 |
|
 |
ГЛАВА 11
Второй день подряд не переставая шел дождь, и доносящийся из-за окна
ровный шум моросящих струй успокаивал. Он даже окно открыл, чтобы лучше
слышать звук дождя и вдыхать влажный прохладный воздух. Здесь, в этой
квартире, он чувствовал себя спокойно и уютно, он точно знал, что сюда
никто никогда не придет. Кроме него самого и его женщин, разумеется. Его
доноров. Его подопытных кроликов. Своих женщин он ценил, как ценят люби-
мую авторучку, которой привыкли писать, любимое кресло, в котором привы-
каешь сидеть вечерами с книгой или перед телевизором, как любимую чашку,
из которой и кофе кажется вкуснее. Но не потому, что он привыкал к ним,
а потому, что они были ему нужны, необходимы. Они должны были рожать ему
детей, и поскольку, кроме них, этого сделать никто не мог, ему приходи-
лось их ценить. И даже где-то любить. По-своему, конечно, в меру его по-
нимания и способностей.
Тихая покорная Зоя уже оделась и молча сидела на краешке дивана, тер-
пеливо ожидая его указаний. Собираться уходить? Сварить кофе? Поискать
какие-нибудь продукты и приготовить легкий ужин? Что господин прикажет?
Нет, определенно, если уж жениться когда-нибудь, то только на ней. Она,
по крайней мере, существование не отравит, не будет мешать, лезть с глу-
пыми разговорами, проявлять ненужную инициативу. Да, Зоя - это вам не
Верочка.
- Пойди умойся, - ласково сказал он ей. - У тебя тушь под глазами
размазалась.
Зоя послушно поднялась и ушла в ванную. До него донесся шум льющейся
воды, потом Зоя снова появилась в комнате. Лицо ее было чисто умытым, но
почему-то расстроенным.
- Валерий Васильевич, вы меня простите, пожалуйста...
- Что случилось, Зоенька?
- Я, наверное, глупая, и вкус у меня плохой. Вам не понравилась туа-
летная вода, которую я вам подарила, да?
- С чего ты взяла? Замечательный подарок, я очень тебе благодарен.
- А почему вы его домой не унесли? Я видела, флакон в ванной стоит, в
шкафчике. Вы его передарили вашему другу? Он вздрогнул. Ну какой же иди-
от! Надо было сорвать с коробки эту дурацкую наклейку, которую Зоя туда
присобачила, написав на ней какие-то поздравительные слова к Новому го-
ду. Без наклейки была бы обычная коробка с обычным флаконом внутри, в
любом магазине можно купить, поди докажи, что это тот самый, ею подарен-
ный, а не просто точно такой же. И дернул ее черт лезть в шкафчик! Чего
она там искала?
- Зоя, сколько раз я тебе повторял: перестань называть меня по име-
ни-отчеству! - раздраженно ответил он, предпринимая отчаянную попытку
спасти положение и увести разговор в сторону. - Я отец твоего ребенка, а
ты мне "выкаешь", как маленькая.
- Извините, - тихо произнесла она, - я не думала, что вы из-за этого
сердитесь.
- Да, сержусь. И не забывай, дорогая моя, я все-таки человек женатый.
Ну как я мог отнести твой подарок домой, подумай сама. Если бы я это
сделал, мне пришлось бы сорвать с коробки наклейку, на которой ты напи-
сала такие чудесные теплые слова, а эти слова и есть самое ценное в тво-
ем подарке. Да, я оставил подарок здесь, но здесь я могу хотя бы иногда
взять его в руки и снова прочитать то, что ты мне написала. Понимаешь?
- Извините, - снова повторила Зоя. - Я не подумала.
- Ну все, оставим это, - он с облегчением перевел дух. - И не смей
мне больше сцены устраивать. Пойдем на кухню, сваришь кофе.
Маневр удался, Зоя к разговору о подарке больше не возвращалась.
- А когда ваш друг вернется? - спросила она, разливая по чашкам креп-
кий дымящийся кофе.
- Не знаю точно. Он уехал на три года, но ведь сейчас время сама зна-
ешь какое. Вот пройдут выборы - видно будет. Если власть переменится,
вполне вероятно, что ему придется вернуться. Новый президент сформирует
новое правительство, а следом за этим начнется смена дипкорпуса. Так
что... Он развел руками, всем своим видом показывая, что не может с уве-
ренностью сказать, сколько времени эта квартира будет в его распоряже-
нии.
- Но тебя это не должно беспокоить. Когда родится ребенок, ты все
равно будешь привязана к дому, так что наши свидания придется отменить.
Разумеется, мы будем встречаться с тобой, и очень часто, но уже, - он
лукаво улыбнулся, - не в интимной обстановке. Кстати, как твои родители
себя чувствуют?
- Плохо, - вздохнула Зоя. - Болеют все время. Они старенькие уже, я у
них поздний ребенок. Наверное, это у нас семейная традиция - рожать бли-
же к сорока годам. Меня мама родила в сорок два. А папа старше ее. На-
лить вам еще кофе?
- Налей. Он протянул ей чашку, с удовольствием глядя на Зоины ухожен-
ные руки с тщательным маникюром. Просто удивительно, откуда в ней
столько забитости и покорности? Ведь красивая же баба, холеная, и вкус
отменный, не то что у Веры. Вера ухитрялась красить ногти не только зе-
леным, но и черным лаком, а побрякушек надевала на себя столько, что в
глазах рябило. Как елка новогодняя. Правда, она яркая, броская, ей все
это идет, спору нет, но все-таки по большому счету это безвкусица. Мове-
тон. Зоя никогда себе такого не позволяет. Лак на ногтях темно-телесный,
матовый, никакого перламутра, ничего переливающегося. Из украшений -
только изящная золотая цепочка на шее, даже без кулона. Странно, почему
она ухитрилась до тридцати шести лет оставаться старой девой. Глаз у му-
жиков нет, что ли? Или ее забитость и робость все затмевают собой, даже
ее внешние данные? Впрочем, он и сам такой же. Первое время воспринимал
Зою как несчастную некрасивую одинокую женщину, махнувшую рукой на мечты
о полноценной личной жизни, и только много времени спустя заметил, что
ничего некрасивого в ней не было. Конечно, не супермодель, но и не уро-
дина.
Интересно, какой ребенок у них получится? Должен получиться самый
лучший. Он уверен, что отточил методику до полного блеска. Интеллект,
память, физическая выносливость - все будет в этом ребенке самого высше-
го качества. Первые опыты были не совсем удачными, дети рождались
больными, со слабым сердцем, давали на все сильнейшую аллергическую ре-
акцию. Что-то с кровью у него не получалось. И комбинация качеств остав-
ляла желать лучшего. У первого ребенка, у Иры, - одно, у Наташи - дру-
гое, у Ольги - третье... А вместе никак не соединялось. Теперь все долж-
но получиться, он уверен в этом. И хорошо бы, чтобы родился мальчик.
- Ты кого хочешь, мальчика или девочку? - спросил он у Зои.
- Мальчика, - робко улыбнулась она. - В вашу честь. Если будет
мальчик, назову Валериком.
- А если девочка?
- Девочка будет... Нет, не знаю. Для девочки я еще имя не выбрала.
Наверное, Валерия, чтобы на ваше имя было похоже.
- Ну спасибо, - усмехнулся он. - Ладно, детка, давай собираться, пора
расходиться по домам.
Он подождал, пока Зоя вымоет чашки и джезву и уберет посуду на место,
вышел вместе с ней на улицу и проводил до метро. Ехать им нужно было в
разные стороны.
Настя ухитрилась где-то подхватить грипп, чему сама немало изумля-
лась. Несмотря на слабые сосуды и вечные проблемы с травмированной спи-
ной, к разным вирусным инфекциям она была поразительно устойчива, и ког-
да вся страна ровными рядами укладывалась в постель во время очередной
эпидемии, преспокойно ходила на работу и даже никаких профилактических
мер не принимала. Она заметила, что вирус, способный свалить ее с ног,
появляется один раз в восемь лет, какой-то он особенно хитрый. Все ос-
тальные разновидности инфекционной заразы ее не берут. Нынешняя болезнь
подстерегла ее как раз спустя восемь лет после последнего гриппа. Именно
восемь лет назад Настя в последний раз валялась с температурой под сорок
и жуткой ломотой в ногах.
Поэтому на встречу с Ташковым Юра Коротков поехал один. Настя вся из-
велась от невозможности самой поговорить с оперативником из ФСБ и услы-
шать все своими ушами, но понимала, что из дому выйти не может.
- Ты хоть на обратном пути заскочи ко мне, - просила она Короткова, -
расскажешь, как все прошло.
- Ладно, заеду, - пообещал Юра.
После того, как ему снова позвонила Ира Терехина и назвала фамилию
человека, который приходил к ней поговорить об Олеге, полковник Гордеев
был поставлен в известность о неприятном факте: сестра похищенной Наташи
Терехиной каким-то образом попала в оперативную разработку, ведущуюся
ФСБ, и это создает определенные трудности как милиционерам, так и
контрразведчикам. Не вступать в контакт с милицией Ирина не может просто
в силу сложившейся ситуации, потому что пропала ее сестра и ее нужно ис-
кать, но эти самые контакты могут испортить Ташкову всю работу, так как
могут насторожить квартирантов Терехиной и сорвать всю тщательно готовя-
щуюся комбинацию. Потом Виктор Алексеевич Гордеев, как и положено в та-
ких случаях, пошел "по команде", состоялись встречи руководителей обоих
ведомств рангом повыше, затем рангом пониже, затем еще пониже, и наконец
дело дошло до конкретных исполнителей. Со стороны ФСБ - майор Ташков
Александр Николаевич. Со стороны МВД - майор Коротков Юрий Викторович.
Им было предложено встретиться и разработать план действий, если уж не
совместных, то хотя бы не мешающих друг другу.
Коротков уехал встречаться с коллегами из братского ведомства, а Нас-
тя принялась бесцельно бродить по квартире, борясь с труднопреодолимым
желанием прилечь.
- Чего ты маешься? - недоуменно спрашивал ее муж. - Легла бы.
Он сам давно уже отделался от своего бронхита и сейчас только изредка
покашливал. Болел он с удовольствием и вкусом, почти не вставая с дивана
и то и дело сладко засыпая, и даже позволял себе слегка покапризничать,
впрочем, не увлекаясь, больше для порядка: больной ведь, ему все можно.
Но в меру. Сейчас, когда заболела Настя, ему искренне хотелось, чтобы
жена хоть немного отдохнула, выспалась, отлежалась. А заодно и ела нор-
мально, как полагается приличным людям, три раза в день. Он с утра уже
сбегал на рынок за фруктами, питая слабую надежду на то, что ему удаст-
ся, пользуясь Настиной болезнью, впихнуть в нее какие-нибудь витамины. И
ее упорное нежелание лечь под одеяло и успокоиться вызывало у Алексея
удивление, граничащее уже с негодованием.
- Прими лекарство и ложись, - требовал он.
- Не хочу, - упрямо мотнула головой Настя. - Если я лягу, то усну.
Мне нельзя.
- Почему нельзя?
- Мне подумать нужно.
- Подождут твои мысли, не убегут никуда. Выспись, потом думай. На
свежую-то голову оно всегда лучше.
- Нет. Не хочу. Я лучше с тобой посижу на кухне.
- Очень ты мне нужна, - фыркнул Алексей. - Ты, может, надеешься, что
я буду телячьи отбивные жарить, а ты будешь их со сковородки таскать,
когда я отвернусь? И не мечтай. Я буду читать очередной гениальный опус
моего очередного аспиранта.
- А отбивные? - огорченно спросила Настя.
Телячьи отбивные были одним из фирменных блюд Леши, и он по случаю
пребывания любимой супруги дома в будний день решил ее побаловать. Настя
своими глазами видела, как он выкладывал из сумки телятину, когда вер-
нулся с рынка.
- На ужин. Ты, кажется, Короткова в гости звала? Вот все вместе и по-
едим.
- Какой же ты вредный, - вздохнула Настя, тяжело плюхаясь на кухонную
табуретку: от температуры голова кружилась и во всем теле была противная
слабость, не говоря уже про безумно болящие ноги. - Тебе мои друзья до-
роже меня самой. Вот умру от голода, будешь тогда знать, как не давать
мне есть.
- Совесть имей! - возмутился Леша. - Перед тобой целая миска с перси-
ками и абрикосами, в холодильнике черешня лежит, ешь сколько влезет. И
вообще, старушка, шла бы ты в постель, нечего микробы по пищеблоку разб-
расывать. Давай, давай, двигай отсюда, не отвлекай меня. У парня защита
через два дня, я должен его вступительное слово в порядок привести. Она
уныло поплелась в комнату. Лешка прав, неплохо было бы лечь. Но она зна-
ла по опыту, что если ляжет, то совсем расслабится, заснет и уже не смо-
жет, как она выражалась, "собрать мозги в кучку". Воровато оглядываясь,
она прокралась в ванную, вытащила из кармана упаковку американских по-
рошков, понижающих температуру, развела водой в стаканчике для полоска-
ния зубов и залпом выпила. Лешка убьет, если узнает, что она снова пьет
эти порошки. Их можно принимать не больше двух раз в день, утром и вече-
ром, иначе могут быть всякие осложнения. По замыслу создателя этого чу-
додейственного лекарства, температура должна от него снижаться на во-
семь-десять часов. Но разве Настя виновата, что на нее оно действует го-
раздо слабее. Температура после приема действительно падала, причем
практически мгновенно и очень ощутимо, в течение трех часов Настя
чувствовала себя почти прекрасно, а потом снова начинался озноб, ломота
в ногах, а градусник показывал что-то невообразимое и совершенно непри-
личное. Настя снова заглянула в кухню. Муж сидел за столом, склонившись
над листами с отпечатанным на машинке текстом, и правил его черной руч-
кой. Выражение лица у него при этом было недовольное и брезгливое.
- Лешик, - шепотом позвала Настя, - а можно я кофе себе сделаю? Я бу-
ду тихонечко, тебе не помешаю.
Он поднял голову и насмешливо улыбнулся. Лицо его снова приняло то
привычное выражение снисходительности и одновременно заботливой ласки,
которое Настя знала два десятка лет.
- Нельзя. Но ты же все равно сделаешь по-своему. Ася, ну куда тебе
кофе с температурой тридцать девять? Пожалей свое сердце, если тебе мое-
го не жалко. Вроде умная девица, а на самом деле ничего не соображаешь.
- Я соображаю, - обиделась она. - Ну Леш, ну я слабенький сделаю,
честное слово. Не дуйся.
- Да делай ты что хочешь, - в сердцах откликнулся Алексей, - без тол-
ку с тобой разговаривать. И если ты думаешь, что я не заметил, как ты в
ванную только что шныряла, ты сильно ошибаешься. Дай сюда порошки, я их
буду тебе выдавать сам и строго по графику.
Она послушно вытащила из кармана халата упаковку с порошками и протя-
нула мужу.
- Леш, а ты чего такой заведенный? Случилось что-нибудь? В жизни не
поверю, что ты можешь на меня так злиться.
- Да ну, Аська, слов у меня не хватает, ей-крест! Надо же было такую
чушь написать. Прямо хоть садись и переписывай все заново. По уму-то на-
до было бы встретиться с ним, ткнуть мордой в каждую глупость, которую
он тут изобразил, да заставить переделать. Раз, другой, третий - пока не
получится то, что нужно. Только так аспирантов можно чему-то научить. Но
до защиты два дня осталось, какие уж тут переделки. Впору самому это
вступительное слово сочинять. И главное, я вот чего понять не могу: у
него же есть автореферат, он его писал, я его правил, там каждое слово
выверено, каждая формула на своем месте. Он что, не мог из автореферата
скомпилировать текст для десятиминутного выступления? Откуда этот бред
появился?
- Лешечка, солнышко, ну перестань злиться, слышишь? Если осталось
действительно только два дня, то у тебя выхода нет, кроме как сесть и
написать этот текст. Ну и напиши. Потом с аспирантом разберешься, после
защиты уже. Ну что ты как маленький, в самом деле! Не знаешь, как такие
вещи получаются?
- Не знаю, - сердито сказал Алексей. - И знать не хочу.
- А вот это напрасно, - засмеялась Настя. Порошки уже начали действо-
вать, "ей с каждой секундой становилось все лучше и лучше, даже в жар
бросило, как всегда бывает, когда резко падает температура. Пользуясь
тем, что Леша увлекся собственной гневной тирадой, она уже успела вклю-
чить стоящий на столе электрический чайник и насыпала в чашку раствори-
мый кофе.
- Раз ты систематически осуществляешь научное руководство аспиранта-
ми, ты должен знать, откуда у них берутся неграмотные тексты. Когда он
привез тебе материалы?
- В понедельник, семнадцатого.
- А должен был когда?
- Я просил числу к десятому, но он не успел, занят был чем-то.
- Чем занят?
- Ну Ася, откуда же я знаю. Мало ли чем человек может быть занят. В
принципе и семнадцатого было не поздно, если бы текст был нормальным, а
не этим беспомощным бредом.
- Леш, а жена у твоего аспиранта есть?
- Не помню. Есть кажется, - он пожал плечами. - Думаешь, у него был
медовый месяц, и он от восторга голову потерял, распылив в постели ос-
татки интеллекта?
- Ну что ты, я далека от столь романтических предположений.
Чайник закипел и автоматически отключился. Настя налила себе кофе,
аккуратно размешала ложечкой сахар.
- Спорим, если у него есть жена, то она не чужда математике, хотя
изучала ее давно и знает плохо. А твой аспирант, вместо того, чтобы дви-
гать вперед науку, занялся политической активностью.
- Из чего такие выводы?
- Да из выборов же, солнышко. Он занимался предвыборной агитацией за
своего кандидата, заседал в штабе, делал уйму всякой работы, уж не знаю,
за деньги или из идейных соображений. Во всяком случае, до утра семнад-
цатого числа у него не было ни минуты свободной, чтобы сесть, подумать и
написать свое выступление на защите. Он тянул, тянул, а потом, когда по-
нял, что время поджимает, дал своей жене диссертацию и автореферат и
попросил написать текст. Она и написала, в меру собственного разумения.
И даже, наверное, перепечатала на машинке. Спорим, он не сам тебе эти
бумажки привез, а передал с оказией. Ведь так?
- Как ты догадалась? - изумился Алексей.
- Он даже не нашел времени посмотреть, что ему сочинили. Был уверен,
что если под рукой вылизанный автореферат, то испортить уже ничего
нельзя. Ты же понимаешь, что в ночь с шестнадцатого на семнадцатое он
глаз не сомкнул, а когда результаты стали более или менее полными, зава-
лился спать. Вот и вся сказка. Хочешь - проверяй.
- Ну и фантазерка же ты, - хмыкнул Алексей. - Но в логике тебе не от-
кажешь. Просто ради любопытства проверю. Он потянулся к телефону, но
Настя ловко выхватила у него трубку.
- Э нет, дружочек, так не пойдет. Мы спорили?
- Я лично - нет. Чего мне с тобой, дурочкой, спорить?
- Ну и не надо. Зато я с тобой спорила. Что на кону? Что мне будет,
если я права?
- Щелбан тебе будет по носу, вот что. Ну а что ты хочешь?
- Отбивную. И не на ужин, а прямо сейчас.
- Асенька, имей же совесть, - взмолился муж, - а текст переписывать?
- Ладно, отбивную не надо. Потерплю. Тогда, если я выиграла, дашь мне
внеочередной порошок.
- Это ты, положим, перебьешься. Что, корыстная ты моя, фантазии не
хватает, кроме как на еду и наркотики? Пожрать, уколоться и забыться? -
поддел ее Леша. - Давай так. Если ты не права, ты немедленно выливаешь
свой кофе в раковину и идешь в постель. А если права, я разрешу тебе его
допить и не буду требовать, чтобы ты лежала под одеялом. Так и быть, я
добрый.
- Ага, пожалела кошка мышку, - вздохнула Настя. - Ну звони. Все равно
у тебя ничего путного не выторговать. Через несколько минут, поговорив с
кем-то из своего института, Алексей Чистяков одобрительно взглянул на
сидящую напротив за столом жену.
- Молодец, старушка, голова у тебя варит даже при высокой температу-
ре. Далеко пойдешь. Смотри не заблудись только. Настя допила кофе, спо-
лоснула чашку и поплелась в комнату. Мысли ее снова вернулись к нераск-
рытым убийствам и похищенной девочке. Зачем ее забрали из больницы? Если
это стандартное взятие заложника как средство достижения какойто другой
цели, то похитители должны были бы уже объявиться. Потребовать денег,
например, или совершения определенных действий. Правда, в России все не
как у людей. В других странах если уж совершается, например, террористи-
ческий акт, то сразу же какая-нибудь политическая террористическая груп-
пировка берет на себя ответственность за его совершение. Мол, это сдела-
ли мы потому-то и потому-то, и требуем мы от властей того-то и того-то,
иначе, если не выполните наши требования, убьем заложников или взорвем
метро. А у нас? Взрыв в метро был, а ответственность за него никто
что-то не кинулся брать. Зачем же тогда взрывали, людей калечили? Из
чистого злобного хулиганства? И зачем все-таки похитили Наташу Терехину?
Да еще так заботливо, постарались на ее глазах человека не убивать, хотя
вполне могли бы, обстановка позволяла. Итак, Наташа не заложница, никто
пока что ничего не требует и ей смертью не угрожает. Уже хорошо. Наташа
нужна им живая, иначе ее убили бы там же в кустах, где и Мишаню уложили.
Это тоже обнадеживает. Но тогда что же? Должно ведь быть какое-то объяс-
нение всему этому. Четыре трупа, правда. Романовская под вопросом, ну
три трупа - тоже, между прочим, не кот начхал, и все это трупы людей,
которые могут опознать человека, навещавшего Наташу в больнице. А потом
исчезновение самой Наташи, да так мастерски обставленное! При всем него-
довании по отношению к людям, похитившим беззащитную девочку-калеку,
Настя не могла не отдать должное той изящной простоте, с которой было
организовано похищение. Коротков явился прямо к ужину, когда запах под-
жаренных особым образом по рецепту профессора Чистякова телячьих отбив-
ных разливался по всей крошечной однокомнатной Настиной квартирке, бук-
вально сводя с ума свою больную гриппом голодную хозяйку.
- Ты бы, мать, почаще болела, - воодушевленно заявил Юра прямо с по-
рога. - Тогда Чистяков каждый день готовил бы тебе вкусную еду, а я бы
каждый день ездил к тебе якобы по служебной надобности.
- Размечтался, - фыркнул Алексей, пожимая ему руку. - Твоя сумасшед-
шая подруга даже три дня полежать не может, неймется ей.
- Это верно, - согласился оперативник, - подруга у меня действительно
сумасшедшая, зато у тебя, профессор, жена умная. И это еще как посмот-
реть, кому из нас двоих хуже. Из комнаты выползла Настя, по случаю при-
хода Короткова сменившая уютный халат на джинсы и ковбойку в мелкую
красно-коричневую клеточку. Она чмокнула Короткова в щеку и с упреком
произнесла:
- Ну и мужики нынче пошли, хуже баб, честное слово. Стоит несчастной
Настеньке заболеть и утратить бдительность, как они тут же кидаются за
ее спиной ее же и обсуждать. Джентльмены!
Ужин был вкусным, как, впрочем, всегда, когда за дело брался Алексей.
Но закончили они с едой быстро: Леше нужно было все-таки написать выс-
тупление своего аспиранта на защите, а Насте не терпелось поговорить с
Коротковым.
- Значит так, мать, - начал излагать Юра, когда они ушли в комнату,
оставив Чистякова на кухне в одиночестве, - работать нам с тобой предс-
тоит с очень приличным мужичком, зовут Александром Ташковым. Суть тако-
ва: они разрабатывают группу, специализирующуюся на выполнении посредни-
ческих функций в интересах всяких мусульманских группировок, преимущест-
венно террористических. Группа практически вся состоит из мусульман, но
есть и исключения. Одно из этих исключений - руководитель группы, по их
сведениям, это кто-то из русских. Квартира Терехиной - место, где от-
дельные члены группы снимают угол и периодически собираются. Таких квар-
тир у них по всей Москве штук десять, но выявлены пока только три, в том
числе и та, где живет Ира. Олег Жестеров завязал знакомство с Терехиной,
вероятно, намереваясь войти в контакт с ее квартирантами. Но не успел.
Ташков рассказывал, что девчонка держится хорошо, но чувствует себя ос-
корбленной. Конечно, кому же приятно узнать, что человек ложится с тобой
в постель, потому что так по работе надо. И бросила она во время разго-
вора с Ташковым одну любопытную фразу. Якобы Олег обещал отвести ее к
какому-то очень хорошему врачу, им было назначено на понедельник. Тебе
ничего не кажется?
- Юр, мне кажется, но я боюсь, что ты спишешь все на мою больную го-
лову. Я уже вздрагиваю от слова "врач".
- Ну, стало быть, надо найти этого врача, проверить его и успоко-
иться, чтобы ничего не казалось. Я уверен, что ничего особенного за всем
этим нет, но... Есть один момент. Правда, из нас двоих температура высо-
кая у тебя, а не у меня, мне бредить вроде не с чего, и тем не менее.
Первоначально, как сказала Терехина, консультация у врача была назначена
на пятницу, но в четверг утром этот врач предупредил, что прием перено-
сится на понедельник, у него что-то со временем не получается. И вот в
интервале между пятницей и понедельником Олег погибает. И некому отвести
Иру к этому замечательному доктору.
- То есть ты хочешь сказать, что доктор почему-то очень не хотел,
чтобы Жестеров приводил к нему Иру Терехину?
- Именно это, дорогая подруга, я и хочу сказать. Пощупай-ка мне лоб,
не заболел ли я. У меня от дела Анисковец наступила интеллектуальная де-
формация, уж очень много в нем медицинского намешано. И врачи, и калеки,
и больницы. Господи, Аська, а как хорошо все начиналось, а? Ты вспомни.
Убийство старухи процентщицы. Убийство с ограблением. Убийство с подме-
ной коллекционных вещей. Одна версия краше другой, любо-дорого работать.
А к чему все пришло? Какой-то неуловимый врач, лет пятидесяти, приятной
наружности, волосы темные с проседью, который навещает в больнице де-
тей-калек и их мать-калеку и попутно убивает медперсонал. Где поп, а где
приход? У нас все в разные стороны в этом деле разлезлось.
- Ну, разнылся, - Настя ласково взъерошила ему волосы. - Давай сой-
демся на том, что мы с тобой оба немного свихнулись на этом заколдован-
ном деле, но это не повод подавать в отставку. Если среди руководителей
нашей страны попадаются полные идиоты, то и мы с тобой еще поработаем.
Вы с Ташковым как договорились?
- Он попробует узнать у вдовы Жестерова, к какому врачу Олег собирал-
ся вести Терехину. Может быть, это какой-то их общий знакомый.
- А вообще как он тебе показался, Ташков этот? Можно иметь с ним де-
ло?
- Вполне. Я понимаю, что тебя беспокоит. Ты ведь о девочке думаешь,
верно?
- Угадал. Жалко мне ее, Юрик. Безумно жалко. Да еще такая травма -
сначала потерять возлюбленного, а потом узнать, что у него был к ней
чисто служебный интерес. Ладно бы кто другой, у кого с личной жизнью и
выбором партнеров нет проблем. Но у нее-то и без того жизнь беспросвет-
ная, появилось одно-единственное светлое пятно - и нате вам, пожалуйста.
Такое унижение и разочарование. Но я, Юр, хорошо знаю, как это бывает в
реальной жизни. Если фээсбэшникам нужна квартира Терехиной и ее жильцы,
они ни перед чем не остановятся. В том числе и перед тем, чтобы повто-
рить комбинацию, которую не довел до конца Жестеров. И я хочу спросить
тебя: ты уверен, что Ташков не пойдет по этому банальному, но, к сожале-
нию, эффективному пути? Ты уверен, что он не нанесет девчонке еще одну
травму?
- Ни в чем я не уверен. Но ему тоже жалко Иру. Это совершенно точно.
И впечатления человека бездушного и холодного он тоже не производит.
Нормальный мужик. Впрочем, поживем - увидим.
Они проговорили еще почти час, потом Коротков попрощался. Время
действия замечательного порошка истекло, Настю снова зазнобило, голова
стала чугунной, заболели глаза от яркого света. Она тихонько вошла в
кухню и жалобно проскулила:
- Лешик, дай заморской отравы, а?
С Верой Жестеровой Ташков виделся после гибели Олега почти каждый
день, сначала как оперативник, задавая вопросы, потом помогал с органи-
зацией похорон и поминок. Его удивило, как мужественно держалась эта
взбалмошная, капризная, а в былое время и истеричная молодая женщина.
Она не падала в обморок, не рыдала, прервавшись на середине фразы, не
бросалась исступленно на крышку гроба (после взрыва и пожара хоронить
Олега в открытом гробу было невозможно). Потом он сообразил, что она,
должно быть, все время думает о будущем ребенке, и это в какой-то степе-
ни ее отвлекает от свалившегося внезапно горя.
После встречи с Коротковым Александр снова отправился к вдове своего
товарища. Вера была спокойна, словно со дня гибели мужа прошло несколько
месяцев, а не несколько дней.
- Здравствуй, Саша, - скорбно улыбнулась она. - Проходи. Хорошо, что
зашел.
В квартире было пусто, и для Ташкова это казалось в первый момент
непривычным. До несчастья, случившегося с Олегом, он был здесь три или
четыре раза, когда собирались большой компанией по случаю дня рождения
Олега, да еще когда он старшего лейтенанта получил. В последние дни,
когда Ташков приходил сюда, здесь постоянно толпился народ - родственни-
ки, друзья, даже соседи, которые знали Олега и считали своим долгом быть
рядом с его вдовой в тяжелый момент. А сейчас квартира пуста. И это
красноречивее всего говорило о том, что случилась беда и больше никогда
не будет так, как раньше.
- Ты по делу пришел или просто так, проведать?
Почему-то Ташкову не захотелось врать. Он был далеко не самым близким
другом Олега Жестерова и его жены, они скорее приятельствовали, а прове-
дать Веру и оказать ей посильную помощь и без него есть кому.
- И то, и другое...
В этот момент он обратил внимание, что Вера одета как-то очень уж не
по-домашнему. Элегантный костюм, скрадывающий располневшую фигуру, яркая
косметика, на ногах - туфли на каблуке. И запах духов. Это было самой
выразительной деталью. Есть женщины, которые дома не ходят распустехами
и стараются выглядеть нарядно, даже если их никто не видит. Но Ташков
еще не встречал женщин, которые пользуются духами, если знают, что неко-
му будет вдохнуть их аромат.
- Ты кого-то ждешь? - понимающе спросил он.
- Нет, но мне скоро нужно будет уходить.
- Я не задержу тебя надолго. У меня всего несколько вопросов.
- Это насчет Олега?
- Да. Я сейчас пытаюсь восстановить, с кем он общался в последние дни
перед гибелью. И обнаружил одну деталь. Он, оказывается, договаривался с
каким-то врачом о консультации для одной своей знакомой. Ты не в курсе,
о чем шла речь? Что это за знакомая?
- Да это сестра кого-то из ваших, - удивленно ответила Вера. - Ты
разве не знал?
- Ты имеешь в виду - сестра кого-то из сотрудников именно нашего от-
дела? - уточнил Ташков, стараясь не выдать недоумения.
Выходит, Жестеров выдал Иру за сестру кого-то из коллег. Очень мило.
Впрочем, вполне объяснимо, если учесть, что Вера все-таки его жена, а не
посторонняя тетя с улицы.
- Ну, я не знаю, из вашего отдела или нет. Олег так сказал.
- Но она может оказаться сестрой кого угодно. В нашей организации ты-
сячи сотрудников. А мне обязательно нужно узнать точно. Он не говорил,
какое у нее заболевание?
- Нет. Просто... Она осеклась и уставилась в окно. Александру показа-
лось, что она изо всех сил крепится, чтобы не заплакать, и ему стало не-
ловко. Он деликатно выждал какое-то время, потом осторожно спросил:
- Что ты хотела сказать?
- Когда? - Она повернулась и посмотрела прямо ему в глаза безмятежным
взглядом.
- Когда мы заговорили о сестре нашего сотрудника. Ты начала фразу, но
не закончила.
- Разве?
- Верочка, припомни, пожалуйста, что говорил тебе Олег по этому пово-
ду. Все до мельчайших деталей.
- Он ничего такого не говорил.
- А о каком враче шла речь?
- Откуда мне знать.
- Вера, не надо загонять себя в угол. Мне доподлинно известно, что ты
знаешь, о каком враче я тебя спрашиваю. Не отпирайся.
- Ну хорошо. Это врач, который меня наблюдает. Олег попросил, чтобы я
записала его знакомую на прием. Больше я ничего не знаю.
- И ты выполнила его просьбу?
- Конечно.
- И консультация состоялась?
- Нет. Валерий Васильевич назначил им время, потом прием пришлось пе-
ренести на другой день, но Олег не успел.
- У Валерия Васильевича, я надеюсь, и фамилия есть? - спросил Ташков,
не сумев скрыть иронию.
- Есть. Волохов.
Она начала нетерпеливо постукивать туфелькой по ковру, устилавшему
паркет, и Ташков понял, что она нервничает. То ли оттого, что торопится,
а он ее задерживает. То ли еще отчего-то...
- Где можно найти твоего врача?
- На работе, - с неожиданной резкостью ответила Вера. - Вероятно, до-
ма его тоже можно найти, но адреса я, к сожалению, не знаю.
- Вера, а почему тебе так не нравится этот разговор? Почему ты сразу
не сказала, что речь идет о докторе Волохове?
- Ты ничего не понимаешь! - взорвалась она. - Валерий Васильевич - не
простой врач, у него наблюдаются самые известные люди Москвы. А вы поле-
зете к нему со своими дурацкими расспросами, и, конечно же, окажется,
что все это из-за меня. Мне с таким трудом удалось уговорить его запи-
сать эту девку на прием, он долго отказывался, он ведь очень занятой че-
ловек, а я, дура, настаивала, просила. Теперь вижу, что он был прав, а я
- нет. Если бы он настоял на своем, вы бы теперь не морочили ему голову.
Он откажется меня лечить. Зачем ему пациентка, из-за которой к нему ми-
лиция является?
- Верочка, - мягко попытался остановить ее Ташков, - ты говоришь
ерунду. Никто твоему доктору голову морочить не собирается. Мы даже вре-
мени отнимем у него совсем немного. Нам всего лишь нужно уточнить, раз-
говаривал ли он с Олегом, и если разговаривал, то когда и о чем. Вот и
все.
Вспышка гнева погасла. Вера снова была спокойна, а Взгляд ее обрел
прежнюю безмятежность. Ташков поговорил с ней еще несколько минут и
ушел. Едва за ним закрылась дверь, как Вера Жестерова метнулась к теле-
фону.
- Это я, - торопливо проговорила она в трубку.
- Это я, - услышал он в трубке взволнованный голос Веры. - Ты знаешь,
случилось ужасное. К тебе скоро придут.
- Кто?
- Ну, эти... Комитетчики и милиционеры.
- Что, все сразу? - невозмутимо усмехнулся он. - Не многовато ли бу-
дет?
- Ты прости меня, - затараторила Вера, - это я во всем виновата. Пом-
нишь, я просила тебя записать на прием какуюто девицу?
- Да, конечно, твой покойный муж должен был привести ее неделю назад.
- Они стали у меня допытываться, кто была эта девица и к какому врачу
Олег собирался ее вести. Я не хотела говорить им о тебе, честное слово,
но, оказывается, Олег этой девке сказал, что поведет ее к врачу, - у ко-
торого лечится его жена. Отпираться было бессмысленно, пришлось сказать.
Теперь они придут к тебе. Это ужасно! Это все из-за меня! Прости меня.
- Ну что ты, Верочка, - он снисходительно улыбнулся, - не надо пани-
ковать. Эти люди делают свою работу, они хотят найти убийц твоего мужа.
Пусть приходят, я с удовольствием отвечу на все их вопросы. Тем более
что мне и рассказывать-то особенно нечего. Мужа твоего я не видел, его
протеже - тоже. Я даже не знаю, кто она такая и чем болеет. Так что
пользы от меня будет немного. Но ради Бога, пусть приходят. Не надо так
волноваться, детка. Тебе это вредно. Ты должна себя поберечь.
- Ты... - Ему показалось, что Вера всхлипнула. - Ты правда не сер-
дишься?
- О Бог мой, ну конечно же, нет. Почему я должен сердиться? Жаль
только, что эти люди впустую потратят время. Но, впрочем, это их забота.
Ты не забыла, что послезавтра ты должна прийти ко мне на осмотр?
- Что ты, как я могу забыть. Ну повтори еще раз, что ты не сердишься,
и я побегу, а то я уже и так опаздываю.
- Я не сержусь, Верочка, выбрось эти глупости из своей хорошенькой
головки и думай только о нашем малыше. Я тебя целую.
- И я тебя, - проворковала она в трубку.
Он говорил чистую правду. Он действительно не боялся визита оператив-
ников, будь то милиция или ФСБ... Ему нечего скрывать. К смерти мужа
своей любовницы он никакого отношения не имеет. Пусть приходят, пусть
задают свои вопросы. Пусть попробуют зацепить его хоть на чем-нибудь. А
он получит большое удовольствие, наблюдая за их бесплодными потугами.
Пожалуйста, он готов к разговору. В любой момент.
