боссов. Рабочих тоже было
ведено уважать, но делалось это так неискренне, что никого обмануть не
удавалось. А теперь у нас во главе всего деньги. Если твой труд позволя-
ет хорошо зарабатывать и достойно содержать семью, то уже никого не ин-
тересует, какой это труд, ручной или интеллектуальный. Профессор-акаде-
мик-лауреат сегодня пустое место, если сидит на государственной зарпла-
те, зато бригады рабочих, делающих качественный ремонт, вызывают всеоб-
щее уважение и очень прилично зарабатывают. Вот и кинулись бывшие работ-
ники умственного труда и служители искусств овладевать рабочими профес-
сиями. Поговоришь с такими - и полное ощущение, что на светском приеме
побывал. Вон Стасов недавно новую квартиру ремонтировал, так у него бри-
гадир был профессиональным музыкантом, а прораб - профессиональным ху-
дожником. Работали как звери, квартира получилась - загляденье, а он
иногда после работы специально к ним приезжал просто потрепаться и гово-
рил, что давно уже не получал такого удовольствия от общения с малозна-
комыми, в сущности, людьми.
- А как же бандюки и братки? - возразил Юрий. - Они ведь тоже в кри-
минал полезли, потому что сегодня любой труд почетен, лишь бы деньги
приносил.
- Ну что ж, две стороны одной медали. Так всегда бывает, если ка-
кой-то процесс влечет за собой хорошие последствия, то и негатив тут как
тут. Не зря же американцы говорят, что преступность - это та цена, кото-
рую общество платит за демократию. За все надо платить, или, как говорит
мой папа, бесплатных гамбургеров не бывает. Ты, между прочим, про деда
рассказывал, а сам спровоцировал меня на какие-то политико-философские
изыски. Возвращайся на грешную землю.
- А это я тебя проверяю, - нахально заявил он. - Ты ж теперь крупный
аналитик, вот и займись обобщениями, покажи мне, скромному работяге-опе-
ру, уровень своего мышления.
- В лоб хочешь? - без обиняков спросила Настя.
- Лучше по лбу, - быстро ответил он. - Ладно, не дуйся, я дурака ва-
ляю. Значит, дед. Дед, дед, дед... - задумчиво повторял он, не сводя
глаз с дороги и выискивая просвет между машинами, куда можно было про-
тиснуться, чтобы успеть перестроиться перед поворотом. - Ага, вот так.
Дед у Леры Немчиновой совершенно замечательный. Выдающийся, можно ска-
зать, дед. Если оставить в стороне эмоции, то можно утверждать, что он
безумно боится за свою единственную внученьку, причем источник этого
страха лежит не в чем-то конкретном, а как бы витает в воздухе. Знаешь,
как некоторые родители боятся "упустить" ребенка. Вроде он еще ничего
такого не сделал, хорошо учится, не пьет, не курит, с плохими компаниями
не водится, но они все время боятся, что это может случиться. Вот и дед
Немчинов. Лера, по его представлениям, нормальная хорошая девушка, по-
дозрительные личности вокруг нее не крутятся, но он живет в постоянном
страхе, что с ней что-нибудь случится. Не в том смысле, что кирпич на
голову упадет или машина разобьется, а в смысле кривой дорожки, по кото-
рой Лера может пойти. На чем основаны эти страхи, я не понял, но они
есть, это точно. Дед за ней подсматривает, подслушивает и в вещах ее ро-
ется. И что самое удивительное, он мне сам об этом сказал.
- А что удивительного? Почему он не мог тебе об этом сказать?
- Я бы ни за что не сказал чужому человеку такое. Удавился бы, но не
сказал. Ну ты сама посуди, как это так, вдруг признаться, что ты подс-
матриваешь за близким человеком?
- Ты бы не сказал, а он сказал. Чего ты его по себе меряешь? Он дру-
гой. У него жизнь была другая, характер другой, мышление не такое.
- Интересно, а ты сама сказала бы?
- Я-то? - Настя задумалась. - Не знаю. Я бы не подсматривала, это
во-первых. То есть для того, чтобы я это сделала, мне нужны были бы
очень веские основания, очень серьезные причины. Но если бы эти причины
были, то, значит, была бы проблема, которая меня так сильно беспокоит,
что я готова на все. Я готова поступиться собственным самолюбием, только
чтобы ее разрешить. И в этом случае я, конечно, призналась бы, если бы
только надеялась, что это поможет. Это во-вторых.
- Не теоретизируй, Ася, ты лучше на фактах покажи. На фактах-то оно
нагляднее получается.
- Ладно, давай на фактах. Я, к примеру, подозреваю, что мой горячо
любимый муж является иностранным шпионом. Вернее, нет, не так. Я знаю,
что вокруг моего мужа крутятся какие-то люди, которые мне подозрительны.
Мне кажется, что они хотят втянуть его во что-то нехорошее или могут за-
хотеть это сделать, например, в шпионаж. Я, естественно, говорю с ним об
этом, и он, точно так же естественно, посылает меня с моими подозрениями
подальше и популярно объясняет, что это очень хорошие и приличные во
всех отношениях люди и я не имею права думать о них дурно, а если я так
думаю, то я полная идиотка. Его слова меня не убеждают, я продолжаю ду-
мать в том же направлении, потому что мне кажется, что мой муж слеп и
чрезмерно доверчив. Но поскольку он по-прежнему вращается среди этих лю-
дей, я становлюсь предельно внимательной ко всему, я подглядываю, подс-
лушиваю и роюсь в его вещах, чтобы сразу же заметить признаки неблагопо-
лучия. Пока ничего не происходит, у мужа я не нахожу никаких подозри-
тельных бумажек или непонятно откуда взявшихся денег. Но я начеку. Я хо-
чу успеть вовремя оградить его, если что-то такое начнет намечаться. И
вот на моем скорбном пути появляется человек из милиции... Нет, почему
из милиции? Я же собралась подозревать мужа в шпионаже, значит, появля-
ется человек из ФСБ. Я отдаю себе отчет, что он, в отличие от меня, в
шпионских делах профессионал, он имеет доступ к нужной информации и об-
ладает всякими разными знаниями, умениями и навыками, которыми не обла-
даю я. А муж пока еще ничего такого не совершил, так что ответственность
ему не грозит. И я с большим удовольствием поделюсь с этим человеком из
ФСБ своими опасениями в надежде на то, что он обратит внимание на тех
людей, которые мне так не нравятся, и ежели они в чемто нечисты, то с
ними разберутся, пока они еще моего несчастного супруга ни во что такое
не втянули. И если нужно будет, то я признаюсь, что подсматривала и под-
слушивала. Да я в чем угодно признаюсь, только бы до беды не дошло!
Речь, конечно, не обо мне, потому что я по сути своего характера не мог-
ла бы выйти замуж за Мужчину, за которым нужно ходить по пятам и водить
за ручку, я в данном случае выступаю от имени абстрактной женщины, но с
вполне конкретными проблемами. Вот такая вот конструкция, солнце мое не-
заходящее. Убедительно?
- Вполне. Если следовать твоей логике, то дед Немчинов пытался сдать
нам Вильданова. Не зря же он мне альбомы с рисунками показал, не зря же
рассказал, что Лера часто разговаривает по телефону с неким Игорем, а
юноша на рисунках просто поразительно похож на известного певца, которо-
го по телику показывают. Он хотел, чтобы мы знали о ее знакомстве с
Вильдановым. Выходит, дед ждет беды с этой стороны?
- Выходит, - согласилась Настя, - если ты его правильно понял. Но ес-
ли дед умнее, чем мы с тобой даже можем предположить, то не исключено,
что он затеял какую-то сложную игру. А мы пока не понимаем какую. Ты ку-
да проскочил? Здесь надо было поворачивать.
- Ну извини. Надо предупреждать заранее, я же у Зотова не был.
- Ничего, по параллельной улице проедем.
Зотов, судя по всему, вернулся домой буквально за несколько минут до
их прихода. Мокрая от снега дубленка висела в прихожей, а на полу видне-
лись свежие следы ботинок.
- А куда пропал господин Вильданов? - поинтересовался Юрий, снимая
куртку. - Мы сегодня ни по одному телефону не смогли его разыскать. Он
не уехал ли из Москвы, часом?
- Он дома, - коротко ответил Зотов. - Я запретил ему отвечать на
звонки. У него скоро большой концерт, он должен много репетировать, а
Игорь пока что даже тексты новых песен не удосужился выучить. Приходится
сидеть с ним, как с маленьким, и заставлять учить уроки.
- Но для милиции он, надеюсь, сделает исключение? Нам обязательно
нужно с ним встретиться.
- Разумеется.
Зотов не спросил, что случилось и о чем сотрудники милиции собираются
разговаривать с Игорем. Настю это насторожило. Что же, Вячеслав Олегович
совсем не беспокоится за своего подопечного?
Они расположились в той же комнате, в которой совсем недавно, еще
вчера, Зотов беседовал с Настей. Здесь ничего не изменилось, было так же
чисто и прибрано, ни одна посторонняя бумажка не валялась на широком
журнальном столе. Единственное исключение составлял видеомагнитофон: в
прошлый раз возле него лежала коробка из-под кассеты с каким-то концер-
том, а сегодня Настя увидела знакомую картинку - фильм "Амадеус". Такое
впечатление, что хозяин квартиры здесь практически не живет, только но-
чевать приходит да перед сном фильм посмотрит или концерт послушает.
- Вы, наверное, много времени проводите со своим воспитанником, -
сказала она.
- Много. Особенно перед концертами. Мне приходится быть рядом с ним
целыми днями. Я ведь не просто администратор, я еще и педагог Игоря, и
концертмейстер. И швец, и жнец, и на дуде игрец. Так о чем вы хотите по-
говорить со мной? Снова об убийстве Немчиновых?
- Нет, - ответил Коротков, - сегодня мы поговорим, если вы не возра-
жаете, о господине Вильданове.
- Не возражаю, - обаятельно улыбнулся Зотов. - Спрашивайте. Что вас
интересует?
- Нас интересует дорогой подарок, который Игорь сделал своей подруге
в прошлом году. Вы догадываетесь, о чем идет речь?
- Догадываюсь. Вы говорите о кольце, которое Игорь подарил Лерочке. Я
знал, что рано или поздно это произойдет.
- Что именно произойдет? - быстро спросил Юрий.
- О кольце кто-нибудь спросит, и Игорю придется объяснять, где он его
взял. Я его предупреждал, но иногда он меня не слушается и делает оче-
видные глупости.
- И где же Вильданов взял это кольцо? На улице нашел? Получил в по-
сылке от анонимного поклонника?
- Это подарок.
- Разумеется, - кивнул Коротков. - Я так и предполагал. Подарок от
любимой женщины, да?
Зотов невесело рассмеялся, подошел к мебельной стенке, достал бутылку
минеральной воды и три стакана, поставил их на стол перед гостями.
- О нет, подарок был от женщины любящей, но отнюдь не любимой. Впро-
чем, любящей ее тоже трудно назвать, она была увлекающейся, капризной,
избалованной и распущенной. Тамара любила только себя и свои удо-
вольствия, но умела быть благодарной тем, кто ей эти удовольствия дос-
тавлял. Игорь ей понравился, и она подарила ему кольцо.
- Тамара? - переспросила Настя, не веря своим ушам.
- Ну да, Тамара Соловьева.
- Вы были с ней знакомы?
- Слегка. Она дружила со Светой Немчиновой, и я несколько раз видел
ее у них на даче.
- И когда она подарила Вильданову кольцо? - недоверчиво спросил Ко-
ротков.
Насте показалось, что их собираются кормить очередной лживой сказоч-
кой. Сейчас Зотов скажет, что у Тамары Соловьевой и Игоря был страстный
роман, который закончился незадолго до знакомства Вильданова с Лерой.
Наверное, он не знает, что Соловьева убита. Но тогда зачем лгать? Если
он не знает об убийстве, то у него нет оснований покрывать Игоря. Или
Вильданов натворил еще что-нибудь?
- Это было давно. Тамары ведь уже почти десять лет как нет в живых,
ее убили. Кольцо она подарила Игорю где-то за полгода до гибели.
- Но позвольте, - возмутился Коротков, до глубины души оскорбленный
тем, что его пытаются так дешево обмануть, - десять лет назад Вильданову
было пятнадцать лет, а Тамаре Соловьевой - сорок три. Вы хоть отдаете
себе отчет в том, что говорите?
- Отдаю. Мне придется сказать об Игоре не самые приятные вещи, но я
ведь понимаю, что речь идет об убийстве и о кольце, которое пропало у
убитой и оказалось у Игоря. Поэтому лучше сказать правду.
Они слушали, затаив дыхание. Ничего себе история!
Где-то в Подмосковье существовал подпольный бордель, куда для пресы-
щенных, сексуально озабоченных граждан привозили малолеток, желающих
быстро и без особого труда подработать. Бордель, в котором несколько раз
побывал Игорь Вильданов, нынешняя звезда эстрады. Где-то в Подмосковье
находилась и дача Немчиновых, где их убили. И еще где-то, в каком-то
третьем месте, состоялась давняя мимолетная встреча пятнадцатилетнего
Игоря и восьмилетней Леры. Не многовато ли мест в родном Подмосковье? И
не одно ли это место? А теперь еще и шантаж. Содержатели борделя балова-
лись видеозаписями оргий, которые сами же и организовывали, и у кого-то
оказалась кассета, на которой запечатлены сексуальные игрища с участием
молоденького Игорька Вильданова.
- Скажите, - внезапно спросила Настя, - а ваши друзья Немчиновы не
имели к этому никакого отношения?
Зотов грустно смотрел на нее, медленно отпивая маленькими глоточками
минеральную воду из красивого стакана.
- К сожалению, имели. Мне очень жаль, что приходится об этом гово-
рить, я бы предпочел, чтобы о Геннадии и Светлане сохранилась добрая па-

мять. Я сам узнал об этом совсем недавно и полагал, что будет лучше, ес-
ли это так и останется тайной.
- Каким образом вы узнали?
- Лерочка носит в портмоне фотографии родителей. Как-то раз она дос-
тавала деньги при Игоре, и он увидел снимки. А потом сказал мне, что это
были те самые люди - хозяева дачи, на которую их привозили, чтобы они
развлекали гостей. Я тогда строго-настрого запретил ему упоминать об
этом при Лерочке. Не нужно, чтобы девочка знала, какой была юность ее
любимого. И тем более не нужно, чтобы она дурно думала о своих покойных
родителях. Когда Игорь сказал мне, что его шантажируют видеозаписью и
требуют в обмен другие кассеты, я понял, что Гена и Света еще и этим за-
нимались. Но как я мог объяснить Лерочке правду о ее родителях? Я стал
уговаривать ее поговорить с дедушкой, я надеялся, что он сам скажет ей.
Ему она поверит. А выслушать такое от меня было бы для нее непереносимо.
Да и я не смог бы сказать ей. Просто язык не повернулся бы. Наверное,
это признак слабости, но есть вещи, которые я не могу сделать. Я пытался
пощадить ее. Разве я был не прав?
- Абсолютно правы, - заверила его Настя. - Как же так могло слу-
читься, что вы, такой близкий друг семьи Немчиновых, ничего не знали о
том, чем они занимаются на даче? Вы же бывали там чуть ли не через день.
- Ну не надо понимать мои слова так буквально.
Случалось, мы не виделись подолгу. И потом, это были мероприятия ра-
зовые, спонтанно возникающие. Гости съехались, выпили как следует, заку-
сили, расслабились, развлеклись с подростками - и все. Разъехались по
домам. И снова все тихо и чинно. Игорь рассказывал, что их привозили по
выходным дням, а по выходным я почти никогда не бывал у Немчиновых. У
меня была своя дача, и ею нужно было заниматься, достраивать, обустраи-
вать, сажать что-то, возить туда детей и жену.
- Вячеслав Олегович, не далее как вчера я спрашивала у вас, не дога-
дываетесь ли вы, почему Василий Петрович Немчинов убил своего сына и не-
вестку. Вам не кажется, что было бы уместно все это рассказать еще вче-
ра?
- Нет, - резко ответил Зотов, - не кажется. Вчера мы с вами выясняли
вопрос об отце Геннадия, который свое уже отсидел. И ради удовлетворения
вашего любопытства я не собирался предавать огласке позор моих покойных
друзей. Сегодня же речь идет об Игоре, его могут заподозрить и обвинить
в убийстве, которого он не совершал и к которому не имеет ни малейшего
отношения. Речь идет о карьере и добром имени Игоря, и ради этого можно
чем-то пожертвовать.
- Игорь так много для вас значит? - спросила она.
- Я вложил в него все, что знал и умел, - просто сказал Зотов. - Я
учил его нотной грамоте и основам вокальной речи, я пытался превратить
маленького бродяжку в цивилизованного человека, я его кормил и одевал.
Единственное, чего я не смог добиться, - это того, чтобы Игорь закончил
хотя бы среднюю школу. Он два года просидел в восьмом классе, а в девя-
тый уже не пошел. Мозгов не хватало. Но певца я из него сделал. Я создал
его своими руками, он - мое творение. Разве я могу допустить, чтобы вок-
руг его имени поднялся скандал, в котором он не виноват? Игорь - сущест-
во совершенно беспомощное, он не в состоянии себя Защитить и может наде-
лать глупостей, поэтому будет лучше, если я сам скажу вам правду. У него
наверняка ума не хватит на это, он будет пытаться скрыть историю своего
знакомства с Тамарой из вполне понятного чувства стыда, а в результате
запутается, будет нагромождать одно вранье на другое и тем самым только
укрепит подозрения в свой адрес. Потом-то, конечно, все выяснится, но,
пока будут выяснять, может разразиться скандал, а то и до суда дело дой-
дет.
Уже уходя, Настя вдруг спросила:
- Вячеслав Олегович, а почему вы не сказали мне вчера, что Игорь под-
держивает близкие отношения с дочерью ваших друзей?
- Вы об этом не спрашивали. Вы вообще ничего не спрашивали о Лерочке.
- А если бы спросила, сказали бы? Зотов секунду подумал.
- Нет. Не сказал бы, если бы вопрос не стоял так серьезно, как сегод-
ня.
- Почему?
- Зачем портить репутацию девочке? Любовь к Игорю ее не украшает,
как, впрочем, и любую другую женщину.
- Но почему? - настойчиво спросила она.
- Потому что Игорь - чудовище. Жестокое и примитивное животное, глу-
пое, похотливое и недалекое. Любовь к нему не сделает чести никому.
- А вы? Вы ведь так оберегаете его, заботитесь о нем. Разве вы его не
любите?
Зотов странно посмотрел на Настю.
- Я люблю и уважаю свой труд и никогда не бросаю начатое дело на пол-
дороге. Вот и все:
В машине Настя долго молчала, бесцельно крутя в руках зажигалку. Ко-
ротков выждал некоторое время, но потом все-таки не выдержал, он не пе-
реносил долгого молчания, а за рулем у него вообще возникала острая пот-
ребность поддерживать разговор.
- О чем задумалась, подруга?
- О старшем Немчинове.
- И что ты о нем думаешь?
- Думаю, почему он не уехал с места убийства на первой же электричке.
- И почему? Ты давай рассказывай, а то взяла, понимаешь, моду думать
молча. Вслух думай.
- Он прятал кассеты. Или уничтожал их. Он забрал их из дачного дома и
унес куда-то. И пока не сделал то, что хотел, в город не поехал. Дед уз-
нал, чем занимаются на даче его сын и невестка, приехал и убил их. А на
следствии сказал, что они напились и перессорились. Ему была невыносима
мысль об огласке такого позора. И теперь понятно, почему он так боится
за внучку.
- Почему?
- Потому что однажды он упустил сына.