Маринина А. Б.
Настя Каменская
Шестерки умирают первыми

<<< Назад | Содержание | Далее >>>

Глава девятая

Звонок в дверь прозвенел в тот самый момент, когда Настя Каменская
собралась залезть под горячий душ, чтобы хоть немного расслабиться и
заставить разжаться сведенные от нервного напряжения мышцы спины и шеи.
Она с досадой сорвала с головы пластиковую шапочку для душа, накинула
халат и пошла к двери.
Даша влетела в квартиру, принеся с собой запахи весны, свежести и от-
чаянной молодости. Чмокнув Настю в щеку, она мгновенно сорвала с себя
свободный, полностью скрывающий шестимесячную беременность плащ и вихрем
понеслась в кухню.
- Дашка, сколько раз тебе говорить, чтобы ты не носилась сломя голову
как сумасшедшая, - с упреком сказала Настя, помогая молодой женщине вы-
нимать покупки из огромной матерчатой сумки.
- Это полезно для здоровья, - авторитетно заявила Даша. - Сердце
должно работать с нагрузкой, иначе оно разленится.
- Смотри, догрузишься, - покачала головой Настя. - Твое счастье, что
мой дорогой братец не видит, как ты по лестницам без лифта поднимаешься
и тяжелые сумки таскаешь. Кстати, как у него разводные дела? Двигаются?
- Не знаю, - Даша беззаботно пожала плечами. - Я не спрашиваю, а он
сам не говорит.
- А почему ты не спрашиваешь?
- Стесняюсь. Неловко как-то.
Настя внимательно посмотрела на свою гостью. Очаровательное личико
почти не утратило своей прелести, только румянец, так нежно украшавший
раньше Дашины щеки, заметно поблек. Но глаза ее были все такими же яр-
ко-синими и огромными, а выражение лица оставалось по-прежнему приветли-
вым и милым. Настя вспомнила, как полгода назад познакомилась с Дашей,
девушкой своего сводного брата, и решила, что Дарья - отъявленная прит-
ворщица, потому что таких женщин, какой она показалась с первого взгля-
да, просто не бывает. Не бывает и не может быть в нашей современной рос-
сийской действительности такой доброты и доброжелательности, нежности и
бескорыстия в сочетании с быстрым острым умом, наблюдательностью и му-
жеством. Только Дашка с ее характером могла постесняться спросить у че-
ловека, чьего ребенка она собиралась через три месяца рожать, как идут
дела с разводом и как скоро она может рассчитывать стать законной женой
Александра Павловича Каменского, молодого удачливого и весьма богатого
бизнесмена.
- Дарья, ты валяешь дурака, - строго сказала Настя. - Я понимаю, ты
не хочешь, чтобы все думали, что ты рвешься замуж за богатого, но стес-
нительности тоже должен быть предел. Если ты не будешь периодически на-
поминать Саше о своих желаниях, он решит, что все и без того чудесно и
тебя все устраивает. Дашенька, милая, людей, которые с удовольствием об-
думывают неприятные для себя вещи, удивительно мало на свете. Основная
масса человеческих существ предпочитает вытеснять неприятные мысли из
сознания и думать так, как им нравится. Саше тяжело разводиться, но это
не потому, что он какой-то особенно плохой, а просто потому, что разво-
диться тяжело всегда и всем, независимо от причины развода и от степени
собственной вины. Это тяжело, и все тут. И если развода можно избежать,
то люди, как правило, стараются придумывать всякие поводы для затяжек и
проволочек, только чтобы не вступать на эту нервотрепочную стезю. Наш
Саня, может быть, и гигант деловой хватки, но он отнюдь не гигант воли и
мужества, поэтому если ты будешь молчать и делать вид, что все прекрасно
и ты его любишь и будешь любить независимо от матримониального статуса,
то он никогда не разведется. Ты поняла?
- Я не смогу, - тихо сказала Даша, опустив голову. - У меня язык не
повернется. Я же сама говорила ему, что буду ждать его столько, сколько
нужно, что буду всегда любить его независимо от того, женится он на мне
или нет.
- Но ты же не отказываешься от своих слов, - возразила Настя, включая
газ под чайником. - Да, ты готова ждать столько, сколько нужно, но при
всем том ты имеешь право по крайней мере знать, сколько именно ты должна
ждать. Пусть он скажет тебе: "Даша, мне нужно пять лет". Ты же не нач-
нешь ныть и вопить, что пять лет - это слишком долго, что ты готова
ждать только пять месяцев. Нет, ты готова прождать его пять лет, но ты
хочешь быть уверенной в том, что через пять лет ситуация так или иначе
разрешится. Либо он на тебе женится, либо ты посылаешь его как можно
дальше, адрес я тебе запишу, за пять лет ты как раз его наизусть выу-
чишь.
- Все, хватит, не хочу больше о грустном, - решительно произнесла Да-
ша, вскакивая с табуретки. - У тебя свадьба через месяц, а ты мне голову
морочишь всякими глупостями. Пошли заниматься твоим гардеробом.
Даша работала продавщицей в секции женского платья в дорогом модном
магазине. Узнав, что Настя наконец-то собралась замуж за своего давнего
друга и возлюбленного Алексея Чистякова, она решительно взялась за под-
готовку свадебного туалета своей будущей родственницы. Настя сразу же
категорически отказалась покупать что бы то ни было специально к
свадьбе, сославшись на скромность бюджета и прирожденное отвращение к
пышности и торжественности. Дарья сперва расстроилась, потому что уже
присмотрела в своем магазине несколько очень изящных и элегантных туале-
тов, баснословно Дорогих, но зато вполне заменяющих белое свадебное
платье в немыслимых оборочках и дурацких кружевах.
- Хорошо, если ты такая упрямая, я соберу тебе наряд к свадьбе из то-
го, что висит в твоем шкафу, - заявила она Насте.
- Зачем? - удивилась та. - Достать одежду из шкафа я и сама могу.
- Ну да, ты достанешь, - фыркнула Даша. - Если я не буду стоять рядом
и смотреть во все глаза, ты потащишься в загс в джинсах, кроссовках и в
майке с идиотским рисунком. Анастасия, ты через год станешь подполковни-
ком, а серьезности в тебе даже на младшего сержанта не хватит.
Сегодня Дарья была явно настроена привести свою угрозу в исполнение.
Пройдя в комнату, она распахнула шкаф, одним ловким движением собрала в
охапку все вешалки с одеждой и швырнула на диван. Потом привстала на цы-
почки и стала доставать с антресолей чемоданы. Увидев это, Настя в ужасе
кинулась к ней.
- Дашка! Сумасшедшая! Отойди отсюда немедленно. Я сама достану. Ты в
своем уме? Они же тяжелые!
Когда чемоданы с откинутыми крышками и дорожные сумки были положены
на пол ровным строем, Даша перевела дух.
- Все. Теперь уматывай на кухню и не мешай мне, пока я не позову.
Настя с облегчением ушла из комнаты и занялась ужином. Если бы не
приход Даши, она сделала бы себе пару гренок с сыром и колбасой и запила
их огромной чашкой крепкого кофе. Но беременную Дашу следовало кормить
совсем по-другому. Впрочем, деликатность молодой женщины была действи-
тельно беспредельной. Идя в гости к сестре будущего мужа и зная, что та
ходит в магазины крайне редко, а готовить не любит совсем, Дарья принес-
ла с собой все то, что ей можно и нужно есть: фрукты, йогурт, творог,
сыр, хлеб с отрубями, два огурца и огромный краснощекий помидор для са-
лата.
Она как раз приступила к изготовлению десертной смеси из творога, йо-
гурта и мелко нарезанных фруктов, когда позвонил брат Александр.
- Привет, сестренка. Моя красавица у тебя?
- У меня. Санечка, пока она меня не слышит, я задам тебе один неск-
ромный вопрос: ты разводиться собираешься или морочишь ей голову? Ей,
между прочим, рожать через три месяца, если ты не забыл.
- Ася, ты, по-моему, считаешь меня полным подонком. Нет?
- Да нет, кажется, не считаю. Но начинаю к этому склоняться.
- Так вот имей в виду: наш ребенок родится в законном браке. Все воп-
росы с судом я решил, имущество мы не делим, я все оставляю жене и через
три недели покупаю новую квартиру и перевожу туда Дашку. С загсом я тоже
договорился, учитывая беременность невесты, нас зарегистрируют без испы-
тательного срока, прямо в день подачи заявления. Мы приедем, заполним
анкеты, и через полчаса-час нам выдадут свидетельство о браке. Максимум
через месяц все будет сделано.
- А почему Даша всего этого не знает? Почему ты ей не сказал то, что
сейчас сказал мне?
- Ася, это трудно объяснить...
- А ты попробуй, - зло сказала Настя. Ей было стыдно за то, что она
так плохо думала о брате, и она сердилась на него за то, что он своей
скрытностью заставил ее так думать.
- Дай слово, что не будешь смеяться.
- Даю.
- Я хотел, чтобы было как в сказке. Ничего нет, а потом вдруг - раз!
- и все сделалось. Конечно, если бы Дашка спрашивала меня, я бы ей все
честно рассказывал, но она не спрашивает, и я подумал, что так даже луч-
ше. Пусть она не знает, что на самом деле все уже почти закончено. И вот
в один прекрасный день я приду к ней, посажу ее в машину и отвезу в
загс, а оттуда - в новую квартиру.
- Саня, ты...
- Что?
- Я не знаю, как сказать... Но ты не прав.
- Почему?
- Потому что Даша носит твоего ребенка, и во всех отношениях лучше,
если она будет находиться в радостном ожидании, в приподнятом настрое-
нии, если она будет счастлива, а не подавлена. Ведь сейчас она ничего не
знает и мучиться, неужели ты не понимаешь?
- Но я так хочу, чтобы получилось чудо, как в сказке, понимаешь?
- Да понимаю я все, но Санечка, милый, чудо локального Масштаба соз-
дает людям не праздник, а неудобство.
- Я не понял, - полувопросительно произнес Александр Каменский.
- Ну представь себе, ты приезжаешь в один прекрасный день за Дашей и
везешь ее в загс. А кто будет свидетелем с ее стороны? Обычно женщины
приглашают для этого близкую подругу, и вообще в загс берут с собой
двух-трех близких людей. И вот ты явился, как ангел с небес, везти Дарью
на регистрацию, а у нее ни свидетельницы, ни подруг, ни платья, и вообще
она в этот день плохо выглядит или плохо себя чувствует и должна идти на
прием к врачу. Тебе это в голову не приходило?
- Спасибо, что подсказала, - сухо сказал Саша. - Я предварительно пе-
реговорю с ее подругами и приеду уже вместе с ними. Твоя приземленность
может испортить настроение даже самому оптимистичному придурку.
Настя почувствовала, как запылали щеки. Да, деликатностью ее природа
явно обделила. Некрасивый и никем не любимый мальчик вырос в некрасивого
и никем не любимого мужчину, жена которого вышла за него по денежному
расчету. И вот ему посчастливилось встретить удивительную девушку Дашу,
которая любит его преданно и бескорыстно. И разве можно преодолеть соб-
лазн выступить в роли прекрасного принца? И можно ли его за это упре-
кать? Может быть, тот день, тот момент, когда он войдет к Даше, возьмет
ее за руку и посадит в машину, чтобы отвезти в загс, будет его звездным
часом. Может быть, это вообще лучшее, что он сумеет сделать в своей жиз-
ни...
- Извини, - виновато сказала она. - Я не хотела тебя обижать. Дашу
позвать к телефону?
- Не надо. Скажи, что я заеду за ней в одиннадцать. И еще, Ася...
- Да?
- Хоть это и против твоих принципов, но я прошу тебя, не говори ей
ничего.
- Конечно.
Закончив готовить ужин, Настя на цыпочках подошла к комнате и загля-
нула в приоткрытую дверь. Даша сосредоточенно раскладывала ее одежду:
светлые и темные блузки и пиджаки - на диван, светлые и темные юбки и
брюки - на одно кресло, платья - на другое, шарфы, косынки, пояса и про-
чие аксессуары - на письменный стол, рядом с компьютером.
- Дарья, ужин готов, - позвала Настя, отступив на несколько шагов на-
зад к кухне.
Наскоро поужинав, они приступили с тому, что Настя ненавидела всей
душой - к примерке одежды. Благодаря безупречному вкусу Настиной матери
Надежды Ростиславовны, работавшей в Швеции, присылаемые и привозимые ею
вещи были элегантными, хорошо сидели на высокой худощавой фигуре и от-
лично сочетались друг с другом. Даше довольно быстро удалось подобрать
по меньшей мере четыре туалета, в которых не стыдно было идти не только
на собственную свадьбу, но и на! прием в английское посольство. Особенно
изысканным выглядело длинное жемчужно-серое платье с мышиного цвета шел-
ковым пиджаком.
- К этим нарядам нужно тщательно краситься, - недовольно сказала Нас-
тя, рассматривая себя в зеркале. - Моей бесцветной физиономией можно ис-
портить любой туалет. И волосы придется подкрашивать, чтобы не сливались
с пиджаком.
- Ну что ты выдумываешь! - возмущалась Даша. - У тебя прекрасные во-
лосы платинового цвета, ни с чем они не сливаются.
- Не платиновые, а серые, - невозмутимо поправила ее Настя. - Не надо
мне льстить.
- Я не льщу, я правду говорю. И почему ты так себя не любишь?
- А за что мне себя любить? За лицо, которое невозможно запомнить,
настолько оно невыразительное и неяркое? За блеклые глаза? За белесые
брови и ресницы? Раскрой глаза, Дашенька! Другое дело, что у меня нет
никаких комплексов по поводу собственной непривлекательности. Я знаю,
что могу, затратив пару часов, превратиться в красотку супер-экстраклас-
са, и иногда делаю это, когда очень нужно бывает. Но вообще-то мне лень
этим заниматься, мне неинтересно, как я выгляжу и нравлюсь ли мужчинам.
- А что тебе интересно?
- У, это долго рассказывать, - рассмеялась Настя. - Вот ты, например,
весну любишь?
- Очень, - тряхнула головой Даша.
- Когда идешь по улице, думаешь о том, что весна, апрель, небо, подс-
нежники и все такое?
- Конечно. Думаю об этом и радуюсь, стараюсь дышать поглубже, чтобы
весну в себя вобрать. А ты?
- А я, солнышко, моральный урод. Вот иду я сегодня по улице и думаю о
том, что в марте в Московской области совершены четыре убийства, и ап-
рель начался с точно такого же убийства, и интересно мне, как наступле-
ние весны повлияет на Этого загадочного убийцу. Станет ли он более аг-
рессивным, как это случается с людьми, у которых была плохо залеченная
черепно-мозговая травма, или смягчится и отвлечется на какуюнибудь лю-
бовную историю. Скажется ли перемена погодных и Природных условий за го-
родом на его преступной активности. И скажется ли та же самая перемена
на наших возможностях поймать наконец эту сволочь.
- Слушай, а про свою свадьбу ты хоть иногда вспоминаешь?
- Конечно, каждый день. Как только новое преступление совершается или
начинается запарка, я думаю: хорошо, что я не сегодня замуж выхожу. Вот
чует мое сердце, тринадцатого мая, в ту минуту, как мне из дома выходить
нужно будет, случится какое-нибудь преступление века, и я начну маяться,
что вместо того, чтобы ехать на место происшествия, посмотреть все свои-
ми глазами и начинать работать, должна ехать в какой-то дурацкий загс на
какую-то дурацкую свадьбу.
- Не на какую-то дурацкую, а на твою собственную, - с упреком попра-
вила ее Даша. - Нельзя же быть такой бездушной, Анастасия.
- Я не бездушная, я просто неправильно устроена, - возразила Настя. -
Например, за тех людей, которых еще может погубить этот подмосковный
убийца, у меня знаешь как душа болит. Ноет не переставая. Все, Дашуня,
давай убирать на место это пиршество тряпья, через двадцать минут твой
ненаглядный за тобой приедет.
- Так на чем ты остановилась? Выбрала что-нибудь, или мне еще раз
приехать?
- Не знаю я, солнышко, не могу решить. Я бы предпочла вариант, при
котором мне придется минимально трудиться над лицом и волосами. Серый
комплект, конечно, очень хорош, но он и очень обязывает к макияжу и при-
ческе.
- Ладно, я поняла, что ты хочешь, - вздохнула Даша. - Вот, смотри.
Берешь короткую черную юбку вот от этого костюма, черную блузку с ворот-
ником "апаш" и длинный белый пиджак вот от этого костюма. Запомнила?
- Ну, - кивнула Настя, внимательно наблюдая за Дашей. - А другую
блузку нельзя? Ту, у которой высокий закрытый ворот, она мне больше нра-
вится.
- Мало ли что тебе больше нравится. Тебе вообще понравилось бы ходить
голой, чтобы не тратить силы на одевание. Лентяйка несчастная! Закрытый
высокий ворот для дневного торжества не годится, нужно обязательно отк-
рыть шею и повесить на нее что-нибудь изящное, но безумно дорогое. Нап-
ример, бриллиант в платине.
- Бриллиант в платине?!
Настя от души расхохоталась.
- Ну и замашки у тебя, - проговорила она, отирая выступившие от смеха
слезы. - Ты в своем магазине привыкла иметь дело с женами миллионеров, а
я - простой российский мент, и вся моя зарплата с надбавками и процента-
ми за выслугу лет не превышает ста пятидесяти долларов великой страны
США. У меня есть золотой браслет и золотые серьги с изумрудами, которые
мне Лешка подарил, и еще золотая цепочка. Но это все. И в ближайшие годы
новых поступлений не предвидится.
- Ты с ума сошла! - возмутилась Даша. - Разве можно к черно-белому
комплекту надевать золото? Ни одна уважающая себя женщина себе этого не
позволит. Если нет платины, тогда серебро, только очень хорошее. И обя-
зательно в гарнитуре - колье, браслет, серьги. Кольца не надевай.
- Почему?
- Все-таки это свадьба, а не поход в кино, и обручальное кольцо долж-
но быть в этот день главным и единственным. Но маникюр должен быть бе-
зупречным, не забудь. И не вздумай красить ногти чем-нибудь пошло-розо-
вым или красным.
- А чем надо? - озадаченно спросила Настя, вытягивая перед собой руки
и внимательно разглядывая длинные пальцы с миндалевидными ногтями.
- Серебристо-белым лаком в три-четыре слоя. Купи "Орифлейм" или "Арт-
малик", они хорошо ложатся и долго держатся.
- И ты думаешь, что в короткой черной юбке и длинном белом пиджаке я
смогу не надрываться над приведением в порядок своей физиономии и голо-
вы? - недоверчиво уточнила Настя, собирая отложенные Дашей вещи на от-
дельную вешалку, чтобы потом не перепутать.
- Конечно, - уверенно ответила та. - Короткая юбка откроет ноги, а
женщина, у которой такие потрясающие ноги, имеет право быть сколь угодно
некрасивой, потому что твои ноги вообще затмевают все. Только не забудь
про телесные колготки и туфли на высоком каблуке. Во-вторых, черная
блузка подчеркнет твою бледную кожу и сделает ее ослепительно белой.
Опять-таки, обладательница такой кожи может себе позволить не быть похо-
жей на Лоллобриджиду. Белый пиджак и украшения создадут ощущение празд-
ника и торжественности. Вот и вся премудрость.
Настя, слушая ее, запихивала на антресоли чемоданы и дорожные сумки.
Внезапно один из чемоданов выскользнул из ее рук и упал на пол, больно
ударив ее по ноге.
- Уй-й! - взвыла она, сев на пол и схватившись руками на место ушиба.
- Больно? - испуганно спросила Даша, кидаясь к ней.
Настя не ответила. Она сидела на полу, согнув одну ногу и обхватив
руками щиколотку, и покачивалась, словно впала в транс. Глаза ее были
устремлены куда-то в угол, а на лице застыло выражение недоумения и оби-
ды. Даша попыталась проследить за ее взглядом, но в том углу, куда смот-
рели Настины светлые и вдруг ставшие огромными глаза, она ничего не уви-
дела, кроме пары домашних шлепанцев сорок пятого размера, принадлежав-
ших, судя по всему, будущему мужу Алексею Чистякову.
- Ты что, Настя? - повторила Даша, осторожно касаясь ее плеча.
- Ничего, - ответила она лишенным интонаций голосом. - Как просто.
Юбка от одного костюма, пиджак от другого, бесхозная блузка, а все вмес-
те оказывается элегантным нарядным туалетом, нужно только чуть-чуть фан-
тазии и одно дорогое украшение. Боже мой, как просто.
Сын генерала Заточного, шестнадцатилетний Максим ждал звонка от своей
девушки, поэтому подскочил к телефону, едва тот успел в первый раз
тренькнуть. Голос в трубке был женским, но совсем не тем, который ожидал
услышать юноша.
- Добрый вечер, - вежливо поздоровалась женщина. - Я могу поговорить
с Иваном Алексеевичем?
- Пап, это тебя! - крикнул Максим и тихонько добавил умоляющим голо-
сом: - Только не долго, ладно? Мила должна позвонить.
- Ладно, - шепотом пообещал отец. - Слушаю вас.
- Иван Алексеевич, я звоню по поводу Платонова. Вы можете мне что-ни-
будь сказать?
- Ничего. А что вы хотите, чтобы я вам сказал?
- Очень жаль. Если бы все звенья в цепи были полноценными, вы бы уже
сказали мне, что Платонов невиновен и может больше не скрываться. Ищите
гнилое звено, Иван Алексеевич. Я позвоню вам через некоторое время.
Женщина повесила трубку. Ищите гнилое звено! Легко сказать. А как вы-
полнить? Заточный быстро достал из кармана пиджака, висящего на стуле,
записную книжку и набрал номер полковника Гордеева.
- Кто занимается убийством Агаева и розыском Платонова? - спросил он.
- Из моих - Лесников, Коротков, Каменская. От министерства - подпол-
ковник Русанов. Дело у вас на контроле?
- Считайте, что так. Официально оно на контроле в Главном управлении
уголовного розыска. Но я за ним слежу очень внимательно.
- Я могу узнать, почему?
- Потому что Платонов - мой подчиненный. Виктор Алексеевич, мы можем
с вами встретиться?
- Как срочно?
- Очень срочно.
- Завтра с утра? - предложил Гордеев.
- Годится.
- Во сколько мне приехать?
- Если не возражаете, лучше я к вам подъеду. К восьми часам удобно?
- Буду ждать.
Заточный вышел на кухню и уселся на широкий подоконник - излюбленное
место для неторопливых размышлений. Четыре человека, трое - из ГУВД
Москвы, один - из министерства. Кого-то из них неизвестная женщина,
дважды звонившая ему по телефону, назвала гнилым звеном. И он, генерал
Заточный, должен понять, что она имела в виду. Судьбу Дмитрия Платонова
эта женщина отдала в его руки.
Что должны означать ее слова? Только одно: она звонит как минимум
двум из четырех человек и дает им разную информацию. Только собранная
воедино, эта информация может пролить свет на историю с Агаевым и Плато-
новым. Может быть, она даже звонит всем четверым. И собраться эта инфор-
мация должна в руках у него, Заточного. Но почему-то никто из бравой
четверки не идет к нему с рассказами о звонках таинственной незнакомки.
Хорошо, допустим, ребята с Петровки с ним, генералом Заточным, вообще не
знакомы и им и в голову не приходит обращаться к нему. Но уж своему-то
шефу полковнику Гордееву они должны были рассказать. А Гордеев обяза-
тельно пришел бы к генералу, потому что знает, что именно Иван Алексее-
вич направил в группу Сергея Русанова. Может быть, так все и было, и
гнилым звеном оказался именно Гордеев? Неприятно. Но это тоже надо иметь
в виду как возможный вариант.
Завтрашний разговор на Петровке будет непростым, Иван Алексеевич это

предчувствовал. Обижать людей нельзя. Но и верить нельзя никому.
Новый звонок телефона вывел его из тяжких раздумий. Через несколько
мгновений в кухню заглянул сын.
- Папа, это снова тебя. Опять женщина.
- Та же самая? - встрепенулся генерал.
- Нет, другая. У тебя что, бес в ребро?
- Балда, - генерал шутливо щелкнул Максима по макушке и быстро прошел
в комнату, где стоял телефон.
- Слушаю вас.
- Иван Алексеевич, это майор Каменская из Московского уголовного ро-
зыска. Простите, что так поздно звоню, но у меня неотложное дело...
К утру погода резко испортилась. Если до этого целую неделю было теп-
ло и солнечно и все говорило о ранней бурной Весне, то сегодня с утра
снова настала хлипкая и слякотная зима, на корню убивающая хорошее наст-
роение и порождающая только одно желание: принять горячую ванну, завер-
нуться в теплое одеяло и спать, спать, спать...
По дороге на работу Настя промочила ноги, по рассеянности наступив на
покрытую тонюсеньким ледком глубокую лужу И провалившись в нее по щико-
лотку. Но она даже не обратила на это внимания, поглощенная предстоящим
разговором со своим начальником и с чиновником из министерства. Вчера
озарение пришло к ней слишком поздно, но она все равно позвонила Колоб-
ку-Гордееву, а тот посоветовал ей связаться с генералом Заточным и даже
дал его телефон.
- Заточный держит дело на контроле и собирается завтра с утречка сни-
мать с нас стружку, - сообщил ей Виктор Алексеевич. - Дай ему пищу для
размышлений, чтоб время зря не терял и сны сладкие не смотрел.
- Вы его за что-то не любите? - спросила удивленная таким оборотом
Настя.
- А за что мне его любить? - отпарировал Гордеев. - Это же он насто-
ял, чтобы с вами работал Русанов, который у вас на руках гирями повис и
не дает собирать улики против Платонова. Все понятно, своего подчиненно-
го выгородить хочет, его за это упрекать нельзя, но и любви к нему этот
факт особо не прибавляет. Хотя, конечно, если бы я был его подчиненным,
то рассуждал бы иначе. Вообще-то он мужик хороший, я о нем много доброго
слышал. Но не нравится мне этот завтрашний сходняк, который он затеял.
Зачем ему со мной встречаться? Рассказывать, какие у меня сотрудники
плохие и неумелые? Так я про своих сотрудников и так все знаю, и получше
его. Советы давать, как раскрыть убийство Агаева и как найти Платонова?
Так чего ж он тянул столько времени, если знает, как это сделать. Сказал
бы сразу. Или он что-то узнал, что-то такое, что в корне меняет всю кар-
тину. Тогда и твоя информация ему пригодится, и завтра он уже не будет
тратить время на то, чтобы все соединить вместе, а сделает это за ночь.
А утром явится на Петровку доставать кроликов из шляпы.
- Виктор Алексеевич, боязно мне что-то, - призналась Настя. - А вдруг
он - лицо заинтересованное? Платонов мне доверился, и если он действи-
тельно не виноват, а я выдам доверительную информацию не в те руки? Не
может так получиться?
- Стасенька, вероятность такая есть всегда, но давай рассуждать по
возможности здраво. Тот, кто является лицом заинтересованным, должен
Платонова утопить, весь смысл в этом. Зачем Заточный подсунул нам Руса-
нова? Затем, что Русанов - близкий и давний друг Платонова и будет сто-
ять на ушах, чтобы его спасти. Спасти, деточка, а не утопить. Если бы
Заточный был заинтересованной стороной, он бы никогда не прислал Русано-
ва. Ты согласна?
- Ну, в общем, - неуверенно ответила Настя.
- Поэтому набирай-ка номер и звони генералу. И ничего не бойся.
Она так и сделала, и теперь с нетерпением ждала встречи с Иваном
Алексеевичем.
Без пяти восемь она сидела в кабинете у своего начальника Гордеева,
обутая в форменные черные туфли взамен поставленных сушиться кроссовок.
Виктор Алексеевич молча стоял у окна, повернувшись к ней спиной и сосре-
доточенно созерцая оседающий на тротуаре мокрый снег. Без трех минут во-
семь вошел генерал Заточный. По его осунувшемуся лицу сразу стало понят-
но, что сладких снов ночью он и впрямь не смотрел. Настя решила соблюсти
пиетет и вскочила с кресла, вытянувшись в струнку.
- Доброе утро, - как-то по-домашнему поздоровался генерал и протянул
руку Насте, которая стояла ближе, чем полковник Гордеев. - Майор Каменс-
кая - это вы?
- Так точно, товарищ генерал.
- Не нужно, Анастасия Павловна, - Заточный забавно сморщил нос. -
Поскольку вы ходите исключительно в цивильном, а форменные туфли надели
только потому, что промочили ноги, то я для вас буду Иваном Алексееви-
чем.
Он легко рассмеялся, окидывая Настю с ног до головы теплым взглядом
желтых тигриных глаз, и от этого ей стало не по себе. Заточный прошел
вперед, чтобы пожать руку Гордееву, и, глядя ему в спину, Настя вдруг с
ужасом поняла, что этот человек ей нравится. Интересно, откуда он узнал
про промокшие кроссовки? То, что она, Анастасия Каменская, круглый год
ходит в джинсах и свитерах или майках, ни для кого не секрет, а то, что
генерал об этом знает, говорит только о том, что он не поехал на Петров-
ку "на авось", а постарался узнать хоть чтонибудь о людях, с которыми
ему придется утром разговаривать. Это, конечно, огромный плюс генералу,
потому что это означает, что и на руководящем посту он остался первок-
лассным сыщиком, а не превратился в самовлюбленного сытого ленивого ап-
паратчика. Но как же он узнал, что она промочила ноги? Видел, как она
шла от метро и вляпалась в эту чертову лужу? Заметил, что тогда на ней
были кроссовки, а теперь туфли? Но в этом случае он пришел бы на Петров-
ку одновременно с ней, а не на десять минут позже. Впрочем, мало ли в
какой кабинет он мог зайти до того, как пришел к Гордееву.
Но больше всего поразили Настю его глаза, жившие какойто своей особой
жизнью, теплые, как два маленьких солнышка, озарившие внезапно сухое
скуластое лицо генерала ярким радостным светом.
- Итак, - начал генерал, присаживаясь за длинный стол для совещаний,
- поведем итог всему, что у нас было на вчерашний день. Некая женщина
звонит мне и говорит, что я являюсь центральным звеном и ко мне с разных
сторон будут подцепляться другие звенья, а в результате получится цепоч-
ка, которая и докажет невиновность Дмитрия Платонова. Далее, эта женщина
звонит вам, Анастасия Павловна, и сообщает, что Дмитрий не виноват, что
он встретился с Агаевым, посмотрел привезенные им документы по приборам,
содержащим драгметаллы, отвез его на улицу Володарского и уехал. Сообра-
зуясь с этим, вы, Анастасия Павловна, проверяете показания Платонова.
Частично они подтверждаются, Агаев действительно приезжал в указанное
время на улицу Володарского к своему родственнику, вышел из дома вместе
с ним, и был к тому моменту здоровехонек. Более того, приехал он туда
действительно на машине, совпадающей по описанию с той, на которой ездит
Платонов. Но есть неприятная деталь: спустя некоторое время после отъез-
да этой машины, возле дома, куда зашел Агаев, появляется некий мужчина с
"дипломатом", весьма схожим с тем, который имеется у Платонова. Протокол
допроса Стаса Шурыгина и протокол опознания, верно?
Настя молча кивнула, напряженно вслушиваясь в слова генерала.
- Пойдем дальше. Никаких документов по списанию приборов при Агаеве
обнаружено не было. Эта часть рассказа Платонова не подтверждается. Бо-
лее того, я успел выяснить, что Агаев вместе с Платоновым действительно
работали по выявлению махинаций с этими приборами на заводе в
Уральске-18, но замешанная в злоупотреблениях фирма "Артэкс" больше не
существует. Таким образом, работа по приборам актуальность потеряла. И
случилось это достаточно давно. Так что связывать смерть Агаева с этими
приборами вряд ли правильно. Похоже, что Платонов хочет увести нас в
сторону, привлекая наше внимание к документам по списанию приборов. Вам
не кажется?
Генерал повернулся к Насте и посмотрел на нее своими желтыми глазами,
которые на этот раз излучали неловкость и просьбу извинить за столь ко-
щунственное предположение.
- Нет, мне не кажется, - твердо сказала Настя, стараясь не встре-
чаться взглядом с глазами Заточного. - Зато мне кажется, что убитый на
прошлой неделе в Совинцентре Юрий Ефимович Тарасов был агентом Платонова
именно по проблемам, связанным с уральским заводом. И если Тарасов про-
должал что-то делать для Платонова, то, выходит, работа по Уральску ак-
туальности не потеряла. И я хотела бы знать, в чем тут дело. Ведь если
Тарасова убили потому, что он узнал что-то крайне опасное для преступни-
ков, значит, они продолжают действовать. И ответить на наши вопросы мо-
жет только сам Платонов, потому что Слава Агаев убит и Юрий Ефимович то-
же убит, а по делу такой сложности наверняка больше никто информацией не
обладает, потому что ни один нормальный сыщик ею ни с кем делиться не
будет.
- Ну что ж, Анастасия Павловна, вы сами ответили на все вопросы, -
улыбнулся Заточный. - То, чего вам так не хватает, и есть та информация,
которая должна была поступить ко мне, но почему-то не поступила. Вы ока-
зались хорошим, крепким звеном, а вот другое или даже, возможно, другие
звенья оказались подпиленными. Информация, которую дал Платонов, через
них не прошла и я ее не получил. И вот я хочу задать вам вопрос: кто?
Кто оказался этим гнилым звеном? Лесников? Коротков? Русанов?
- Русанова сразу отбрасывайте, - хмуро буркнул Гордеев. - Остаются
мои ребята.
- И что же вы решили? - виноватым голосом спросил генерал, словно ему
и в самом деле было ужасно неудобно, что вот такой уважаемый человек
полковник Гордеев из-за глупого каприза генерала Заточного вынужден те-
перь подозревать в чем-то нехорошем своих любимых подчиненных.
- А что мы можем решить? Проверять будем вдвоем с Анастасией. Русано-
ва привлечем.
- Меня возьмете в компанию?
И снова Заточный повернулся к Насте и обогрел ее теплом своих желтых
глаз. И снова она поежилась, как от озноба, потому что желтые тигриные
глаза генерала Заточного вселяли в нее безотчетный страх.
- Конечно, добро пожаловать, - вымученно улыбнулась она.
- Отлично.
Заточный легко поднялся, словно в коленях у него были вмонтированы
пружины, и сделал шаг в сторону двери. Потом остановился и обернулся к
Насте:
- В котором часу у вас проводится утренняя оперативка?
- В десять.
- Сейчас четверть десятого. Где мы могли бы с вами побеседовать?
- Со мной?
Настя вздрогнула как от удара током. Начинаются сюрпризы, с ужасом
подумала она. О чем может разговаривать с ней генерал из министерского
главка? Будет выпытывать, что она знает про Игоря Лесникова и Юру Корот-
кова? Про Юрку она знает практически все, но правильно ли будет расска-
зывать об этом генералу? Про Игоря, напротив, она знает очень мало...
- У вас отдельный кабинет, насколько я знаю. Я могу рассчитывать на
чашку кофе?
- Прошу вас, Иван Алексеевич.
Она изобразила гостеприимный жест, пригласив генерала идти за собой.
У себя в кабинете она усадила его за свой стол, включила кипятильник,
достала чашки, банку с растворимым кофе и коробку с сахаром.
- А вы где сядете? - спросил Заточный, оглядывая маленький кабинет.
- На стуле у окна. Здесь удобно.
- А почему не у стола, напротив меня? Здесь, по-моему, еще удобней.
- Слишком близко к вам. Это опасно, - улыбнулась Настя.
- Вот как? Почему же?
- Во-первых, вы генерал и руководитель из министерства.
- А во-вторых?
- А во-вторых, вы весьма привлекательный мужчина, и это меня настора-
живает.
- Вот, значит, как, - задумчиво произнес генерал. - Значит, меня не
обманули.
- То есть?
- Мне говорили, что один из самых опасных приемов, которыми Каменская
выбивает собеседника из седла, это ее фантастическая прямота. Она нару-
шает все конвенциальные нормы общения и говорит вслух то, что обычно
никто никогда не говорит. В том числе она обычно не стесняется сказать
человеку, что не верит ему.
- А можно узнать, кто вам все это рассказал про меня? Про джинсы, про
отдельный кабинет, про кофе, про приемы, которыми я пользуюсь?
- Нельзя, Анастасия Павловна. У каждого из нас есть свой Юрий Ефимо-
вич Тарасов. И не один, между прочим.
- А какой Тарасов рассказал вам, что я промочила ноги сегодня утром?
- А вы сами не сообразили?
- Нет, - честно призналась Настя.
- У меня хорошее зрение, Анастасия Павловна, и я заметил, что туфли у
вас надеты на босу ногу. Если вы, как о вас рассказывают, зимой и летом
ходите в джинсах не от бедности, а оттого, что более всего цените телес-
ный комфорт, то вы никогда не наденете обувь без чулок или носков из
опасений стереть ноги. И коль уж вы это сделали, то совершенно очевидно,
не по собственной воле, а вынужденно. Дальше все просто.
- Браво, Иван Алексеевич! - от души улыбнулась Настя. - Насыпайте се-
бе кофе, вода уже закипела.
Она налила кипяток в чашку Заточного, потом сделала кофе для себя и
отошла со своей чашкой к окну.
- Вы все-таки решили сесть подальше от меня?
- Хорошо, я сяду за стол, если вы настаиваете, - раздраженно сказала
Настя, придвигая стул и садясь лицом к лицу с Заточным.
- Спасибо, Анастасия Павловна. У вас хороший кофе, - похвалил гене-
рал.
- Это не у меня, а у фирмы "Нестле". Так о чем вы хотели поговорить
со мной, Иван Алексеевич? Уже половина десятого, через полчаса нам при-
дется расстаться.
- Я хотел спросить у вас, правда ли, что вы выходите замуж через ме-
сяц.
Настя поперхнулась и чуть не пролила кофе на стол. Медленно поставила
она чашку, осторожно вытащила указательный палец из колечка изогнутой
ручки и только после этого подняла глаза на Заточного. Его лицо выражало
крайнюю степень заинтересованности и дружеского любопытства.
- Через полтора, - сказала она охрипшим голосом, с трудом шевеля гу-
бами.
- А зачем?
- Что - зачем?
- Зачем вы выходите замуж за человека, с которым и без того ничто не
мешает вам быть вместе? Что изменится от факта вашего бракосочетания?
- Ничего, - она пожала плечами. - Просто он этого хочет, и я не вижу
больше поводов уклоняться. Вы совершенно правы, это действительно ничего
не изменит для меня, поэтому, если он настаивает, почему бы не пойти ему
навстречу. Иван Алексеевич, вы поймали меня, задав неожиданный вопрос,
заставив растеряться и с перепугу вступить с вами в обсуждение проблем,
которые я ни с кем не считаю нужным обсуждать. Я уже пришла в себя от
изумления, поэтому дискуссию на тему моего семейного будущего мы закры-
ваем.
- Очень жаль, - генерал ослепительно улыбнулся своей знаменитой сол-
нечной улыбкой, от которой растаяло не одно жестокое и каменное сердце.
- Почему же?
- Потому что, если бы вы были свободны, я пригласил бы вас куда-ни-
будь. Например, в театр.
Чашку Настя все-таки выронила, и дымящийся кофе растекся по темному
линолеуму.
- Иван Алексеевич, вы что, ставите на мне психологические эксперимен-
ты? - спросила она, насыпая в чашку новую порцию растворимого кофе и за-
ливая ее водой. - Как назвать то, что вы вытворяете со мной?
- Я опробую на вас ваше же оружие, которое называется "Убойная прямо-
та". Во-первых, хочу посмотреть, как оно действует, потому что сам ни-
когда его не применял. Во-вторых, хочу, чтобы вы на собственной шкуре
испытали то, что заставляете чувствовать других людей. Мне говорили, что
вы бываете жестоки, и я подумал, что будет совсем неплохо, если вы на
несколько минут постоите по другую сторону барьера.
- Вы пытаетесь меня воспитывать? - зло спросила она. - Мне, знаете
ли, уже хорошо за тридцать, поэтому ваша затея обречена на провал. Вы
опоздали.
- Отнюдь, Анастасия Павловна, разговаривая с вами, я проверяю, нас-
колько точны были характеристики, которые вам дали мои Юрии Ефимовичи. Я
проверяю их способность дать полный и квалифицированный психологический
портрет.
- У меня такое чувство, что вы сделали из меня подопытного кролика.
- А вы невнимательны, Анастасия Павловна, - снова улыбнулся генерал,
на этот раз еще теплее и ласковее. - Я ведь сказал вам, что опробую ваше
же оружие - прямоту. Я просто говорю вам правду, чистую правду, абсолют-
но неприкрытую. Нагота шокирует, это верно, но зато никого не обманыва-
ет. Я еще раз повторяю вам, если вы все-таки меня не услышали: ВСЕ, ЧТО
Я ВАМ СКАЗАЛ В ЭТОМ КАБИНЕТЕ, - ПРАВДА.
Настя снова почувствовала озноб, потом внезапно краска бросилась ей в
лицо. Она посмотрела прямо в желтые тигриные глаза, которые стали похожи
на расплавленное золото.
- Вы действительно хотели бы пригласить меня в театр?
- Хотел бы. Но только если бы вы не собирались замуж.
- А какая связь? Вы же не жениться на мне хотите.
- Откуда вы знаете? - озорно усмехнулся генерал. - Этот вопрос мы еще
не обсуждали. Что же касается театра, то я полагаю, что вам придется об-
манывать своего жениха, чтобы объяснить ему, с кем и куда вы пошли. По-
тому что если вы скажете, что пошли слушать оперу с малознакомым генера-
лом из министерства, с которым у вас ничего нет и быть не может, то ва-
шего жениха это вряд ли устроит. Ни один нормальный человек в это не по-
верит, потому что этого просто не бывает. Значит, вам придется врать,
придумывать несуществующую подругу или еще что-нибудь. А я очень не люб-
лю, когда из-за меня люди начинают лгать и выкручиваться. В нашем распо-
ряжении осталось десять минут, поэтому перейдем к нашим общим проблемам.
Как мы с вами будем работать дальше? У вас есть предложения?
- Я еще не думала об этом.
- Что ж, мне говорили, что вы медленно думаете. Я не очень доверяю
телефонам в последнее время, поэтому предлагаю встречаться каждый день
либо утром, либо вечером, после работы. Вам как удобнее?
- Только не утром, - быстро ответила она. - Утром я очень хочу спать,
мне каждая минута дорога.
- Хорошо, тогда по вечерам. Где вы живете?
- На Щелковской.
- Замечательно, а я на Измайловской. Будете мне звонить домой и наз-
начать удобное время и место. Если меня не будет дома, передайте сыну,
он уже почти совсем взрослый и ничего не перепутает. Договорились?
- Договорились.
Иван Алексеевич пожал ей руку и ушел. До оперативки осталось пять ми-
нут, впереди предстоял длинный и тяжелый рабочий день, а Настя Каменская
чувствовала себя совершенно разбитой.