Маринина А. Б.
Настя Каменская
Шестерки умирают первыми

<<< Назад | Содержание | Далее >>>

Глава четвертая

Когда полковника Мукиенко вызвал к себе генерал, Артур Эльдарович
приготовился к худшему. В том, что Платонов провел его, как мальчишку, и
смылся в неизвестном направлении, полковник винил только себя, поэтому,
идя по покрытому мягкой ковровой дорожкой коридору к кабинету генерала
Заточного, даже не пытался придумать оправдания своей оплошности, а
просто мужественно нес повинную голову.
Генерала он знал давно, но близко знаком с ним не был, поэтому на
дружеское снисхождение особо не рассчитывал. Однако была у Мукиенко одна
слабость, маленькая совсем, незначительная слабость, но на слабости этой
его легко можно было взять, что называется, голыми руками. Артур Эльда-
рович не переносил, когда на него повышают голос. Он сразу терялся,
краснел, подмышки и ладони мгновенно делались влажными и вообще он начи-
нал чувствовать себя плохо, не мог легко и быстро найти ответ и от соз-
нания своей беспомощности и уязвимости делался агрессивным. Полковник
мог достойно вынести любой, самый неприятный разговор и сгладить любой
конфликт, но только лишь в том случае, когда собеседник его бывал вежлив
и сдержан. К сожалению, случалось такое нечасто.
Но на этот раз Артуру Эльдаровичу повезло. Генерал Заточный пришел в
министерский кабинет из сыскарей-экономистов, имел большой опыт общения
с внешне приличными работниками хозяйственно-производственной сферы, ди-
ректорами, ревизорами, главбухами, иными словами - людьми, которых глот-
кой и нахрапом не возьмешь, с ними можно было разговаривать только ти-
хонько, интеллигентно, с мягким юморком, едва заметными легкими толчками
подбивая их к случайным проговоркам и завуалированным признаниям. Когда
он был еще капитаном и старшим опером в районном управлении, один остряк
скаламбурил: "Чем тише Заточный разговаривает, тем ближе перспектива за-
точения в камеру".
Было у генерала еще одно "секретное" оружие. Знали о нем все, кто был
с ним знаком, но уберечься почти никому не удавалось. Иван Алексеевич
Заточный умел улыбаться. Да не абы как, дежурно раздвигая губы, когда
глаза остаются пустыми и равнодушными, а искренне, радостно, сверкая бе-
зупречно ровными зубами. Его желтые тигриные глаза в такую минуту, каза-
лось, излучали свет, как два маленьких солнышка, обогревая собеседника
неожиданным ласковым теплом, а лицо выражало такую приязнь и добродушие,
что устоять было невозможно. Не счесть людей, попавшихся на эту знамени-
тую улыбку и забывших в самый ответственный момент об осторожности и о
том, каким опасным и непредсказуемым может быть Заточный.
- Заходи, Артур, - приветливо произнес генерал, выходя из-за стола и
шагая навстречу Мукиенко с протянутой рукой.
Полковник ответил на крепкое рукопожатие и настороженно взглянул на
начальника. "Уж лучше сразу, чем тянуть", - решил полковник и спросил:
- Бить будете?
- Сначала разберусь, - улыбнулся Заточный. - Присаживайся. Я люблю
новости из первых рук принимать, а не подержанные, как на барахолке.
Когда вещь через десятки рук пройдет, разве поймешь, как она выглядела,
когда ее на фабрике сделали?
- С самого начала рассказывать?
- С самого что ни на есть, - подтвердил Иван Алексеевич.
- На прошлой неделе поступил сигнал от сотрудника финансово-планового
отдела одного из заводов, расположенных в Уральске-18, - начал Мукиенко,
стараясь излагать последовательно, чтобы генералу было понятно, но не
слишком подробно, чтобы не затягивать. - Фамилия этого человека Сыпко.
Он восемь месяцев назад обращался в инстанции по поводу нарушений, свя-
занных со списанием электронной и иной техники, содержащей драгметаллы.
Проверка была поручена подполковнику Платонову. Сейчас Сыпко снова обра-
тился к нам в связи с тем, что по его сигналу ничего не предпринимается,
нарушения не вскрываются и виновные не наказаны. В Уральске по поручению
Платонова этим заводом должен был заниматься капитан Агаев. Два дня на-
зад Агаев прибыл в Москву по вызову Платонова, имея при себе документы
по этим приборам. Позавчера, в среду, Агаев встречался с Платоновым. В
тот же день вечером Агаев был убит. Документов на приборы при нем не об-
наружено, зато нашлись две любопытные бумажки. Одна - телетайпограмма,
которой Платонов вызвал его в Москву. Вторая - полоска бумаги с реквизи-
тами банковского счета и датой. Проверка показала, что это счет фирмы
"Натали", на который в указанный день была переведена сумма в двести
пятьдесят тысяч долларов. Деньги пришли со счета фирмы "Артэкс", которая
в прошлом месяце заявила о своей ликвидации. Фокус состоит в том, что
"Артэкс" проходит по материалам Платонова как фирма, через которую в на-
рушение всех правил реализовывались подлежащие списанию приборы с
уральского завода. А в фирме "Натали" работает жена Платонова. Когда я
попросил Платонова представить мне все материалы по заводу в Уральске,
он вышел якобы к себе за документами и исчез. Вот, собственно, и все.
Мукиенко перевел дыхание и приготовился к разносу.
- Да нет, Артур, не все, - вздохнул Заточный. - Далеко не все. Ты по-
дозреваешь, что деньги, которые "Артэкс" отстегнул фирме "Натали", - это
взятка самому Платонову. Так?
- Ну, в общем, - замялся полковник. - Примерно так.
- И за что же, по-твоему, ему дали эту взятку?
- За то, чтобы он замарафетил улики и смазал дело о злоупотреблениях.
Недаром же за восемь месяцев дело с мертвой точки не сдвинулось.
- А ты уверен, что оно не сдвинулось?
- У меня нет доказательств обратного, - возразил Мукиенко. - Платонов
мог бы представить мне все документы, я дал ему такую возможность. А он
вместо этого сбежал. Как я должен это понимать?
- Ну, каждый понимает в меру своей испорченности, - усмехнулся гене-
рал. - Этой истине нас еще в детстве учили. Ты его и в убийстве небось
обвинил? Да ладно, не стесняйся, говори. Ведь обвинил?
- Впрямую - нет. Я только сказал, что через полчаса после того, как
его видели вместе с Агаевым, капитана нашли мертвым.
- А он что?
- Ничего. За сердце схватился.
- Понятно. Значит, так, Артур, попали мы с тобой в нехорошую историю.
Давай думать, как выбираться будем. Ты, вот лично ты, не как большой на-
чальник, а как человек, ты веришь в то, что Платонов виновен во взяточ-
ничестве и убийстве?
- Нет, товарищ генерал. Не верю, - твердо ответил Мукиенко.
- И я не верю. Так на хрена ж ты его пугал своими обвинениями?
Мукиенко стало заметно легче. Он даже сумел улыбнуться, уж очень
детским показался ему вопрос генерала.
- Хотел добиться, чтобы он мне материалы показал. Вы же сами знаете,
Иван Алексеевич, ни один порядочный опер свои материалы никому зазря не
покажет. Единственный способ в них заглянуть - припугнуть как следует.
- И зачем тебе занадобилось в них смотреть, в материалы эти? Чего ты
там увидеть хотел?
- Я, товарищ генерал, хотел убедиться, что Платонов действительно ра-
ботал по уральскому заводу, а не валял восемь месяцев дурака.
- Зачем, Артур? - с тоской спросил Заточный. - Зачем тебе в этом
убеждаться? Откуда у тебя сомнения-то появились? Какой-то малахольный
Сыпко написал кляузу, и ты уже готов поставить под сомнение честность
своего подчиненного? Артур, дорогой, нельзя так, пойми. Мы все по лезвию
ножа ходим. Ты посмотри вокруг, посмотри, как мало нас осталось. Ведь за
что работаем, за что задницу-то рвем? Не за деньги, не за регалии, за
идею да за честь мундира. И то не все. Деньгами нашими, которые мы за
свою работу получаем, только подтереться и можно, больше они ни на что
не годятся. Среди нас троечников уже не осталось, это тебе не прежние
времена. Все троечники и "хорошисты" давно в коммерцию пристроились. Ос-
тались только сумасшедшие идеалисты и сволочи. Первых, заметь себе, нам-
ного меньше, чем вторых. Поэтому каждый раз, когда в тебе червячок заше-
велится, думай в первую очередь о том, что если человек из первой кате-
гории - ты его смертельно обидишь и потеряешь как сотрудника и соратни-
ка, а если он из второй категории - ты его просто-напросто спугнешь
своими прямыми вопросами и обвинениями. И так нехорошо, и эдак неладно.
Ты Платонова своего совсем не знаешь, работаешь всего три месяца, где уж
тебе определить с первого взгляда, к какой он категории относится. Не
надо было сразу в бой кидаться, пришел бы ко мне, посоветовался, мы бы
вместе чегонибудь сообразили. А ты...
Он горестно махнул рукой. Говорил генерал Заточный совсем тихо, еле
слышно, и от этого казалось, что он не сердится, а сокрушается и вот-вот
заплачет. Мукиенко даже на какое-то мгновение стало неловко, мол, как же
так, расстроил человека, чуть не до слез довел. Но в следующее мгновение
он спохватился, сообразив, что генерал просто использует очередное "сек-
ретное" оружие, о котором тоже знали все и все равно попадались. И он,
Мукиенко, чуть не попался.
- Кто ведет дело об убийстве Агаева? - спросил генерал.
- Петровка забрала. Но поскольку Агаев не москвич, наверное, создадут
группу, кого-нибудь из главка привлекут. Тем более что там фигурирует
наш Платонов.
- Я вот что думаю, Артур, - по-прежнему тихо продолжал Заточный. -
Если Платонов действительно продался, это, конечно, плохо, это мы с то-
бой проморгали, но знать об этом всем окружающим совершенно необяза-
тельно. Тяжелые болячки надо пересиживать в карантине. Согласен?
Мукиенко молча кивнул, еще не понимая, куда ведет генерал.
- Если же твой Дмитрий чист, то надо костьми лечь, но помочь ему оп-
равдаться. Не надеяться, что это сделают добрые дяди с Петровки, а при-
ложить к этому максимум усилий. Поэтому нужно сделать так, чтобы в груп-
пе по расследованию убийства Агаева работал человек, которому мы с тобой
можем абсолютно доверять. Этот человек должен, во-первых, быть настоящим
профессионалом, чтобы суметь объективно разобраться в этой поганой исто-
рии, и, во-вторых, не желать Платонову зла, не иметь на него зуб. Есть у
тебя такой человек на примете?
- Нет, Иван Алексеевич. Вы сами сказали, я здесь недавно, людей плохо
знаю.
- Тогда я сам выберу. В соседнем главке есть подполковник Русанов. Я
знаю, что они с Платоновым очень дружны, причем знают друг друга много
лет. Если у тебя нет на примете никого лучше, я буду добиваться, чтобы с
Петровкой сотрудничал именно он. Он крепкий сыщик, умница. Если Платоно-
ва можно спасти, он это сделает. Ну а уж если нельзя...
Заточный снова тихонько вздохнул, потер рукой лоб и посмотрел на Му-
киенко так, словно тот был его задушевным другом и сейчас он, генерал
Заточный, собирается поделиться с ним самым сокровенным.
- Если нет, то можно надеяться, что грязь, которую он накопает, не
полетит во все стороны радужными брызгами. Русанов умеет держать язык за
зубами, много раз проверено. Ему сказать - все равно что в могилу. На
него можно положиться. Ну как, Артур? Принимается?
- Конечно, Иван Алексеевич. Спасибо вам, - благодарно произнес пол-
ковник. - Я знаю, я виноват, признаю.
- Перестань, - поморщился Заточный. - Ошибки исправлять надо, от
битья себя в грудь еще никому легче не стало. Не казнись, Артур, Плато-
нов твой сам сглупил, если не виноват, так нечего было сбегать. Он тебе
как-нибудь объяснил происхождение денег на счету фирмы своей жены?
- Он сказал, что ничего об этом не знает.
- Совсем ничего?
- Совсем. В первый раз слышит.
- Вот это уже плохо. Ладно, Артур, будем прорываться. В розыск Плато-
нова объявили?
- Так точно. Сегодня утром видел ориентировку.
- Шустрые! - недобро усмехнулся генерал. - Конечно, в кармане убитого
телетайпограмма лежит от какого-то Платонова из МВД с вызовом в Москву,
а сам Платонов неизвестно где. Немудрено, что его первого подозревают.
Дерьмо! Жена-то его что говорит?
- Говорит, что пришла вчера с работы, а на автоответчике запись, мол,
срочно уезжаю в командировку, когда вернусь - не знаю, буду звонить.
- Явочные и конспиративные квартиры Платонова проверили?
- Пусто. Засады оставили.
- Любовница есть?
- Есть, тоже проверили. Она ничего не знает. Он и машину свою возле
министерства оставил.
- Да? Значит, не дурак, - устало констатировал Заточный. - Ну что ж,
будем надеяться на Русанова. Пусть уж лучше он его покрывает, все равно
сыщики с Петровки улик нароют выше крыши, но уж если Платонов не вино-
ват, Русанов его вытащит. В этом я уверен.
Генералу Заточному понадобилось всего два с половиной часа, чтобы в
состав следственно-оперативной группы, созданной для раскрытия и рассле-
дования убийства капитана Вячеслава Агаева, был включен старший оперу-
полномоченный Главного управления по борьбе с экономическими преступле-
ниями подполковник Сергей Русанов.
Юрий Ефимович Тарасов разваливался на кусочки, и Насте никак не уда-
валось собрать из этих кусочков единый цельный образ. Портрет погибшего
ускользал от нее, никак не желая принять хоть какую-то определенную фор-
му. Насте все время мешали две вещи: откровенная невоспитанность и бес-
церемонность Тарасова и наличие в его квартире трех восточноевропейских
овчарок. И то и другое было доказано и не являлось плодом чьего-то вооб-
ражения, поэтому фактами этими пренебрегать было нельзя. В то же время
все остальные черты личности Юрия Ефимовича должны были улечься в прост-
ранство между этими двумя вешками. А они почему-то не укладывались.
Зачем человеку, живущему не в собственном загородном доме, а в го-
родской квартире, три крупные служебные собаки? Для продажи щенков? У
Тарасова все трое - мальчики, кобели. Для охраны? Достаточно одной, за-
чем же три собаки?
Возможно, он замешан в каких-то очень и очень серьезных делах, жизнь
его подвергалась риску постоянно. Тогда понятно, почему у него больше
чем одна собака. Пока гуляешь с собакой, твоя квартира остается незащи-
щенной, и, вернувшись с прогулки, всегда есть риск нарваться либо на
гостей, либо на взрыв. С собаками можно гулять по очереди, тогда кварти-
ра всегда будет под надежной охраной. Ну, хорошо, объяснение для двух
овчарок она нашла. Но три?! Куда ему три-то?
Возможно, он сумасшедший собачник. Возможно, он помешан на овчарках.
В конце концов, у каждого человека в голове живет свой таракан. Но тогда
непонятно, откуда такое патологическое стремление к чистоте и порядку.
Иметь в городской квартире трех огромных линяющих собак, таскающих на
лапах грязь с улицы, постоянно готовить им еду, лавировать между тремя
подстилками и шестью большими мисками (три для еды, три - для питья) -
это значит жить в постоянном беспорядке. Убежденный принципиальный чис-
тюля никогда не заведет в квартире трех больших собак. Юрий Ефимович Та-
расов - владелец трех овчарок никак не совмещался с Тарасовым, носящимся
по протокольному отделу с тряпкой и чистящим порошком. Человек, кидаю-
щийся ко всем подряд с дурацкими непрошеными советами, болтающий целый
день не закрывая рта, плохо соединяется с представлением о человеке, жи-
вущем в постоянной опасности и содержащем для своей охраны трех злобных
сторожевых собак. Все время что-то не сходится. Как ни вертела Анастасия
Каменская факты, как ни крутила, но все время что-то было не так.
Игорь Лесников занимался проработкой вопроса о том, могут ли посто-
ронние проходить в здание Совинцентра. Результаты его трудов тоже были
малоутешительными: по правилам человек, не работающий в Совинцентре и не
живущий в одной из трех гостиниц, мог пройти в здание только при наличии
пропуска, заказанного специально для него. Но правило это практически не
соблюдалось. Любой сотрудник Совинцентра мог, предъявив собственный про-
пуск, кивнуть на своего спутника и с магическими словами "Это со мной"
провести в здание кого угодно. Более того, существовало несколько некон-
тролируемых или плохо контролируемых входов, в частности, через гараж.
Одним словом, ограничить поиски убийцы только зданием Совинцентра никак
не удавалось. Через бюро пропусков убийца пройти не мог, так как бюро
открывается только в половине десятого, а убийство Тарасова совершено в
промежутке от восьми тридцати до восьми сорока пяти. Он мог пройти по
собственному пропуску, если работал здесь же, или с кем-то из сотрудни-
ков, или через неконтролируемый вход. Ох, велика ты, Россия-матушка, и
народу на земле твоей живет много. А тот, кто убил Юрия Ефимовича, может
быть, и вовсе чужестранец, их в гостиницах-то почитай три тысячи человек
проживает.
Настя положила перед собой длинный послужной список Тарасова. Она уже
видела его и успела обратить внимание на то, что в свое время Юрий Ефи-
мович работал главным инженером на приборостроительном заводе в
Уральске-18, откуда и приехал в Москву погибший следом за ним капитан
Агаев. Что из этого следует, было пока неясно. Тарасов работал в
Уральске несколько лет назад, Агаев в то время еще учился в школе мили-
ции в Караганде, так что они скорее всего и знакомы-то не были. Конечно,
это надо обязательно проверять, но даже если окажется, что они были зна-
комы, легче вряд ли станет. Потому что с убийством Агаева ясности еще
меньше.
Судя по телетайпограмме, найденной в кармане у Агаева, он приехал в
Москву по вызову некоего Дмитрия Платонова, сотрудника Главного управле-
ния по борьбе с организованной преступностью. Агаев встречался с Плато-
новым, это видели по меньшей мере человек десять, работающих в МВД. По
введенным недавно правилам войти в здание министерства можно было только
в том случае, если ты являешься счастливым обладателем "министерского"
удостоверения либо у тебя есть специальный вкладыш, разрешающий прохо-
дить в святая святых борьбы с российской преступностью. У капитана Агае-
ва такого вкладыша, естественно, не было. Он позвонил по внутреннему те-
лефону, висящему рядом с постом, и терпеливо ждал, пока к нему спустится
Платонов. Сержант-постовой Агаева запомнил, он видел и подошедшего к не-
му Платонова. Нашлись сотрудники, которые видели обоих садящимися в ма-
шину Платонова. Было это в среду, примерно в девятнадцать часов пятьде-
сят минут. А в половине девятого Вячеслава Агаева нашли жильцы дома на
улице Володарского, в Таганском районе. Капитан лежал в подъезде одного
из старых, запущенных, давно не ремонтировавшихся домов. Смерть наступи-
ла от проникающего ранения, нанесенного длинным узким предметом прямо в
сердце. А Платонов куда-то исчез. Что ж, выходит, надо подозревать Пла-
тонова.
Настины размышления были прерваны появлением Игоря Лесникова. Игорь,
всегда строгий, редко улыбающийся, очень серьезный и обязательный и при
этом невероятно красивый, был предметом воздыхании многих женских сердец
на Петровке, но вел себя безупречно, ни с кем не заигрывал и надежд не
подавал. Сегодня он был хмурым и каким-то обиженным.
- Ася, ты знаешь Русанова из ГУЭПа?
- Фамилию слышала, но сталкиваться не приходилось. А что?
- И что ты слышала про него?
- Что хороший сыщик, толковый. Он в свое время здесь же, на Петровке,
работал, его у нас, наверное, многие помнят. Зачем он тебе?
- А ты знаешь, что этот хороший толковый Русанов - ближайший
друг-приятель сбежавшего Платонова?
- Да ну?! Лихо. Надо придумать что-нибудь интересное...
- Не усердствуй зря, - перебил ее Лесников. - Он включен в состав на-
шей группы как представитель министерства. Как ты думаешь, нам с тобой
это чем-нибудь угрожает?
- Да практически ничем, кроме головной боли, - поморщилась Настя. -
На каждое наше слово он будет нос воротить и цедить сквозь зубы: "Что вы
мне тут рассказываете! Я Платонова лучше вас знаю, я вам точно говорю,
что было так-то и так-то", короче говоря, будет друга своего покрывать.
В министерстве тоже не дураки сидят, им скандал с сотрудником-убийцей ни
к чему. Зачем копья ломать в попытках воздействовать на строптивую Пет-
ровку, когда можно просто подсунуть в нашу группу человека, который га-
рантированно уведет нас в сторону от убийцы, ежели таковой окажется Пла-
тоновым. Да он своим авторитетом давнего друга, знающего всю подноготную
Платонова, развалит любую нашу версию, которая министерству не понравит-
ся. Вот и весь сказ. Мы с тобой должны быть к этому готовы и не попа-
даться на удочку, вот и все. Короткову, конечно, трудновато придется, он
у нас юноша вспыльчивый, а мы с тобой люди тихие, сдержанные, так что
выкрутасы этого Русанова нас не особо из колеи выбьют. Ты с ним уже ви-
делся?
- Не довелось, - усмехнулся Лесников. - Он по телефону звонил, предс-
тавился, договорились, что он приедет часам к четырем. Хочешь попри-
сутствовать?
- Не-а, - Настя тряхнула головой. - Зачем он мне? Ты уж сам, Игорек,
ладно?
- Почему?
- Потому что это нецелесообразно, - пояснила Настя. - Если мы с тобой
ждем от него подвоха и недобросовестности, то должны вооружаться зара-
нее. Ты сейчас с ним познакомишься, посмотришь, что это за птица, как
настроен. Какой тон, какой стиль общения с ним выбирать - пока неизвест-
но, не исключено, что тот вариант, который выберешь ты, окажется ошибоч-
ным. Тогда я соответственно подстроюсь и войду в дело. А если мы оба
сейчас перед ним появимся и оба поведем себя неправильно, то потом об-
ратно хода уже не будет. Согласен?
Игорь не успел ответить, потому что дверь резко распахнулась и на по-
роге кабинета возник полковник Гордеев. Следом за ним вошел стройный,
среднего роста человек с тонким интеллигентным лицом и очками в дорогой
металлической оправе. Стекла очков были светлыми, не тонированными, и
это почему-то сразу понравилось Насте.
- Знакомьтесь, - сухо произнес Гордеев. - Капитан Лесников, Игорь Ва-
лентинович. Майор Каменская, Анастасия Павловна. А это подполковник Ру-
санов, Сергей Георгиевич, из Главного управления по борьбе с экономичес-
кими преступлениями. Прошу любить и жаловать.
С этими словами Колобок-Гордеев круто развернулся и вышел в коридор.
На мгновение в комнате повисло неловкое молчание.
- Прошу извинить, я приехал немного раньше, - виновато произнес Руса-
нов. - Вы заняты? Мне подождать?
Настя смотрела куда-то в потолок, стараясь не встречаться глазами ни
с гостем, ни с Игорем. Надо же, как неудачно вышло! Интересно, услышал
Русанов конец их разговора или нет?
- Нет, мы как раз вас ждали, - без улыбки сказал Лесников. - Пойдемте
в мой кабинет.
Игорь увел Русанова, а Настя осталась у себя, продолжая копаться в
бумажках и с интересом ожидая, как пройдет первая встреча Игоря с сот-
рудником министерства. По привычке она сразу начала анализ с деления на
две части: то, что она видела, соответствовало действительности или было
притворством, ширмой, ложью. Единственная реплика Русанова, произнесен-
ная виноватым голосом, могла свидетельствовать о робости и застенчивос-
ти, может быть, об излишней деликатности. Сам факт того, что работник
министерства приехал на Петровку к рядовым сыщикам не просто не опоздав,
а даже раньше назначенного времени, свидетельствовал о многом. Но если
это был хорошо продуманный спектакль, то, пожалуй, опасения ее были не
напрасны. Министерство глазами и ушами Русанова будет наблюдать за ходом
раскрытия убийства, и если ход этот министерству не понравится, то его
будут стараться изменить руками того же Русанова. Или начнут мешать опе-
ративникам с Петровки, или вообще заберут дело себе - и концы в воду.
Кого теперь нераскрытым убийством удивишь? Одним меньше, одним больше...
- Давай на "ты", - сразу предложил Русанов, - так проще.
Они с Игорем сидели в кабинете, который тот занимал вместе с другим
сотрудником, в данный момент, к счастью, отсутствовавшим.
- Я сейчас расскажу тебе о Димке Платонове все, что знаю. Понимаешь,
я уверен, что он не совершал убийства, но я знаю его столько лет, что
мне и ошибиться недолго. На давнего друга смотришь совсем другими глаза-
ми, согласен?
Игорь молча кивнул. Русанов ему понравился сразу, но природная осто-
рожность заставляла искать в его словах второе дно.
- Сколько я знаю Димку, он всегда был честным, - начал Сергей. - Он
мог делать глупости, он бывал неосмотрительным, он часто ошибался, впро-
чем, не чаще, чем любой из нас. Но он всегда был честным. Чтобы ты не
думал, что я выгораживаю друга, скажу тебе сразу: я отдаю себе отчет в
том, что видел только ту сторону Дмитрия Платонова, которой он сам пово-
рачивался ко мне. Была ли другая сторона и если была, то какая она, я не
знаю. Это первое. Теперь второе. Ты знаешь, что у Дмитрия есть любовни-
ца?
- Знаю, - подтвердил Игорь. - Я с ней вчера разговаривал.
- А ты знаешь, что она - моя сестра?
- Я обратил внимание на то, что у вас с ней одинаковая фамилия, - ук-
лончиво ответил Лесников.
- Так вот, Елена - моя родная и горячо любимая сестра. Их роман длит-
ся уже давно, и я хочу, чтобы ты понимал: я бы не допустил этого, если
бы считал Димку человеком непорядочным и недостойным. Все хорошее, что я
говорю о нем, я говорю совершенно искренне, а не для того, чтобы выгоро-
дить его и отвести от него подозрения. Я, Игорь, и не в таких передрягах
бывал, я ведь еще при Щелокове служить начинал, так что тренировка по
части плавания в подводных течениях у меня большая. И я прекрасно пони-
маю, какие мысли у тебя в голове бродят. На твоем месте я думал бы точно
так же. Поэтому давай-ка сразу расставим все точки и прочие знаки препи-
нания.
Они завиделись на Петровке допоздна. Запирая дверь кабинета, Игорь
Лесников с удивлением подумал, что давно ему не было так легко общаться
с человеком, с которым он только что познакомился. Определенно, подпол-
ковник Русанов ему очень нравился.
Близился вечер, а Платонов так и не нашел то, что искал. Он понимал,
что, наверное, его уже объявили в розыск, поэтому пытаться выехать из
города бесполезно. Да он и не хотел уезжать. Он собирался не просто
скрыться, а попытаться разобраться в том, что произошло, а для этого ему
нет смысла уезжать из Москвы.
Способ был проверенным и никогда его не подводил. Дмитрий Платонов
искал женщину, которая согласилась бы ему помочь. Стереотип действий
сложился давно, еще во время обучения в школе милиции, когда их, зеленых
слушаков, натаскивали на умение познакомиться, войти в контакт и вытя-
нуть информацию из любого встречного. Уже тогда у него лучше всего полу-
чался контакт с женщинами. Никто, в том числе и он сам, не знал, что бы-
ло в нем такого особенного, что заставляло женщин верить ему, но особен-
ное это было, и в избытке. И смотреть он умел ласково, и улыбаться обая-
тельно, и голос умел делать бархатным-велюровым, и слова этим голосом
произносил правильные, нужные, перед которыми устоять невозможно. Другие
пытались копировать - ничего не выходило. Вроде повторяют все за ним
точь-в-точь, а результата никакого. Видно, что-то еще было такое в Димке
Платонове, не осязаемое, не видное, не слышное, но действующее безотказ-
но. Может, та самая пресловутая сексуальность?
Для осуществления задуманного Платонову сейчас нужна была женщина лет
за сорок, одинокая и интеллигентная. Она не должна еще считать себя вы-
шедшей в тираж, она должна хотеть нравиться, но не должна быть, во-пер-
вых, привлекательной и, во-вторых, имеющей постоянного мужчину. Дмитрий
с самого утра ездил по городу, рассматривал женщин на улицах, в магази-
нах, в троллейбусах и автобусах, заговаривал, знакомился с ними, но се-
годня ему не везло. В былые времена ему удавалось решить свою проблему
часа за два-три. Сегодня он потратил уже восемь часов, но так и не нашел
то, что ему нужно. Он ужасно устал и хотел есть. Ездить по городу было
опасно, и напряжение к вечеру начало сказываться болью в сердце и вне-
запными легкими головокружениями.
Стоя в вагоне метро, он уцепился рукой за поручень и ненадолго прик-
рыл глаза, чтобы хоть немного расслабиться и отдохнуть. Сейчас люди едут
с работы, это его последняя надежда найти приличную одинокую женщину.
Позже такие женщины осядут по домам, и в транспорте и на улице можно бу-
дет встретить только тех, кто идет на свидание, ну и, разумеется, тех,
кто с мужчиной. "Давай же, давай, - мысленно подгонял себя Платонов, -
открывай глаза и продолжай работать, нельзя упускать ни минуты. Прошлую
ночь ты провел в одном хитром месте, абсолютно безопасном, но пользо-
ваться которым можно только один раз. Если ты не найдешь женщину, кото-
рая тебе нужна, тебе негде будет ночевать и тебя в два счета отловят.
Давай же, Митя, включайся, не спи".
Он открыл глаза и принялся медленно разглядывать едущих в вагоне жен-
щин. Не то, не то, опять не то... Он перевел взгляд на следующую пасса-
жирку, и его окатило горячей волной. Огромные карие глаза смотрели на
него в упор. Ему показалось, что взгляд прожигает насквозь.
Женщина была намного моложе, чем он наметил для себя, ей было, навер-
ное, около тридцати. И потом, она была красива, вызывающе, ошеломляюще
красива. Она смотрела на Платонова и улыбалась ему. Дмитрий зажмурился,
надеясь, что виденье исчезнет. Когда он открыл глаза, женщина по-прежне-
му стояла к нему лицом и улыбалась. Она держалась за вертикальный пору-
чень, и Платонову не было видно, есть ли на ее руке обручальное кольцо.
Словно угадав его мысли, незнакомка переменила позу, и теперь Платонов
ясно видел ее узкую ладонь с длинными худыми пальцами. Кольца не было.
Слишком молода. Слишком красива. Слишком... Но Боже Мой, он так ус-
тал.
Поезд замедлил ход перед станцией. Дмитрий быстро протиснулся к жен-
щине и легко коснулся ее плеча.
- Нам выходить, - вполголоса сказал он и едва заметно подтолкнул ее к
выходу из вагона. Женщина улыбнулась и безмолвно подчинилась.
На платформе он, не говоря ни слова, взял ее под руку и подвел к ска-
мейке, но садиться не стал, только поставил свой кейс и молча уставился
ей в лицо. Потом позволил себе медленно, осторожно измениться, стать
улыбающимся.
- Что вы со мной сделали? - тихо спросил он.
В эту секунду загрохотал подходящий к платформе поезд, и Платонов
придвинулся к женщине совсем близко, так близко, что почувствовал запах
ее кожи, пробивающийся сквозь аромат духов.
- Ничего. Я с вами ничего не делала, - ответила женщина, продолжая
прожигать его своими темными глазами.
- Вы - колдунья?
- Нет, я библиотекарь.
- Тогда почему я схожу с ума, когда вы на меня смотрите?
- Я могу спросить вас о том же самом. Почему я послушалась, когда вы
сказали, что нам выходить? Мне выходить через три остановки, а вовсе не
здесь. Может быть, дело не во мне, а в вас?
- Вы торопитесь? - спросил Платонов, еще не смея поверить в удачу.
- Нет.
- Вас кто-нибудь ждет?
- Нет, меня никто не ждет.
- Значит, я могу пригласить вас поужинать?
- Конечно.
- Меня зовут Дмитрий.
- Меня - Кира.
Он повел ее в маленький ресторанчик на Ордынке. Когда-то здесь была
грязная вонючая пивная, расположенная в подвальном помещении, куда вели
узкие каменные ступеньки. Теперь эти ступеньки были единственным, что
напоминало о пивнухе. Внутри все было отделано заново с большим вкусом и
тщательностью, юные девочки официантки приветливо улыбались, и не было
такой просьбы, на которую они бы ответили "нет" (разумеется, если
просьба касалась меню). У одной из официанток была толстая коса, конец
которой при ходьбе касался подколенной ямки, и от этого все заведение
почему-то казалось уютным и домашним.
Платонов помог Кире снять плащ и с удовольствием убедился в том, что
фигура у нее и впрямь хорошая. Еще его порадовало то обстоятельство, что
женщина оказалась в элегантном и отнюдь не дешевом костюме. Платонов по-
думал, что если библиотекарь носит на работу такой костюм, то библиотека
- единственное место, где она бывает. Если бы, кроме скучной повседнев-
ности, в ее жизни были яркие вечера, она не покупала бы такие костюмы.
Для работы - что-нибудь попроще, затрапезное, позапрошлогоднее. Для ве-
чера - какие-нибудь шмотки супер-экстра-класса, с разрезами, оголенной
спиной, шальварами, короче, какая-нибудь экзотика. Он знал, что так бы-
вает достаточно часто. А если женщина покупает дорогой деловой костюм,
который ей очень идет, и ходит в нем на работу, значит, она принадлежит
как раз к тому типу женщин, который он и ищет.
- Выпьешь что-нибудь? - спросил он, открывая меню.
- Коньяку, пожалуй, но совсем немного, на донышке.
Девушка с фантастической косой приняла заказ, Платонов закурил и,
подперев подбородок ладонью, уставился на новую знакомую.
- Ну и как ты думаешь, что же это такое с нами произошло? - спросил
он. Ситуация разворачивалась легко, по накатанному сценарию, который
Платонов разыгрывал много раз и знал наизусть. Самое главное - минимум
вранья, говорил он себе. Женщины если и не умнее мужиков, то проница-
тельнее, они могут не разгадать ложь, не просечь обман, но притворство
они рано или поздно обязательно почувствуют.
Кира молча улыбалась и по-прежнему смотрела на него в упор. Платонов
подумал, что волосы у нее точно такого же цветы, как у Лены, только у
Лены они гладкие и собранные сзади в пучок, а у Киры - пышные, вьющиеся,
красивыми волнами сбегающие на плечи и спину. И глаза у них одинаковые,
но у Лены они излучают тепло и ласку, а у Киры - огонь и страсть.
- Скажу тебе честно, то, что с нами случилось, случилось очень невов-
ремя, - начал Платонов разыгрывать самую ответственную сцену в своем
сценарии. Максимум собранности, все слова, движения и взгляды должны
быть точными, чтобы не спугнуть женщину. - Такое случается далеко не с
каждым человеком, и мне повезло, что удалось это пережить. Я всегда ду-
мал, что это книжное вранье, никогда не верил, что так бывает: посмотрел
на женщину - и пропал. Вот я и пропал. Я несу какую-то чушь, но это от-
того, что под твоим взглядом я начинаю плохо соображать. А мне сейчас
нужно соображать хорошо, я должен сохранить ясность ума, иначе я погиб.
- Почему? - наконец спросила она. За последние десять минут это было
ее единственное слово.
- Потому что у меня неприятности, и я сам еще толком не знаю, как бу-
ду из них выбираться. Неприятности очень и очень серьезные, поэтому мне
нужно сохранить способность четко мыслить и быстро принимать решения. А
когда ты смотришь на меня, я начинаю таять и расползаться в разные сто-
роны. Кстати, а почему ты так смотришь на меня? Или у тебя от природы
такой взгляд и ты так смотришь на всех?
- Нет, только на тебя, - спокойно ответила Кира. - Ты мне понравился.
Честно говоря, ты понравился мне еще раньше, несколько дней назад. Ты
ехал по Ленинскому проспекту в "мерседесе" оливкового цвета. Ведь ехал?
- Ехал, - удивленно подтвердил Дмитрий. - Это было неделю назад, в
пятницу.
- Верно, - кивнула она. - А я ехала в автобусе впереди тебя, стояла у
заднего окна и смотрела на твою машину. Потом стала смотреть на твое ли-
цо. А сегодня я просто тебя узнала.
"Она не врет, - подумал Платонов. - В прошлую пятницу я действительно
ездил не на своих "жигулях", а брал у Валентины ее "мерседес". И я
действительно поехал от Житной по Ленинскому проспекту, потому что мне
нужно было попасть на Мосфильмовскую улицу. Вот так встреча!"
- Лучше бы ты меня не узнавала, - с хорошо разыгранным пафосом произ-
нес он. - Мне не нужно было заговаривать с тобой, теперь я понимаю, что
подвергаю тебя ненужному риску. Просто я совсем ошалел от твоих глаз...
Здесь всегда следовала выразительная пауза, во время которой партнер-
ша по сцене имела возможность обозначить свои истинные побуждения и на-
мерения. Если, например, разглядев Платонова повнимательней и немного
поговорив с ним, женщина начинала раскаиваться в том, что столь неосмот-
рительно позволила себе завязать случайное уличное знакомство, то в этом
месте у нее была прекрасная возможность отыграть назад.
- Может быть, я могла бы тебе помочь? - спросила Кира, чем и предре-
шила свою судьбу по крайней мере на ближайший месяц. В девяти случаях из
десяти выбранные Платоновым женщины заполняли паузу именно этой репли-
кой, и Кира не стала исключением.
Виталий Васильевич Сайнес выключил телевизор и с усмешкой подумал о
том, что у гласности есть свои положительные стороны. Разве раньше можно
было даже подумать о том, что ежедневные сводки криминальной хроники бу-
дут доводиться до широкой общественности и не нужны будут никакие специ-
альные ухищрения, чтобы получить необходимые сведения? Внимательно следя
за телевизионными новостями и радиосообщениями, можно было узнавать мас-
су полезной информации. Вот, например, в Московской области завелся
стрелок, бьющий без промаха. Очень полезный человек. В свете обострения
ситуации, которое началось, когда опер из МВД Платонов принялся копаться
в делах с приборами и золотом, такой стрелок будет очень даже не лишним.
Сегодня же вечером Сайнес даст команду его найти. Собственно говоря, его
и так уже ищет милиция, она у нас хорошо обученная и старательная, вот и
пусть ищет, лучше нее люди Сайнеса эту работу все равно не сделают.
Смысл задания в том, чтобы поглядывать, как менты будут его искать, а
как только свет забрезжит, побежать впереди них и стрелка перехватить,
увести у них из-под носа. Слава Богу, остались еще люди, которые могут
это сделать.