Маринина А. Б.
Настя Каменская
За все надо платить

<<< Назад | Содержание | Далее >>>

ГЛАВА 9

Пожилой человек небольшого роста вышел из телефонной будки и легким
быстрым шагом направился по вечерним московским улицам в сторону ресто-
рана "Ариэль". Рядом с ярко освещенным входом была неприметная дверь,
которую обычные посетители никак с рестораном не связывали. За дверью
находился крошечный уютный бар, предназначенный только "для своих". Ста-
ричок в плаще, по-видимому, был безусловно "своим", потому что к двери
подошел решительно и уверенно.
Огромный, похожий на медведя охранник в пятнистой униформе почти-
тельно посторонился, пропуская посетителя в зал. Тот стремительно прошел
к угловому столику, где его уже ждал молодой мужчина с тонким интелли-
гентным лицом, которое несколько портил кривоватый нос, перебитый ког-
да-то в боксерском поединке. Судя, однако, по фигуре, спортом этот чело-
век занимался недолго, и было это давно. Во всяком случае сейчас не было
заметно ни малейших признаков накачанной мускулатуры.
Пожилой человек уселся напротив него за столик и небрежно, лишь на
мгновение, поднял вверх два пальца. Тут же перед ним оказалась крошечная
рюмочка с кофейным ликером - пристрастия старика здесь знали.
- Повтори еще раз, кто такой этот Тарадин, - потребовал старик, сде-
лав маленький глоточек и отставляя рюмку.
- Тарадин Владимир Антонович, частный детектив, работает на Денисова.
Причины появления в "Лозанне" не установлены, - доложил молодой мужчина.
- Сам он говорит, что работает по заданию некой фирмы, которая обрати-
лась к нему в связи с утечкой информации. У фирмы есть подозрение, что
утечка прошла через переводчика, который присутствовал на переговорах,
но они там не помнят, из какого агентства был этот переводчик, знают
только его имя. Вот он якобы его и искал.
- Ты говоришь "якобы", - задумчиво повторил старик. - Какие у тебя
основания сомневаться? Почему ты ему не веришь?
- Потому что сразу после того, как его выпустили из камеры, он пом-
чался к Каменской. Если речь идет об утечке информации, то она-то здесь
с какого боку?
- Ты прав, Витя, но ты не прав. Рассуждаешь ты логично, но ты не все
знаешь. Каменская хорошо знакома с Денисовым. Очень хорошо. Я бы даже
сказал, близко знакома. Вполне естественно, что, отправляя своего чело-
века в Москву с заданием, Денисов решил подстраховаться и попросил Ка-
менскую помочь в случае нужды. Ну-ка попробуй еще разок описать ситуа-
цию, отбросив эпизод с Каменской.
- Ну, если без Каменской - тогда, конечно... - развел руками Виктор.
- Тогда все вполне правдоподобно. Может, он и не врет, Тарадин этот. А
вы что же, знакомы с Каменской?
- О-о-о, - протянул старик, - это долгая история. Конечно, я с ней
знаком, и еще как знаком. Но знаешь ли, как-то односторонне. Я знаю о
ней все. А она обо мне - ничего, кроме того факта, разумеется, что я су-
ществую. Она даже имени моего не знает.
- Она работает на вас?
- Если бы, - печально вздохнул старик. - Я был бы рад, если бы это
было так. Но надежда меня не покидает!
Он лукаво блеснул маленькими острыми глазками и хихикнул. Потом лицо
его вновь сделалось серьезным и даже каким-то торжественным, он поднял
рюмку и неторопливо допил ликер.
- Каменская - очень хорошая девочка, Витя. Очень хорошая. И если бы
мне удалось ее завербовать, это могло бы стать венцом моей деятельности.
Я уже стар, не ровен час - умру, а дело нужно передать в надежные руки.
Она смогла бы меня заменить. Если бы захотела, конечно. Запомни, Ви-
тенька, нет такого человека, которого нельзя завербовать, вопрос только
в цене.
- Она так дорого стоит? - удивился тот.
- В понятие "цена" в данном случае я вкладываю не только деньги. Речь
идет о хитрости, настойчивости, даже о жертвах, которые неизбежны. Когда
я говорю о цене, я думаю о том, сколько труда нужно вложить, и прикиды-
ваю, стоит ли желаемый результат этих предварительно рассчитанных зат-
рат. Чтобы получить Каменскую, надо очень постараться, но дело того сто-
ит.
- А вы пробовали?
- Пробовал.
- И неужели не получилось? Быть не может.
- Может, Витя, может. С первого раза не получилось. Но я рук не опус-
тил - Я же сказал, надежда меня не оставляет. Садись ей на хвост - и
двадцать четыре часа в сутки в восемь глаз. Ты понял?
- Я понял, Арсен. А Тарадин? С ним что делать?
- То же самое - наблюдать. Очень желательно было бы узнать, о чем они
с Каменской разговаривают. Это прояснило бы ситуацию. До тех пор, пока
она не прикасается к убийству армянки, она не опасна. Но она и не должна
к нему прикоснуться. Убийство самое обыкновенное, армянка самая рядовая,
дело возбудили в округе, в нем же оно и останется, на Петровку не попа-
дет. Петровка не занимается такой ерундой. Ты вот что сделай, Витенька.
Навести-ка наших девушек из "Лиры", Танечку и Ларочку. Узнай, не по -
являлась ли там Каменская. Если нет - значит, тревога ложная. Прямо с
утра завтра и поезжай, цветочки купи, конфет по коробочке. Да что я тебя
учу, сам все знаешь.
- Конечно, Арсен, я все сделаю.
Плохо, конечно, что пришлось убивать эту армянку Карину, думал Арсен,
лежа без сна в постели рядом с мирно похрапывающей женой. Но ничего не
поделаешь, уговорить ее не смогли. Она только что похоронила мужа и была
вообще не в себе, не понимала, чего от нее хотят и почему и о чем она
должна молчать. Она прекрасно помнила, куда и зачем уехала Тамара Коче-
нова. То есть она помнила, что Тамара от ее предложения отказалась, но
потом ей позвонили из "Интернефти" и поблагодарили за красивую молодую
переводчицу. Карина Мискарьянц была самым прямым звеном, через которое
люди, разыскивающие Тамару, могли выйти на "Интернефть". И вопрос с Ка-
риной нужно было решить во что бы то ни стало.
Арсену рассказывали, как она сидела на диване, вся в черном, с окаме-
невшим лицом и мертвыми пустыми глазами. Человек, посланный Арсеном,
долго пытался с ней договориться.
- Вы можете мне обещать, - говорил он, - что никому никогда не повто-
рите то, что сейчас сказали мне?
- Что? - спрашивала Карина. - Вы о чем?
- Я о Тамаре, о Тамаре Коченовой.
- Что не говорить?
- Не говорить о том, что она подписала контракт с "Интернефтью".
- Почему не говорить? - тупо переспрашивала она, глядя куда-то в ок-
но.
- Потому что я вас об этом прошу. Более того, я вам за это заплачу
хорошие деньги. Вы меня понимаете, Карина?
- А? - откликалась она. - Мне не нужны деньги. Мне нужен Герман. Уй-
дите, пожалуйста.
- В вашей фирме, в "Лозанне" кто-нибудь знает, что вы искали Тамару,
чтобы связать ее с "Интернефтью"?
- А? Что? Нет, я не знаю. Я не помню. Уйдите, пожалуйста.
И так битых два часа. Когда стадо понятно, что толку от переговоров
не будет, решение пришло само собой. Человек, исполнявший это решение,
не особенно беспокоился о своих следах - накануне поминали девять дней,
как умер муж Карины, и в квартире побывало без малого человек пятьдесят:
многочисленные родственники, друзья и сослуживцы покойного, соседи по
дому, подруги самой Карины. Пойдика разбери, где следы гостей, а где -
преступника.
Завтра Виктор поговорит с девочками из "Лиры", выяснит, не искал ли
кто Тамару. Девочки оказались на редкость подходящими, у обеих в прошлом
были неоднократные стычки с милицией. Танечка, оказывается, имела зуб на
милиционеров за несколько приводов в те времена, когда зарабатывала на
жизнь проституцией, а Ларису таскали по подозрению в соучастии, когда ее
хахаля взяли за ряд разбойных нападений. Поэтому легенда Виктора о том,
что Федеральная служба контрразведки проводит очень важную операцию, а
работники милиции пытаются им помешать, немедленно склонила девушек к
тому, чтобы всемерно содействовать славным чекистам. Не бесплатно, разу-
меется. Можно было бы, конечно, сразу договориться с ними о том, чтобы
они дали знать, как только кто-нибудь заинтересуется Тамарой Коченовой,
но для этого пришлось бы оставлять им номер телефона. А вот этого делать
уже было нельзя. Как знать, что у девчонок на уме.
Итак, о чем просил заказчик? Перекрыть путь к поиску Тамары Кочено-
вой. Следом за Тамарой уехал некто Саприн, поэтому его передвижения тоже
желательно скрыть. Танечка будет молчать о том, что Коченову разыскивал
красивый синеглазый брюнет, а Лариса не должна рассказывать о том, что
Тамару искала Карина Мискарьянц. Осталось одно слабое звено - мать Тама-
ры, которая уже успела, судя по всему, сказать Тарадину о синеглазом
поклоннике дочери. Но это пока не страшно. Ну поклонник - и поклонник,
никакого криминала тут нет, тем более что нового направления поиска она
не даст, сама не знает, где Тамара.
Но все-таки любопытно, неужели Тарадин - та самая фигура, которой
опасался заказчик? Если так, то, выходит, заказчик этот вступает в конф-
ликт с самим Денисовым. Камикадзе! Интересно, чего они не поделили? Для
того чтобы воевать с Денисовым, нужно иметь недюжинную храбрость. Кто ж
такой этот Шоринов? Президент акционерного общества, владелец большого
завода. Невелика шишка. Как у него духу хватило пойти поперек дороги мо-
гущественного Эдуарда? Надо бы выяснить, кто за ним стоит, чей он чело-
век. Арсен всегда хотел точно знать, на кого работает.
Как он обрадовался, узнав, что в орбиту его деятельности снова попала
Каменская! Упрямая девчонка, но чувству страха подвержена не меньше, чем
любая женщина. Тогда, два года назад, ему удалось напугать ее и заста-
вить сделать так, как ему нужно. Правда, вся операция с треском провали-
лась, заказчик застрелился, поняв, что арест неминуем. Но вины Арсена в
этом не было, все испортил сам заказчик, подключив к делу неквалифициро-
ванных людей. Если бы тогда все получилось, у Арсена в руках оказалось
бы мощное оружие, которым он успешно мог бы шантажировать Каменскую и
заставить работать на себя. Но по несчастливому стечению обстоятельств
ничего не вышло. Арсен потерял перспективного парня, которого надеялся
использовать еще много лет, а с девчонкой разошелся, как говорится, "с
ничейным счетом".
Но зато сейчас он своего не упустит. Сразу же позвонил Каменской, не
мог отказать себе в удовольствии снова напугать ее. И она испугалась.
Еще как испугалась! Ее голос был красноречивее любых слов. Если Тарадин
- человек Денисова, а Каменская ему в чем-то помогает, то уж тут-то Ар-
сен порезвится. Уж тут-то он непременно найдет крючок, на который можно
подловить малышку. Связь с мафиозными структурами - не хрен собачий. Но-
вый министр внутренних дел засучив рукава взялся за борьбу с коррупцией
и за очищение милицейских рядов от двурушников и взяточников. И если Ка-
менскую на этом зацепить, то никуда она, голубка нежная, не денется. Бу-
дет работать на Арсена как миленькая. Еще и спасибо скажет.
Слабый рассвет никак не мог пробиться сквозь плотные шторы, которыми
Оборин на ночь занавешивал окна. На часах было уже семь, а в комнате по-
прежнему царил сумрак. Он открыл глаза и понял, что Ольга не спит.
- Ты давно проснулась? - шепотом спросил он.
- Я совсем не спала, - ответила она, поворачиваясь и обнимая его.
Юрий крепко прижал ее к себе, вдохнул запах ее тела. Ему хотелось ле-
жать вот так рядом с ней и никогда больше не вставать.
Через полчаса Ольга решительно откинула одеяло.
- Все, милый, все. Пора. К десяти я должна быть дома.
Она пошарила ногами возле дивана, потом опустилась на колени.
- Ты чего?
- Тапочка под диван убежала, - объяснила она, пригибая голову. - Вон
он, сейчас достану. Юра, у тебя там листок какой-то валяется.
Она поднялась с пола, всунула ноги в шлепанцы и протянула Оборину
лист бумаги с написанным номером телефона.
- Небось ищешь всюду этот телефон, растяпа, - улыбнулась она.
Оборин взял листок, глянул мельком. Он узнал почерк Тамары, видно,
она что-то записывала, пока жила здесь.
- Что это? Что-нибудь нужное? - спрашивала Ольга, закутываясь в халат
Юрия, который был ей великоват.
- Да нет, ерунда всякая, - отмахнулся Юрий.
Он смял лист бумаги в комок и легко выпрыгнул из постели.
Завтракали они в напряженном молчании, ему даже показалось, что Ольга
чем-то расстроена.
- Что с тобой, Оля? - встревоженно спросил он. - Ты жалеешь, что ос-
талась?
- Нет, - коротко ответила она, но глаз не подняла.
- Может, ты стыдишься, что осталась у меня в первый же день зна-
комства?
- Нет, Юра. Не жалею и не стыжусь. Все у нас было прекрасно. Но имен-
но было.
- То есть?
- Было. И больше не будет.
- Но почему, Оля? Почему? Что произошло?
Она поставила чашку и повернулась на табуретке так, чтобы он не видел
ее лица. Потом торопливо провела пальцами по щеке, словно смахивала сле-
зы.
- Это будет трудно, Юра. Для того чтобы остаться у тебя, мне пришлось
солгать мужу. Но всякая ложь хороша только в первый раз. На второй раз
тебе уже не поверят. Муж меня контролирует, и очень жестко.
- Почему? - на этот раз Оборин усмехнулся. - Повод давала?
Она повернулась и посмотрела ему в глаза.
- Давала, - спокойно ответила она. - Может быть, ты полагаешь, что я
должна была думать об этом заранее? Стараться не давать ни малейшего по-
вода с расчетом на то, что когда-нибудь в моей жизни появится единствен-
ный мужчина, тогда и пригодится моя безупречная репутация, чтобы спокой-
но начать изменять мужу? Ни одна женщина не способна на подобную предус-
мотрительность.
- И что же теперь? Мы больше не увидимся?
- Пока я в отпуске, мы сможем встречаться днем, если ты хочешь. А по-
том все это придется прекратить.
Муж отвозит меня на работу и забирает после работы. Шаг вправо или
влево считается побегом. У нас в семье суровые порядки. Отлучаться с ра-
боты я не могу, ты сам понимаешь. Поэтому я и предлагаю тебе больше не
встречаться. Осталось всего четыре дня, так имеет ли смысл? Зачем себя
мучить?
Оборин встал, подошел к ней и опустился на колени. Взяв ее руки в
свои, он нежно поцеловал ее пальцы и прижал к своим щекам.
- Оленька, зачем заранее думать о грустном? Впереди еще четыре дня,
целых четыре дня! Давай проведем их вместе, а дальше - как Бог пошлет.
Не надо отнимать у себя кусочек счастья, который нам подарил случай. Ес-
ли мы добровольно откажемся от него, судьба на нас рассердится и больше
никаких подарков мы до конца жизни не получим. Нельзя быть такими небла-
годарными. Ну? Уговорил?
Ольга слабо улыбнулась, потом наклонила голову и поцеловала его в ви-
сок.
- Если ты надумаешь стать адвокатом, тебя ждет блестящее будущее. Ты
кого угодно уговоришь.
Она действительно расстроилась. Задвинутая под диван тапочка была
лишь поводом для того, чтобы достать листок с телефоном, о котором пре-
дупреждал Саприн. Ольга очень рассчитывала при помощи этого листка вы-
вести разговор на Тамару. Но фокус не получился, Оборин на удочку не по-
пался, и она искренне огорчилась. Но тем не менее за завтраком приступи-
ла к выполнению следующей части своего плана - На первом этапе ей нужно
убедить Юрия в том, что через четыре дня они больше не смогут встре-
чаться, а он со своей стороны должен очень захотеть продолжать эту
связь. Для выполнения этой задачи у Ольги Решиной был целый арсенал хо-
рошо отработанных и многократно использованных приемов. Ведь своего мужа
Бороданкова она поймала именно таким образом.
А вот на втором этапе Оборину в голову должна прийти гениальная идея.
И она уже знала, какой эта идея должна быть.
Но в одном она сказала правду: ей и в самом деле пришлось солгать му-
жу, будто она едет к приятельнице на дачу и, если заболтается допоздна,
возвращаться вечером уже не будет. Александр Иннокентьевич отнесся к
этому совершенно спокойно, он был уверен, что если Ольга ждала его
столько лет, то попусту рисковать своим семейным благополучием не ста-
нет. Иначе зачем были все эти жертвы? И потом, впереди их ждет такая
жизнь, что было бы непростительной глупостью сейчас поставить их брак на
грань развода. Нет, доктор Бороданков был достаточно трезвомыслящим че-
ловеком, чтобы не впадать в грех ревности. Единственный мужчина из окру-
жения Ольги, вызывавший у него опасения, - Шоринов. Во-первых, он финан-
сирует проект и, когда препарат будет готов, начнет получать невероятные
прибыли, не уступая по степени богатства самому Бороданкову. А во-вто-
рых, он был когда-то любовником Ольги, но это она так говорит. А что,
если они не прервали отношений до сих пор? Не затевают ли они вместе ка-
кую-нибудь комбинацию, чтобы потом оставить его, Бороданкова, с носом?
Александр Иннокентьевич никогда не говорил жене об этом открытым
текстом, но Ольга Решина знала, что он думает именно так. Она хорошо
изучила своего супруга и ход его мыслей могла предсказывать на неделю
вперед. И потом, она видела тень недовольства, которая каждый раз омра-
чала лицо Бороданкова, когда она разговаривала с Шориновым по телефону,
а тем более когда собиралась на встречу с ним.
Но, как бы там ни было, будить в муже ревность ни в коем случае
нельзя. Как знать, вдруг взбрыкнет. Ведь тогда Ольга останется у разби-
того корыта. У Шоринова молоденькая любовница, и если он и решится на
развод, то уж точно не ради нее, Ольги. Бороданков - завоюет мировую
славу и уедет на постоянное жительство за границу. Шоринов будет грести
деньги на эксклюзивном производстве бальзама. А она?
Нет, рисковать нельзя. Поэтому ни о каком Оборине ее муж знать не
должен. А когда узнает, то это будет уже совсем другая песня...
Ночь Настя Каменская провела без сна. Снова и снова в голове ее воз-
никал приятный баритон, который она хотела бы никогда больше не слышать.
Снова и снова вспоминала она осень девяносто третьего года, два года на-
зад, когда впервые услышала этот голос. Тогда он подчинил ее себе, зас-
тавил взять больничный, сидеть безвылазно дома и временно устраниться от
работы по раскрытию убийства никому не нужной алкоголички Вики Ереминой.
Она сделала так, как он велел, но сумела собраться, сосредоточиться и,
заручившись помощью и поддержкой своего начальника полковника Гордеева,
внесла смуту в ряды противников, перессорила их и разрушила, не выходя
из квартиры, всю их хитроумную постройку. Тогда они потеряли двух чело-
век. Один погиб, другой остался инвалидом и комиссовался. Но то было
тогда... А что ему нужно сейчас?
Он ничего не требовал, не угрожал, не ставил никаких условий. Он
просто поинтересовался ее самочувствием. Напомнил о себе. Зачем? Почему
именно сейчас? Неужели Тарадин?
Этот человек, имени которого Настя не знала, позвонил как раз тогда,
когда Тарадин засветился в "Лозанне" и, отсидев больше суток в камере
для задержанных, пришел к ней домой. Выходит, его отслеживали из отделе-
ния милиции и довели до Настиного дома. Но что они хотят? Зачем она им?
Несмотря на взвинченность и нервозность, она принялась, по обыкнове-
нию, просчитывать варианты - это всегда ее успокаивало. Вариант первый:
человек с приятным баритоном является представителем тех людей, которые
замешаны в убийстве любовницы Денисова. И если он позвонил именно сей-
час, значит, Тарадин подошел к ним слишком близко.
Вариант второй: этот человек не имеет ничего общего с убийцами Лилиа-
ны Клепке. Тогда кто он? Для чего звонит ей? Ответ очевиден и крайне
неприятен. Это человек самого Денисова. Эдуард Петрович достаточно про-
ницателен, чтобы понимать: она, Настя, боится оказаться повязанной с
ним. А использовать ее ему нужно. И сейчас он пытается сломать ее руками
человека с приятным баритоном, а потом заставить работать на себя опять
же через него. Она и знать не будет, что выполняет задания Эдуарда Пет-
ровича. Денисов, услышав ее лишенный энтузиазма голос по телефону, по-
нял, что она отнюдь не рада его просьбе, и решил использовать объективно
сложившуюся ситуацию с Тарадиным и поисками убийцы для того, чтобы сде-
лать Настю своим послушным орудием. Вот это уже совсем плохо. О том, что
неведомая контора имеет длинные руки, недреманное всевидящее око и своих
людей во всех правоохранительных органах, Настя узнала еще два года на-
зад. О чем-то догадалась сама, а об остальном ей рассказал Володя Лар-
цев, которого контора шантажировала дочерью и в конце концов похитила
девочку. И если к такой сильной организации сейчас присоединился сам Де-
нисов, то головы Насте Каменской не сносить, это уж к гадалке не ходи.
Хмурая, невыспавшаяся и вялая, она с трудом поднялась с постели, ста-
раясь не разбудить Лешу, долго стояла под душем, чтобы хоть немного
взбодриться, влила в себя две чашки горячего крепкого кофе и поплелась
на работу. Чем ближе подходила она к зданию на Петровке, тем больше
крепла в ней решимость немедленно поговорить с Гордеевым. Если помощь
Тарадину можно было оказывать партизанскими методами, то теперь ситуация
повернулась так, что скрывать ничего нельзя. Выйдет только хуже.
Войдя в кабинет, она торопливо скинула куртку и позвонила по внутрен-
нему телефону Гордееву.
- Заходи, - разрешил полковник.
Небольшого росточка, круглый, с блестящей необъятной лысиной, он
меньше всего походил на великого сыщика и грозу преступного мира, зато
внешне полностью соответствовал прозвищу Колобок, которое тянулось за
ним с незапамятных времен. В это утро он, в отличие от Насти, пребывал в
хорошем расположении духа и даже что-то напевал.
- Что у тебя, Стасенька?
- Беда, - бухнула она прямо с порога.
- Ну уж так и беда! - весело улыбнулся Виктор Алексеевич. - Что, пря-
мо с самого утра?
- Нет, со вчерашнего вечера, - ответила она серьезно. - Виктор Алек-
сеевич, похоже, меня опять контора достала.
- Какая контора? - не понял полковник.
- Та же, что и два года назад. Та, на которой Ларцев сломался.
Гордеев снял очки, швырнул их на разложенные на столе бумаги, поднял-
ся и медленно подошел к окну. Какое-то время он стоял спиной к Насте, и
она пыталась угадать, какое у него сейчас выражение лица. Злое? Расте-
рянное? Задумчивое? Наконец он повернулся и снова сел за свой стол.
- Так, - произнес он.
Настя ждала продолжения, но Гордеев опять умолк. Он сидел неподвижно,
как каменное изваяние, сложив руки перед собой точно так же, как держит
их один известный политический деятель на рекламном плакате "Если дорог
тебе твой дом". Смотрел он при этом не на Настю, а на стену поверх ее
головы. Потом он перевел взгляд на наручные часы.
- Очень коротко - историю. Потом детально - свои выводы.
Настя постаралась как можно короче изложить всю ситуацию с просьбой
Денисова и работой Тарадина. Она знала, как начальник относится к ее
знакомству с Эдуардом Петровичем, и хорошо помнила, как в прошлом году,
когда погиб сын Денисова, он ее предупреждал о том, что этот долг она
будет отдавать до конца жизни. Сейчас, во время рассказа, он ее не пере-
бивал, и она была благодарна ему за то, что он не вставлял время от вре-
мени правильные, но никому не нужные фразы типа "Я тебя предупреждал"
или "Я так и знал".
- Выводов у меня получилось три, - закончила она. - Либо исчезновение
Тамары Коченовой связано с убийством, которое расследует Тарадин, и кон-
тора получила заказ ему помешать и убила Карину Мискарьянц, которая зна-
ет, где Тамара. Либо убийство Карины к Тамаре Коченовой никакого отноше-
ния не имеет, просто случайно совпало, что Тарадин в поисках следов Ко-
ченовой ткнулся как раз туда, где есть убийство и заказ помешать его
раскрытию. Либо все это дело рук самого Денисова, который хочет в той
или иной форме получить с меня долг. У меня все.
- Ну слава Богу! - облегченно вздохнул Гордеев. - Я боялся, что до
третьего вывода ты не додумаешься.
- Как же я могла не додуматься? - удивилась Настя. - Это же очевидно.
- Ну, ты к своему Денисову относишься необъективно. Так что тебе это
могло в голову не прийти. Значит, так, деточка. Сиди тихонько и не дер-
гайся. С Тарадиным пока не встречайся, сведи контакты с ним к минимуму.
Ссориться с ним, конечно, не надо и обижать его тоже не надо, придумай
благовидный предлог, но от встреч уклоняйся; Перво-наперво нам нужно
прояснить, какой из твоих выводов правильный. Поэтому убийство Карины
Мискарьянц заберем себе. Я договорюсь. У тебя должно быть формальное ос-
нование работать по нему. А теперь скажи мне, ты до самой смерти будешь
защищать своего Эдуарда? Или ты уже наконец созрела для того, чтобы
объяснить ему, что он не прав?
- Не берите меня за горло, - тихо сказала Настя. - Я знаю, что не
права. Я знаю, что не должна была затевать в прошлом году эту эпопею с
людьми Денисова. Я все знаю. Я признаю, что совершила ошибку, но ситуа-
ция уже сложилась так, как она сложилась, изменить ее я не могу. Если вы
знаете, как исправить положение, - скажите. Я все сделаю. Только не ру-
гайте меня.
- Ладно, не буду, - неожиданно улыбнулся Колобок-Гордеев. - Хотел,
конечно, что скрывать, уже и слова подобрал пострашнее, но, раз ты про-
сишь, - не буду. В каком направлении работать по делу Мискарьянц, тебе
понятно?
- Более или менее. Подозреваю, что все дело в Коченовой, поэтому надо
вплотную заниматься ее связями.
- Занимайся. И через два дня положишь мне на стол план разработки.
Будем пробовать руками этой таинственной конторы прижать в углу твоего
дружка Денисова.
- А если он ни при чем? Ведь это только один из трех вариантов, -
робко возразила Настя.
- Да ты сама в это не веришь! - внезапно рассердился Гордеев. - Ты же
уверена, что это его рук дело.
- Но все-таки... А вдруг нет?
- Все-таки, все-таки, - пробурчал полковник. - Вот тебе и "все-таки".
План через два дня положишь мне на стол. А реализовывать разработку или
нет - посмотрим. Проверим твои варианты.
Молодой человек с кривоватым носом, Виктор, по здравом размышлении
решил внести коррективы в выполнение вчерашнего задания Арсена. Конечно,
девочки из "Лиры" произвели на него хорошее впечатление, но, как знать,
может, они и притворялись. А вдруг в "Лире" побывал Тарадин и они сказа-
ли ему, что некий молодой человек хорошо заплатил им за молчание? Вдруг
Тарадин понравился им больше или легенда у него оказалась симпатичнее?
Тогда в "Лиру" соваться нельзя, там его могут поджидать. Цветочки и кон-
фетки - это, конечно, здорово, но телефон както безопаснее. Поэтому Вик-
тор решил попусту не рисковать и ограничиться звонком.
То, что он услышал от девушек, его не порадовало. Да, Тарадин и Ка-
менская приходили в "Лиру". Нет, конечно, ни диспетчер Таня, ни старший
менеджер Лариса ничего не рассказали. Они же обещали...
Значит, Тарадин идет по следам Коченовой. Вовремя Арсен подсуетился,
все каналы перекрыл. Девочки будут молчать, Карина, естественно, тоже.
Можно спать спокойно.
Но спокойно спать может только Арсен, а не Виктор. Очень ему не пон-
равилось вчерашнее высказывание Арсена о Каменской. Хорошая, дескать,
девочка, ее бы завербовать - и можно в ее руки отдать контору. Интерес-
ное дело! Как это "в ее руки"? А он, Виктор? Его что же, побоку?
Виктор Тришкан считал себя правой рукой Арсена. Он был одним из тех,
кого готовили к службе в конторе с юных лет. Когда он уходил в армию, с
него взяли обязательство служить добросовестно, а по возвращении идти
работать в милицию. За это в течение двух лет службы обещали материально
поддерживать подружку Виктора, которая считалась его невестой, так как
была уже на сносях. По возвращении из армии с подружкой, матерью своего
ребенка, он жить не стал, за два года успел к ней полностью охладеть, но
организация, выполняющая свои обещания, произвела на него впечатление,
поэтому через два дня после приезда в Москву он пришел к своему вербов-
щику. И с этого момента вся дальнейшая жизнь Виктора Тришкана была не-
разрывно связана с конторой, которая создавалась и существовала для од-
ной-единственной цели: помогать заинтересованным субъектам налаживать
отношения с системой правосудия. А если совсем просто - в соответствии с
конкретными заявками делать так, чтобы то или иное преступление не было
раскрыто и виновные были не найдены. Организация была далека от полити-
ки, она просто зарабатывала деньги.
Конспирация в конторе была налажена на высшем уровне, и Виктор был
одним из трех человек, кому был доверен номер телефона Арсена. Никто,
кроме этих троих, не мог связаться с Арсеном напрямую. Но оставшихся
двоих Виктор конкурентами не считал. Один из них был инвалидом, передви-
гающимся в коляске. Он вообще не знал, на кого работает, но был уверен,
что на контрразведку. Его дело - фиксировать время поступления звонков
на свой аппарат и номер, высвечивающийся на определителе, трубку при
этом не снимая. Через определенные промежутки времени ему звонил Арсен и
выслушивал доклад. По времени поступления звонков и номерам телефонов он
совершенно безошибочно определял, кто и зачем ему звонил. Для этого был
специально разработан жесткий график.
Второй человек, имеющий непосредственную связь с Арсеном, был уже в
годах и частенько прихварывал. На него Арсен вряд ли решился бы оставить
контору. Вот и выходило, что самый первый кандидат в преемники - Виктор
Тришкан. А теперь вдруг вылезла какая-то Каменская. Этого еще не хвата-
ло.
Нужно было выполнять второе задание шефа - собрать как можно больше
сведений о заказчике, Михаиле Владимировиче Шоринове. Виктор подключил
все свои связи и теперь сидел и терпеливо ждал, когда начнет поступать
информация. А из головы все не шла Каменская. Ее надо во что бы то ни
стало вывести из игры. И путей для этого только два. Либо помешать Арсе-
ну ее зацепить, либо скомпрометировать в его глазах как человека, неспо-
собного возглавить работу конторы. Какой из этих двух путей выбрать - он
еще посмотрит.
К семи часам вечера начали поступать звонки с информацией о Шоринове.
Женат, имеет двоих детей. Есть молоденькая любовница, адрес, телефон. В
прошлом году оперировался по поводу камней в желчном пузыре. Адрес
больницы, фамилия хирурга, делавшего операцию, имена соседей по палате.
Виктору сообщили множество сведений, но один звонок заставил его подп-
рыгнуть в кресле. Такого он никак не ожидал. Это был удар в солнечное
сплетение. Арсен утром задал вполне справедливый вопрос: кем должен быть
этот Шоринов, если ухитрился перейти дорожку самому Денисову и не боится
с ним воевать. Так вот кто он, оказывается... Черт возьми, это сильно
осложняет ситуацию!
Почти полдня Настя просидела в Министерстве здравоохранения, собирая
сведения о всех международных научных собраниях, где требовались пере-
водчики, и выясняя, откуда эти переводчики брались. Одним из наиболее
часто упоминаемых участников таких собраний был медицинский институт, и
Настя решила в первую очередь заняться им. Тогда впервые всплыло имя
Ольги Решиной, но она оказалась в длинном списке прочих сотрудников ме-
динститута и ничем примечательным в глаза не бросилась.
Прошло несколько дней, прежде чем Ольгу упомянули во второй раз.
- Знаете, года три назад она где-то отыскала совершенно изумительную
переводчицу. Синхронный перевод с большим количеством специальных терми-
нов - и ведь эта девушка не сделала ни одной ошибки. Уж не знаю, где Оля
ее раскопала, но, когда завкафедрой акушерства и гинекологии ехал в Мюн-
хен на симпозиум с докладом, он попросил Решину, чтобы та нашла эту пе-
реводчицу - Потом такие дифирамбы ей пел! И умница, и красавица. После
этого все наши делегации ее с собой брали, а если международная конфе-
ренция проходила в России, все равно ее приглашали доклады гостей пере-
водить.
- Как ее звали, не припомните?
- Нет, не помню. Вернее, не знаю.
Что ж, Ольга Решина - это уже ниточка. Может быть, она знает, с каки-
ми агентствами сотрудничала Тамара. А если очень повезет, то знает ка-
ких-нибудь ее друзей или знакомых, которые пока в орбиту поиска не попа-
ли. Ведь мать Тамары, как оказалось, совсем ничего не знала о жизни до-
чери и назвала только двух человек, с которыми Тамара общалась еще в
институте. С тех пор, как мать и дочь стали жить раздельно, Тамара ни с
кем Аллу Валентиновну не знакомила.
Однако прежде чем бежать сломя голову к Решиной, Настя вернулась на
работу. Она слишком хорошо помнила стиль и методы работы конторы и зна-
ла, что трогать возможных свидетелей нужно очень осторожно. Если человек
что-то знает, с ним наверняка уже поработали и ничего интересного он все
равно не расскажет. Если же с ним еще не работали, то после Настиного
визита могут взять его в оборот, даже если он ничего и вправду не знает.
Навлекать неприятности на безвинных людей Насте не хотелось, поэтому она
собралась попросить у Гордеева разрешения сначала понаблюдать за Реши-
ной, навести о ней справки, а только потом разговаривать с ней о Тамаре
Коченовой.
- Хорошо, - кивнул лысой головой Виктор Алексеевич, - я считаю это
разумным. А что с Мискарьянц? Убийство мы себе забрали, так делай же по
нему чтонибудь.
- Я делаю, Виктор Алексеевич. Я считаю, что Карину убили потому, что
она что-то знала о Коченовой. Выяснив правду о Тамаре, мы поймем, кому
выгодно было ее скрывать. Кому выгодно - тот и убийца.
- Эк у тебя все ладно выходит, - крякнул полковник. - А ну как эту
Мискарьянц убили совсем по другому поводу? А?
- Другими поводами занимается Коротков. А я хочу пойти в эту "Лозан-
ну" и попробовать узнать, с какими заказчиками Мискарьянц работала в
последнее время. Контракт с Тамарой через них не проходил, документов во
всяком случае никаких нет. Но мы же с вами не вчера на свет родились, мы
понимаем, что менеджер может "устроить" заказчику хорошего переводчика
или, наоборот, знакомому переводчику - хороший заказ. И комиссионные
возьмет лично сам, положит их в свой близкий к телу карман, не ставя
агентство в известность. Все же живые люди, дополнительно подзаработать
каждый хочет. Вот я и думаю, что Карина могла связать Коченову с заказ-
чиком, не оформляя документы. Тогда естественно, что в "Лозанне" конк-
ретно об этом контракте никто не знает, но могут знать, что какая-то
фирма или какойто человек обращался к Карине. Я хочу попробовать найти
всех этих "обращавшихся".
- Мартышкин труд, - фыркнул начальник. - Если в "Лозанне" уже пошуст-
рили люди из конторы, то они это учли, можешь не сомневаться. Они не
глупее нас с тобой. Все сотрудники фирмы будут молчать, ты ничего от них
не добьешься. И потом, дорогая моя, ты строишь какие-то поистине наполе-
оновские планы. Ты проверяешь всю медицинскую общественность, которая
так или иначе могла быть знакома с Тамарой Коченовой. Ты хочешь прове-
рить всех, кто общался с убитой Мискарьянц, чтобы выяснить, не заключали
ли они с Коченовой "левый" контракт. А как, позволь спросить, ты собира-
ешься все это делать? У тебя сколько рук? Десять? Шестнадцать? Или ты
рассчитываешь на то, что добрый дядя Колобок освободит всех сотрудников
от раскрытия убийств и изнасилований и бросит всех единым фронтом на ра-
боту по Мискарьянц и Коченовой? Я хочу услышать от тебя членораздельный
ответ - каковы первоначальные цели и задачи, какой ожидается результат и
сколько тебе на это нужно времени. И прошу не забывать, что по убийству
Горелова сроки все прошли, полностью вырезанная семья художника тоже ви-
сит на тебе, насильник-маньяк, на счету которого уже двенадцать жертв,
до сих пор не пойман.
- Виктор Алексеевич, речь идет не о Коченовой и не о Мискарьянц, вы
же прекрасно это понимаете. Речь идет о конторе...
- И о твоем дружке Денисове, - ехидно вставил полковник.
- Хорошо, и о нем тоже. Мне безразлично, где находится Коченова и кто
убил любовницу Денисова, это не те преступления, за которые у меня, как
говорится, душа ноет. Может, я безразличная и бездушная, может, я непра-
вильно устроена, но судьба Лилианы Кнопке меня никаким образом не трога-
ет. А вот Карина - совсем другое дело. Карину убила контора, чтобы
скрыть какое-то преступление. Или Карину убили по совсем другим причи-
нам, а контора теперь только прилагает усилия к тому, чтобы преступление
не было раскрыто. И в том, и в другом случае речь идет о конторе. И важ-
нее этого на сегодняшний день ничего нет.
- Лихо сказано, - хмыкнул Гордеев. - Значит, убийца целой семьи вмес-
те с малыми детьми гуляет на свободе - пусть. Насильник с перевернутыми
мозгами шляется по темным улицам - тоже пусть. Вообще все - пусть. Мы
должны встать стройными рядами и двинуться на борьбу с невидимой и неве-
домой конторой. На каком, спрашивается, основании? Будем мстить за то,
что два года назад они убили Женю Морозова и сделали инвалидом нашего
Ларцева? Или будем их шлепать по попке за то, что они тебя беспокоят те-
лефонными звонками? Я хочу услышать от тебя четко сформулированную цель
нашего похода против конторы. И если твоя цель совпадет с моей - будем
действовать вместе.
- Виктор Алексеевич, - Настя сделала глубокий вдох и задержала воздух
в легких, потом медленно выдохнула, - наш разговор ушел в сторону. Вы
хотите услышать от меня, что разработка конторы даст нам возможность
свернуть шею Денисову. Посадить его вряд ли удастся, мы с вами не склон-
ны переоценивать свои силы. Но по крайней мере мы сможем сделать так,
что он больше никогда не обратится ко мне ни с какими просьбами, даже
самыми невинными. Он даже закурить у меня не посмеет попросить. Он вооб-
ще забудет мой телефон и мое имя. Вы хотите это услышать? Считайте, что
вы это услышали. План разработки я принесу вам через два часа.
- Ну что ж, - задумчиво произнес Гордеев, - ты оказалась сильнее, чем
я думал. Взрослеешь, Стасенька. Между прочим, я давал тебе на составле-
ние плана два дня, и они уж три дня как прошли.
- План был готов вовремя. Просто я его не отдавала.
- Понятно, - усмехнулся начальник. - А сейчас будешь за два часа его
переделывать?
- Буду. Появились новые данные, и они должны быть учтены в плане.
- Ладно, через два часа жду. Иди, Анастасия.
Она поднялась и пошла к двери. Сильно болела голова, она вдруг вспом-
нила, что последний раз ела вчера вечером, сегодня утром только выпила
кофе и сок, а сейчас уже половина седьмого вечера. В горле стоял ком,
который Настя никак не могла сглотнуть, это часто случалось, когда она
нервничала, и продолжалось порой по полтора-два месяца.
Она уже взялась за ручку двери, как услышала за спиной:
- Стасенька!
- Да, Виктор Алексеевич? - спросила она, не оборачиваясь.
- Тебе очень тяжело?
Почему-то ее глаза прилипли к царапине на деревянной обшивке двери.
Настя тупо вглядывалась в эту длинную, сантиметров двенадцать, светлую
полосу, словно хотела выискать там ответ на вопрос Гордеева. Внезапно
глаза ее наполнились слезами, губы свело противной судорогой. Она пони-
мала, о чем спрашивал ее Колобок. Не о том, что она устала, что взвалила
на себя непомерно много работы. И не о том, что она безумно боится кон-
торы и живет в постоянном страхе перед столкновением с ней. Он спрашивал
ее о Денисове. Да, ей было очень тяжело, потому что Эдуард Петрович Де-
нисов нравился ей и был ей глубоко симпатичен. Она отдавала себе отчет в
том, что он крупный криминальный воротила, что он купил, приручил и по-
ложил себе в карман целый город вместе со всей администрацией, органами
власти и управления. Но она помнила, что, как только Эдуард Петрович за-
подозрил, что в ЕГО городе какие-то уголовники совершают тяжкие и жесто-
кие преступления, он немедленно поднял на ноги всю милицию и не успоко-
ился, пока убийцы не были найдены. Она помнила, как прощалась с ним,
уезжая из его города. Помнила его слова: "Я сделаю для вас все, Анаста-
сия, все, что могу, а могу я даже то, что невозможно". Она помнила, как
он приехал в Москву за телом сына и вместе с Настей пошел на похороны
человека, защищая и охраняя которого погиб его сын. И как он ни словом
не упрекнул ее за то, что не сберегла его мальчика.
Она все понимала про Эдуарда Петровича Денисова. И в то же время она
все помнила. А вот теперь ей нужно решить, что же все-таки важнее: то,
что она понимает, или то, о чем помнит. Но, похоже, возможности выбора у
нее нет. И ей нужно заставить себя смириться с этим.
Она ничего не ответила начальнику, боясь, что голос выдаст ее. Она
только молча кивнула, так и не повернувшись к нему лицом, и торопливо
вышла из кабинета.