ГЛАВА 8

   Вера еще крепко спала, когда в квартире Жестеровых зазвонил  телефон.
Олег торопливо схватил трубку, боясь, что громкий звонок разбудит  жену.
Пусть поспит, пока есть возможность. Когда  родится  ребенок,  бессонные
ночи обеспечены, и к гадалке не ходи.
   - Олег Викторович? - послышался в трубке незнакомый голос.
   - Да, я слушаю.
   - Это Валерий Васильевич, врач Веры Николаевны. Я не очень рано  зво-
ню? Прошу прощения, если разбудил.
   - Нет-нет, все в порядке, - торопливо ответил Олег. - Вам нужна Вера?
Сейчас я ее разбужу.
   - Мне, собственно, нужны вы, Олег Викторович. Я назначил вам и  вашей
знакомой консультацию на завтра, на двенадцать тридцать. Дело в том, что
завтра у меня никак не получается, возникли неожиданные  обстоятельства.
Вы не будете возражать, если мы перенесем консультацию на понедельник?
   - А у вас найдется время в понедельник? - недоверчиво уточнил Олег.
   Он хорошо помнил, как Вера рассказывала ему, что  Валерий  Васильевич
страшно занятой человек и ей с большим трудом удалось уговорить его най-
ти время на этой неделе, потому что у него все дни  расписаны  на  месяц
вперед.
   - Непременно. Дело в том, что больной, которому я назначил  прийти  в
понедельник, должен срочно уезжать за границу, у него билеты на субботу,
и он очень просил, чтобы я принял его пораньше. Вот я и подумал, что мог
бы поменять вас местами, если вы не возражаете. Он придет  в  пятницу  в
ваше время, а вы, в свою очередь, придете ко мне  в  понедельник,  в  то
время, которое было зарезервировано для него. У вас ведь, как  я  понял,
ничего срочного?
   - Нет, ничего срочного, - подтвердил Олег. -  Я  хотел  просить  вас,
чтобы вы посмотрели мою знакомую и определили возможность ее лечения. Но
она со своими болячками живет много лет, так что два-три дня роли не иг-
рают. Конечно, мы придем в понедельник. В котором часу?
   - В семнадцать часов. Кстати, что конкретно беспокоит вашу знакомую?
   - Аллергия.
   - На что?
   - Практически на все. На продукты, на лекарства.
   - А на цветение деревьев и трав есть реакция?
   - Н-не знаю, - неуверенно протянул Олег. - Она об этом не говорила, а
я не догадался спросить. Это важно?
   - Конечно, но об этом я сам у нее спрошу в понедельник. Она в послед-
нее время делала какие-нибудь анализы? Крови, например, или мочи?
   - Тоже не знаю.
   - Я это к тому, что, если она делала анализы, пусть принесет их с со-
бой на консультацию, мне будет проще.
   - Но если консультация откладывается до понедельника,  она  может  их
сделать за это время.
   - Не стоит, Олег Викторович, я сам ее направлю  в  лабораторию,  если
будет необходимость. В случаях  таких  тотальных  аллергических  реакций
нужно делать специальные анализы, вам без направления врача никто их  не
сделает, они довольно дорогие, здесь нужны особые реактивы. Просто  если
результаты анализов уже есть - пусть захватит, а если нет - не надо суе-
титься, сделаем все как следует и не торопясь.
   - Хорошо, как скажете. Значит, в понедельник, в семнадцать часов?
   - Да, в понедельник, в семнадцать.
   Олег положил трубку на рычаг и поспешно выскочил из  квартиры.  Он  и
так уже опаздывал на работу. Сбегая вниз по лестнице,  он  подумал,  что
надо обязательно позвонить Ире, предупредить о переносе визита к  врачу,
чтобы ей удобнее было планировать время. Просто удивительно, как она ус-
певает столько работать! И ведь не отдыхает совсем, работает без  выход-
ных, каждый Божий  день,  и  отпусков  не  берет,  получает  компенсацию
деньгами. Как только сил хватает у девчонки?.. Вечером он пришел в "Гло-
рию", заказал, как обычно, ужин и ждал Иру. В начале  двенадцатого  ушел
последний клиент, а примерно без двадцати двенадцать она закончила  мыть
посуду и загромыхала ведрами, готовясь к мытью полов. Олегу  показалось,
что она чем-то расстроена, но он решил отложить разговор  на  потом,  не
дергать ее во время работы. Привычно поболтав с гардеробщиком дядей  Ко-
лей, он дождался, пока Ира домоет все полы и кафельные стены,  подхватил
ее под руку и повел домой. С первого дня как-то повелось, что он не  во-
зит ее на машине, а провожает пешком. Им  обоим  нравилась  неторопливая
прогулка по пустым темным улицам. Олег, правда, каждый раз спрашивал, не
устала ли она и не лучше ли доехать, но Ира всегда отказывалась. Было  в
этих коротких, минут на пятнадцать, прогулках что-то особенное, так  не-
похожее на ежедневную изнурительную работу то на улице, то на лестницах,
то на рынке, то на ресторанной кухне.
   - Чем ты расстроена? - спросил Олег, когда они вышли из "Глории".
   - Ничем, - коротко ответила Ира, но тон у нее не был беззаботным.
   - И все-таки? Что-нибудь случилось? - допытывался он.
   - Павлик плачет. Я сегодня была у него. На него  очень  подействовала
эта история с медсестрой. Вчера меня к нему не пустили, только  передачу
приняли, а сегодня я примчалась, а он весь в слезах, трясется. Это  была
хорошая сестра, он к ней очень привязался. Так и  проплакал  все  время,
что я у него сидела. Я даже к Оле и Наташе не зашла, он в меня вцепился,
отпускать не хотел. И когда я уходила, тоже плакал. Сердце разрывается.
   - Ну ничего, - попытался успокоить ее Олег, -  дети  быстро  забывают
все плохое. Вот увидишь, завтра он уже не будет плакать, а послезавтра и
сестричку эту забудет. Малыши - они такие.
   - Да, наверное, - вздохнула Ира. - Если со мной что-нибудь  случится,
он и меня точно так же быстро забудет. Поплачет три денечка, а потом за-
будет. У детишек все быстро заживает.
   - Что ты, Ириша, откуда такие мысли. Что с тобой может случиться?
   - Ну я не знаю. Что-нибудь. Например, я умру.
   - Господи, да с чего тебе умирать? Молодая, сильная, вон сколько  ра-
ботаешь без устали, ни одному мужику такое не под силу. Вот еще подлечим
тебя - и будешь в полном порядке. Не смей даже думать о таких глупостях.
   - Олег, а с тобой может что-нибудь случиться? У тебя работа опасная?
   - Да нет, - он пожал плечами, -  нормальная  мужская  работа.  Ничего
особенного на ней не случается.
   - Ты правда в частной охране работаешь?
   - Правда.
   - Мне почему-то кажется, что ты меня обманываешь.
   - Почему бы это? - хмыкнул он, внутренне поежившись.
   - Я же вижу, какие бугаи охранниками работают. И на рынке вижу их,  и
в ресторане. Ты на них не похож.
   - Чем же, интересно?
   - Ну... Не знаю. У тебя лицо другое. И говоришь ты подругому, не так,
как они.
   - Так это потому, что я не городской, из провинции.
   - Можно подумать, они все городские. Тоже небось из деревни за  слад-
ким куском в столицу подались.
   Некоторое время они шли молча. Олег думал, как бы половчее  перевести
разговор на "казанских" жильцов Ирины. За время их знакомства  он  узнал
от Иры много интересного об интересующей его группировке, но каждый  раз
ему приходилось ловчить, чтобы девушка не догадалась о его интересе к ее
жильцам. Правильно он поступил, зайдя к ней домой,  когда  она  заведомо
была на работе, и познакомившись с Георгием  Сергеевичем.  Теперь  можно
свободно начинать разговор о нем, а там, глядишь, кривая и на Ильяса вы-
везет.
   - Кстати, - начал он осторожно, - твой жилец,  Георгий  Сергеевич,  -
вот уж кто настоящий городской. Умница, интеллигент. И очень деликатный.
   - Откуда ты знаешь? - встрепенулась Ира. - Ты что, знаком с ним?
   - Познакомился. Разве он сам тебе не рассказывал?
   - Нет.
   - Я на днях заходил к тебе домой, тебя не было, вот с жильцом и пооб-
щался. Хороший он мужик, честное слово.
   - Правда, хороший, - согласилась  Ира.  -  Он  добрый,  внимательный.
Всегда старается помочь, чем может. Мне  даже  иногда  неудобно  бывает.
Жалко его, жена у него стерва. А о чем вы с ним разговаривали?
   - О тебе. Он мне рассказывал, какая ты хорошая, и просил, чтобы я те-
бя не обижал.
   - Нет, честно? - почему-то обрадовалась Ира. - Он говорил, что я  хо-
рошая?
   - Говорил, - подтвердил Олег. - Интересно, что твой  другой  жилец  о
тебе думает?
   - Не знаю, - она пожала плечами. - Думает, наверное, что я шалава ка-
кая-нибудь.
   - Это с чего же ему так думать?
   - Ну, ко мне милиция приходила, потом  Танька-паразитка.  Представля-
ешь, прихожу вчера домой, а у меня на кухне эта корова размалеванная си-
дит. Я тебе про нее рассказывала, помнишь?
   - Помню. И зачем она пришла?
   - А черт ее знает. Сидит, с Ильясом лясы точит, вроде  как  ужин  они
готовят. Потом приперлась в мою комнату и давай выспрашивать,  зачем  ко
мне милиция приходила да о чем спрашивала. Прямо душу всю вынула. И  что
про меня Ильяс после этого думать должен? На Таньку посмотрел, да и  ре-
шил, наверное, что я и сама такая же. Потом еще спрашивал, какие у  меня
проблемы с милицией, не надо ли помочь. Пожалел меня, видно.
   - Почему ты решила?
   - Да к столу звал, мол, Ира, покушайте со мной. Хотел голодающую нес-
частную хозяйку подкормить.
   - А что, у него есть возможность помочь в случае неприятностей с  ми-
лицией?
   - Да ну, - фыркнула Ира, - какие там у них возможности?  Небось  при-
выкли все свои дела при помощи взяток решать. Не надо  мне  его  помощи,
обойдусь.
   - Погоди-ка, - забеспокоился Олег, -  что  значит  "не  надо  помощи,
обойдусь"? У тебя действительно сложности с милицией? Почему ты  мне  не
сказала?
   - Да нет у меня никаких сложностей, -  она  начала  сердиться.  -  Ну
пришли, поговорили, про родителей спросили. Дела столетней давности.  Ко
мне никакого отношения не имеет.
   - А про жильцов не спрашивали?
   - Нет. Зачем им мои жильцы?
   Это Олегу совсем не понравилось. К самой Ире Терехиной у милиции  ни-
какого интереса быть не может, в этом он был твердо уверен. Если  прихо-
дили, то не иначе как по поводу "казанских", только камуфляж хороший на-
вели, Ирка и не почувствовала ничего. Неужели опять правая рука с  левой
в разные стороны тянут? Неужели милиция до Ильяса добралась? Ведь  гово-
рил он своему начальству: не надо самодеятельностью заниматься,  давайте
объединимся с МВД или хотя бы с Петровкой и общими усилиями будем искать
Аякса. Так нет, уперлись, как ослы, с места их не  сдвинешь.  Не  будем,
дескать, ни с кем делиться информацией - и точка. Сами будем Аякса и его
"казанских" разрабатывать. В конце концов,  зарубежные  связи  с  прому-
сульманскими преступными группировками - дело не МВД, а  ФСБ  и  военной
разведки. Милицейским и в России трупов хватает, вот пусть ими и занима-
ются. А если окажется, что МВД по своим каналам тоже  до  Аякса  дотяну-
лось, то нескоординированные действия двух ведомств могут только  навре-
дить делу.
   Был тут еще один момент, который Ира по неграмотности могла просто не
заметить. Судя по тем мелочам в поведении "казанских", о  которых  Олегу
удалось узнать у Иры, они были настоящими мусульманами. Несмотря на  то,
что проживали, хотя и временно, в России, они соблюдали пост в  рамадан,
не ели свинину и не пили вино. Вообще, как следовало из  Ириных  расска-
зов, пьяными она никого из них не видела. И к ней, своей квартирной  хо-
зяйке, они относились так, как относились бы истинные,  правоверные  му-
сульмане, которые считают, что у женщины нет  души,  она  не  более  чем
вещь, удобная для жизни. И вот этот мусульманин позвал ее к столу, пред-
ложил разделить трапезу и сочувственно спросил, не надо ли помочь?  Быть
того не может. Никогда он так не поступил бы. Ни один истинный мусульма-
нин так не поступил бы по отношению к женщине. Но ведь Ира не врет. Зна-
чит, случилось что-то очень серьезное, коль Ильяс поступил не по  шариа-
ту. Он выполнял чье-то указание. Он должен был непременно узнать,  зачем
к хозяйке приходили из милиции. Но милиционеры-то каковы! Явились  прямо
на квартиру, где живут "казанские". Даже не побеспокоились принять  меры
к тому, чтобы их визит остался незамеченным  фигурантами.  Кретины  без-
мозглые! И Ирку, видно, не предупредили, чтобы молчала.
   - Все-таки жильцы твои - публика сомнительная. Я не имею в виду Геор-
гия Сергеевича, он-то  человек  приличный,  сразу  видно.  А  вот  Ильяс
этот... Да и до него, ты же сама рассказывала, был такой же. И как ты не
боишься попасть в неприятности.
   - Да в какие ж неприятности я могу попасть? - удивилась Ира. - Красть
у меня нечего, сам видел, как я живу. Ворованное в своей  комнатенке  не
прячу, плохого ничего не делаю, какой с меня спрос?
   - Ну, Иришка, ты-то, может, и не делаешь ничего плохого, но если твои
квартиранты в чем-то замешаны, то и тебя потянут. Как минимум, в  свиде-
тели. А то и в подозреваемые попадешь. Я все понимаю, тебе нужны деньги,
но пускать к себе в дом черт знает кого - это тоже не дело. Надо  что-то
придумать более безопасное. Ты можешь дать мне слово,  что  после  этого
Ильяса ты больше не будешь сдавать комнаты сомнительным личностям?
   - Слово? - Она прищурилась, лицо ее исказила гримаса, точь-в-точь как
в интернате, когда она ссорилась с девчонками. - Слово тебе дать? Ах  ты
Боже мой, какой заботливый! Боишься, что если что-нибудь случится, то  и
тебя ненароком заденет? А деньги? Где их взять? Ты пришел и ушел, сегод-
ня ты есть, а завтра - нет тебя, ищи ветра в поле. У тебя через три  ме-
сяца ребенок родится, начнешь им заниматься, а про меня и  думать  забу-
дешь. А у меня тоже дети есть, хоть я их и не рожала. И запомни, для ме-
ня дети на первом месте, отцовская могилка - на  втором,  а  твой  номер
шестнадцатый. Не нравятся тебе мои квартиранты - скатертью  дорожка,  не
держу, сам каждый вечер приходишь. А не придешь - не заплачу. Понял? Она
ускорила шаг и  пошла  вперед,  не  оглядываясь.  Черт,  неловко  вышло.
Олег-то хотел подольше задержать разговор на "казанских",  а  получилось
неудачно. Надо срочно мириться, не время сейчас отношения портить.
   - Ира, подожди! Ну прости меня, дурака, сказал, не подумавши. Ира! Не
сердись, а?
   Он быстро догнал ее и схватил за руки.
   - Ирочка, милая, ну прости. Ты сама решаешь, как устроить свою жизнь,
и я не имею права вмешиваться в это. Я не буду, честное слово, я не буду
больше лезть к тебе с дурацкими советами.
   Ира смягчилась и слегка улыбнулась.
   - Ладно, черт с тобой, простила.
   Возле подъезда Олег остановился.
   - Как у тебя сегодня? Полный курятник?
   - Кажется, да. Георгий Сергеевич всегда ночует здесь, а  Ильяс  вроде
сегодня никуда не собирался. Хочешь зайти?
   - Если ты не возражаешь. Я обещаю вести себя тихо и громких звуков не
издавать.
   - Ну пошли.
   Они тихонько вошли в квартиру. Тишина была такой мягкой и густой, что
казалось, будто никого нет. Пустые комнаты. И всюду темно. Приличный со-
сед, вероятно, спит глубоким сном, подумал Олег, а Ильяс где-нибудь  ша-
тается. Не хватало еще нарваться на него, выходя из квартиры. Вот  номер
будет. В комнате Ира без лишних слов начала  привычно  стелить  постель.
Жестеров смотрел на нее и удивлялся той щемящей жалости, которая  рожда-
лась в нем рядом с этой девчонкой. Он сам вырос в нищете и знал,  каково
это - быть одетым хуже других, полуголодным и вечно невыспавшимся, пото-
му что надо вставать ни свет ни заря и помогать матери по хозяйству.  Но
он все-таки был мальчишкой, и старая немодная одежда не так ломала  его,
как, должно быть, злит двадцатилетнюю девушку, которая и так-то красотой
не блещет.
   - Слушай, Иришка, - начал он шепотом, - а  твои  торговые  жильцы  не
продают тебе тряпки по оптовым ценам? У них покупать тебе было бы выгод-
нее.
   - Да что ты, - она махнула рукой, - не буду я с ними вязаться.
   - Почему?
   - Потому. Раз попросишь - тебе одолжение сделают, а потом  будут  ду-
мать, что облагодетельствовали меня, и вообще на шею сядут. Нет, Олежка,
с ними нужно дистанцию держать, только тогда  все  будет  нормально.  Не
нужны мне ихние тряпки, в своих прохожу.
   - А что они привозят? - поинтересовался Олег как бы между  прочим.  -
Кожу, меха? Или, может быть, дешевый трикотаж?
   - Не знаю и знать не хочу, - отрезала Ира. - Не мое это дело. До  тех
пор, пока я к ним не суюсь, они меня не трогают. Слава Богу,  почти  два
года жильцов пускаю, и ни разу ничего плохого не случилось. И дальше так
будет. Ну? Мы ложимся или моих жильцов обсуждаем?
   Олег понял, что переборщил в своем интересе к  квартирантам,  и  стал
поспешно раздеваться.
   То ли погода в этот день была тяжелой, то ли устал он,  но  почему-то
уходить ему страшно не хотелось. После занятий любовью с  Ирой  на  него
навалилась слабость, ноги и руки стали вялыми,  непослушными,  и  больше
всего на свете ему захотелось остаться здесь, в этой  квартире,  в  этой
комнате, на этом диване, повернуться на бок и уснуть. И  проспать  часов
двенадцать. Мудрено ли - почти две недели ложиться то в два  часа  ночи,
то в четыре, а вставать, как и положено, в половине  восьмого,  чтобы  в
девять уже быть на работе. Это только Ирка может спать  по  три  часа  и
чувствовать себя вполне сносно, а он, Жестеров, так не может.
   Но дать себе поблажку он не мог. Уже хотя бы потому, что  Ира  твердо
стояла на своем: жильцы не должны знать о его визитах. И он не имел пра-
ва ее подводить. Что касается Веры, то она давно привыкла к его  кругло-
суточной работе, не ревновала и ничему не удивлялась. А в последнее вре-
мя она, кажется, вообще не замечает, появляется он дома или нет, с голо-
вой ушла в свою беременность, только и думает, что о диетах, процедурах,
осмотрах, прогулках и здоровом образе жизни. Но это  и  хорошо,  будущая
мать должна заботиться о ребенке с момента зачатия, а не тогда, когда он
уже родился, об этом еще древние китайцы говорили.
   Нехотя, через силу выбрался он из постели и начал одеваться, чувствуя
неприятную слабость и подрагивание ножных мышц. Такой режим до добра  не
доведет, это точно. Мягко ступая по полу в одних носках и держа в  руках
легкие летние туфли, он следом за Ирой вышел в прихожую и выскользнул за
бесшумно открытую дверь, успев торопливо коснуться губами щеки  девушки.
Дверь тихо закрылась за ним. Олег перевел дыхание, надел туфли и медлен-
но пошел вниз по лестнице. Впервые за последние дни он  пожалел  о  том,
что оставил  машину  возле  "Глории".  Внезапная  усталость  была  такой
сильной, что десятиминутная прогулка по ночной прохладе, которая  раньше
радовала его, сейчас представлялась Олегу каторжным  трудом.  На  улице,
однако, он почувствовал себя намного лучше. Наверное, во  всем  виновата
духота, от духоты он так расклеился. Жестеров приободрился и уже веселее
зашагал в сторону "Глории", не подозревая о том, что его длинные  муску-
листые ноги отмеривают последние метры, которые ему  суждено  пройти  по
грешной земле.
   Субботы, а частенько и воскресенья он давно уже привык  проводить  на
работе, в своем кабинете. Сегодня тоже была суббота, и он,  как  обычно,
сидел за своим письменным столом, разложив перед собой бумаги -  отчеты,
справки, анализы, результаты экспериментов. Но уже битых два часа бумаги
эти лежали нетронутыми. Валерий Васильевич  смотрел  на  них  невидящими
глазами и никак не мог собраться с мыслями. Два часа назад позвонила Ве-
ра и срывающимся голосом пролепетала:
   - Олега убили.
   Подробностей она не знала. Просто проснулась вместе со всеми жильцами
многоквартирного дома, когда около трех часов ночи под окнами  прогремел
взрыв. Конечно, она испугалась, встала с постели и выглянула на улицу. И
сразу увидела, что горит их гараж - металлическая "ракушка". Сначала она
даже не подумала об Олеге, просто  решила,  что  кто-то  подорвал  деше-
венький гаражик из чистого хулиганства. И только спустя  полчаса,  когда
уже приехали пожарные, милиция и "скорая", выяснилось, что взрыв произо-
шел, когда Олег ставил машину под "ракушку".
   Валерий Васильевич успокаивал Веру как мог, но сам плохо слышал себя,
думая только об одном: "Обошлось. Снова  меня  Всевышний  уберег.  Обош-
лось".
   Он ни в коем случае не мог допустить, чтобы муж Веры Жестеровой  при-
вел к нему свою знакомую на консультацию. Все что угодно, только не это.
Назначив визит на пятницу, он надеялся что-нибудь придумать,  но  ничего
толкового в голову не пришло, и он просто перенес консультацию на  поне-
дельник. К понедельнику он рассчитывал либо заболеть, либо срочно уехать
в командировку на консилиум к какому-нибудь высокопоставленному  серьез-
ному больному, либо еще что-то... И вдруг такая удача! Он не  мог  пове-
рить сам себе. Правда, кое-какие сомнения его еще гложут. А вдруг Жесте-
ров оставил своей подружке телефон того доктора, который должен ее  при-
нять в понедельник? Олега-то нет в живых, а в любую  минуту  может  раз-
даться звонок по телефону, и милый девичий голосок напомнит Валерию  Ва-
сильевичу об обещании ее  посмотреть.  Куда  деваться?  Можно,  конечно,
как-нибудь повежливее отказать. Но вдруг она знакома с Верой? И если  за
нее Вера попросит, ему уже не отвертеться. Черт! Надо же, как все  скла-
дывается...
   Но все-таки хранит его Создатель, грех жаловаться. Внезапно мысль его
повернула к Вере. Не дай Бог, с ребенком что-нибудь случится. Вера  сей-
час в ужасе, тут и до преждевременных родов  недалеко,  если  переволно-
ваться. Ее начнут таскать к следователю, потом придется заниматься похо-
ронами. И за всеми перипетиями она начнет пропускать сеансы. Вот это уже
совсем плохо. Столько труда - и все насмарку! Конечно, есть еще  Зоя,  и
ребенок, которого она носит, более ценен, чем ребенок Веры... Однако Ве-
ра, оставшись без мужа, может повиснуть на Валерии Васильевиче,  вцепив-
шись в него мертвой хваткой. Будучи замужней дамой, она мало на что мог-
ла претендовать, а оставшись вдовой, она будет иметь все права на внима-
ние со стороны отца своего ребенка. Можно, конечно, жениться на ней, Зоя
ничего не узнает, он как был для нее женатым человеком, так и останется.
Но дожить свой век в обществе взбалмошной  энергичной  красотки  ему  не
улыбалось. Зоя - совсем другое дело. Тихая, забитая, домашняя - как  раз
то, что нужно. Она, как и Вера, будет прекрасной матерью, но  в  отличие
от Веры будет еще и превосходной женой. Какие глупцы мужчины, когда  же-
нятся на возлюбленных, которых уводят от мужей! Если она предыдущему му-
жу изменяла, то где гарантия, что и тебе рога не наставит? Нет, жениться
можно только на тех женщинах, у которых ты - первый. На таких, как  Зоя.
С такими нужно правильно себя повести - и останешься единственным.  А  с
теми, у которых ты не первый, ты наверняка не останешься последним.  За-
кон жизни. Интересно все-таки, кто же это Олега?.. И так вовремя.
   С десяти вечера до восьми утра  входы  в  корпус  детского  отделения
больницы охраняли работники милиции. Задачей Михаила Доценко было  прис-
матривать за Наташей Терехиной днем, особенно в часы посещений, когда  в
отделение мог пройти кто угодно. Его одели в  белый  медицинский  халат,
повесили на шею фонендоскоп и объяснили, как и что нужно  делать,  чтобы
Мишу принимали за нового доктора. В основу легенды было положено  умение
капитана Доценко работать с памятью. Он действительно много в свое время
прочитал об этом и еще больше тренировался, поэтому при определенных ус-
ловиях вполне мог сойти за специалиста, занимающегося с детьми, получив-
шими в результате несчастного случая травму черепа.  В  первый  же  день
пребывания в больнице Миша познакомился со всеми тремя Терехиными - шес-
тилетним Павликом, тринадцатилетней Олей и семнадцатилетней Наташей. По-
занимавшись минут сорок с  Павликом,  он  сделал  для  себя  вывод,  что
мальчик нормально развивается, хотя его обучением здесь никто не занима-
ется специально. Для своих шести лет малыш знал довольно много, что было
особенно удивительным, если учесть, что всю сознательную жизнь он провел
именно здесь, в больнице, и ничего, в сущности, не видел, кроме больнич-
ных стен и больничного парка.
   - Со мной Натка занимается, - охотно пояснил Павлик. - Она  меня  уже
читать научила и считать до двадцать семь.
   - До двадцати семи, - с улыбкой поправил Доценко. - А  почему  не  до
тридцати?
   - Не знаю, так Натка говорит. Она меня заставляет примеры  вслух  ре-
шать. Я до двадцать семь... до двадцати семи правильно  решил,  а  потом
ошибся. Завтра она опять будет со мной заниматься, чтобы я уже до  трид-
цати примеры решал.
   - А с Олей она тоже занимается?
   - Не, Олька у нас глупая, - заявил мальчуган. - С ней заниматься  без
толку. Натка сначала хотела, а потом бросила. Ничего у нее не  получает-
ся. Дядя Миша, а вы ко мне потом еще придете?
   - А ты хочешь, чтобы я пришел?
   - Хочу, - с серьезным видом кивнул мальчуган. - С вами интересно. Все
равно как с Иркой.
   - Договорились. Только с условием. Ольку будем называть Олей, а  Ирку
- Ирой. Ладно?
   - А Натку?
   - Натка - вполне подходящее имя, - великодушно разрешил Доценко. -  А
Олю и Иру будем называть ласково. Они же девочки, к тому же твои  родные
сестры. Ты у них единственный мужчина и должен их любить.  И  никому  не
говорить, что Оля глупая.
   - Почему? - удивился Павлик. - Она же глупая. Так все говорят.
   - Все и пусть говорят, а ты не должен. Оля не виновата,  что  с  вами
случилась беда. Если бы она не ударилась головой, она была бы  такая  же
умная, как Наташа. Ее нужно жалеть, а не насмехаться.
   Оля Терехина произвела на Доценко  странное  впечатление.  С  первого
взгляда она действительно казалась глупой, ибо не  могла  производить  в
уме простейшие логические операции, посильные любому подростку ее лет.
   - Давай поиграем в игру, - предложил Михаил.
   - Давайте, - с готовностью откликнулась девочка.
   - У всех негров курчавые волосы. Ты об этом знаешь?
   - Нет.
   - Ну так вот я тебе говорю: у всех негров курчавые волосы. Поняла?
   - Поняла.
   - Теперь я тебе говорю: этот человек - негр. Значит, какие у него во-
лосы?
   - Не знаю, - Оля подняла на него удивленные глаза. - Я  же  не  знаю,
про какого человека вы говорите.
   - Про негра.
   - Про какого негра?
   - Ну, вообще про негра. Про любого. Так какие у него волосы?
   - Не знаю.
   Способность к абстрагированию у нее полностью  отсутствовала.  Умение
делать выводы от общего к частному - тоже. Зато  через  некоторое  время
Доценко с изумлением обнаружил, что у девочки феноменальная память.  Она
легко запоминала все, что слышала, и могла впоследствии воспроизвести  в
любой последовательности и через сколь угодно длительное время. При этом
способности ее распространялись только на то, что она слышит,  но  вовсе
не на то, что видит. Миша потратил на эксперименты  с  Олей  почти  весь
день и понял, что хотя читать она умеет, но запомнить прочитанное совер-
шенно не в состоянии. Зато все, что воспринимается ею посредством слуха,
застревает в ее головке намертво и надолго. Цифры, длинные фразы,  непо-
нятные термины, даже слова на иностранных языках - она все запоминала  и
воспроизводила с непринужденной улыбкой.
   Но больше всего поразила Михаила старшая девочка,  Наташа.  С  изуми-
тельной красоты лица смотрели огромные иконописные глаза, в которых  за-

таилось страдание и какое-то недетское упорство. Память у нее была самой
обыкновенной, хорошо развитой и натренированной постоянной учебой, но не
выходящей за пределы среднестатистической нормы. Зато способности у  На-
таши Терехиной были явно выше средних.
   - Как вы думаете, Михаил Александрович, я смогу поступить в институт,
хотя бы на заочное? Конечно, жить я могу только здесь,  в  больнице,  за
мной врачи постоянно присматривают, но ведь я могу  учиться.  И  я  хочу
учиться. Очень хочу.
   - Я думаю, это можно устроить, - осторожно ответил Доценко. - Во вся-
ком случае, я точно знаю, что некоторым людям, больным  так  же  тяжело,
как и ты, и даже еще тяжелее, удавалось не только закончить институт, но
и аспирантуру, и защитить диссертации. Когда человек хочет учиться и за-
ниматься наукой, ему всегда идут навстречу, если у него есть  способнос-
ти. А у тебя они есть, это несомненно. Только нужно обязательно получить
аттестат об окончании средней школы.
   - А что для этого нужно?
   - Нужно договориться в Департаменте образования, чтобы тебе разрешили
сдать экзамены за среднюю школу экстерном. Или тебя будут  возить  туда,
где заседает экзаменационная комиссия, или  сами  члены  комиссии  будут
приезжать в больницу. Ничего невозможного в этом нет, было  бы  желание.
Ты уверена, что знаешь всю школьную программу?
   - Уверена. Я могу хоть сейчас любой предмет сдать. По книгам, лежащим
на тумбочке возле Наташиной кровати, было видно,  что  девочка  действи-
тельно постоянно занимается по всему курсу средней школы.
   - Кем бы ты хотела стать? -  спросил  Михаил.  -  В  каком  институте
учиться?
   - Я хочу заниматься компьютерами. Хочу быть программистом, -  застен-
чиво улыбнулась Наташа. - Только я не знаю, в каком институте  их  гото-
вят.
   - Почему обязательно программистом? - удивился он.
   - Потому что я никогда не поправлюсь, - спокойно и серьезно  ответила
она. - Я буду постоянно прикована к постели или креслу и никогда не смо-
гу жить нигде, кроме больницы. У меня приступы случаются по два  раза  в
неделю, и если врач вовремя не  успеет,  все  закончится  очень  быстро.
Сестра говорила мне, что теперь "скорая  помощь"  приезжает  часа  через
два, а то и вообще не приезжает. Так что дома я не смогу. А  программист
- это такая профессия, что можно и в больнице работать. Никому  ведь  не
нужно будет, чтобы я на работу каждый день ходила, я только должна прог-
раммный продукт создавать.
   - Но для этого нужен компьютер, а здесь его нет.
   - Если понадобится компьютер - он будет, - уверенно ответила Наташа.
   - Откуда же он возьмется в больнице?
   - Ира достанет. Ира - это моя старшая сестра, - пояснила она.
   Михаил внутренне сжался, стараясь не выдать то, что думает.  Конечно,
для Наташи ее старшая сестра - волшебная палочка, что попросишь - тут же
достанет. Наташа, вероятно, не знает, каким каторжным  трудом  достается
Ире каждая заработанная копейка, как она колотится день и  ночь,  только
чтобы ее сестры и братишка ни в чем не нуждались. Наташа и не  догадыва-
ется, что Ира бегает по всему городу, выискивая заказанные сестрой учеб-
ники и книги, вместо того, чтобы спокойно отдохнуть после  уборки  улиц,
мытья лестниц и беготни по вещевому рынку, когда  впереди  еще  вечернее
мытье полов и посуды в ресторане. Ира, грубая и невоспитанная, гордая  и
независимая, не хочет, чтобы ее младшие знали, какой  кровью  добываются
те деньги, на которые им регулярно покупаются фрукты, книжки и одежда.
   Особенно нервничал Доценко, когда Наташу сажали в инвалидное кресло и
вывозили в больничный парк на прогулку. В парке ситуация была совершенно
неконтролируемая, в девочку могли выстрелить с любого расстояния, и убе-
речь ее Михаил не мог. Сегодня сестра к ней не придет, она была вчера, и
на прогулку Наташу повезли как раз в часы посещений. Сестричка везла ко-
ляску по парку, а Миша со скучающим видом шел чуть сзади, цепким  взгля-
дом окидывая появляющихся в поле зрения людей. Он  так  хорошо  мысленно
представлял себе того человека, которого поджидал в этой  больнице,  что
тот и в самом деле начал Мише сниться. Во всяком  случае,  мерещился  он
ему буквально в каждом прохожем.
   Внезапно Михаил напрягся. По боковой аллее со стороны  входных  ворот
шел мужчина. И мужчина этот был удивительно похож на сделанный  художни-
ком портрет. Конечно, не один в один, но это и понятно, полное  портрет-
ное сходство в таких случаях можно увидеть раз, наверное, лет в  пятьде-
сят, когда очевидцев много и они  имели  возможность  хорошо  разглядеть
преступника. Обычно же сходство бывает весьма и весьма условным, поэтому
по таким рисованным портретам не очень-то часто удается найти того, кого
нужно. Но в этом  случае  сходство  было  несомненным,  и  только  очень
большой жлоб и скептик мог бы назвать его  "условным".  Все-таки  Михаил
очень кропотливо и методически грамотно работал над составлением портре-
та.
   Значит, дождался! Не зря, все было не зря, почти неделю он притворял-
ся, корчил из себя крупного специалиста по восстановлению памяти у трав-
мированных детишек, пил чай с медсестрами, рассказывал им  разные  инте-
ресные байки про мнемотехнику и учил простейшим приемам запоминания. Вид
искалеченных детей, их страдающие глазки не давали ему покоя, когда  До-
ценко приходил домой. По утрам он вставал с тяжелым сердцем и готов  был
отдать все, что у него есть, только чтобы не идти туда снова и не видеть
малышей, лежащих в корсетах, в гипсе, под  капельницами.  Но  все  равно
одевался и шел. Потому что был шанс, хоть и небольшой, что мужчина,  ко-
торый убил Екатерину Бенедиктовну Анисковец, монахиню сестру Марфу, мед-
сестру Алю Мырикову, а может быть, и спившуюся  экс-певицу  Елену  Рома-
новскую, так вот, был шанс, что этот самый  мужчина  может  появиться  в
больнице, где лежат Терехины. Он навещал детей на протяжении всех  шести
лет, что прошли после трагедии в их семье. И он прекрасно понимает,  что
ни шестилетний Павлик, ни Оля не смогут толком ни рассказать о  нем,  ни
описать его внешность. А вот Наташа... Наташа Терехина  -  это  реальная
опасность для него.
   Доценко, стараясь не вертеть головой, впился  глазами  в  незнакомца.
Мужчина уверенно шел в сторону той аллеи, где была  Наташа.  В  какой-то
момент он повернулся и поймал взгляд Михаила. И хотя Миша очень старался
выглядеть обыкновенным молодым врачом, идущим через парк из одного отде-
ления в другое, мужчина что-то почуял. Он остановился буквально  на  ка-
кое-то мгновение, потом развернулся и  прошел  мимо  Доценко  в  сторону
детского отделения. На принятие решения оставались секунды. Что  делать?
Идти за ним в отделение и оставить Наташу без присмотра? А  зачем  прис-
матривать за ней, если преступник - вот он, Миша имеет полную и ничем не
ограниченную возможность разглядывать его спину в свое  удовольствие.  А
вдруг у него есть сообщники? Совершить три, а то  и  четыре  убийства  в
одиночку, без помощников - задача не такая уж простая, как обычно  пишут
в книжках. Пришел, увидел, победил... Хренушки! Чтобы один  раз  прийти,
увидеть и победить (читай - убить), надо как минимум раз десять  предва-
рительно прийти, посмотреть, что к чему, выяснить  режим  дня  человека:
когда встает, когда и куда уходит, когда приходит, кто его навещает, кто
с ним живет. Прикинуть, как и чем проще всего его убить. И пока  ты  бу-
дешь ходить кругами вокруг своей жертвы, как кот вокруг сметаны, и приг-
лядываться, жертва, не будь дура, сама тебя заметит и запомнит.  Если  у
нее характер помягче, так ненароком подойдет и  спросит,  дескать,  чего
это вы, мил человек, мне на пути все время попадаетесь? Вы  новый  жилец
нашего дома? Ах нет? Тогда, стало быть, квартирку для  ограбления  прис-
матриваете? Тут, конечно, наврать недолго,  и  можно  любопытной  жертве
мозги запудрить, но она тебя уже запомнила, а через полчаса и соседям  о
тебе рассказала. Ну а ежели характер у нее более, скажем так, сволочной,
то без всяких предварительных разговоров трубочку снимет  и  милицейскую
общественность оповестит. Убийства, совершенные "дядей Сашей", были  та-
кими чистыми, изящными и аккуратными, что  наверняка  им  предшествовала
тщательная подготовка. Не может человеку повезти четыре раза подряд.  Не
может. Даже если он в сорочке родился и не то что с серебряной ложкой, а
с целым столовым набором во рту, все равно не может он совершить в тече-
ние трех недель четыре убийства без предварительной подготовки и ни разу
не засветиться, не попасться, не наследить. У "дяди  Саши"  должен  быть
помощник, хотя бы один, но обязательно должен быть, и если пойти  сейчас
следом за ним, то Наташа останется одна, потому как на медсестру надежда
слабая, она девочку защитить в случае опасности вряд ли сможет.  Убедив-
шись, что мужчина идет в сторону  отделения,  не  оборачиваясь,  Доценко
небрежным жестом поднес руку к фонендоскопу и несколько раз повернул ко-
лесико. Умельцы с Петровки снабдили его таким  простеньким  устройством,
при помощи которого Миша мог подавать сигналы, даже если у него не  было
возможности что-то сказать во встроенный микрофон. Сигнал  означал,  что
искомый человек появился, идет в отделение к детям. Теперь сидящий в ма-
шине оперативник будет правильно сориентирован, а сам Миша может спокой-
но охранять Наташу.
   Он быстро догнал медсестру, толкающую впереди себя коляску  с  девуш-
кой. Раз ситуация обостряется, сестричку надо бы убрать отсюда подальше,
благо повод не нужно было долго придумывать.  Он  обещал  Наташе  узнать
насчет экстерната и экзаменов на аттестат, вот теперь самое время  пого-
ворить об этом.
   Спустя несколько минут медсестра с облегчением уступила место  симпа-
тичному черноглазому доктору Михаилу  Александровичу,  который  вызвался
погулять с Наташей Терехиной, потому что у него рабочий день уже  закон-
чился, а приятель должен подъехать за ним только через час, и  вернулась
в отделение.
   - Наташа, вам нужно будет написать заявление на имя директора  Депар-
тамента образования и заверить это заявление у главного врача больницы и
у заведующего отделением. К заявлению прилагается выписка из истории бо-
лезни, подтверждающая, что вы шесть лет не посещали государственное  об-
разовательное учреждение по уважительной  причине.  Потом  нужно  будет,
чтобы ваша сестра взяла из школы, где вы учились, справку о том, что  вы
там действительно учились с первого по пятый класс. Таким образом, проб-
лемы вполне решаемы, но если хотите услышать мой совет, то я бы рекомен-
довал вам сначала попробовать проэкзаменоваться в частном порядке. Види-
те ли, есть такое правило, согласно которому если  вы  неудачно  сдадите
экзамены, то повторная сдача разрешена не раньше чем через год. Зато ко-
миссию для приема у вас экзаменов могут собрать в любой момент, не  обя-
зательно летом. Если вы найдете человека, который погоняет вас  по  всей
школьной программе и скажет, что вы еще не вполне готовы, вы просто  до-
полнительно позанимаетесь, прежде чем идти на комиссию, это займет у вас
лишних два-три месяца. А если вы рискнете - и неудачно, то все отложится
на целый год. Понимаете?
   - Но где же я найду человека, который проверит мои знания? Дядя Саша,
конечно, очень образованный человек, он много  знает,  но  он  может  не
знать требований школьной программы. Допустим, химию, физику и математи-
ку я с ним отработаю, а русский и литературу? Французский язык? Историю?
   - У вас есть родственник, который может с вами заниматься? -  деланно
удивился Доценке. - Я думал, у вас только сестра, по  крайней  мере  так
сказал ваш лечащий врач.
   - Дядя Саша - не родственник, он папин друг. Но он все время нас  на-
вещает.
   Разговор поворачивался удачно, девочка сама заговорила о "дяде Саше",
и теперь можно было потихоньку начать вытаскивать из нее подробности, но
в это время к ним подкатился забавный кругленький человечек с блестящими
глазками и блестящим от пота лицом.
   - Ради Бога извините, - начал он умоляющим  голосом,  -  я,  кажется,
заблудился. Вы не подскажете, как мне пройти к зданию архива? Мне сказа-
ли, что от ворот нужно сразу взять влево и идти до поворота, я иду, иду,
а все не найду никак. Проблукал по вашему парку минут  сорок,  наверное.
Главное, время-то уже без четверти семь, а в семь, как меня  предупреди-
ли, архив закроется.
   - Вы пропустили поворот и слишком долго шли налево, -  улыбнулся  До-
ценко, - поэтому сейчас вы уже почти на правой стороне.
   Он стал объяснять потному толстяку, как пройти к архиву, но это  ока-
залось не так-то  просто.  Заблудившийся  посетитель,  оказывается,  был
здесь в первый раз, и такие ориентиры, как "второе отделение", "нейрохи-
рургия" или "башенка", ни о чем ему не говорили.
   - Михаил Александрович, - вдруг подала голос Наташа, - можно еще  ко-
роче пройти, я знаю как, только это трудно объяснить.
   Глаза у толстяка были совершенно безумные, он с трудом успевал  улав-
ливать все эти "направо", "налево до четвертого пересечения",  "обогнуть
здание, но не сворачивать". Мише стало вдруг жалко его.
   - Давайте мы лучше вас проводим, - предложил он, - а то вы  наверняка
заблудитесь, и уже окончательно. Наташа, показывайте вашу короткую доро-
гу.
   Потный толстяк облегченно вздохнул и торопливо засеменил ножками  ря-
дом с Доценко. Дурное предчувствие охватило Мишу в тот момент, когда На-
таша велела свернуть на узкую тропинку вдоль высокой чугунной ограды.  С
одной стороны была ограда, за ней - тротуар, с другой стороны -  заросли
кустов и деревьев. Он открыл было уже рот, чтобы  уверенным  тоном  ска-
зать:
   - Нет, Наташа, мы здесь не проедем, там вчера начали ремонтные  рабо-
ты, надо вернуться и двигаться по аллее. Но в ту же  самую  секунду  все
поплыло у него перед глазами.