Маринина А. Б.
Настя Каменская
Шестерки умирают первыми

<<< Назад | Содержание | Далее >>>

Глава третья

Мартовское солнце было ослепительно ярким, и, глядя на небо из окна
второго этажа, можно было легко представить, что наступил разгар лета.
Правда, если подойти к окну поближе и посмотреть не вверх, а вниз, то
иллюзия моментально рассеивалась: серость и грязь на тротуарах быстро
возвращала романтического мечтателя на грешную землю.
Виталий Николаевич Кабанов, больше известный в определенных кругах
под прозвищем Паровоз, стоял у окна и смотрел вниз. Он никогда не зани-
мался самообманом, предпочитая видеть правду, пусть и не всегда прият-
ную. По-видимому, именно эта черта характера позволяла ему на протяжении
всей жизни успешно доводить до конца любое начатое им дело. Малейший
сигнал о неблагополучии моментально становился поводом для размышлений,
а то и решений, причем зачастую радикальных, и это предохраняло Кабанова
от неприятностей намного эффективнее, чем связи, дружба, блат и деньги.
"Корабль не может дать течь ни с того ни с сего, - любил он говорить. -
Либо ты доверился тому, кто его строил, и не заметил, что это невежда и
халтурщик, хотя мог и должен быть заметить, либо ты ленился проверять
техническое состояние, либо не предусмотрел грозящую опасность. В любом
случае, виноват только ты сам". До сегодняшнего дня корабли Кабанова те-
чи не давали.
Организаторские способности Виталия Николаевича проявились, еще когда
он был школьником. В пятом классе, когда ребят приняли в пионеры, его
выбрали звеньевым. К концу учебного года все десять пионеров его звена
принесли домой табели, сплошь усеянные пятерками, среди которых изредка
мелькали четверки. Родители радовались, учителя удивлялись, одноклассни-
ки завистливо хмыкали. Сам Виталик Кабанов из своих методов секрета не
делал, с удовольствием объясняя всем, что если человек умеет что-то де-
лать хорошо, то от этого должна быть польза не только ему одному. Один
из пионеров его звена обладал врожденной грамотностью и никогда не делал
орфографических ошибок, и ему Виталик поручил заниматься со всеми русс-
ким языком. У другого мама работала переводчицей и периодически объясня-
ла ребятам все то, что они плохо усвоили на уроках немецкого. У третьего
дедушка оказался профессором-историком и с удовольствием рассказывал ре-
бятам о Древнем Египте, фараоне Тутанхамоне и завоеваниях Римской импе-
рии. Короче говоря, энергичный звеньевой "пристроил" к делу всех своих
пионеров и их семьи.
К восьмому классу, когда пришла пора вступать в комсомол, десятка Ка-
банова стала притчей в языцех у всей школы, а за Виталиком тогда впервые
потянулась слава "паровоза, который вытянет за собой любой состав". В
институте активного комсомольца Кабанова ставили на самые разваленные
участки общественной работы. Он вкладывал свой организаторский талант в
порученное дело, и, когда налаженный механизм начинал бесперебойно рабо-
тать, ему поручали что-нибудь еще. В таком "аварийном" режиме он просу-
ществовал до сорока восьми лет, пока не оставил государственную службу и
не занялся собственным бизнесом. К этому времени он заслужил прочную ре-
путацию жестокого, крутого на расправу руководителя, но все равно оста-
вался все тем же Паровозом, прицепившись к которому можно было вылезти
из самой гиблой ситуации.
Сегодня Виталию Николаевичу исполнилось пятьдесят пять лет, и именно
сегодня он вдруг подумал о том, что не так уж хорошо разбирается в лю-
дях, как считали и он сам, и те, кто его знал.
- Ты слышал вчера сообщение по телевизору, в криминальных новостях? -
спросил он, не оборачиваясь.
- Слышал, - ответил маленький худощавый человек с большими темными
глазами и кустистыми бровями, неподвижно сидящий в кресле возле двери.
Свободная легкая куртка полностью скрывала и пистолет в плечевой кобуре,
и налитую железную мускулатуру.
- И что ты думаешь, Гена? Это то, что нам было обещано?
- Очень похоже. Сказали, что это уже четвертый труп, найденный в об-
ласти, и все с одинаковыми ранениями. Смерть от выстрела в затылок, как
нас и предупреждали.
- И примерно раз в неделю, - добавил Кабанов. - Любопытно. Весьма лю-
бопытно. Пойди-ка посмотри, как там наш вольный стрелок поживает.
Худощавый Гена легко поднялся и бесшумно вышел из кабинета. Вернулся
он через несколько минут.
- Полное спокойствие, Виталий Николаевич, - доложил он. - Улыбается,
сияет, как будто ничего не случилось.
- И никаких признаков нервного напряжения? Расстройства?
- Ни малейших.
- Весьма любопытно, - задумчиво повторил Кабанов. - Похоже, это как
раз то, что нам нужно. Может быть, прекратить это дурацкое соревнование?
По-моему, все и так достаточно очевидно. Как ты считаешь?
- Вам виднее, Виталий Николаевич, - сдержанно ответил Гена. - Но я бы
не стал торопиться. Как-то очень необычно все это, похоже на больную
психику.
- Человек с больной психикой не способен к планомерным действиям, -
возразил Кабанов. - Он, вполне вероятно, не будет рвать на себе волосы
оттого, что убивает людей, но он и не сможет убивать их систематически,
раз в неделю.
- Ну, не скажите. Сумасшедшие способны на все. В любом случае я бы
еще подождал.
- И сколько же ты предлагаешь ждать?
- Хотя бы месяц.
- Месяц? Ты хочешь сказать, что четырех трупов тебе мало? Тебе нужно
восемь? Что-то ты стал кровожадным, Геннадий, - недовольно поморщился
Кабанов.
- Но мы не можем рисковать, - твердо сказал Гена. - Мы должны быть
уверены в том, что этот снайпер не ошибается и не дает нервных срывов.
Кроме того, мы должны быть уверены, что преступления не будут раскрыты и
следы не приведут к нам. Только тогда мы сможем на него полагаться.
- Что ж, может быть, ты и прав. Подождем еще. Сколько человек собира-
ются прийти сегодня вечером?
- Вы лично пригласили восемнадцать, - доложил Гена, достав из кармана
маленький блокнот и быстро пролистав его. - И еще семеро выразили жела-
ние поздравить вас, если у юбиляра не будет возражений.
- Итого двадцать пять, - кивнул Кабанов. - И у каждого как минимум по
пять человек сопровождения и охраны. Ты подумал о том, где их разместить
и кормить?
- Я предлагаю в банкетном зале накрыть два стола. Один - для вас и
ваших гостей, другой, тоже на двадцать пять персон, для охраны. Каждый
гость будет иметь в зале по одному человеку для охраны и личных поруче-
ний. Находящийся рядом общий зал можно полностью отдать остальным сопро-
вождающим. Я уже говорил с администратором, он просил не позже трех ча-
сов сообщить, нужно ли будет закрывать общий зал для посетителей.
- Сколько человек поместится в этом зале?
- Все сто как раз поместятся. Там тридцать столиков, по четыре чело-
века за каждым.
- Хорошо, Гена, я на тебя полагаюсь. Никаких эксцессов быть не долж-
но, ты это понимаешь?
- Конечно, Виталий Николаевич.
- И вот еще что, Гена...
Кабанов наконец отвернулся от окна и, тяжело вздохнув, уселся за
стол. Избыточный вес давно уже сделал его тело грузным, а движения -
медленными и неловкими, но светлые внимательные глаза смотрели по-преж-
нему открыто и цепко. Кабанов никогда не скрывал своего недоверия к кому
бы то ни было, полагая, что лучше ошибаться в приятную для себя сторону,
нежели дать себя обмануть.
- Подними-ка наши связи в областном управлении внутренних дел. Я хочу
знать об этих трупах все. Я хочу быть уверен, что все эти люди убиты из
одного пистолета. Ведь вполне может оказаться, что все это просто совпа-
дение. Один из них может оказаться нашим, а все остальные - случайность.
Понял меня?
- Да, Виталий Николаевич.
- Иди, Гена. И скажи Эле, чтобы ни с кем меня не соединяла до четырех
часов. Я хочу подумать.
В кабинет к своему начальнику Дмитрий Платонов вошел, не предчувствуя
ничего плохого. Может быть, потому, что с утра мысленно прощался с Юрием
Ефимовичем Тарасовым. Идти на похороны Дмитрий побоялся, так как знал,
что среди провожающих в последний путь будет много оперативников. Обна-
родовать свою связь с Тарасовым он не хотел, правда скорее по привычке,
нежели по необходимости. Скрывать их тесное сотрудничество имело смысл,
пока Юрий Ефимович был жив, а теперь, после его смерти, эта тайна мало
кому была интересна.
Настроение у Платонова было мрачное, и на вызов начальника он отреа-
гировал мгновенно возникшим желанием послать его куда подальше. Полков-
ник Мукиенко работал в Управлении по борьбе с организованной преступ-
ностью всего около трех месяцев, своих подчиненных знал плохо, и общение
с ним удовольствия сыщикам не доставляло.
Полковник начал с места в карьер, как обычно, забывая поздороваться.
- Дмитрий Николаевич, вам что-нибудь говорит фамилия Сыпко?
- Так точно, товарищ полковник. Примерно восемь месяцев назад я полу-
чил написанное им письмо, в котором Сыпко вскрывал махинации на заводе в
Уральске-18, - не раздумывая, доложил Платонов. В вопросе он не видел
ничего опасного.
- Что вы сделали по проверке этого сигнала?
- Все, что нужно, товарищ полковник. - Платонов упорно избегал назы-
вать Мукиенко по имени-отчеству, боясь не совладать с собственным язы-
ком. Одно время он пробовал потренироваться, чтобы без запинки произно-
сить "Артур Эльдарович", но быстро оставил сие пустое занятие. Коварная
буква "р" каталась по языку и зубам в произвольно выбранном направлении,
упорно не желая становиться на положенное ей место.
- Следует ли ваши слова понимать так, что по материалам проведенной
вами проверки уже возбуждено уголовное дело?
- Нет, дело еще не возбуждено.
- Почему? В чем задержка?
Платонов удивленно посмотрел на начальника. Опытный работник, много
лет проработавший в системе МВД, мог бы и сам догадаться, в чем бывает
задержка, когда расследуешь дела о хищениях и злоупотреблениях. В дока-
зательствах. В этих делах всегда задержка из-за того, что очень трудно
собирать доказательства.
- Товарищ полковник, идет сбор информации, документирование преступ-
ной деятельности, выявляются связи. Вы же прекрасно знаете, как это неп-
росто.
- Знаю, Платонов, знаю. Но я знаю и другое. На протяжении восьми ме-
сяцев вы ничего не сделали по поступившему сигналу. Более того, вы умело
прикрывали махинации, творящиеся в Уральске-18. И даже взяли за это
взятку.
У Платонова перехватило дыхание. Вот, значит, в чем дело. Да-а, дав-
ненько судьба не баловала сюрпризами, расслабился, решил, что теперь уж
до пенсии спокойно доработает. АН нет, не вышло.
- Я не понял, товарищ полковник, о чем вы говорите.
- О том, Дмитрий Николаевич, что фирма "Артэкс" перевела на один бан-
ковский счет солидную сумму в валюте. И сразу же после этого самоликви-
дировалась. Знаете, на чей счет переведены деньги?
- Нет, не знаю. На чей?
- Точно не знаете? Подумайте, Дмитрий Николаевич, может быть, вам
лучше самому вспомнить, не дожидаясь, пока я уличу вас во лжи.
- Я не знаю, о чем вы говорите, товарищ полковник.
- Но о фирме "Артэкс" вы слышали?
- Разумеется. Через нее завод в Уральске-18 продавал списанные прибо-
ры, содержащие драгметаллы. Я вышел на эту фирму, проверяя заявление
Сыпко.
- Уже хорошо. А про фирму под названием "Натали" вы тоже слышали?
Платонов почувствовал, как пол стал уходить из-под ног. В фирме "На-
тали" работала его жена Валентина.
- Слышал, - ответил он, не пытаясь скрыть испуг и недоумение. Он и в
самом деле не понимал, о чем идет речь.
- В этой фирме, если я не ошибаюсь, работает ваша супруга, Платонова
Валентина Игоревна. Верно?
- Верно. Вы хотите сказать, что "Артэкс" перечислил деньги в фирму
моей жены, давая мне взятку?
- Да не хочу, а уже сказал. Вам дали взятку за то, чтобы вы перестали
крутить это дело в Уральске. А вы ее взяли. Более того, вы выполнили ряд
действий, этой взяткой оплаченных.
- Это неправда, товарищ полковник. Я не имел никаких дел с "Артэк-
сом". Я не брал от них денег и не делал ничего для них, я вам клянусь.
- Ну, Дмитрий Николаевич, это смешно, - вздохнул Мукиенко. - Вы мне
клянетесь. Да что мне ваши клятвы? Объективно обстоятельства складывают-
ся не в вашу пользу. У меня ведь есть все основания вызвать сейчас кон-
вой и отправить вас из этого кабинета в наручниках. Вы хоть понимаете
это? Вы должны представить мне доказательства вашей непричастности, ва-
шей невиновности, а вы мне, видите ли, клянетесь. Ну и что я должен де-
лать с вашими клятвами?
- Я готов ответить на любые вопросы, товарищ полковник. Как я могу
доказать вам, что не брал никаких денег у фирмы "Артэкс"? Ну как мне вам
это доказать?
- А очень просто. Принесите мне все документы, которые вам удалось
раздобыть за восемь месяцев работы. Я хочу видеть реальный результат ва-
ших трудов. Или вашего оплаченного безделья. Это уж как получится. И не
забудьте принести документы, которые вам привез из Уральска Агаев.
"Это уж хрен тебе, - зло подумал Дмитрий. - Славка Агаев привез с со-
бой две папки. В одной были материалы по списанным металлсодержащим при-
борам, в другой - по золотосодержащим отходам производства. Документы по
отходам я у него забрал и не собираюсь никому показывать даже под угро-
зой расстрела. А документы по приборам остались у Агаева. Сейчас он, на-
верное, уже прилетел в свой Уральск. Рейс у него был сегодня рано утром,
и погода вроде хорошая, задержек с вылетом быть не должно. Интересно,
откуда Мукиенко знает про мою встречу с Агаевым? Конечно, мы обменива-
лись телетайпограммами, никакого секрета из совместной работы не делали,
но полковник никогда не проявлял видимого интереса к моей работе по
Уральску".
- Я не брал у Агаева документы, я только их просмотрел и вернул ему.
- Вы, конечно, рассчитываете на то, что ваши слова никто не сможет
опровергнуть, - почему-то грустно произнес Мукиенко.
- Мои слова может подтвердить Агаев. Зачем же их опровергать?
- Прекратите, Платонов! - вдруг Мукиенко перешел на крик. - Вы прек-
расно знаете, что Агаев не подтвердит ваши слова.
- Почему? - Дмитрий по-прежнему не чувствовал ничего, кроме раздраже-
ния и усталости. Предощущение беды никак не могло прорваться сквозь тя-
желый, будто налитый свинцом, туман, окутавший его мозг. Ни разу в жизни
Платонов не переживал так остро и тяжело горечь утраты, хотя похоронил
многих, и родных, и друзей.
- Потому что Агаев найден убитым через час после того, как вас с ним
видели вместе. И не надо мне рассказывать, что вы этого не знали. Дмит-
рий Николаевич, я не люблю делать поспешные выводы, но и затягивать ре-
шение вопросов не в моих правилах. В вашем распоряжении десять минут.
Либо за эти десять минут вы представите мне доказательства того, что вы
не убивали Агаева и не брали за это деньги у фирмы "Артэкс", либо через
десять минут вас выведут отсюда в наручниках. Вы меня слышите, Платонов?
Платонов!..
Дмитрий привалился к стене и схватился рукой за левую сторону груди.
- Не может быть, - хрипло прошептал он. - Я вам не верю.
- Напрасно, Дмитрий Николаевич. И не надо мне тут изображать сердеч-
ный приступ. В вашем распоряжении десять минут.
- Конечно, конечно, - забормотал Платонов, стараясь пересилить разли-
вающуюся по левой стороне тела боль. - Я сейчас принесу вам все докумен-
ты, они у меня в сейфе. Я сейчас, сейчас...
Неловко повернувшись, он выскользнул из кабинета. Десять минут. Нем-
ного, если учесть размеры здания Министерства внутренних дел.
Он зашел к себе в кабинет и мысленно возблагодарил судьбу за то, что
его соседа по комнате в этот момент не было. Через полторы минуты, сунув
под язык таблетку валидола, он запер дверь и, стараясь не бежать, напра-
вился к лестнице. Лифтом он решил не пользоваться. Выскочив на улицу че-
рез бюро пропусков, он тут же нырнул в метро и быстро побежал по эскала-
тору вниз. Когда истекли отведенные ему для оправдания десять минут,
Платонов садился в поезд, идущий в сторону Конькова. Его светлые "жигу-
ли" так и остались стоять у здания министерства.
"Хорошо, что Мукиенко не знает про Тарасова, - думал Платонов, стоя в
углу качающегося вагона метро и тупо вглядываясь в мелькающую перед гла-
зами черноту. - Но я-то знаю. И я не могу закрыть на это глаза. Три дня
назад убит Юрий Ефимович, вчера - Славка. И этот денежный перевод. Круто
меня обложили. Но кто? Кто? Господи, как Славку-то жалко! Такой парень
хороший... Как же он не уберегся? У него ведь оружие было, я точно знаю,
сам видел, когда он куртку расстегнул. И Валентину сюда же приплели.
Когда они успели проверку-то устроить? Вчера, что ли? Дурак я, надо было
вчера домой ехать после работы, а не к Алене, тогда бы я уже вчера знал
про деньги от "Артэкса" и сегодня не выглядел бы так плохо в кабинете у
Мукиенко. И еще одно плохо: кто-то вычислил Тарасова".
Он вышел из метро на станции "Беляево", купил в кассе жетон для теле-
фона и позвонил жене.
- Валя, у меня неприятности, - сказал он сразу же, как только она
сняла трубку. Это означало, что разговор будет предельно сжатым, времени
мало, и нужно постараться свести к минимуму ахи и охи.
- Представь себе, у меня тоже, - сухо ответила Валентина, которая не
любила, когда Платонов не ночевал дома, даже если причина для этого была
более чем уважительная.
- Что случилось?
- Сегодня с утра приходили твои дружки из Управления по борьбе с ор-
ганизованной преступностью и обнаружили на наших счетах какие-то непо-
нятно откуда взявшиеся деньги. Всю душу вынули.
- Много денег?
- Двести пятьдесят.
- Чего? - не понял Платонов.
- Тысяч долларов, чего же еще, - сердито вздохнула Валентина. - Мо-
жет, ты знаешь, откуда они взялись?
- Знаю. Поэтому и ухожу в подполье. Валя, у меня цейтнот, давай я
скажу все коротко. Кто-то хочет меня прижать в углу, и крепко. Эти
деньги - один из способов свернуть мне шею, обвинить во взятке. Я исче-
заю. Если опросят, где я, честно отвечай, что я тебе позвонил и сказал,
что уезжаю срочно в командировку. Куда - не знаешь. Я очень торопился, а
ты не спросила. Или нет, давай так сделаем: ты сейчас включи автоответ-
чик, я тебе позвоню и все скажу как надо. Тогда к тебе вопросов не бу-
дет, мол, как же ты не спросила, что случилось, да куда я еду, да почему
такая спешка. Тебя вообще дома не было, когда я звонил. Ладно?
- Хорошо. Что еще?
- Давай договоримся о встрече. Принеси мне деньги. Как можно больше.
Я не представляю, сколько времени буду в бегах, поэтому возьми все, что
есть. Зубную щетку, пасту, мыло, полотенце, бритву, белье, носки и пару
сорочек. Возьми мой "дипломат" в шкафу, сложи все в него.
- Хорошо, я поняла. Когда и где?
- Переход с "Новокузнецкой" на "Третьяковскую", первая лестница. Вы-
ходи из дома через пятнадцать минут, будет семнадцать тридцать. Примерно
в пять-семь минут седьмого приедешь на "Новокузнецкую", постарайся не
опаздывать. Стой у первого вагона и смотри на часы. Как только загорится
"восемнадцать десять", начинай движение. Поднимаешься наверх по первой
лестнице, я буду идти во встречном потоке. Поняла?
- Поняла, Митя. Я все сделаю, ты не волнуйся. Сейчас я включу автоот-
ветчик, ровно в половине шестого выйду из дома, в десять минут седьмого
пойду на переход с "Новокузнецкой" на "Третьяковскую". Не бойся, я ниче-
го не перепутаю. Ну, все? Ты ничего не забыл?
- Я тебя люблю, - благодарно произнес Платонов.
- И я тебя люблю. До встречи.
Валентина повесила трубку. Он задумчиво постоял несколько секунд воз-
ле телефона-автомата, потом пошел к кассе и купил еще один жетон.
- Валюша, мне срочно нужно уехать в командировку, - торопливо загово-
рил он, услышав тонкий писк включившегося магнитофона в автоответчике. -
Может быть, я сумею заскочить домой, взять кое-что необходимое, но ско-
рее всего просто не успею. Когда вернусь - неизвестно. Времени в обрез,
поэтому машину оставил на Житной, возле министерства. Там она будет в
сохранности. Не волнуйся, я буду звонить. Целую тебя и Мышонка.
Он снова спустился в метро и поехал обратно в центр. Выйдя на станции
"Третьяковская", неторопливо пошел к эскалатору, считая про себя секун-
ды. Запомнил, на какой цифре подошел к лестнице и на какой - закончил
спуск на "Новокузнецкую". Потом, продолжая счет, прошел от лестницы до
первого вагона поезда с той стороны, откуда должна приехать Валентина.
Проделал весь путь в обратном направлении, проверяя отсчет. Кое-что
уточнил, взглянул на часы и подумал, что не нужно ему сидеть целых двад-
цать минут на платформе, глаза мозолить. Лучше проехать четыре остановки
в любую сторону и вернуться.
Через двадцать минут он с толпой пассажиров начал медленный спуск по
лестнице. Согласно висящему наверху знаку, лестница предназначалась
только для движения вниз, однако слева всегда протискивался тоненький
ручеек упрямых глупых пассажиров, которым лень было сделать еще три шага
до следующей лестницы, по которой люди шли вверх. Валентину он увидел
издалека. Она шла не поднимая головы, не озираясь, глядя под ноги, что
было вполне оправданно, ибо идти навстречу спускающемуся по лестнице
многоголовому и многоногому монстру в час пик было небезопасно. Платоно-
ву даже показалось, что он чувствует запах ее духов. "Я никогда не смогу
уйти от нее", - почему-то подумал он совершенно некстати. Поравнявшись с
женой, он чуть-чуть сдвинулся влево, задевая ее плечом и разжимая
пальцы. Тут же в ладонь удобно легла пластиковая, обтянутая натуральной
кожей ручка "дипломата". Он едва успел ласково провести пальцами по неж-
ной ладони женщины. Вот и все. Еще минуту, еще двадцать секунд назад он
был обыкновенным человеком, идущим на встречу с собственной женой. А
сейчас, взяв у нее портфель и позволив ей уйти, он превратился в бегле-
ца, скрывающегося от правосудия. Он - вне закона.
Дмитрий Платонов буквально спиной чувствовал, как удаляется от него
Валентина, и вместе с ней - нормальная законопослушная жизнь, легальная
и открытая, словно вместе с женой от него отодвигалась та граница, кото-
рая только что разделила ТОТ мир и ЭТОТ.
В машине было тепло и душно. Андрей Чернышев, оперативник из област-
ного управления внутренних дел, приехал на Петровку за Настей Каменской
прямо с бензозаправки, и в салоне все еще витал весьма ощутимый запах
бензина.
- Я открою окно, - полувопросительно сказала Настя, берясь за ручку.
- Смотри, чтобы тебе не надуло, - откликнулся Чернышев, которого мо-
ментально прохватывало даже на малюсеньком сквозняке.
- Да черт с ним, пусть надует, - беззаботно откликнулась Настя. -
Иначе я в обморок свалюсь, я же духоту не переношу.
- Интересно, а как же ты летом на юг ездишь?
- Никак, - пожала она плечами.
- Как это - никак?
- А я не езжу летом на юг.
- А когда ездишь? Осенью, в бархатный сезон?
- Не-а. Я вообще никуда не езжу. Во время отпуска сижу дома, деньги
зарабатываю переводами.
- А дача?
- Да Бог с тобой, - она испуганно всплеснула руками. - В нашей семье
сроду дачи не было.
- Интересно, почему? Сейчас мало людей найдется, у которых дачи нет
или участка садового. В основном у всех есть какой-никакой сад-огород.
- Трудно сказать, Андрюша. Сколько я себя помню, этот вопрос даже и
не поднимался. Мама много работала, в выходные тоже все время что-то пи-
сала, на компьютере работала. Какая ей дача? Папа в уголовном розыске
трубил, ему бы на сон пять часов в неделю урвать - уже радость. Ну и я с
детства к природе не приучена, выросла городским ребенком, у меня и тяги
такой нет, чтобы в лес выехать или там на полянку какуюнибудь. Стыдно
признаться, но меня это раздражает. Обязательно что-то колется, что-то
кусается, воды горячей нет, мягкого дивана нет, телефона нет. Ну и так
далее.
- Хорошо, что ты в городском управлении работаешь, а не в областном,
как я, - философски заметил Андрей. - А то как преступление - так приро-
да. Даже если оно совершено в доме, так до него пока доедешь - в машине
укачает. И опять же, ехать через ту самую природу, которую ты не любишь.
- Не передергивай, я не сказала, что не люблю, я сказала, что я к ней
равнодушна.
Некоторое время они ехали молча, не произнося ни слова.
- Андрюша, не тяни, - наконец сказала Настя. - Выкладывай.
- Да нечего особенно рассказывать, - вздохнул Чернышев. - Опять та же
самая история. Выстрел в затылок, револьвер девятимиллиметровый. Труп в
лесополосе, недалеко от дороги. Молодой мужик. Я надеялся, что ты до че-
го-нибудь додумалась.
- А связи?
- Ничего. Никаких связей с другими потерпевшими. По крайней мере, на
первый взгляд. Конечно, там еще копать и копать. Я уже, честно приз-
наться, стал понедельников бояться. Как приду на работу - так убийство.
Их по выходным дням отстреливают, что ли?
- Похоже. Получается одно из двух: либо потерпевшие люди, до которых
добраться можно только в выходные дни, потому что по будним дням они
всегда на людях или под охраной, либо преступник у нас такой специфичес-
кий. Сумасшедший, например. Или тоже занят полную рабочую неделю. Как ты
на это смотришь?
- Я подумаю, - отозвался Чернышев. - Из четырех погибших один - сту-
дент, один - коммерсант, двое нигде постоянно не работают. Может быть,
дело действительно в их образе жизни. Но где они могли пересечься? Поче-
му их убивает один и тот же человек?
- Стоп, стоп, Андрюша, не один и тот же человек, а из одного и того
же оружия. Ну и, если угодно, одним и тем же способом. Но в том, что
убийца тот же самый, мы не можем быть уверены.
- Да ладно тебе. Судя по заключению экспертов, во всех четырех случа-
ях выстрел произведен с расстояния 22-24 метра человеком, имеющим рост
примерно 168 сантиметров. Если убийцы разные, то их что, по-твоему, по
росту подбирали? Тебе не кажется, что это маловероятно?
- Я не знаю такого слова, - пожала плечами Настя.
- То есть?
- Мы в своей работе не должны заниматься оценкой вероятности. Это од-
на из самых больших наших ошибок. Мы должны предусмотреть все, понима-
ешь, все без исключения. У большинства из нас мышление организовано неп-
равильно.
- Интересно ты рассуждаешь. А как же правильно?
- А правильно - это как у компьютера. Ты когда-нибудь играл с
компьютером в преферанс?
- Приходилось, - хмыкнул Андрей.
- Тогда ты должен помнить, что, если на одних руках, к примеру, се-
мерка, десятка и туз, машина очень долго думает, какую карту снести. Че-
ловек просто помнит, что семерка меньше, туз - больше, и бросает карту
не задумываясь, а машина, прежде чем сделать ход, каждый раз просчитыва-
ет расстояние от семерки до десятки и дальше до туза, и только после
этого делает ход. Она не может запомнить, что семерка всегда меньше де-
сятки, она эту истину открывает каждый раз заново. Кстати, я это всегда
учитываю, когда играю. По тому, сколько времени машина думает, можно
примерно определить, какие карты на руках у противника. Если сброс карты
идет сразу, значит она в данной масти либо вообще единственная, либо там
лежат две подряд, например, семерка с восьмеркой или дама с королем. Ес-
ли долго думает, значит, либо карт много, либо между ними расстояние
большое. Так и мы с тобой: в каждом преступлении мы должны все истины
открывать заново, а не оценивать степень вероятности каждой из них. Дру-
гое дело, что планировать работу мы начинаем с проверки наиболее вероят-
ных версий, но держать в голове мы должны все, даже самые невероятные.
К Настиному дому они подъехали около десяти вечера.
- Может, на завтра перенесем? - осторожно предложил Чернышев. - Позд-
но уже, неудобно.
- Почему неудобно? - удивилась она. - Нормально. Пошли, не выдумывай.
Войдя в квартиру, Настя первым делом кинулась на кухню ставить чайник
на огонь. Ей никак не удавалось нормально работать без чашки крепкого
кофе.
- Извини, у меня еды никакой нет, могу предложить только бутерброд с
сыром. Будешь?
- Буду. Аська, скорей бы ты уже замуж вышла, что ли. У тебя холо-
дильник - как у старого холостяка.
- Думаешь, я после свадьбы готовить начну? - засмеялась она. - Не
обольщайся. Мне скоро тридцать пять, меня уже не переделать.
- Как же ты своего Чистякова кормить собираешься?
- А он сам себя прокормит. И меня заодно.
Она включила компьютер и разложила перед собой записи, которые Черны-
шев сделал, работая по четырем убийствам.
- Начнем с места преступления. Говори точные координаты.
На мониторе появилась карта Московской области, на которую Настя ак-
куратно нанесла четыре точки, обозначающие места, где были найдены четы-
ре трупа с огнестрельными ранениями в затылок. Все точки находились на
разном расстоянии от центра Москвы, самая ближняя - в сорока километрах,
самая дальняя - в ста десяти.
- Пока ничего не видно, - задумчиво прокомментировала она. -
Единственное, что можно сказать: все эти точки находятся примерно в оди-
наковом удалении от Хорошевского района. Об этом имеет смысл подумать,
если" исходить из того, что все дело в преступнике. Может быть, он живет
где-то в этом районе. Знаешь, люди очень подвержены привычкам. Если че-
ловек выбирает из двух-трех маршрутов в первый раз какой-то один и на
этом маршруте с ним не происходит ничего плохого, в девяти случаях из
десяти он остальные маршруты и пробовать не станет. Убийца в первый раз
завез свою жертву на расстояние примерно в семьдесят километров. Убедив-
шись, что все прошло благополучно и его в течение недели не поймали, он
автоматически начинает считать семьдесят километров оптимальным безопас-
ным расстоянием. Ближе - рискованно, дальше - нет необходимости. Ведь
такое может быть?
- Может, - согласился Андрей. - Только не очень похоже, что убийца
специально увозил будущую жертву за семьдесят километров от города.
Родственники погибших в трех случаях из четырех знают, куда и зачем еха-
ли эти люди. Студент - на дачу к родителям, коммерсант - на завод, вы-
пускающий телевизоры, это в Талдомском районе, из двоих неработающих
один ехал к друзьям.
- А четвертый?
- Вот четвертый совершенно непонятно зачем отправился за город. Те,
кто его знают, говорят, что никогда не слышали от него ни о каких знако-
мых, живущих в районе Истры. Чего он туда потащился? На свою голову...
Настя стала быстро записывать в компьютер информацию о четырех
убийствах. Некоторое время в комнате стояла тишина, нарушаемая только
мягким пощелкиванием клавиш и звонкими сигналами, которые издавала маши-
на, когда набиралось незнакомое ей слово.
- Попробуй поискать в Хорошевском районе какого-нибудь сумасшедшего,
- посоветовала Настя. - Планомерный отстрел молодых мужчин сильно смахи-
вает на нарушения психики. Ведь у нас все потерпевшие - молодые, верно?
- Верно, от девятнадцати до двадцати пяти.
- И все - по выходным дням?
- Все.
- Черт знает что... - устало вздохнула она. - Ну, будем пробовать.
- Аська, сегодня уже четверг. А вдруг в понедельник опять? Я с ума
сойду, ей-Богу. На тебя вся надежда.
- Не надо взваливать на меня ответственность, Андрюша. Ты сам прек-
расно знаешь, что больная психика ведет к случайному отбору жертв, а при
случайном отборе преступления никогда сразу не раскрываются. Приготовься
к тому, что тебе придется пережить еще не одно убийство, пока ты этого
психа поймаешь. Если вообще поймаешь.
- Да тьфу на тебя! - взвился Чернышев. - Что ты такое говоришь?! Я и
так сон потерял.
- Что ж делать, миленький, - Настя сочувственно погладила его по пле-
чу. - Работа такая. Розы бывают раз в десять лет, зато дерьма - навалом
и каждый день.
Проводив Чернышева, Настя быстро скинула джинсы и свитер и залезла
под горячий душ. У нее были не очень хорошие сосуды и от этого всегда
мерзли руки и ноги. Она не могла заснуть, не согревшись предварительно в
горячей воде.
Стоя в ванной и прислушиваясь к тому, как упругие струи воды шуршат,
попадая на пластик купальной шапочки, она приводила в порядок полученную
за день информацию. Слова Юры Короткова, произнесенные им в понедельник,
оказались пророческими. Убийство в Совинцентре, похоже, доставит им не-
мало головной боли. Мало того, вчера совершено убийство работника мили-
ции, приехавшего из Уральска-18, Вячеслава Агаева. Все бы ничего, да бе-
да в том, что Агаев обслуживал предприятия, входящие в систему Минис-
терства среднего машиностроения. Того самого министерства, в котором так
долго работал Юрий Ефимович Тарасов. И такое милое сочетание Анастасии
Каменской почему-то совершенно не нравилось.