Глава 8

   Коротков как в воду глядел. Правда, внуки у Светланы Михайловны, сла-
ва Богу, были здоровы, как и прочие члены семьи, зато в ночь  с  пятницы
на субботу произошла авария на электростанции, и в субботу с утра элект-
ричества в здании Главного управления внутренних дел Москвы не было.  Ни
в одной розетке и ни в одном шнуре. Касьянову это, правда, совершенно не
смутило. Пусть нельзя делать тонкую работу, но льющегося в окна дневного
света вполне достаточно для того, чтобы заняться писаниной.
   - Не плачь, - заявила она Насте, которая расстроилась  в  самом  деле
чуть не до слез, - я пока справки и заключения буду писать, а как только
свет дадут, займусь твоими "пальцами".
   - А если света до вечера не будет?
   - Ну, когда-нибудь его починят, в конце  концов.  Не  сегодня  -  так
завтра. Не завтра - так в понедельник. Да ты не отчаивайся, сейчас  наше
руководство всех на уши поставит с этим электричеством. У нас же  в  де-
журной части все остановилось. Так что максимум через час все наладят.
   И оказалась права. Около одиннадцати утра радостно  засветились  лам-
почки и экраны компьютеров, а в половине  второго  в  Настином  кабинете
раздался звонок внутреннего телефона.
   - Образец номер восемнадцать, - сообщила Касьянова.
   Настя тут же стукнула в стенку, и через пару секунд на пороге  возник
Юра Коротков, который тоже с нетерпением дожидался результатов.
   - Кто у нас под номером восемнадцать?
   Юра открыл список и быстро пробежал его глазами.
   - Черкасов Михаил Ефимович, тридцати шести лет,  проживает  на  улице
Муранова, недалеко от станции метро "Бибирево",  работает  в  Перово,  в
фирме "Домовой".
   - Чем занимается фирма?
   - Это что-то типа фирмы "Заря". Помнишь,  были  такие  при  советской
власти. Выполняли любые домашние работы: мыли  окна,  убирали  квартиры,
вешали новые светильники и книжные полки, сидели с детьми.
   - Ясно, - кивнула Настя. - Как раз то, что надо, чтобы  хорошо  знать
район и знакомиться с людьми в семьях, куда его приглашают. У него какой
профиль?
   - Черкасов - мастер на все руки, по крайней мере так  утверждает  наш
друг Селуянов. Окна моет, люстры и полки вешает. Даже на уборку  квартир
его посылают.
   - Ладно, тогда сделаем так. Сейчас закажем справку по  этому  Михаилу
Ефимовичу, а сами поедем посмотрим на него.
   Она вынула из сейфа огромную, сантиметров семьдесят в длину, нарядную
коробку конфет.
   - Пошли, отнесем бабе Свете. Она же из-за нас сегодня на работу  при-
тащилась.
   - Откуда коробка? - спросил Коротков.
   - Купила, откуда ж ей иначе взяться, - усмехнулась Настя.
   - Сколько с меня?
   - Да ладно, Юр, не бери в голову. Не надо.
   - Ася!
   Никто никогда не подсчитывал, сколько у оперативников уходит денег на
то, чтобы выполнять служебный долг. А зря не считали. Потому что  оказа-
лось бы, что по тем или иным причинам работник уголовного розыска должен
лезть в свой кошелек так часто, что вообще непонятно, на какие деньги он
живет. За любую экспертизу или исследование, сделанные "побыстрей",  без
очереди или в нерабочее время, - бутылку или коробку конфет,  в  зависи-
мости от количества экспертов и их половозрастных характеристик.  Секре-
тарши в приемных, водители персональных машин, бабушки-соседки, работни-
ки РЭУ и многие другие, с кем по ходу работы приходится вступать в  кон-
такт сыщикам, - все они требовали затрат. Потому что  никто  из  них  не
станет тратить на тебя время и тереть мозги, что-то припоминая,  расска-
зывая и отвечая на вопросы, если ты пришел к ним с пустыми  руками.  Без
розы и шоколадки "Кэдберри" с изюмом и орехами секретарша на  тебя  даже
не посмотрит, а без торта  и  неторопливого  чаепития  никакого  довери-
тельного разговора с бабулей-пенсионеркой у тебя не сложится, и не  меч-
тай, дружок. Не говоря уж о том, что собственный автомобиль есть  далеко
не у всех оперативников, и, чтобы хоть что-то  успевать  по  работе,  им
частенько приходится пользоваться услугами такси и  частников,  которые,
естественно, возят их не бесплатно. И столь же естественно,  что  никому
никогда и в голову не приходило эти затраты сыщикам компенсировать.
   Настя всегда брала подобные траты на себя, даже если заинтересованной
в деле была не только она одна. Но Коротков, узнавая  об  этом,  начинал
сердиться, кричать, стучать кулаком по столу, топать ногами и требовать,
чтобы Настя приняла от него хотя бы половину затраченной суммы.
   - Да ладно, Юрик, не обеднею, - говорила она в таких случаях.
   - А меня это не касается, - отвечал он. - Я хочу отдать  тебе  деньги
не потому, что ты бедная и тебе нечего будет кушать, а исключительно ра-
ди самого себя. Мне неприятно, что я как бы живу за твой  счет.  Понима-
ешь? Мне. И я хочу ради собственного спокойствия отдать  тебе  деньги  и
знать, что не сижу на твоей шее.
   Но Насте все равно было неудобно брать у него деньги.  Она  понимала,
что ее кабинетный стиль работы фактически освобождает  ее  от  множества
трат, на которые вынуждены идти сыщики, собирая информацию по крупицам и
вступая в контакты со множеством людей по всему городу. Однако  Коротков
бывал в таких случаях непреклонен, как, впрочем, и  Коля  Селуянов.  Они
всегда возвращали Насте свою часть денег. Были среди сотрудников  отдела
и такие, кто и не думал об этих глупостях, считая само собой разумеющим-
ся, что коль они тратят деньги, работая за пределами здания на Петровке,
то Каменская не переломится, покупая спиртное и конфеты  для  экспертов,
дознавателей и сотрудников информационного центра.
   Отдав Касьяновой конфеты, Настя  и  Коротков  уселись  в  его  ветхое
транспортное средство и отправились на север, на улицу Муранова.
   Найти Черкасова оказалось несложным. Более того, если бы Настя и  Юра
хотели избежать встречи с ним, это было бы крайне затруднительным. Миха-
ил Ефимович Черкасов был любимцем всего дома, поскольку умел делать  аб-
солютно все и никогда не отказывал соседям  в  просьбах  починить  любую
технику, от кофемолки до автомобиля.
   Машина Короткова "сломалась" в аккурат перед подъездом, где жил  Чер-
касов. Юра полез под капот, а Настя, усиленно делая злое  лицо,  стояла,
облокотившись на дерево, и курила. Неподалеку выстроился целый  ряд  ме-
таллических гаражей, почти все они были открыты: автовладельцы в суббот-
ний день готовили машины к летнему сезону. Через некоторое время Юра по-
дошел к одному из возившихся в гараже мужиков.  Они  перекинулись  парой
слов, после чего мужик вместе с Юрой подошел к его машине и начал задум-
чиво разглядывать ее дряхлое нутро.
   - Как же ты ездишь, парень? - сочувственно покачал он головой.
   - С трудом, десять минут еду - час стою. Ничем не поможешь?
   - Я - вряд ли. Тут надо Мишу звать.
   - Какого Мишу? - невинно спросил Коротков.
   - Да есть тут у нас мужичок, в этом подъезде как раз  живет.  Он  все
может. Если уж Миша не сделает, тогда - хана. Не сделает никто,  никакой
автосервис. Поднимись в сорок первую квартиру, попроси его спуститься.
   - Неудобно, - замялся Коротков, - он меня не знает. Человек отдыхает,
субботний день, а я со своей машиной лезу.
   На самом деле такая скорая встреча с Черкасовым вовсе не входила в их
планы. Машина "сломалась" неподалеку от открытых гаражей как раз для то-
го, чтобы познакомиться с соседями Черкасова, разговорить их, узнать са-
мые необходимые сведения, заодно осмотреться на местности, изучить  под-
ходы и пути отхода на тот случай, если преступника придется  задерживать
дома.
   - Да брось ты! Чего неудобного-то? Мы все к нему  бегаем  и  днем,  и
ночью, он никому не отказывает. Нормальный мужик. И берет недорого.
   - Нет, - решительно отказался Коротков, - неудобно. Вам он не отказы-
вает, потому что вы его соседи, а я?
   - Да брось ты, - снова заявил дружелюбный автовладелец и  уже  сделал
шаг в сторону подъезда, явно намереваясь вызвать на  улицу  рукодельного
Мишу.
   Настя поняла, что пора вмешаться. Встречаться с  Михаилом  Черкасовым
лицом к лицу было еще рано. Конечно, если он ко всей этой истории  отно-
шения не имеет и сыщики ошиблись, тогда ничего  страшного  не  случится,
если он поможет Короткову устранить неисправность. Но  если  Черкасов  -
тот самый маньяк, который увозит и неизвестно  где  держит  мальчиков  и
юношей, то ушки у него двадцать четыре часа в  сутки  стоят  на  макушке
торчком и оперативников он может учуять за полкилометра. И что тогда де-
лать? К задержанию они не готовы, и если Черкасов начнет совершать  рез-
кие телодвижения, Настя и Коротков его наверняка  упустят.  Не  задержи-
вать? В таком случае надо быть готовым  к  тому,  что  Черкасов,  почуяв
опасность, уничтожит все следы. И что самое страшное -  он  может  быст-
ренько избавиться от мальчиков, которые еще живы. И в данном случае  под
словом "избавиться" подразумевается отнюдь не отправка несчастных  домой
к маме.
   - Послушайте, - сказала она мерзким голосом сварливой жены. От такого
голоса у нормальных мужчин обычно начинается аллергия. -  Не  нужен  нам
никакой Миша. Мы вполне можем  справиться  сами.  Поломка  не  настолько
серьезная, чтобы платить деньги за ее устранение. А вы, я вижу, у  этого
Миши рекламщиком работаете? Поставляете ему клиентов, а он  вам  за  это
отстегивает от заработанного, да?
   Автовладелец настолько оторопел от таких наглых беспочвенных  обвине-
ний, что даже не сразу высказался в Настин адрес. Придя в себя, он  ска-
зал все, что думает, правда, вполголоса, но зато от всего сердца, и ото-
шел к своему гаражу.
   В это время дверь подъезда открылась  и  на  улице  появился  мужчина
странного возраста. Расплывшаяся фигура, весьма заметное брюшко,  рыхлые
ягодицы, второй подбородок, отступающая со лба в  сторону  темени  линия
волос - все это "тянуло" на сорок и чуть больше. Однако длинные, до  ло-
паток, волосы, схваченные на затылке резинкой, "бандано" - лента из чер-
ной кожи, опоясывающая лоб, модные джинсы цвета чернил,  очки  в  тонкой
оправе каплевидной формы - это уже было из стиля "тех, кому  до  тридца-
ти".
   - Миш! - тут же раздалось со стороны самого дальнего из гаражей. - Не
посмотришь? Или ты торопишься?
   - Да я вообще-то в магазин собрался, - ответил разновозрастный мужчи-
на приятным высоким тенорком.
   - Петька сбегает. Петр, а ну-ка быстро в магазин  и  обратно,  купишь
все, что дяде Мише нужно, - скомандовал владелец дальнего гаража  своему
отпрыску, который с деловым видом крутился у него под ногами,  изображая
участие в ремонте машины.
   Черкасов стоял так близко от Насти, что ей понадобилось  значительное
усилие, чтобы удержаться и не посмотреть на него. Она изо всех сил дела-
ла вид, что следит за действиями Короткова, заглядывая через его плечо в
раскуроченное нутро автомобиля. Краешком  глаза  Настя  все-таки  видела
Черкасова, и что-то в его облике показалось ей смутно  знакомым.  Причем
ощущение было такое же неясное и неуловимое, как и то, которое возникало
у нее во время чтения переведенного Соловьевым романа "Клинок".
   Через несколько минут, когда Черкасов дал все указания шустрому  Пете
и с головой ушел в починку автомобиля Петиного папы, Коротков  "починил"
машину, и они быстро уехали, не дожидаясь того светлого  момента,  когда
молодящийся Миша обратит на них внимание.
   - Странно, правда? - задумчиво сказал Юра,  когда  они  отъехали  по-
дальше от улицы Муранова. - Нормальный компанейский мужик, ходит в мага-
зин за продуктами, помогает соседям чинить технику. Такой, как мы.  Один
из нас. И вдруг оказывается, что он - маньяк. В голове не укладывается.
   - Во-первых, пока еще не оказывается. Это мы только проверяем и  при-
кидываем. Может быть, я ошиблась, полагая, что маньяк и вор - один и тот
же человек.
   - Но уж то, что Черкасов - вор, это совершенно точно.  "Пальцы  -  то
совпали. Ты что, бабе Свете не доверяешь?
   - Бабе Свете доверяю на двести пятьдесят процентов. Но ведь вы с  Се-
луяновым могли ошибиться. Перепутали  конверты  с  образцами,  ошиблись,
когда составляли список. Да мало ли... Вот и окажется, что те отпечатки,
которые совпали с оставленными на месте кражи, принадлежат, конечно  же,
вору, но вовсе не Черкасову.
   - Типун тебе на язык, - рассердился Коротков. - Не  кличь  беду,  она
сама знает, когда приходить.
   - Не буду, - послушно согласилась Настя. - И потом, человек не  может
быть кровавым убийцей двадцать четыре часа в сутки. Правда же? Даже если
он такой жуткий монстр, который убивает каждый день по человеку, то  все
равно у него остается от этих убийств масса свободного  времени.  И  это
свободное время он проводит так же, как и все. Ему нужно питаться?  Зна-
чит, он ходит в магазин и готовит себе еду. Он не ходит по улице  голым?
Значит, ему приходится покупать себе одежду, чистить ее и стирать,  при-
шивать пуговицы, зашивать разошедшиеся швы. У него обыкновенный  челове-
ческий организм, который хотя бы иногда болеет, и ему  приходится  обра-
щаться к врачам. За пределами того времени, когда он убивает, он  выгля-
дит абсолютно таким же, как мы все. У него есть соседи,  с  которыми  он
мило здоровается, у многих из них есть сослуживцы, и почти у  всех  есть
родственники. Опроси их, и ты узнаешь, что многие этого человека уважают
за такие-то и такие-то качества, а некоторые даже любят. Для кого-то  он
- любимый ребенок, для кого-то любимый и единственный мужчина, для детей
- любимый папа. И на лбу у него не написан  огненными  буквами  перечень
его кровавых подвигов. И все-таки у меня такое  ощущение,  что  я  этого
Черкасова откуда-то знаю, - неожиданно закончила она философское обобще-
ние, переходя на конкретику.
   - Я понял, - засмеялся Коротков, - ты намекаешь на то, что  нам  надо
поесть. Без дополнительных калорий ты не сможешь  вспомнить,  откуда  ты
его знаешь. Повезу тебя в одно симпатичное место. Там дорого, зато абсо-
лютно тихо и безлюдно.
   - Но ведь дорого, - осторожно возразила Настя.
   - Я тебя приглашаю.
   - С чего это?
   - А мне сегодня утром долг вернули, на который я уже давно рукой мах-
нул. Думал, никогда не вернут. И потом,  три  года  прошло,  инфляция-то
будь здоров какая. То, что у меня тогда  взяли,  казалось  мне  солидной
суммой, а сегодня об этом даже говорить  смешно.  Представляешь,  отдали
все в пересчете на курс доллара, да еще с процентами, как если бы я  эту
сумму в валюте держал в банке. Есть еще на свете приличные  люди!  Жалко
только, что их мало.
   - Юр, но ведь если это дорогое место, то я одета не для  него.  Разве
туда можно идти в джинсах, кроссовках и куртке?
   - Туда можно в любом виде. В этом вся прелесть.
   Они выехали с Алтуфьевского шоссе на  Дмитровское,  проехали  высокое
голубое здание гостиницы, через  некоторое  время  свернули  направо,  и
очень скоро Юра остановил машину, найдя удобное место для парковки.
   - Заходи, - он кивком указал на деревянную, покрытую лаком дверь.
   На двери красовалось название "Аленький цветочек",  и  она  выглядела
так, словно вела в детское кафемороженое, а отнюдь не в ресторан, к тому
же дорогой. За дверью начинались ступеньки  вверх,  где  была  еще  одна
дверь, правда, открытая настежь. Поднявшись по лесенке, Настя сразу  по-
няла, что это далеко  не  кафемороженое.  Вежливый  гардеробщик,  мягкое
кресло рядом со столиком, на котором стоит телефон, меню в большой  кра-
сивой папке из натуральной мягкой кожи.
   Гардеробщик, судя по всему, Юру знал, уж очень  приветливо  улыбался.
Не снимая куртки, Настя открыла меню. Да, выбор отличный.  Трудно  найти
блюдо, которого здесь не было бы. И цены солидные.
   - Ну как? - насмешливо осведомился Коротков. - Устраивает меню?
   - Вполне, - спокойно ответила она,  снимая  куртку  и  бросая  ее  на
барьер гардероба.
   Зал был крошечным, два сдвоенных стола на шесть-восемь  человек,  три
обычных столика на четыре человека и еще два столика, поставленные в уг-
лы и обнесенные невысокой балюстрадой. За ними могли  сидеть  только  по
два человека. Короткое уверенно повел Настю к одному из этих столиков. В
зале они были одни. Больше ни одного посетителя.
   - Что это? - тихонько спросила Настя, оглядываясь и закуривая. -  По-
чему здесь пусто?
   - А здесь до пяти часов всегда пусто. Потом начинает собираться  око-
ломафиозный народ. Но не каждый день. Тут порядки четкие: у каждого  ие-
рархического слоя свои дни и часы, в основном после восьми вечера  и  до
полуночи. А днем - пожалуйста, для всех  желающих.  Обслуживают  быстро,
готовят вкусно, продукты  сюда  завозят  высококачественные,  официантки
вежливые.
   Настя даже и не подозревала, как сильно проголодалась. Она смела  все
с тарелки с такой скоростью, что Коротков только рот открыл  от  изумле-
ния.
   - Такое впечатление, что тебя неделю не кормили, - заметил он. - Куда
смотрит твой любимый муж?
   - Он-то кормил, - объяснила Настя, - только я плохо  ела.  Нервничала
сильно, а когда я нервничаю, мне кусок в горло не лезет.
   - А теперь что же, успокоилась?
   - Не то чтобы... - Она сделала неопределенный жест рукой с зажатой  в
пальцах сигаретой. - Но сейчас наступила хоть какая-то ясность. По край-
ней мере мне понятно, что и как нужно делать дальше. Нужно  собрать  все
возможные сведения о Черкасове, в том числе и выяснить, есть ли  у  него
дача или вторая квартира. Если маньяк - он и если к нему соседи  обраща-
ются в любое время суток с разными ремонтными просьбами,  то  совершенно
точно, он мальчиков держит не в квартире на улице Муранова. Если мы най-
дем его дачу или загородную хату, надо будет подключать экспертов. У по-
гибших мальчиков с обуви брали образцы земли, теперь придется сравнивать
их с образцами, взятыми с места расположения этой хаты. Кстати, с  улицы
Муранова тоже надо образцы взять. Потом  встает  вопрос  с  транспортом.
Есть ли у него машина? Где он ее держит? Короче, что делать дальше - мне
понятно, потому и аппетит появился.
   Поскольку они были единственными посетителями, обслуживали их быстро,
и обед не занял много времени. Около пяти часов вечера они уже снова бы-
ли на Петровке. Влюбленный Селуянов, который в связи с присутствием  Ва-
лентины стал спать крепче и дольше, явился на работу, когда они уже  уе-
хали в Бибирево. Поскольку на столе его ждала угрожающего содержания за-
писка от Короткова, к пяти часам он был готов представить  коллегам  до-
вольно много сведений о Михаиле Ефимовиче Черкасове.
   Образование у Черкасова оказалось незаконченным  высшим  техническим,
но по специальности он уже не работал года четыре, с тех самых пор,  как
ликвидировали его КБ. Был женат, но недолго, детей нет. Бывшая жена  ны-
не, как ни странно, проживает вместе с матерью Черкасова. Причем обе они
не хотят даже слышать о нем.
   - А почему они живут вместе? - спросила Настя.
   - Квартирный вопрос, замешанный на жгучей ненависти, -  усмехнулся  в
ответ Селуянов. - Когда молодые поженились, обе  семьи  произвели  целую
серию обменов-разменов с доплатами, чтобы Мишенька и  Оленька  жили  от-
дельно. А когда Мишенька и Оленька рассорились  вдрызг,  оказалось,  что
обратно уже ничего не разменивается. Родители жены  переехали  в  другой
город, поближе к многочисленным родственникам, в Москве осталась  только
мать Черкасова. В итоге у матери - однокомнатная квартира, которая ни на
что не меняется, и у молодых однокомнатная. Квартира матери  на  окраине
Москвы, в панельном доме,  последний  этаж,  кухня  крошечная,  прихожая
практически отсутствует. Из этого роскошного жилья можно получить только
две плохонькие комнатки в коммуналке, больше ничего тут не выкроишь. Вот
и встал вопрос: Мишенька после развода должен возвращаться в эту кварти-
ру к маме. А мама родная и слышать не хочет  про  любимого  сына.  Пусть
хоть чужой человек живет, говорит, только не Михаил. Посему Михаил  Ефи-
мович остался в однокомнатной квартире на улице  Муранова,  а  его  жена
Ольга живет теперь с бывшей свекровью.
   - Господи, да чем же он так свою мать обидел?
   - Сказать? - хитро прищурился Николай. - А что ты мне за это дашь?
   - Щелбан, - беззлобно пообещала Настя. - Не истощай мою нервную  сис-
тему.
   - Жена Оля застала мужа Мишу. Да не с кем-нибудь, а со своим  младшим
братом. Поскольку брат был совершеннолетним и предавался любовным утехам
с Мишей с нескрываемым удовольствием, милицию в это  дело  впутывать  не
стали, хотя статья за гомосексуализм в то время еще существовала.  Между
прочим, младший брат жены Оли - очень симпатичный молодой  человек.  Как
раз в твоем вкусе.
   - В моем? - Настя нахмурилась, потом сообразила: - Ты хочешь сказать,
что он смуглый и темноглазый?
   - Ага. Хорошенький такой - прямо картинка.
   - Когда же ты все успел? - поразился Коротков.
   - Все тебе расскажи! - фыркнул Селуянов.
   - И где теперь этот брат?
   - Ну, это все давно было. Шесть лет назад. Между прочим,  родители  с
той и с другой стороны оказались на редкость консервативными и  отреаги-
ровали на поступок своих сыновей совершенно одинаково, только с  разными
последствиями. Миша Черкасов остался в однокомнатной квартире, а Олиного
брата Славика просто выгнали из дома, швырнув ему вслед чемодан с  одеж-
дой и не дав ни копейки. А Славик в ту пору был студентом,  собственного
дохода никакого не имел, даже стипендии,  поскольку  учился  на  тройки.
Славик куда побрел? Правильно, к Мише. Несколько месяцев они жили душа в
душу, но долго так продолжаться не могло, поскольку Мишиной зарплаты  на
двоих никак не хватало. Славик начал требовать, чтобы Миша оставил его в
покое со своими глупыми финансовыми претензиями, дескать, это  Миша  его
соблазнил, это из-за Миши бедного честного Славика выгнали из дома,  так
что пусть теперь Миша его содержит. Миша очень старался. Но  силенок  не
хватило. И Славик нашел себе покровителя побогаче. Черкасов страшно  пе-
реживал, как утверждают осведомленные товарищи. Ну вот, а Славик  сделал
свой выбор крайне неудачно, его новый возлюбленный  оказался  по  уши  в
криминальном дерьме, и начали Славика таскать  в  ментовку  чуть  ли  не
ежедневно, то по одному поводу, то по другому, то по третьему.  А  кроме
ментовки у богатого любовника была еще целая куча доброжелателей, в  том
смысле, что они очень сильно желали захапать себе то добро, которым  тот
располагал. Разборки шли постоянно, причем  со  стрельбой,  мордобоем  и
прочими ужасами капитализма. В итоге наш Славик  влачит  сегодня  жалкое
существование, поскольку его покровителя  давно  уже  отправили  на  тот
свет, а следующего, которого он тоже выбрал неудачно, вскорости  посади-
ли. Он пытался вернуться к Черкасову, но тот проявил недюжинную гордость
и силу воли и отверг изменника и предателя. Так что Славик  Мишу  теперь
люто ненавидит и считает его виновником своей разрушенной жизни. Образо-
вания он не получил, жилья у него нет, денег нет, нормальной семьи  тоже
нет.  Перебивается  мужской  проституцией  и  проклинает  свою  жестокую
судьбу. Вот такая сказка, милые мои.
   - Колян, ты врешь, - с сомнением протянул Юра. - Не мог  ты  все  это
узнать, пока мы с Аськой в Бибирево ездили. Признавайся, ты все  это  на
ходу сочинил?
   - Да нет, -  засмеялся  Селуянов,  -  все  проще  гораздо.  Сперва  я
действительно помчался к матери Черкасова, обнаружил там его бывшую  же-
ну, взял ее в оборот, она, естественно, про позорное  поведение  мужа  и
брата молчит, несет какой-то бред про то, что Михаил оказался  подонком,
каких земля носить не должна. Мамаша поддакивает,  но  фактуры  никакой.
Чувствую - дело глохнет на ходу. Прошу показать свадебные  фотографии  и
на групповом снимке вижу Славика, которого давно знаю. То есть так  дав-
но, что все его жизненные коллизии наизусть выучил. И про то, что  он  с
мужем сестры спутался, из-за чего и погорел. Просто я  до  того  момента
мужа Славкиной сестры с нашим фигурантом не отождествлял. А тут мне  все
сразу стало понятно. Помните двойное убийство на улице летчика  Бабушки-
на?
   - Девяносто первый год? - уточнила Настя.
   - Именно. Это как раз была одна из разборок с участием Славкиного бо-
гатого любовника. Вот тогда он мне в первый раз и попался. Больше  уж  я
его не отпускал, сами понимаете. С его  помощью  я  потом  еще  не  одно
убийство раскрыл. Ну а он с моей помощью до сих пор на свободе. Если б я
за ним не надзирал в шесть глаз, он бы уж давно сел.
   - Ну что, недоверчивая ты моя? - торжествующе вопросил Коротков. - Ты
убедилась, что мы ничего не напутали? Теперь ты наконец поняла, что Чер-
касов - тот, кто нам нужен?
   - Да, - рассеянно ответила Настя, рисуя на чистом  листе  бумаги  ка-
кие-то непонятные закорючки. - Да. Да. А где же он их держит?
   - Найдем, - оптимистично заявил Юра. - Можешь не сомневаться.
   На следующий день вышла из строя коллективная телевизионная  антенна,
установленная на крыше дома по улице Муранова. Почти сразу же  подъехала
"техничка", специалисты-телевизионщики поработали минут тридцать на кры-
ше, после чего заявили, что гдето самовольно подключено кабельное  теле-
видение и это создает помехи для приема сигнала на коллективную антенну.
Чтобы понять, где сделано подключение и каков характер помех, нужно идти
по квартирам. И, естественно, пошли. Времени это заняло много, зато пос-
ле их ухода все телевизоры в доме заработали как новенькие.
   Через десять минут после того, как мастера покинули дом на улице  Му-
ранова, Настя Каменская узнала, что у жильца квартиры номер  41  имеется
простенький видеоплейер из самых дешевых, а также все четырнадцать иско-
мых кассет, аккуратно стоящих на полке под телевизором.
   Еще через два часа стало известно, что ни дачи, ни второй квартиры  у
Михаила Ефимовича Черкасова нет и никогда не было. В связи с  этим  было
решено несколько дней вести за Черкасовым плотное  наблюдение.  Мало  ли
что официально считается! Где-то же есть это  проклятое  место,  где  он
держал взаперти несчастных заложников своих сексуальных пристрастий, где
они умирали и откуда он их вывозил. Место, где, может быть, до  сих  пор
находятся еще живые мальчики.
   Наблюдение велось постоянно, но прошло пять дней, а результатов ника-
ких не было. Черкасов по утрам ездил на работу в Перово, целый день  хо-
дил по адресам, выполняя заказы, вечером возвращался  домой.  Заходил  в
магазины. Заглядывал в пункты проката видеокассет, интересовался  новин-
ками, один раз нашел фильм, который его заинтересовал, и взял его напро-
кат. Фамилию при этом назвал снова "уличную": Владимиров. 1-я Владимирс-
кая улица проходила неподалеку от станции метро "Перово", так что Черка-
сов был по-прежнему в своем репертуаре.
   Чем еще занимался Михаил Черкасов? Чинил соседские кофемолки и магни-
тофоны, смотрел видак. Два раза за эти пять  дней  встречался  со  своим
знакомым партнером у того на квартире  и,  уходя,  платил  по  таксе.  И
больше ничего. Он не слонялся по улицам, высматривая смуглых  темноволо-
сых юношей с семитским типом лица. Он не посещал никаких заброшенных до-
мов, дожидающихся сноса, или подвалов. Он не сделал за пять дней  ничего
такого, что позволило бы утверждать: да, он похищает юношей и держит  их
взаперти.
   - Ну что ж, - констатировал полковник Гордеев через пять дней  наблю-
дения, - по крайней мере мы можем быть уверены, что за эти пять дней  он
никого не похитил и не убил. Что будем делать дальше? Есть предложения?
   - Я бы его задержал, - сказал Селуянов. - А чего? По краже-то  у  нас
доказательств достаточно. Вот за кражу и задержим. А там посмотрим,  по-
думаем, как его раскалывать.
   - А ты что скажешь? - обратился Гордеев к Насте. - Согласна с Никола-
ем?
   - Нет, - твердо ответила она. - Ни в коем случае. А вдруг он не  рас-
колется?  Вы  только  представьте  себе:  где-то  сидят  эти  несчастные
мальчишки, может быть, умирают, может быть, им нужна помощь, но мы же не
знаем, где они. А Черкасов будет молчать. И  что  мы  будем  делать?  Он
признает кражу, покается, пойдет под суд. И вполне возможно, суд  отпра-
вит его в зону. А мальчики? О них ты подумал?
   - Ну прямо-таки, будет он молчать, - презрительно протянул  Селуянов.
- Он кто? Джеймс Бонд? Иоганн Вайс? Обыкновенный педераст, который  нас-
тоящего страха вообще не нюхал никогда. Вон Славка, про которого я расс-
казывал, через столько передряг прошел, а и то в глухую  защиту  уходить
не умеет. Ты не думай, что это так  просто:  молчать  на  допросах.  Это
только в книжках легко. Молчит и молчит, честь ему и хвала. На самом де-
ле для этого нужна мощная психологическая подготовка.  А  откуда  она  у
Черкасова? Он в разведшколе не учился.
   - Ты прав, Коля, - тихо сказала Настя. - Я знаю,  что  молчать  очень
трудно и не каждый это умеет. Но я все время думаю  о  самом  плохом.  А
вдруг Черкасов умрет?
   - То есть как умрет? - не понял Селуянов. - Зачем ему умирать?
   - Ни за чем. Умрет - и все. Сердце не выдержит. Или у него  какой-ни-
будь врожденный порок, о котором он и сам не знает.  В  один  прекрасный
момент перегородочка тоненькая лопается - и конец. Мгновенная смерть.  И
сделать ничего нельзя. И профилактики никакой для таких случаев  не  су-
ществует. Представь себе: мы Черкасова задерживаем по подозрению  в  со-
вершении кражи, так и не узнав, где находятся мальчики. А Черкасов  уми-
рает у нас на руках. И если, когда мы все-таки их найдем, окажется,  что
кто-то из них умер, потому что мы слишком долго искали и не пришли  вов-
ремя на помощь, как ты будешь дальше жить? Что ты будешь делать со своим
чувством вины? Пока он на свободе, у нас есть шанс. Когда мы его упрячем
в камеру, мы рискуем этот шанс потерять безвозвратно.
   - Согласен, - кивнул лысой головой Виктор Алексеевич. - А  кстати,  у
вас есть версия, почему он за пять дней ни разу не навестил своих  плен-
ников, если таковые у него имеются?
   - Два варианта, - откликнулась Настя. - Либо он почуял слежку, либо в
настоящее время пленников у него нет. На сегодняшний день в розыске чис-
лятся четыре мальчика-москвича с подходящим типом внешности, но побывали
ли они в руках именно Черкасова, можно будет утверждать только после то-
го, как их найдут. Если он почуял слежку и поэтому не  навещает  их,  то
это тоже плохо. Мы ведь не знаем, какой режим он сам  себе  организовал.
Может быть, он завозит туда продукты на две-три  недели  и  наркоты  по-
больше, тогда все не так страшно. Но если мальчики полностью  беспомощны
и у них нет еды, а Черкасов не едет к ним, потому что  увидел  за  собой
"хвост", тогда мы опять кругом виноваты.
   - Что же получается? - подал голос Коротков. - Если у него в  настоя-
щий момент пленников нет, то наблюдение бессмысленно. Мы можем таскаться
за ним до второго пришествия, но к месту он нас все равно  не  приведет.
Ему просто незачем там бывать. А ведь в этом месте  должны  быть  улики,
без которых нам не о чем будет с ним разговаривать.
   - Ты прав, Юра, но ты и не прав, - ответил Гордеев. - Он - маньяк.  И
рано или поздно он сорвется. Даже если он заметил слежку.  Даже  если  у
него никого сейчас нет. Он все равно сорвется,  потому  что  обязательно
наступит момент, когда он не в  состоянии  будет  справиться  со  своими
чувствами. И тогда он выйдет на охоту. Но в том, что ждать мы  можем  до
второго пришествия, ты, конечно, прав. И даже дольше.  Настасья,  завтра
возьми у следователя все заключения экспертов по исследованию одежды де-
вяти трупов, посмотри, что там есть интересного с точки зрения  привязки
конкретно к Черкасову. Коротков, ты за Черкасовым не следишь,  он  тебя,
балбеса, теперь в лицо может узнать, займись вплотную теми четырьмя  па-
цанами, о которых говорила Анастасия. Может быть, нам удастся установить
точно, что они не у Черкасова, тогда мы по крайней  мере  не  будем  бо-
яться, что они погибнут исключительно из-за того, что мы установили наб-
людение и Черкасов нас заметил. Селуянов, тебе и Свалову - самая  черная
работа.
   - Как всегда, - буркнул Николай.
   - Не огрызайся. Вы должны придумать мощную легенду для  "наружников".
Слава Богу, Черкасов у нас вполне официально подозревается в краже, и за
ним в соответствии с рапортом наблюдают "наружники", но никто не поймет,
какого рожна за ним надо столько времени по пятам  ходить,  вместо  того
чтобы арестовывать. Ваша задача - сделать так, чтобы это никого не удив-
ляло. Настасья, что-то ты про "Мечту" давно ничего не  рассказывала.  Ты
что, забросила эту линию?
   - Забросила, - призналась Настя. - Другой работы много. И потом, коль
мы нашли Черкасова, то в "Мечте" надобность как-то отпала.
   - Это ты зря, - укоризненно покачал головой Гордеев. - Не пренебрегай
запасными вариантами, мало ли как жизнь обернется.
   Настя понимала, что начальник прав. Уже неделя прошла с тех пор,  как
Леша передал ей, что звонил Якимов. Не годится так исчезать, выдала  ле-
генду - будь любезна следовать ей. Отпала надобность - аккуратно  выйди,
не заставляя людей мучиться догадками и подозрениями.
   Геннадий Свалов работать по субботам не любил,  это  было  совершенно
очевидно. Настя с удивлением думала, как же  он  ухитряется  работать  в
уголовном розыске, устраивая себе по два выходных в неделю. Да этого  ни
один начальник не потерпит. Наверное, Гена умел делать вид, что  работа-
ет, а сам в это время занимался своими делами, деньги зарабатывал.  Поэ-
тому, когда ему объявили, что в субботу он должен ехать вместе с  Настей
в "Мечту", молодой оперативник не сумел скрыть недовольство.
   - Оденься соответственно, - попросила Настя, -  ты  должен  выглядеть
как сотрудник достойной доверия фирмы. И ехать нам придется на твоей ма-
шине, она все-таки поприличнее.
   Из двадцати семей, живших в коттеджах "Мечты", воспользоваться  услу-
гами по страхованию выразили желание почти все. Отказавшихся было  всего
трое, в их числе - Соловьев. Настю это удивило. Ей казалось, что  Влади-
мир должен чувствовать себя особенно уязвимым.
   - Почему ты не хочешь застраховать дом? - спросила она, отправив Сва-
лова осматривать коттеджи и знакомиться с жильцами. - Я тебе  уже  гово-
рил: у меня брать нечего. Мой дом для грабителей  никакого  интереса  не
представляет.
   - Ну, грабители не всегда бывают достаточно осведомленными, - замети-
ла Настя. - Они могут подумать, что ты - человек состоятельный и у  тебя
есть чем поживиться. А когда обнаружится, что они  ошиблись,  уже  будет
поздно. Двери и окна повреждены, мебель сломана, ты сам напуган до смер-
ти. Ничего не найдя, они могут начать тебя пытать в надежде, что  ты  им
скажешь, где прячешь деньги. Не боишься?
   - А ты не пугай, - усмехнулся Соловьев, - тогда и бояться не буду.
   Настя предупредила его о своем визите заранее, вероятно поэтому в до-
ме не было ни Марины, ни помощника Андрея. И вообще все в этот раз  было
как-то по-другому. Сначала Настя подумала, что такое ощущение возникло у
нее из-за отсутствия помощника, чье плохо скрываемое негативное  отноше-
ние было весьма явственным. Но потом она поняла: дело не в помощнике,  а
в самом Соловьеве. Он был каким-то потерянным, удрученным и ужасно  оди-
ноким.
   - Что с тобой, Володя? - спросила она, когда поняла, что разговор  не
клеится, за какие бы темы они ни брались. - Чем ты так расстроен?
   Он поднял на Настю измученные глаза и напряженно улыбнулся.
   - Все в порядке. Не обращай внимания.
   - Но я же вижу, что не в порядке. Тебя  раздражает  мое  присутствие?
Извини, но мне придется побыть у тебя, пока  наш  сотрудник  осматривает
коттеджи.
   - Я тосковал без тебя, - выпалил он неожиданно. - Я даже  представить
себе не мог, что буду так тосковать.
   Он взял ее руку и поднес к губам, потом прижал ее прохладные пальцы к
пылающей щеке.
   - Смешно, да? Ты стала мне нужна как раз тогда, когда я тебе  уже  не
нужен.
   - Если бы это было так, я бы не приезжала к тебе, -  мягко  возразила
она.
   Каким-то сторонним, оценивающим взглядом она видела себя и его и  ду-
мала о том, что двенадцать лет назад умерла бы от счастья,  если  бы  он
сделал то, что сделал сейчас, и сказал то, что сказал. Раньше он никогда
не целовал ей руки и не говорил, что тоскует, он милостиво  и  снисходи-
тельно позволял любить себя. Он всего лишь терпел ее любовь.  А  теперь?
Неужели влюбился? Настя пыталась заглянуть в глубь себя  и  понять,  что
она сама чувствует. Торжествует? Мстительно злорадствует? Или просто ра-
дуется тому, что давнее и болезненное чувство наконец  встретило  взаим-
ность? Но, к своему удивлению, она не видела в своем сердце ничего. Даже
его теплый взгляд уже не имел над ней той власти. А ведь две недели  на-
зад она все еще поддавалась его обаянию...
   - Ты обманываешь меня, - сказал Соловьев, не отпуская ее  руки.  -  Я
тебе не нужен. Я не знаю, зачем ты приезжаешь ко мне. Очень хотелось  бы
верить, что не из жалости, но другого объяснения я не нахожу.  Не  нужно
меня жалеть, Настюша. У меня все в порядке.
   - А теперь ты меня обманываешь. Если бы у тебя было все в порядке, ты
бы не тосковал. Может быть, тебе просто нужна женщина? Все равно  какая,
совсем не обязательно именно я.
   - У меня есть женщина. Но мне нужна ты. Впрочем, это тебя ни  к  чему
не обязывает. Мало ли кто мне нужен? Это вовсе не означает, что ты долж-
на немедленно бросать мужа.
   Настя с трудом сдержалась, чтобы не расхохотаться. Даже в такой  неп-
ростой ситуации Соловьев остается самим собой - самоуверенным самцом.  С
чего он взял, что она захочет бросить мужа,  поверив  в  чувства  своего
бывшего возлюбленного? Да еще немедленно. Не был бы он  инвалидом,  она,
конечно, сказала бы ему все, что думает, не особо выбирая выражения и не
стесняясь. Интересно, о какой женщине он говорит? Две недели  назад  Со-
ловьев уверял, что дамы сердца у него нет. Лгал? Или  она  появилась  за
эти две недели? Уж не прелестная ли Марина?..
   - А та женщина, которая у тебя есть, тебя не устраивает?  Зачем  тебе
я?
   - Я не буду обсуждать ее с тобой, - решительно ответил Владимир Алек-
сандрович. - Но я хочу, чтобы ты знала: я могу в любой момент расстаться
с ней.
   - Ради меня?
   - Да. Ради тебя.
   - Соловьев, я не стою таких жертв.
   Настя осторожно высвободила руку и полезла в сумку за сигаретами.
   - Я скучная деловая женщина, начисто лишенная романтизма, как ты  сам
справедливо заметил. Тебе не будет хорошо со мной. Я всегда была немного
суховатой, а теперь стала просто жесткой, как кусок хлеба  двухнедельной
давности. Тебе нужна женщина, которая будет тебя обожать, а я уже  разу-
чилась это делать.
   - Ты не права. Женщина, которая обожает меня, у  меня  есть.  Но  мне
нужна та, которую я буду любить. Впрочем,  наши  препирательства  лишены
смысла. Я тебе не нужен, и мне придется с этим смириться.  Хотя,  должен
признаться, ты мне подала надежду. Это жестоко с твоей стороны.
   - Неправда, Володя. Я не подавала тебе никаких надежд. Я честно  ска-
зала тебе в первый же раз: мне нужно понять, освободилась ли я от  тебя.
И ничего другого.
   - Значит, я неправильно тебя понял.
   - Значит, неправильно.
   - Но ведь ты скучала по мне, ты сама говорила об этом по телефону.
   Настя почувствовала, что смертельно устала.  Она  устала  от  поисков
маньяка. Она устала от Соловьева и от этого бесцельного разговора, кото-
рый ни к чему не приведет. Она понимала  своего  бывшего  возлюбленного,
каждое его побуждение, каждую мысль, словно видела его насквозь. И прек-
расно знала, что речь идет не о любви, а о самолюбии. Ему хочется приру-
чить ее, взять на короткий поводок. Много лет назад она первая  отступи-
ла, поняв, что он ее не любит. И в его глазах это выглядело  так,  будто
она его бросила, хотя он наверняка испытал  огромное  облегчение,  когда
это случилось. То, что он легко с этим смирился и не стал ее удерживать,
на самом деле означало только одно: он рад был избавиться от нее. Это он
ее бросил, а не она его. И Настя считала именно так. Но  Соловьев,  судя
по всему, так не думал, во всяком случае сейчас. Теперь он  хочет  отыг-
раться хотя бы перед самим собой. Пусть бросила, но прошло много лет - и
пришла сама, приползла чуть не на коленях. С годами он утратил интерес к
легкой добыче, ему хочется завоевать ее - взрослую,  сильную,  самостоя-
тельную, и гордиться собой. Владимир Соловьев, она знала, был из той по-
роды людей, которые любят не партнера как такового, а себя  в  романе  с
этим партнером. Он мог бы увлечься нищей бродяжкой, кормил бы ее и  оде-
вал и любил себя в этой ситуации за свое благородство, щедрость и ориги-
нальность выбора. Ему необходимо  было  любоваться  собой,  это  было  и
раньше, но сейчас стало особенно заметным.
   Когда явился Свалов, Настя облегченно вздохнула.  Слава  Богу,  можно
попрощаться и уходить. При постороннем молодом человеке  Владимир  Алек-
сандрович не стал задавать настойчивых вопросов о том, когда Настя снова
появится, и это ее вполне устроило.
   - Ну, рассказывай, - сказала она, когда  машина  Свалова  выехала  на
шоссе. - Сколько домов осмотрел?
   - Как - сколько? - удивился Геннадий. - Все.
   - Все семнадцать? - недоверчиво переспросила Настя.
   - Конечно.
   Она провела у Соловьева два с половиной часа. Получалось, что  Свалов
тратил на каждый коттедж меньше десяти минут. Это никуда не годилось.
   - Ты хоть понимаешь, что это несерьезно? - зло спросила она. - Предс-
тавитель уважающей себя фирмы не может осматривать  двухэтажный  дом  за
десять минут. Мы должны были сделать все это в три-четыре  захода,  под-
робно расспрашивать жильцов обо всяких мелочах. Но самое  главное  -  мы
должны были собрать сведения о тех, кто не хочет страховаться,  выяснить
причины их отказа. Ты хотя бы это сделал?
   Свалов угрюмо молчал, не отрывая глаз от дороги.
   Понятно. Ничего он не сделал. Хотел побыстрее скинуть с плеч  задание
и рвануть на свободу по своим делам.
   - Завтра придется приехать еще раз. И в понедельник тоже, -  спокойно
произнесла Настя, решив нотаций не читать и выволочки не устраивать.
   - Да сколько же можно с этим возиться! - раздраженно  ответил  он.  -
Преступник выявлен, а вы вместо того, чтобы его задерживать и  раскручи-
вать, заставляете меня тратить время неизвестно на что.  На  ерунду  ка-
кую-то.
   Настя не хотела с ним ссориться, поэтому решила быть предельно вежли-
вой и миролюбивой.
   - Ты же был вчера на совещании и все слышал. Мне казалось, мы все до-
говорились, что задерживать Черкасова рано, пока мы не нашли место,  где
он держал и продолжает держать мальчиков. Если ты с этим не согласен, то
почему промолчал вчера? У тебя была возможность высказаться. Давай  сей-
час обсудим твои соображения.
   - Нет у меня соображений, - буркнул Геннадий. - Время  жалко  попусту
тратить. Я свою основную работу совсем забросил с этим вашим Черкасовым.
   - Ну потерпи еще немного, - мягко попросила Настя. - Поверь мне, дело
того стоит.
   Когда она вернулась на Петровку, все в ней продолжало кипеть от него-
дования и злости, хотя она сдерживалась изо всех сил, чтобы не  показать
этого. Неужели действительно поколение грамотных и преданных делу  сыщи-
ков вымирает, а на смену им приходят вот такие, как Свалов,  равнодушные
и думающие только о себе? Ведь Гена далеко не глуп, он способный парень,
и мозги у него работают нестандартно, иначе он  не  смог  бы  догадаться
проанализировать титры в четырнадцати фильмах. Он мог бы  стать  хорошим
оперативником, по-настоящему хорошим, если бы захотел. Но ему это  неин-
тересно. Зачем он вообще в милицию пошел?
   Геннадий Свалов очень хорошо знал, зачем он пошел в  милицию.  В  тот
год, когда он закончил школу, в один  из  московских  милицейских  вузов
разрешили наконец принимать абитуриентов, не  служивших  в  армии.  Пос-
кольку в это время уже шли боевые действия в Карабахе, идти  в  армию  с
риском оказаться на линии огня Свалову совсем не хотелось. Когда он  пе-
решел на третий курс, экономические реформы в стране достигли того  эта-
па, на котором стала очевидной быстро растущая  потребность  в  юристах,
специализирующихся на гражданском праве. И Геннадий составил план, в со-
ответствии с которым он будет углубленно изучать правовое  регулирование
вопросов, связанных с недвижимостью, после окончания вуза  поработает  в
милиции, пока не выйдет из призывного возраста, а потом рванет на  граж-
данку и устроится юристом в риэлтерскую фирму. Поскольку работа  в  уго-
ловном розыске в рамках указанного плана являлась для него  вынужденной,
временной и, в общем-то, неинтересной, то ничего удивительного, что  все
свободное (или целенаправленно освобождаемое) время Свалов посвящал тому
делу, которое должно было стать делом его жизни  -  сделкам  с  недвижи-
мостью. Он подвизался сразу в трех фирмах, составляя для  них  различные
договоры и консультируя их по вопросам заключения сделок. Разумеется,  и
деньги за это он получал немалые. Но времени на углубленное  юридическое
обслуживание все-таки не хватало, и Геннадий уже присмотрел себе  другую
должность в милиции, более удобную с точки зрения  свободы  маневра.  Он
собрался переходить в кадровый аппарат, где суббота и  воскресенье  были
действительно выходными днями, не говоря уж о том, что  и  рабочий  день
заканчивался в шесть вечера, а не утром следующего дня. И начальника его
удалось уговорить, правда, с большим трудом, но удалось. Сейчас с  прак-
тической работы отпускают неохотно, преступления некому раскрывать. Воп-
рос о переходе старшего лейтенанта Свалова в другую службу  был  практи-
чески решен, и начальник отдела сказал, что приказ  об  откомандировании
будет подписан, как только Геннадий закончит работу по убийству, которую
он вел в составе бригады совместно с сотрудниками ГУВД.
   Все было бы ничего, если бы не одно обстоятельство. Геннадий  в  этом
году еще не был в отпуске. И в соответствии с договоренностью с одной из
фирм отпуск свой он намеревался провести по-деловому, хотя и не без при-
ятности. Речь шла о выезде в страну, в последние годы интенсивно превра-
щающуюся не только в международный курорт, но и в центр бизнеса, и  фир-
ма, в которой подрабатывал Свалов, собиралась заключить там  ряд  сделок
на покупку земли под  последующее  строительство.  Выезд  представителей
планировался на середину мая, и билеты уже были куплены, поскольку  Ген-
надий клятвенно заверил, что к этому моменту сможет оформить отпуск. Од-
нако для того, чтобы этот отпуск  получить,  необходимо  было  в  обяза-
тельном порядке успеть перейти на новую работу. Кадровика  могут  отпус-
тить отдыхать практически в любое время и с любого момента, а  с  опера-
тивным составом  этот  номер  проходил  редко.  Стало  быть,  последова-
тельность действий была такой: быстро закончить работу в  бригаде,  при-
везти с нового места работы запрос на откомандирование, схватить  обход-
ной листок, в течение дня решить все проблемы, "протолкнуть"  подписание
соответствующего приказа в окружном управлении и в ГУВД, дождаться  при-
каза о назначении на новую должность и тут же написать рапорт на отпуск.
И на все про все - меньше месяца, а в начале мая  еще  и  праздники.  То
есть времени совсем не остается.
   Свалов был человеком шустрым и оборотистым и сделал уже заранее  все,
что нужно, чтобы прохождение документов  и  приказов  шло  без  дополни-
тельных задержек. Но вот работа в бригаде... Она все тормозила и ставила
под угрозу возможность выезда за рубеж для заключения сделок.  А  подво-
дить фирму ох как не хотелось!