Предисловие | Посвящение
ЧАСТЬ 1: Глава 1 | Глава 2 | Глава 3 | Глава 4 | Глава 5 | Глава 6 | Глава 7 | Глава 8 | Глава 9 | Глава 10 | Глава 11 | Глава 12
ЧАСТЬ 2: Глава 1 | Глава 2 | Глава 3 | Глава 4 | Глава 5 | Глава 6 | Глава 7 | Глава 8 | Глава 9 | Глава 10 | Глава 11 | Глава 12 | Глава 13 | Глава 14 | Глава 15
Заключение

ГЛАВА XII

ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД РАЗВИТИЯ
ГЕРМАНСКОЙ НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ
РАБОЧЕЙ ПАРТИИ

В настоящей заключительной главе первой части моей работы я хочу ос-
тановиться на первоначальном периоде нашего движения, а вместе с тем ос-
ветить несколько вопросов, ставших тогда на очередь. Это не значит, что
я остановлюсь здесь подробно на всех проблемах нашего движения. Цели и
задачи нашего нового движения настолько грандиозны, что им я должен пос-
вятить особый том. Во второй части настоящей работы я постараюсь осве-
тить подробно программные основы нашего движения и нарисовать карту то-
го, что мы понимаем под словом "государство". Говоря "мы", я имею в виду
те сотни тысяч немцев, которые в основном стремятся к тому же идеалу,
хотя конечно не всегда выражают его в одних и тех же словах. Для всех
великих реформ, характерно именно то, что хотя за ними уже стоят миллио-
ны людей, провозвестником этих реформ выступает один человек. Сотни ты-
сяч людей лелеют определенную мечту, быть может, уже в течение целых
столетий. И вот наконец находится один человек, который становится про-
возвестником этих целей, дает им ясное выражение и тем самым становится
знаменосцем новой великой идеи.

Глубокое недовольство, господствующее в среде миллионов и миллионов
людей, уже само по себе говорит о том, что эти миллионные массы вынаши-
вают мечту о чем-то принципиально новом, о радикальной перемене нынешней
обстановки. Недовольство масс находит себе выражение в различных формах.
У одних оно выражается в отчаянии и безнадежности, у других - в возмуще-
нии и озлоблении, у третьих - в полном равнодушии, у четвертых - в беше-
ном гневе и т. д. Об этом внутреннем недовольстве масс одинаково говорят
как наличие большого числа людей, которым всякие выборы надоели, так и
наличие большого числа избирателей, фанатически голосующих за крайнюю
левую.

Именно к этим группам и обращалось прежде всего наше молодое движе-
ние. Партия наша ставила себе задачей собрать под свои знамена не людей
сытых и довольных, а людей униженных и очень недовольных, людей страдаю-
щих и беспокойных. Партия наша должна была поставить себе задачей не
плавать по поверхности, а глядеть прежде всего в корень вещей.

Под чисто политическим углом зрения мы имели в 1918 г. следующую кар-
тину. Народ разорван на две части. Одна часть, очень небольшая, включает
главным образом национальную интеллигенцию и совершенно не имеет в своих
рядах людей физического труда. Внешним образом эта интеллигенция настро-
ена национально, но под этим словом она все еще не представляет себе ни-
чего другого, кроме шаблонной слабой защиты так называемых государствен-
ных интересов, совпадающих с интересами династии. Интеллигенция эта пы-
тается защищать свои идеи и цели духовным оружием, которое по-прежнему
очень недостаточно и поверхностно и во всяком случае совершенно бес-
сильно перед напором противника. Одним ударом в 1918 г. этот еще недавно
правивший класс сбит с ног. Дрожа от страха, слой этот теперь готов по-
корно снести любое унижение и полон трепета перед торжествующим беспо-
щадным победителем.

Этому слою противостоит другой класс: широкие массы трудящихся, людей
физического труда. Массы эти объединены в более или менее радикальных
марксистских партиях и полны решимости любое идейное сопротивление раз-
давить силой. Массы эти не хотят быть национальными, они сознательно от-
вергают какую бы то ни было защиту национальных интересов и охотно подс-
тавляют шею любому иностранному гнету. Этот второй лагерь численно, ко-
нечно, сильно превосходит первый; а главное, в этом втором лагере нахо-
дятся как раз те элементы, без которых никакое национальное возрождение
немыслимо и невозможно.

Ибо одно было уже ясно и в 1918 г.: какое бы то ни было возрождение
немецкого народа возможно только путем возвращения Германии ее былой си-
лы на внешней арене. Наши буржуазные "государственные деятели" постоянно
болтают о том, что для того, чтобы вернуть себе силу на международной
арене. Германии похватает только оружия. Но это неверно. На деле нам
похватает прежде всего силы воли. Было время, когда немецкий народ имел
оружия более чем достаточно. И что же? Оружие это, тем не менее, не
смогло защитить нашу свободу. Это случилось потому, что инстинкт нацио-
нального самосохранения оказался недостаточно силен, нехватило воли к
самосохранению. Никакое оружие не поможет , любое оружие останется мерт-
вым грузом, ничего не стоящим материалом, если похватает решимости вос-
пользоваться этим оружием до конца. Германия превратилась в безоружную
страну не потому, что ей похватало раньше оружия, а потому что у нее
нехватило воли до конца воспользоваться силой оружия в борьбе за сохра-
нение своей народности.

Господа левые политики теперь любят оправдывать свою безвольную поли-
тику безмерных уступок тем, что Германия-де безоружна. В действительнос-
ти дело обстоит совершенно наоборот. Именно благодаря вашей антинацио-
нальной преступной политике, именно благодаря тому, что вы, господа ле-
вые, предали национальные интересы Германии, вам пришлось сдать оружие
нашей страны. Теперь вы пытаетесь свою собственную подлую трусость сва-
лить на отсутствие оружия. Но это простая ложь и фальсификация, как все
в ваших устах.

Однако надо сказать, что этот упрек в той же мере относится и к поли-
тикам справа. Только благодаря их бесхарактерной трусости пришедшая в
1918 г. к власти еврейская сволочь смогла украсть оружие у немецкой на-
ции. Первые политики также не имеют ни малейшего права в оправдание сво-
ей мудрой осторожности (читай - трусости) ссылаться на отсутствие оружия
по той простой причине, что безоружность Германии является результатом
их же трусости.

Вот почему проблема возрождения германской силы заключается не в том,
как достать нам вновь оружие, а в том, как возродить тот дух, который
один только и дает возможность народу пользоваться оружием. Если в наро-
де жив этот дух, тогда воля его найдет тысячи путей обрести оружие. А
если, с другой стороны, трусу дать в руки хотя бы десять ружей, он не
выстрелит ни из одного, когда подвергнется нападению. Эти десять ружей
будут в руках труса менее полезны, чем в руках мужественного человека
простая палка.

Вопрос о возрождении политической мощи нашего народа есть прежде все-
го вопрос об оздоровлении нашего национального инстинкта самосохранения.
Это ясно хотя бы из одного того, что в области внешней политики предва-
рительная оценка любого государства делается не на основе того, каким
количеством оружия располагает данное государство. Потенциальная сила
каждого данного государства расценивается прежде всего на основании за-
ложенной в данной нации моральной силы сопротивления. Когда определяют
ценность того или другого народа как возможного союзника на международ-
ной арене, то критерием при этом является не количество мертвого оружия
в цейхгаузах - действительным критерием является то, насколько жив в
этом народе героизм борьбы, насколько сильна, насколько пламенна его во-
ля к национальному самосохранению. Союзы заключаются не с оружием, а с
людьми. Так, например, английский народ всегда останется в глазах всего
мира ценным союзником вплоть до того времени, пока его руководители и
широкие массы народа будут обнаруживать прежнюю стойкость и твердую ре-
шимость раз начатую борьбу непременно доводить до конца, не останавлива-
ясь ни перед какими жертвами и не считаясь с тем, как долго протянется
данная борьба. А ведь при этом весь мир знает, что, начиная борьбу, анг-
личане вовсе не считают решающим моментом состояние своего вооружения в
данную минуту по сравнению с вооруженными силами противника.

Но если мы поймем, что возрождение немецкой нации возможно только на
основе возрождения инстинкта к политическому самосохранению, то нам ста-
нет ясно и еще одно: что для этого мало завоевать тот небольшой слой,
который и без того состоит из более или менее национально настроенных
элементов, но что нам для этого необходимо прежде всего пропитать нацио-
нальной идеей те массы, которые до сих пор настроены антинационально.
Вот почему молодое движение, поставившее своей задачей возрождение суве-
ренного германского государства, и должно видеть свою единственную цель
в завоевании самых широких масс народа. Как ни жалка наша так называемая
национальная буржуазия, как ни слабо развито в ней истинно национальное
чувство, - ясно, что с этой стороны не приходится опасаться сколько-ни-
будь серьезного сопротивления, если мы сумеем повести сильную внутреннюю
и внешнюю национальную политику. Да если даже эти слои со свойственными
им тупоумием и близорукостью и стали бы оказывать пассивное сопротивле-
ние, как они это в известной степени делали и в эпоху Бисмарка, то при
их баснословной трусости серьезно считаться с этим не пришлось бы.

Совсем другое дело широкие массы наших интернационально настроенных
соплеменников. Тут приходится считаться не только с примитивной силой
широкой массы, привыкшей разрешать основные проблемы путем насилия, но и
с еврейским руководством ее, готовым пустить в ход самые жесткие и бес-
пощадные способы борьбы. Этот лагерь не остановится и перед тем, чтобы
подавить любое немецкое возрождение теми же способами, какими он в свое
время сломал спинной хребет немецкой армии. А главное: в парламентарном
государстве эти массы уже одной своей численностью могут сорвать любую
внешнюю политику, направленную к возрождению нации, и могут сделать так,
что другие народы вообще будут оценивать нас как возможных союзников
лишь очень низко. Не следует думать, что только мы одни понимаем, нас-
колько Германию ослабляет наличие 15-миллионного лагеря марксистов, де-
мократов, пацифистов и сторонников партии центра. Нет, за границей тоже
очень хорошо отдают себе отчет в том, что этот мертвый груз очень ослаб-
ляет нас и делает нас как союзников малоценными. Ни одна держава не ста-
нет особенно охотно заключать союз с тем государством, у которого наибо-
лее активные слои населения не хотят поддерживать никакой сколько-нибудь
решительной внешней политики.

Прибавьте к этому еще и то, что руководители этих партий национальной
измены неизбежно будут бороться против всякого возрождения уже из инс-
тинкта своего собственного самосохранения. Вот почему исторически совер-
шенно немыслимо представить себе, что немецкий народ сможет вновь завое-
вать свои старые позиции, раньше чем сведет счеты с подлинными виновни-
ками нашего крушения. Перед судом истории ноябрь 1918 г. будет рассмат-
риваться не как измена монархии, а как измена отечеству.

Итак, чтобы вновь обрести независимое положение на международной аре-
не. Германия прежде всего должна вернуть единую волю, вернуть единство
своему собственному народу.

Уже с чисто технической стороны ясно, что идея независимости Германии
на международной арене неосуществима, до тех пор пока на стороне этой
освободительной идеи не будут стоять самые широкие массы народа. Любой
офицер легко поймет, что и с чисто военной точки зрения мы не можем вес-
ти войну, опираясь только на батальоны студентов, что кроме мозгов наро-
да нам нужны также и его кулаки. Необходимо даже иметь в виду и то, что
если бы наша национальная защита опиралась только на так называемую ин-
теллигенцию, это было бы непоправимым расточительством тех сил, которых
у нас очень немного. Мы очень сильно ощущали эти потери, после того как
такое большое количество молодой немецкой интеллигенции осенью 1914 г.
погибло на фландрских полях в наших добровольческих полках. Это было
лучшее из того, чем обладала наша нация; эту невознаградимую потерю мы
потом ощущали в течение всего хода войны. Без рабочих масс мы не можем
не только воевать, но даже не можем провести надлежащую техническую под-
готовку. Для этого тоже прежде всего необходимо единство воли нашего на-
родного организма. Не забудем кроме того, что нам приходится считаться с
контролем, учрежденным над нами версальскими победителями. Каждое наше
действие находится под надзором тысяч ревнивых глаз. При таких обстоя-
тельствах какая бы то ни было техническая военная подготовка возможна
только, если мы абсолютно едины и если версальским шпионам помогать бу-
дут только отдельные негодяи, продающиеся за 30 серебренников. С такими
отдельными негодяями нам будет легко справиться. Но ничего нельзя поде-
лать против миллионных масс, если они из политического убеждения не хо-
тят никакого национального возрождения. Такое сопротивление непреодоли-
мо, до тех пор пока мы не победим главную причину их враждебности, зало-
женную в марксистском миросозерцании, пока мы не изгоним из их сердец и
мозгов идеи марксизма.

Итак, с какой бы точки зрения мы ни взглянули, - с точки ли зрения
технической подготовки, с точки ли зрения самого ведения войны, с точки
ли зрения внешнеполитических союзов, - все равно, вопрос о нашем нацио-
нальном возрождении и завоевании подлинной независимости для Германии
упирается в предварительное завоевание широких масс нашего народа.

Необходимо помнить, что без завоевания внешней свободы любая внутрен-
няя реформа в лучшем случае превращает нас только в более выгодную для
внешнего врага колонию. Плоды всякого так называемого экономического
подъема все равно достанутся только контролирующим нас государствам. И
если в результате социальных перемен мы и станем работать лучше то ведь
работа эта идет только на пользу им же. Что же касается общекультурного
прогресса, то он вообще недоступен немецкой нации, до тех пор пока она
не завоюет национальной независимости; ибо общекультурный прогресс тесно
связан с политической независимостью и достоинством национального цело-
го.

Но раз так, раз все наше национальное будущее так тесно связано с за-
воеванием под знамя национальной идеи самых широких слоев народа, то яс-
но, что именно в этом и заключается самая большая, самая важная задача
всего нашего движения. Ибо наше движение не может ограничиваться вопро-
сами минуты, а должно отдать все свое внимание именно тем вопросам, от
которых зависит будущее.

Вот почему нам уже в 1919 г. было вполне ясно, что высшей целью ново-
го движения должна быть "национализация" масс, т. е. внедрение нацио-
нальной идеи в самые широкие слои народа.
Отсюда с тактической точки зрения вытекал целый ряд требований.
1. Чтобы завоевать массы на сторону идеи национального возрождения,
никакие социальные жертвы не являются слишком большими.
Какие бы хозяйственные уступки ни были сделаны трудящимся, они ничто
в сравнении с той громадной пользой, которую получит вся нация, если
благодаря уступкам удастся вернуть эти слои под знамена нации. Только
близорукая ограниченность (которой, увы, отличаются иные наши предприни-
мательские круги) может не понимать, что, если нам не удастся опять воз-
родить полную солидарность нашей нации, то прочный хозяйственный подъем
будет невозможен, а стало быть, невозможно будет извлекать и серьезную
хозяйственную пользу.

Мы не потеряли бы войну, если бы немецкие профсоюзы действительно це-
ликом отдались делу национальной защиты и если бы рабочие , входящие в
профсоюзы, со всем фанатизмом боролись за дело родины. Пусть бы эти
профсоюзы со всем рвением отстаивали экономические интересы рабочих про-
тив жадных до прибылей предпринимателей, пусть бы они иной раз пустили в
ход даже стачку, чтобы принудить предпринимателей пойти навстречу закон-
ным требованиям рабочих. От этого наша нация не погибла бы, если бы
только профсоюзы всей душой поддерживали войну. Ну, а если бы мы выигра-
ли войну, все экономические уступки рабочим покрылись бы конечно стори-
цей. Об этом даже смешно было бы говорить.

Вот почему такому движению, которое ставит себе великую задачу вер-
нуть рабочий класс в лоно нации, не надо забывать, что вопрос об эконо-
мических жертвах вообще тут никакой роли играть не должен, поскольку
экономические уступки не угрожают делу независимости национального хо-
зяйства.

2. Воспитать широкие массы народа в национальном духе можно только 
на путях поднятия их социального уровня. Только через поднятие их соци- 
ального уровня могут быть созданы те общеэкономические предпосылки, 
которые вообще только и позволяют отдельному лицу приобщиться к 
культурным благам всей нации. 

3. Внедрить национальную идею в широкие массы народа невозможно 
при помощи половинчатых мер, - невозможно, если исходить из точки зре- 
ния так называемой "объективности". Для того чтобы достигнуть цели, не- 
обходимо самым решительным, самым фанатическим и самым односторон- 
ним образом сосредоточиться именно на одной этой цели. Это и значит, что 
невозможно завоевать целый народ для национальной идеи так, как предста- 
вляет себе современная наша буржуазия , т . е. с такими-то и такими-то "ого- 
ворками" и "ограничениями". Нет, для этого надо стать на точку зрения 
крайнего национализма и не бояться тех экспрессов, которые связаны с лю- 
бой крайностью. Против яда необходимо противоядие. Только пошлый ум 
умеренного и аккуратного буржуа может вообразить, что в рай ведет доро- 
га золотой середины. 

Широкие массы народа состоят не из профессоров и не из дипломатов.
Народные массы обладают лишь очень небольшим количеством абстрактных
знаний. Для них решает область чувства. Положительное или отрицательное
отношение народной массы к тому или другому явлению определяется больше
всего чувством. Масса восприимчива прежде всего к выражению силы. Ей
нужно сказать да или нет, иного она не понимает. Но именно потому, что
масса управляется чувством, ее трудно поколебать. Поколебать веру труд-
нее, чем поколебать знание; любовь более прочна нежели уважение; чувство
ненависти прочнее чем простое нерасположение. Движущая сила самых могу-
чих переворотов на земле всегда заключалась в фанатизме масс, порой до-
ходившем до истерии, но никогда эта движущая сила не заключалась в ка-
ких-либо научных идеях, внезапно овладевших массами.

Кто хочет завоевать на свою сторону широкие массы народа, тот прежде
всего должен отыскать ключ, открывающий двери к сердцам народа. Этот
ключ - воля и сила, а отнюдь не "объективность", т. е. не слабость.

4. Завоевать душу народа можно только, если одновременно с борьбой 
за собственные положительные цели повести борьбу за уничтожение тех, 
кто является противниками наших целей. 

Если ты станешь вести против противника самую беспощадную борьбу, 
то народ чаще всего именно в этом увидит твою правоту. А если ты отказы- 
ваешься от полного уничтожения врага, то народ видит в этом твою собст- 
венную неуверенность в правоте твоего дела, а может быть даже и прямую 
твою неправоту. 

Широкие массы народа - это только кусок самой природы. Они не понима-
ют, как это люди, утверждающие, что они хотят прямо противоположного, в
то же время миндальничают друг с другом, жмут друг другу руку и т. д.
Масса требует одного - победы сильного над более слабым, уничтожения
слабого или его беспрекословного подчинения.

Внедрение национальной идеи в широкие слои нашего народа удастся лишь
в том случае, если рядом с положительной борьбой за душу народа мы про-
ведем полное искоренение интернациональных отравителей его.

5. Все большие вопросы одновременно являются вопросами дня и все 
они являются производным от определенных более глубоких причин. Но 
решающее значение имеет только одна из проблем: проблема расового со- 
хранения народа. Одной только степенью чистоты крови определяется под- 
линная сила или слабость людей. Люди, не понимающие значения расовой 
проблемы, уподобляются тем, кто хочет мопсам привить свойства борзых 
собак, не понимая того, что быстрота бега борзой собаки или особая понят- 
ливость пуделя являются свойствами, заложенными в их расе, а вовсе не 
чем-то таким, чему можно научить. Народы, пренебрегающие чистотой 
своей расы, тем самым оказываются и от единства душевной жизни во всех 
ее проявлениях. Недостаточная однородность крови неизбежно приводит к 
недостаточному единству всей жизни данного народа; все изменения в сфе- 
ре духовных и творческих сил наши являются только производным от из- 
менений в области расовой жизни. 

Кто хочет освободить немецкий народ от чуждых ему влияний и пороков
нынешнего дня, тот прежде всего должен освободить его от тех чуждых фак-
торов, которые являются возбудителями всех этих пороков.

Пока мы не поймем до конца значения расовой проблемы, а стало быть, и
значения еврейского вопроса, возрождения немецкой нации не будет.

Проблема расы дает нам ключ к пониманию не только всего хода мировой
истории, но и всего развития общечеловеческой культуры вообще.

6. Наше стремление вернуть в лоно народа те широкие массы, которые 
до сих пор находятся в интернациональном лагере, ни в коем случае не 
означает отказа от защиты справедливых интересов отдельных сословий. 
Различие интересов отдельных сословий и профессий вовсе не то же самое, 
что классовый раскол. Нет, такие различия являются только само собою ра- 
зумеющимся результатом всей нашей экономической жизни. Группировка 
людей по профессиям ни в коем случае не идет вразрез с интересами народа 
в целом. Эти последние требуют единства лишь в тех вопросах, которые 
действительно касаются всего народа. 

Вернуть в лоно народа или даже только государства сословие, превра-
тившееся в класс, можно не тем, что более высокие классы пойдут вниз, а
только тем, что более низкие классы удастся поднять вверх. Носителями
этого процесса никогда не могут стать высшие классы - носителем его мо-
жет стать только низший класс, ведущий борьбу за свое равноправие. Сов-
ременная буржуазия, например, заняла свое место в государстве не благо-
даря мероприятиям дворянства, а благодаря своей собственной энергии и
стараниям своих собственных руководителей.

Немецкого рабочего мы завоюем для немецкой нации не посредством жал-
ких сцен сентиментального братания, а политикой систематического и пла-
номерного улучшения его социального и общекультурного положения, до тех
пор.пока в результате таких систематических усилий вообще не исчезнет
противоположность интересов, по крайней мере, в самых решающих областях.
Движение, ставящее себе такие цели, разумеется, в первую очередь должно
вербовать себе сторонников именно в лагере трудящихся. Интеллигенция
нужна нам лишь постольку, поскольку она целиком поняла эту цель. Этот
процесс превращения и сближения, разумеется, не будет закончен в течение
каких-нибудь 10-20 лет, а потребует многих поколений.

Самым большим препятствием к тому, чтобы сблизить рабочих нашего вре-
мени с нацией как целым является вовсе не расхождение сословных интере-
сов. Нет, это препятствие заложено в интернациональных аспирациях нынеш-
них руководителей рабочего класса, в их противогосударственных и проти-
воотечественных установках. Если бы во главе тех же профсоюзов стояли
люди, настроенные действительно национально, и если бы они с фанатизмом
проводили свои национальные идеи в области политической и всей вообще
народной жизни, то миллионы рабочих стали бы самыми ценными членами на-
шего общества, нашего народа, независимо от наличия ряда трений в вопро-
сах чисто экономических.

Такое движение, которое честно хочет вернуть немецкого рабочего своей
нации, разумеется, должно самым резким образом выступить против предпри-
нимателей, которые под народными интересами понимают лишь свое неограни-
ченное господство над рабочим как продавцом рабочей силы и в любой по-
пытке совершенно справедливой защиты законных интересов рабочего видят
преступление против "народа". Люди, защищающие такое "мировоззрение",
сознательно защищают неправду и ложь. Интересы народа как целого возла-
гают определенные обязательства не только на одну, но на обе стороны.

Если рабочие, не считаясь с большим благом и с состоянием нацио-
нальной промышленности, опираясь только, на свою силу, шантажом выжимают
известные уступки, они совершают действительный грех против народа: но
такой же грех совершают и предприниматели, если они, бесчеловечно
эксплуатируя рабочих, злоупотребляют национальной рабочей силой, выжимая
из ее пота миллионные прибыли. Такие предприниматели не имеют права го-
ворить о своих национальных чувствах, такие предприниматели являются
эгоистическими негодяями, ибо, внося социальное напряжение в ряды рабо-
чих, они провоцируют конфликты, которые так или иначе неизбежно приносят
вред всей нации.

Итак, главным резервуаром, из которого наше молодое движение должно
черпать свои силы, является прежде всего круг людей труда. Наша задача в
том, чтобы освободить эти массы из-под гнета интернациональных идей,
вырвать их из когтей социальной нужды и общекультурной отсталости, а за-
тем сделать из них великий ценный фактор общенациональной борьбы за об-
щенациональные интересы.

Если в рядах национальной интеллигенции найдутся люди с горячими
сердцами, люди, думающие о будущем своего народа и целиком понимающие
великое значение, какое имеет завоевание широких масс для нашего дела,
то конечно такие люди окажут ценные услуги нашему движению, и мы охотно
воспользуемся их ценными духовными качествами. Но гоняться за голосующей
скотиной из рядов буржуазии мы никогда не станем. Эти избиратели стали
бы для нашего движения только мертвым грузом, который только ослабил бы
притягательную силу движения по отношению к широким массам народа. Ко-
нечно, идея объединения народа одновременно и сверху и снизу теоретичес-
ки очень хороша. На массовых собраниях и манифестациях, когда сходятся
вместе и рабочие представители имущих классов, на первый взгляд получа-
ется как-будто большой эффект. Но эти эффекты не могут искоренить того,
что создавалось в течение столетий. Разница в культурном уровне столь
велика и позиции, занимаемые обеими сторонами в чисто экономических воп-
росах, также еще настолько отличаются друг от друга, что как только
внешний эффект совместной манифестации рассеялся, это различие немедлен-
но начинает сказываться вновь.

Да в конце концов цель заключается не в том, чтобы перестроить ряды
внутри национального лагеря. Наша главная цель заключается в том, чтобы
завоевать ту массу, которая находится еще в антинациональном лагере.

Только под углом зрения этой последней цели и приходится определять
всю тактику нашего движения.

7. Эта, быть может, и односторонняя, но зато совершенно ясная позиция 
должна найти себе выражение и в постановке пропаганды молодой партии, а 
с другой стороны, успех самой пропаганды требует именно такой ясной по- 
зиции. 

Для того чтобы пропаганда действительно имела успех, она должна обра-
щаться только к одной стороне; в ином случае, имея в виду большое разли-
чие в образовательном уровне обоих лагерей, пропаганда либо не будет по-
нята одной из сторон, либо другой стороной будет воспринята, как нечто
само собою разумеющееся, скучное и неинтересное.

Даже способ выражения и тон пропаганды не может быть одинаков для
двух столь различных лагерей. Если пропаганда откажется от простоты и
силы народного стиля, она не найдет дороги к широким массам. Если же
пропаганда будет по вкусам широкой массе, будет соответствовать ее гру-
боватым чувствам и манерам, она непременно покажется ординарной и прими-
тивной так называемой интеллигенции. Среди ста так называемых ораторов
едва ли найдется и десять таких, которые сумели бы с одинаковым успехом
сегодня выступить перед аудиторией подметальщиков, слесарей, канализаци-
онных рабочих и т. п., а завтра прочесть достаточно содержательный док-
лад перед аудиторией профессоров и студентов. Но из тысячи ораторов с
трудом найдется только один, кто сумеет увлечь собрание, на котором на-
ходятся и слесаря и профессора, сумеет найти такую форму изложения, ко-
торая покажется одинаково интересной обеим частям аудитории и которая
вызовет гром аплодисментов и у тех и у других. Не надо забывать, что са-
мая великолепная идея и самая превосходная теория находят себе распрост-
ранение по большей части только через маленьких людей. Не в том дело,
что имеет в виду отдельный гениальный творец той или другой великой
идеи, а дело в том, в какой форме и с каким успехом идею эту донесут до
широких масс народа те, кто играет тут роль посредника.

Притягательная сила социал-демократии и всего марксистского лагеря в
значительной части объяснялась тем, что они обращались именно к опреде-
ленной публике, к определенному лагерю. Идеи социал-демократии были дос-
таточно ограничены и тупоумны, но тем легче воспринимали их те массы,
умственный уровень которых вполне соответствовал таким идеям.

Отсюда и для нашего молодого движения вытекает простая и ясная зада-
ча.

Наша пропаганда по содержанию и форме должна соответствовать самым
широким массам народа; ее правильность проверяется только ее реальным
успехом.

В больших народных собраниях, где собираются широкие народные массы,
лучшим оратором будет не тот, кто в духовном отношении ближе всего стоит
к присутствующей интеллигенции, а тот, кто умеет завоевать сердца массы.

Тот интеллигент, который, присутствуя на таком собрании, станет кри-
тиковать речь оратора, несмотря на то, что она имела громадный успех у
массы, докажет этим лишь то, что он совершенно не понял подлинных целей
нашего движения и, стало быть, не представляет для него никакой ценнос-
ти. Для нашего движения имеет цену лишь тот интеллигент, который нас-
только понял задачки цели движения, что умеет оценить пропаганду исклю-
чительно под углом зрения ее влияния на массу, а вовсе не под углом зре-
ния того впечатления, которое она производит на него самого. Ибо наша
пропаганда имеет целью не "развлечение" людей и без того уже национально
настроенных, а завоевание тех слоев народа, которые по крови принадлежат
нашему лагерю, но по своим убеждениям пока еще относятся враждебно к на-
шим идеям.

В общем нашему молодому движению приходилось руководствоваться теми
соображениями, которые я развил выше в главе о военной пропаганде. Что
наша пропаганда была правильной, это доказал ее успех. 8. Политические
цели великого реформаторского движения никогда не могут быть достигнуты
в результате одной лишь просветительной работы или влияния на представи-
телей господствующей власти; они могут быть реализованы только путем за-
воевания политической власти. Каждая мировая идея не только имеет право,
но и имеет обязанность захватить в свои руки те средства, которые одни
только дают ей возможность воплотить в жизнь свои планы. Один лишь успех
является главным судьей на нашей земле и в зависимости от него определя-
ется степень правоты или неправоты данного движения. При этом конечно
под успехом мы понимаем не просто захват власти сам по себе, как мы это
видели в 1918 г.; под успехом мы понимаем действительно благодетельные
последствия от перехода власти в определенные руки для всего народа. Под
удавшимся государственным переворотом мы вопреки безыдейным немецким
юристам понимаем не просто переход государственной власти в руки господ
революционеров, а понимаем лишь то революционное действие, которое при-
несло благие результаты для нации и создало для нее лучшие условия, не-
жели прежний режим. Ничего подобного нельзя конечно сказать о несчастных
событиях 1918 г., явившихся результатом проделки бандитов, а вовсе не
великой революцией.

Но если завоевание политической власти является важнейшей предпосыл-
кой для практического воплощения в жизнь реформаторских намерений данно-
го движения, то ясно, что это движение с первых же дней своего возникно-
вения должно сознавать и чувствовать себя движением масс, а не литера-
турным клубом, где пьют чай, или обществом, где играют в кегли.

9. Наше молодое движение по самой сущности своей и по формам 
своей организации является антипарламентарным движением. Это зна- 
чит, что во всей своей работе и в частности в формах своего внутрен- 
него строения движение решительно отвергает принцип решения по 
большинству голосов, отвергает тот порядок, когда вождь является 
только выполнителем воли и мнений большинства. Такой деградации 
роли вождя мы не допускаем. В большом и малом наше движение 
представляет принцип безусловного авторитета вождя в сочетании с 
высшей формой его ответственности. 
На практике этот принцип находит себе следующее приложение. 
Первый председатель нашей местной организации назначается во- 
ждем, стоящим одной ступенью выше в нашей организационной иерар- 
хии. Этот председатель является ответственным руководителем мест- 
ной организации. Все местные комитеты подчиняются ему, а не наобо- 
рот. У нас нет и не может быть комитетов, занимающихся голосо- 
ваниями, у нас существуют только комитеты для работы. Всю работу 
распределяет ответственный руководитель, т. е. председатель местной 
организации. По тому же принципу строятся все остальные организа- 
ционные звенья - район, округ, область. Вождь во всех этих звеньях 
назначается сверху - с неограниченными полномочиями и авторитетом. 
Только вождь всей партии согласно уставу выбирается на первичных 
собраниях членов партии. Он является единственным руководителем 
всего движения. Все комитеты подчиняются ему, а не наоборот. Но 
зато он на плечах своих несет и всю ответственность. Перед 
новыми выборами сторонники движения могут привлечь его к от- 
ветственности, могут снять с него звание, если он действовал против 
принципов движения или если он плохо служил его интересам. Тогда 
место прежнего вождя займет другой, лучший, он будет обладать тем 
же авторитетом и на нем будет лежать та же ответственность. 

Одна из высших задач нашего движения заключается в том, чтобы дать
победу этому принципу не только в наших собственных рядах, но и во всем
будущем государственном устройстве.

Кто хочет быть вождем, тот будет облечен неограниченным авторитетом,
но должен будет нести также самую тяжелую ответственность.

Кто к этому неспособен, кто слишком труслив, чтобы нести все пос-
ледствия за свои действия, тот не годится в вожди. К роли вождя призван
только герой.

Весь прогресс и вся культура человечества покоятся исключительно на
гениальности и энергии личностей, а ни в коем случае не являются продук-
том "большинства".

Чтобы наша нация могла вернуть себе свое величие и свою силу, она
должна суметь культивировать личность и вернуть ей все права. Это зна-
чит, что все наше движение является антипарламентарным движением. И если
мы на деле принимаем участие в том или другом парламентском учреждении,
то мы делаем это только для того, чтобы взорвать его изнутри и в конце
концов устранить само то учреждение, в котором мы не можем не видеть
один из вреднейших элементов распада государства и общества.

10. Наше движение отказывается занять какую бы то ни было 
позицию в таких вопросах, которые выходят за пределы нашей поли- 
тической работы или не имеют принципиального значения для него. 
Задача нашего движения не в религиозной реформации, а в полити- 
ческой реорганизации народной жизни. В протестантизме и католичест- 
ве мы видим одинаково ценную опору для нашего народа и поэтому 
решительно боремся против тех партий, которые хотят превратить ре- 
лигию в инструмент политической борьбы, хотят принизить рели- 
гию до голых партийных интересов. 

Наконец наше движение не видит своей задачи в восстановлении опреде-
ленных форм государственного устройства или в борьбе против другой формы
устройства его. Мы видим свою задачу в создании того принципиального
фундамента, без которого невозможно длительное существование ни респуб-
лики, ни монархии. Наша миссия заключается не в том, чтобы восстановить
монархию или укрепить республику, а в том, чтобы создать германское го-
сударство.

Вопрос о внешних формах государственного строя - это будет уже венец
дела. Этот вопрос не имеет принципиального значения, а целиком зависит
от практической целесообразности.

Для народа, который сумеет прежде всего разрешить великие проблемы и
задачи своего существования, вопросы внешних формальностей уже не будут
играть большой роли и во всяком случае не приведут к внутренней борьбе.

11. Вопросы внутренней организации являются для нашего движения 
не вопросами принципа, а только вопросами целесообразности. 

Наилучшей формой организации является та, при которой между руко-
водством и отдельными сторонниками движения будет как можно меньшее ко-
личество посредствующих звеньев. Ибо главной задачей организации являет-
ся только распространение определенной идеи, а затем претворение этой
идеи в действительность. Но идея, как мы это уже знаем, рождается в го-
лове только одного человека.

В общем и целом можно сказать, что организация является только необ-
ходимым злом. В лучшем случае она является средством к цели, в худшем
случае - становится самоцелью.

В нашем мире механические натуры рождаются гораздо чаще нежели твор-
ческие натуры. Вот почему формы организации складываются несравненно
легче, нежели формируются идеи.

Путь, который проходит всякая стремящаяся к воплощению в жизнь идея,
в особенности идея, имеющая реформаторский характер, в общих чертах мож-
но обрисовать следующим образом.

В мозгу одного человека возникает гениальная идея. Человек этот
чувствует себя призванным сообщать эту идею всему человечеству. Он начи-
нает проповедовать свои взгляды и постепенно завоевывает себе определен-
ный круг сторонников. Пока человек этот передает свои идеи другим людям
лично и непосредственно, мы плюем перед собою самую естественную и самую
идеальную форму распространения идеи. Но вот число сторонников нового
учения начинает сильно возрастать, и для автора великой идеи становится
уже невозможным вступать в непосредственную связь с бесчисленным коли-
чеством своих сторонников и руководить всем делом в прежних формах. В
меру роста движения непосредственное общение вождя со всеми его сторон-
никами становится невозможным, и возникает необходимость в посредствую-
щем аппарате. Тем самым прежняя идеальная форма передачи идеи становится
невозможной; теперь приходится пригнуть к необходимому злу - к организа-
ции. На местах образуются первые подсобные группы. Если дело идет о по-
литическом движении, то возникают первые местные комитеты, представляю-
щие собою зародыши всей позднейшей более разветвленной организации.

Раньше чем допустить организацию местных гули, нужно прежде всего
обеспечить, чтобы эти группы безусловно признавали авторитет идейного
руководителя всего движения и образованной им школы. Без этого невозмож-
но сохранить единство всего учения. Гигантское геополитическое значение
имеет правильный выбор одного определен. наго пункта, который должен
стать сосредоточением всего движения. Чтобы движение было прочно, чтобы
представляющая его головка пользовалась бесспорным и абсолютным призна-
нием, для этого нужно прежде всего выбрать один определенный географи-
ческий пункт движения, который обладал бы магическим влиянием на всех
сторонников и играл бы для них роль Мекки или Рима.

Вот почему основатель движения, приступая к созданию первых местных
организаций, никогда не должен забывать этой задачи: первоначальный
центр движения должен не только сохранять свое влияние, но и системати-
чески увеличивать его. Чем сильнее рост низовых ячеек, чем больше пло-
дится новых организаций, тем больше должно возрастать идейное, моральное
и фактическое влияние центрального пункта движения.


Сначала рост количества сторонников привел к необходимости образова-
ния местных организаций. Но дальнейший рост приводит уже к необходимости
создания новых организационных звеньев - районных, окружных организаций
и т.д.

Первоначально центральный пункт движения сравнительно легко удержит
свое влияние на первичные местные организации. Но уже гораздо труднее
будет ему удержать безусловное влияние на новые организации более высо-
кого типа; а удержать это влияние необходимо во что бы то ни стало, ибо
без этого невозможно единство движения, невозможно действительное вопло-
щение в жизнь той идеи, во имя которой движение началось.

Но затем движение развивается, и возникает необходимость создания еще
новых более высоких организационных звеньев - окружных и областных орга-
низаций. Теперь необходимо добиваться того, чтобы первоначальный цент-
ральный пункт движения сохранил свое неоспоримое влияние и на эти
звенья. Только это обеспечит единство школы, единство учения.

Вот почему образование новых организаций допустимо лишь при том усло-
вии, что центр имеет возможность полностью обеспечить себе бесспорный
идейный авторитет над всеми этими организациями. Если дело идет о поли-
тической организации, то эта гарантия зачастую создается только реальной
практической силой.

Отсюда вытекают следующие правила, которых необходимо придерживаться
при создании организации:

а) Прежде всего необходимо концентрировать всю работу на одном 
пункте. У нас это был Мюнхен. Здесь необходимо создать круг без- 
условно преданных сторонников, создать школу, пригодную для даль- 
нейшего распространения идеи вождя. Завоевать авторитет, который мог 
бы простираться и на все другие организации позднейшего времени, 
можно только, если сначала удастся сделать очевидные для всех успе- 
хи в данном центральном пункте. 
Чтобы сделать известным широкой массе само движение, чтобы 
сделать хоть немного известными имена вождей движения, необходи- 
мо было хотя бы в одном определенном городе не только поколебать 
идею непобедимости марксистского учения, но и доказать полную воз- 
можность роста нашего движения, враждебного марксизму. 

б) Образование местных групп можно было допускать лишь в той 
мере, в какой безусловно был обеспечен полнейший авторитет централь- 
ного руководства в Мюнхене. 

в) Образование районных, окружных и областных организаций 
тоже необходимо было регулировать, допуская их возникновение 
лишь по мере полного обеспечения фактического руководства из 
Мюнхена. 

Далее, разумеется, развитие организационных форм находится в тесной
зависимости от наличия необходимых для организаций руководящих голов.
Тут возможны два пути: а) Либо движение обладает необходимыми финан-
совыми средствами, чтобы воспитать способных руководителей; тогда оно
собирает людей и обрабатывает этот материал вполне планомерно под углом
зрения своих основных тактических планов.

Этот путь является наиболее легким и наиболее быстрым. Но он требует
больших денег, ибо такой контингент руководителей необходимо взять на
постоянное жалованье.

б) Либо же движение не располагает достаточными денежными сред- 
ствами и не может поэтому держать на постоянном жаловании своих 
руководителей. 

Это путь более медленный и более тяжелый. В этом случае руководство
вынуждено иногда оставлять целые области без всякой организации, пока
среди сторонников движения не найдется достаточно способный человек, ко-
торому центральное учреждение сможет поручить организацию работы в соот-
ветствующем районе или области.

Может случиться, что в каком-либо одном большом районе не найдется ни
одного подходящего руководителя, а в другом месте найдутся два или три
крупных работника. Отсюда возникают большие трудности и лишь с течением
лет движению удается преодолеть их.

Всегда и неизменно главной предпосылкой успеха организации является
наличие выдающегося руководителя.

Как армия никуда не годится без офицеров, так и политическая органи-
зация - без соответствующего руководителя.

Если мы не имеем в своем распоряжении достаточно талантливого руково-
дителя, то лучше вовсе не создавать в данном месте организации, чем соз-
дать плохую.

Для руководителя нужна не только твердая воля, но и способности;
энергия и сила воли имеют однако большее значение, чем полет ума. Но ра-
зумеется, всего полезнее сочетание в одном лице упорства, решительности
и крупных умственных способностей.

12. Будущее движения больше всего зависит от фанатизма и не- 
терпимости, с какими сторонники его выступают на защиту своего 
учения, решительно борясь против всех тех, кто конкурирует с дан- 
ным учением. 

Величайшей ошибкой является предположение, будто от объединения с
аналогичными нам организациями мы становимся сильней. Чисто внешним об-
разом это может быть и так. В глазах поверхностных наблюдателей органи-
зация после объединения с аналогичными другими организациями становится
могущественнее. На деле же это не так. В действительности такое объеди-
нение несет в себе только зародыш будущей внутренней слабости.

Как бы ни доказывали, что две таких-то организации почти тождествен-
ны, в действительности это оказывается вовсе не так. Если бы тождество
было полное, тогда и на деле были бы не два, а только одно движение.
Различие несомненно налицо. И если бы даже различие это определялось
только различной степенью способностей вождей каждой из организаций, все
равно различие являлось бы фактом. Закон природы заключается в том, что
более сильное должно побеждать более слабое и тем содействовать совер-
шенствованию более сильного. Беспринципное же объединение двух различных
движений в одно противоречит закону природы.

На первых порах объединение двух политических организаций в одну мо-
жет даже дать некоторый внешний успех, но в дальнейшем эти успехи послу-
жат только причиной будущих слабостей.

Движение становится великим только в том случае, если заложенным в
нем силам предоставляется неограниченное поле развития. Только тогда,
постепенно развивая свои силы, движение в конце концов одержит победу
над всеми конкурентами.

Можно даже сказать вообще, что силы движения растут лишь до тех пор,
пока оно признает целиком своим руководящим принципом борьбу и только
борьбу. Лишь в тот момент движение достигнет своего кульминационного
пункта, когда на его сторону склонится почти полная победа.

Для движения иной раз бывает даже очень полезно вести свою борьбу
именно в такой форме, которая не обещает быстрых успехов. Те успехи, ко-
торые достигнуты в результате длинной, упорной и полной нетерпимости
борьбы, бывают куда прочнее.

Движение, выросшее в результате объединения так называемых аналогич-
ных партий, т. е. движение, основанное на компромиссах, похоже на оран-
жерейное растение. Внешним образом оно разрастается очень пышно. Но под-
линной силы, способной выдержать любые бури и оказать успешное сопротив-
ление столетним традициям, у такого движения нет.
Лишь та организация станет могучей и сумеет подлинно воплотить в
жизнь великую идею, которая относится с нетерпимостью, с религиозным фа-
натизмом ко всем остальным без различия движениям и убеждена только в
своей собственной правоте. Если сама идея движения верна и если борьба
за идею ведется именно так, как мы говорим, эта идея станет совершенно
непобедимой. Какие угодно преследования приведут только к ее укреплению.

Сила христианства состояла например вовсе не в попытках соглашения и
примирения, скажем, с близкими ему философскими мнениями древних. Она
состояла в непреклонной фанатической защите только одного своего
собственного учения.

Быстрые, но чисто внешние успехи, достигаемые при помощи различных
объединений, стоят гораздо меньше, чем медленный, но зато прочный рост
сил собственной организации, ведущей совершенно независимую борьбу за
свое собственное учение.

13. Движение должно воспитывать своих членов так, чтобы борьба 
не казалась им чем-то тягостным, а чтобы они сами рвались навстречу 
борьбе. Они не должны бояться вражды со стороны противника. Напро- 
тив, эту вражду они должны рассматривать, как первое доказатель- 
ство того, что собственное движение имеет право на существо- 
вание. Не страшиться ненависти со стороны противника должны мы, 
а стремиться к тому, чтобы он как можно глубже ненавидел нас за 
нашу работу на пользу нашей нации. При этом надо заранее знать, 
что раз враг нас ненавидит, то он будет на нас также лгать и клеве- 
тать. 

Тот не является настоящим национал-социалистом и вообще приличным
немцем, на кого не нападают еврейские газеты, т. е. кого они не осыпают
бранью и клеветой. Чем больше смертельные враги нашего народа ненавидят
и преследуют данного работника, тем более честен этот человек, тем чище
его намерения, тем полезнее его деятельность.

Сторонников нашего движения мы должны систематически воспитывать в
той мысли, что евреи в своих газетах врут беспрестанно и если даже слу-
чайно в этих газетах один раз скажут правду, то это делается только для
того, чтобы прикрыть девяносто девять случаев лжи. Евреи являются неп-
ревзойденными мастерами лжи. Ложь и обман - вот главные орудия их
борьбы.

Наш боец должен рассматривать каждый удар, наносимый ему в клеветни-
ческой еврейской прессе, как почетную рану.

Тот, на кого больше всего клевещут евреи, ближе всего к нам. Тот, ко-
го больше всего ненавидят евреи, тот лучший наш друг.

Если ты, встав утром, взял в руки еврейскую газету и не нашел в ней
новой клеветы против себя, это значит, что вчерашний день ты потерял да-
ром. Если бы это было не так, то евреи наверняка и сегодня нападали бы
на тебя, ругали, грязнили, клеветали, проклинали, преследовали бы тебя.
Кто по-настоящему борется против этих худших врагов нашего народа, злей-
ших врагов всего арийского человечества и всей общечеловеческой культуры
- против того, конечно, еврейская раса неизбежно будет рвать и метать.

Если именно эти взгляды проникнут в плоть и кровь наших сторонников,
движение наше станет непоколебимым и непобедимым.

14. Наше движение должно систематически воспитывать чувство 
уважения к выдающейся личности. Наше движение никогда не должно 
забывать, что одаренная личность является главным двигателем про- 
гресса, что каждая великая идея и каждое великое действие суть 
только продукт творческой силы человека, что чувство преклонения 
перед величием крупной личности есть не только справедливая дань, 
создаваемая человеку, но и нечто такое, что объединяет многих людей 
в одном действии. 

Величие личности нельзя заменить ничем. Ее не заменишь ничем, особен-
но в том случае, когда она олицетворяет культурно-творческий элемент, а
не просто организационно-механический фактор. Как нельзя заменить вели-
кого художника, успевшего закончить свою картину только наполовину, так
нельзя заменить и великого поэта, мыслителя, великого государственного
деятеля и великого полководца, ибо деятельность всех этих людей есть ис-
кусство. Их дарование есть дар божией милостью, а не результат механи-
ческой учебы.

Все самые великие перевороты и завоевания на земле, все великие
культурные события и бессмертные дела в области государственного ис-
кусства и т. д., - все это на вечные времена неразрывно связано с тем
или другим отдельным именем, являющимся воплощением этих великих дел.
Отказаться от преклонения перед великим человеком означает отказаться от
использования всей той грандиозной притягательной силы, которая
свойственна всем великим деятелям на этой земле.

Евреи лучше всех понимают эту истину. Крупные деятели еврейского ла-
геря "велики" только в разрушительной работе, в борьбе против челове-
чества и его культуры. И тем не менее евреи делают из них полубогов. Ес-
ли же народы захотят воздать должное своим действительно великим деяте-
лям, евреи немедленно подымут крик, что это недостойный "культ личнос-
ти".

Если тот или другой народ стал настолько трусливым, что поддался это-
му нахальству и наглости евреев, это значит, что он отказался от ис-
пользования самых выдающихся сил, которыми он располагает. Ибо сила наша
заключается не в уважении к голой "массе", а в поклонении гению, в том,
чтобы стараться подняться до его идей.

Когда люди надламываются и начинают впадать в отчаяние, именно тогда
им больше всего нужны великие гении. Именно тогда на бедных и несчастных
людей из прошлого глядят тени великих людей, сумевших стать борцами про-
тив нужды, позора, несчастий, сумевших показать людям дорогу к счастли-
вой жизни.
Горе народу, который стыдится обращать свои взоры за помощью к вели-
ким людям!

В первую полосу зарождения нашей партии движение наше больше всего
страдало от того, что имена его вождей не были еще известны, что против-
ники не придавали движению серьезного значения. Это больше всего мешало
нашему успеху. В эту полосу наши собрания состояли только из шести, се-
ми, максимум восьми человек, и главная трудность заключалась в том, что-
бы именно этому небольшому кругу лиц внушить несокрушимую веру в великое
будущее нашего движения.

Подумайте только. На наших собраниях присутствуют шесть-семь бедня-
ков, людей без имени. И вот эти-то люди должны взять на себя задачу вы-
ковать великое движение, которое должно суметь сделать то, что не уда-
лось громадным массовым партиям, а именно: воссоздать германское госу-
дарство более могучее, более прекрасное, чем оно было когда-либо в прош-
лом. Если бы в ту пору на нас нападали, если бы нас даже только стали
высмеивать, мы были бы уже счастливы, ибо самое тяжелое для нас было то,
что нас совершенно не замечали. От этого мы страдали в ту пору больше
всего, в особенности я лично.

Когда я вступил в этот небольшой кружок, конечно не могло быть еще и
речи ни о партии, ни о серьезном движении. Я уже описал выше первые свои
впечатления от первых встреч с этим кружком. В ближайшие недели я еще и
еще раз убедился в том, как печально положение этой так называемой пар-
тии. Картина была действительно удручающая. Партия не имела в своем рас-
поряжении ничего, решительно ничего. И в то же время небольшая партия
представляла собою парламент в миниатюре, т. е. как раз тот самый инсти-
тут, которому она объявила борьбу. В этой нашей маленькой партии вопросы
тоже решали большинством голосов. И в то время как в настоящих парламен-
тах люди до хрипоты в течение целых месяцев спорили по поводу все же
значительных проблем, в нашем маленьком кружке бесконечно препирались по
вопросу о том, как ответить на то или другое несчастное письмишко.

Более широкие круги народа конечно совершенно не имели представления
о нашей тогдашней работе. Ни один человек в Мюнхене не знал нашу партию
даже только по имени, если не считать полудюжины ее сторонников и их
немногих знакомых.

Каждую среду в одном из небольших мюнхенских кафе собирался, так на-
зываемый комитет. Раз в неделю происходили дискуссионные вечера. И так
как весь состав членов "партии" исчерпывался составом комитета,- то люди
конечно были одни и те же. Задача заключалась теперь в том, чтобы выйти
за пределы небольшого кружка, завоевать хоть некоторое количество новых
сторонников. А еще важнее было каким угодно способом вделать сколько-ни-
будь известным наше движение в более широких кругах.
С этой целью мы прибегали к следующей технике. Раз в месяц, а затем и
раз в две недели мы пытались созывать "собрания". Приглашение на эти
собрания мы писали от руки, затем на пишущей машине, и вначале сами раз-
давали эти приглашения. Каждый из нас обращался к своим личным знакомым
и убеждал их явиться на собрание.

Результаты были очень жалкие.

Я отлично помню, как я сам лично в эту пору раздал около 80 таких
приглашений и как вечером мы сидели в помещении собрания и с нетерпением
ждали прихода "масс".

Наступило время собрания. Мы прождали еще лишний час и - никого не
дождались. "Председателю" пришлось открыть "собрание" при тех же семи
посетителях.

Затем мы перешли к тому, что стали размножать свои приглашения в од-
ной конторе пишущих машин. Успех выразился в том, что на ближайшие соб-
рания стало приходить на несколько человек больше. Медленно и постепенно
выросло количество посетителей до 11, 13. затем 17, 23 и наконец 34 по-
сетителей.

Собрав крохотные суммы в нашем небогатом кругу, мы наконец смогли
дать первое объявление о собрании в газете, а именно, в тогдашнем неза-
висимом органе "Мюнхенский наблюдатель". Успех оказался поразительным.
Мы назначили собрание в погребе мюнхенской Придворной пивной (не смеши-
вать с большим залом этой пивной) - в небольшом помещении, вмещавшем не
более 130 человек. Мне лично это помещение казалось тогда большим залом,
и каждый из нас боялся, удастся ли в этот вечер заполнить посетителями
такое "громадное" помещение.

В 7 часов вечера в помещении было 111 человек, и, мы открыли собра-
ние.

Вводный доклад прочитал один мюнхенский профессор. Мне же предстояло
выступить вторым докладчиком - впервые на публичном собрании.

Тогдашний наш председатель партии, г. Харер, считал все это предприя-
тие очень рискованным. Этот в высокой степени порядочный господин был
твердо убежден в том, что я, Гитлер, обладаю очень разносторонними спо-
собностями, но не обладаю только одной, а именно - не являюсь оратором.
Разубедить его в этом не было никакой возможности и впоследствии.

Тем не менее он оказался неправ.

На этом собрании мне было предоставлено слово на 20 минут. Я говорил
полчаса. И то, что я раньше только инстинктивно чувствовал, то было те-
перь доказано на практике: говорить я умею! В конце моей получасовой ре-
чи слушатели были совершенно наэлектризованы. Их энтузиазм для начала
выразился в том, что на мой призыв поддержать движение материально тут
же на месте было собрано 300 марок. Это сняло у нас гору с плеч. Нищета
нашей партии в эту пору была так велика, что у нас не было средств, что-
бы напечатать первые тезисы, не говоря уже о том, чтобы печатать воззва-
ния. Теперь был создан первый маленький фонд, который давал возможность
покрыть хотя бы самые необходимые расходы.

Но успех этого первого более крупного собрания имел значение еще в
другом отношении.

В ту пору я предпринял первые шаги, чтобы ввести в состав комитета
некоторое количество более свежих молодых сил. В течение военных лет я
завязал дружественные связи с большим количеством верных товарищей. И
вот под моим влиянием эти люди начали вступать в ряды нашего движения.
Это были все энергичные молодые люди, привыкшие к дисциплине и вынесшие
из военной службы то мнение, что невозможного на свете нет, стоит только
как следует захотеть.

Насколько такой приток свежей крови был нам действительно необходим,
я смог убедиться уже через несколько недель совместной работы.

Тогдашний первый председатель нашей партии, г. Харер был журналистом
и для журналиста обладал достаточно разносторонним образованием. Но у
него был один большой недостаток, крайне важный для партийного вождя: он
не был массовым оратором. Он работал очень прилежно и добросовестно, но
у него не было большого размаха; может быть, это тем и объяснялось, что
он не был крупным оратором. Господин Дрекслер, являвшийся тогда предсе-
дателем местной мюнхенской группы, был рабочий. Большого ораторского да-
рования у него тоже не было, кроме того, он не был и солдатом. Он не
служил на военной службе, не был мобилизован и во время войны. Человек
он был физически слабый и недостаточно решительный, и ему нехватало как
раз тех данных, которые необходимы для того, чтобы оказывать закаляющее
влияние на мягкие натуры. Таким образом оба председателя сделаны были не
из того материала, который нужен людям, чтобы внушать фанатическую веру
в победу движения, будить железную энергию и, если нужно, с грубой реши-
мостью устранять с дороги все препятствия, мешающие росту новой идеи.
Для этого нужны были люди соответствующих физических и идейных качеств,
люди, которые усвоили себе те военные добродетели, которые можно харак-
теризовать так: быстры и ловки как гончие, упруги и упорны как кожа,
тверды и несгибаемы, как крупповская сталь.

Я сам в ту пору больше всего еще был солдатом В течение шести лет во-
енной службы во мне выработались привычки, которые как и сама тогдашняя
внешность моя должны были казаться довольно чуждыми этому кружку. Я тоже
разучился понимать смысл слов: "это невозможно", "это не удастся", "на
это нельзя рискнуть", "это еще слишком опасно" и т.п.

Конечно затеянное нами дело действительно было очень опасно. Во мно-
гих местностях Германии в 1920 г. собрание национальнонастроенных людей,
открыто апеллирующих к широким массам, бьете, попросту говоря, еще не-
возможным. Участников таких собраний просто избили бы и разогнали. Для
этого не требовалось больших усилий. В те времена даже большие массовые
собрания буржуазных партий разбегались при появлении дюжины коммунистов,
как зайцы от собак. Но господа красные сами превосходно знали, сколь
безвредно и невинно было большинство тогдашних собраний буржуазных пар-
тий, больше похожих на скучные клубы развлечений. Преследовать такие
безвредные собрания красные не давали себе труда. Зато они особенно бес-
пощадно обрушивались на такие собрания, которые казались им опасными.
Тут они прежде всего пускали в ход самое надежное оружие - насилие и
террор.

Самыми ненавистными для этих марксистских обманщиков неизбежно должны
были явиться те люди, которые поставили себе сознательной задачей выр-
вать широкие массы народа из-под монополистического влияния марксистских
еврейско-биржевых партий и вернуть эти массы под знамена нации. Уже одно
название "немецкая рабочая партия" раздражало этих господ до последней
степени. Нетрудно было понять, что при первом же удобном случае нам при-
дется встретиться в серьезном бою с этими, тогда еще пьяными от победы
марксистскими шайками.

В узком кругу нашей тогдашней партии сильно побаивались этого столк-
новения. Люди боялись, что нас побьют. Отсюда стремление поменьше высту-
пать на публичной арене. Люди опасались, что первое же наше собрание бу-
дет сорвано и что это может привести к гибели все движение. Мне было не-
легко убедить коллег, что этого столкновения не следует избегать, что,
напротив, надо идти навстречу ему и запасаться тем оружием, которое одно
только является защитой против насильников. Террор можно сломить только
террором, а не духовным оружием. Исход первого же собрания усилил мою
позицию. Теперь явилась уже решимость созвать второе, более крупное соб-
рание.

Около октября 1918 г. в пивной "Эберл" состоялось второе более круп-
ное по размерам собрание. Тема: Брест-Литовск и Версаль. Докладчиков бы-
ло целых четыре. Я лично говорил около часа и имел больший успех, нежели
на предыдущем собрании. Посетителей было несколько больше 130. Не обош-
лось без попытки сорвать собрание, но мои коллеги раздавили эту попытку
в зародыше. Скандалистов спустили с лестницы, изрядно избив их.

Две недели спустя, в том же помещении состоялось следующее собрание.
Число посетителей было уже за 170, - для данного помещения достаточно
большая аудитория. Я выступал опять, и опять мой успех был больше преды-
дущего.

Я стал настаивать на том, что нужно устроить собрание в гораздо
большем зале. Наконец нам удалось найти такой зал в другом конце города.
Это был ресторан "Германская империя" на Дахауэрштрассе. На это первое
собрание в новом помещении народу пришло поменьше: около 140 человек. В
комнате опять начались колебания. Наши вечные пессимисты начали утверж-
дать, что мы устраиваем собрания "слишком" часто. В комитете здорово
поспорили. Я защищал ту точку зрения, что в таком большом городе как
Мюнхен с его 700 тысяч жителей можно бы устраивать и десять собраний в
неделю. Я убеждал товарищей не поддаваться упадку настроения после пер-
вой же маленькой неудачи, доказывал, что избранный нами путь единственно
правильный и что, если мы будем настойчивы, то успех придет наверняка.
Вообще вся зима 1919/20 г. сплошь была посвящена тому, чтобы внушить то-
варищам веру в непобедимую силу нашего молодого движения и поднять эту
веру до той степени фанатизма, который двигает горами.

Ход и исход следующего собрания сразу же оправдали мою точку зрения.
Число посетителей опять поднялось до 200 с лишним, внешний успех орато-
ров был велик, и в финансовом отношении мы также получили хорошие ре-
зультаты.

Тотчас же я стал настаивать на устройстве следующего собрания. Оно
состоялось менее чем через две недели, и на него пришло уже 270 человек.

Спустя две недели мы уже в седьмой раз пригласили в то же помещение
всех наших друзей и сторонников. Пришло более 400 человек, и зал уже с
трудом мог вместить всех желающих.

В эту именно пору происходило внутреннее формирование нашего молодого
движения. В нашем небольшом кругу дело частенько доходило до крупных
споров. С разных сторон - как это, увы, бывает и в нынешние дни - нас
критиковали за то, что мы называем наше молодое движение "партией". Я в
этом взгляде всегда видел и вижу сейчас узость умственного кругозора и
полную непрактичность тех, кто так говорит. С этой критикой всегда выс-
тупали и выступают те, кто не умеет отделить внешнее от внутренней сути
и кому хотелось бы непременно навязать нашему движению возможно более
Громко звучащее имя, заимствованное непременно из очень древней эпохи.

Нелегко было мне тогда убедить людей в том, что всякое движение, ка-
кое бы название оно себе ни присвоило, всегда будет являться только пар-
тией вплоть до того момента, пока цели этого движения не воплотятся в
жизнь.

Если тот или другой деятель привержен к определенной смелой идее,
осуществление которой он считает полезным для всего человечества, то он
начнет с того, что будет искать себе сторонников, которые были бы готовы
вместе с ним бороться за его идею. И если даже задача данного деятеля и
представляемого им движения предполагает уничтожение всяких партий и
ликвидацию всякого раздробления нации, - все равно начать приходится с
образования новой партии, которая будет существовать вплоть до того мо-
мента, когда провозглашенная ею цель осуществится в жизни. И если наши
.старомодные народнические (фелькише) теоретики, которые сильны только
на словах, но никогда не умели достигать практических успехов, пытались
наделить партию очень пышными названиями, то дело от этого ни капельки
не менялось. Это только игра в словечки и фокусничество.

Напротив!
Если что и противоречит народническому (фелькише) пониманию в лучшем
смысле этого слова, так это именно швыряние пышными названиями, к тому
же заимствованными из старогерманского периода нашей истории и совершен-
но неподходящими к современности. Такие совершенно никчемные попытки к
сожалению имели место очень часто.

Вообще и в те времена и в более поздний период мне не раз приходилось
предостерегать друзей против этих народнических школяров, которые дать
движению ничего не могут, но зато обладают самомнением совершенно неве-
роятным. Молодому движению может очень сильно повредить приток в его ря-
ды таких людей, которые приносят ему только заверение в том, что они вот
уже 30 или 40 лет защищают "ту же" идею. В конце концов, если люди 30
или 40 лет боролись за, так называемую, идею и не имели при этом ни ма-
лейшего реального успеха; если они не только не завоевали победу своей
идее, но не сумели помешать победе противоположной идеи, - то ведь это
лучшее доказательство того, что эти люди никуда не годятся. Самая
большая опасность заключается в том, что такие натуры не склонны стать
просто рядовыми членами партии, а претендуют на роль вождей. На эту роль
по их мнению дает им полное право их давняя деятельность. Но горе моло-
дому движению, если оно попадает в такие руки. Если тот или другой ком-
мерсант в течение 40 лет подряд умел только систематически губить свое
предприятие, то ведь всякий поймет, что такому человеку не следует пору-
чать организовывать новое предприятие. То же самое приходится сказать о
древних народнических (фелькише) Мафусаилах, которые в течение нес-
кольких десятилетий умели только губить великую идею и приводить ее к
окостенению.

Лишь немногие из этих людей приходили в ряды нашего нового движения,
чтобы действительно честно служить ему. Большинство же пробиралось в на-
ши ряды для того, чтобы продолжать тянуть свою собственную волынку и по-
лучить возможность проповедывать свои прежние старинные идеи. Ну, а что
это были за идеи, это даже трудно пером описать.
Самым характерным для этих натур является то, что у них всегда на ус-
тах примеры из эпохи старогерманского героизма, что они постоянно болта-
ют о седой старине, о мечах и панцирях, каменных топорах и т. п., а на
деле являются самыми отъявленными трусами, каких только можно себе
представить. Размахивая в воздухе зазубренными жестяными мечами, натяги-
вая на себя страшную шкуру медведя и напяливая на голову самый страшный
головной убор, они для текущего дня проповедуют борьбу посредством так
называемого "духовного оружия" и разбегаются как зайцы при появлении
первой же группки коммунистов с резиновыми палками в руках. Будущие по-
коления никак не смогут увековечить образа этих людей в новом героичес-
ком эпосе.

Я слишком хорошо изучил этих господ, чтобы испытывать к их фокусни-
честву что-либо другое, кроме чувства презрения. В народной массе они
вызывали только смех. Появление таких "вождей" было только наруку евре-
ям. Для евреев это были подходящие защитники идеи нового германского го-
сударства. К тому же претензии этих господ совершенно чрезмерны. Они
считают себя умнее всех, несмотря на то, что все их прошлое красноречиво
опровергает такую претензию. Наплыв подобных людей становится настоящей
карой божией для честных прямодушных борцов, которые не любят болтать о
героизме прошлых веков, а хотят в наш нынешний грешный век на деле выка-
зать хоть немножко собственного практического героизма.

Довольно трудно бывает разобраться в том, кто же из этих господ выс-
тупает так только по глупости и неспособности, а кто из них преследует
определенные цели. Что касается, так называемых, религиозных реформато-
ров старой германской марки, то эти персонажи всегда внушают мне подоз-
рение, что они подосланы теми кругами, которые не хотят возрождения на-
шего народа. Ведь это же факт, что вся деятельность этих персонажей на
деле отвлекает наш народ от общей борьбы против общего врага - еврея и
распыляет наши силы во внутренней религиозной распре.

Все это вместе взятое служит только лишним мотивом к тому, чтобы до-
биваться создания действительно сильного и централизованного авторитет-
ного руководства нашего движения. Только при наличии такого руководства
можно обезвредить эти сомнительные элементы. Нет ничего удивительного в
том, что именно из кругов этих народнических (фелькише) Агасферов и вер-
буются наиболее озлобленные противники централизованного сильного руко-
водства нашего движения. Они ненавидят эту силу именно за то, что она не
дает им вредить движению.

Недаром же наше молодое движение сразу приняло определенную програм-
му, в которой термин "народничество" не употребляется ни разу. Этот тер-
мин не годится именно в силу своей расплывчатости. Вот почему он и не
смог стать базой нашего движения и критерием принадлежности к нему. Чем
"шире" это понятие, чем больше толкований допускает оно, тем больше бу-
дет охотников использовать этот псевдоним. Если бы мы приняли такой не-
определенный и допускающий множество толкований критерий, это привело бы
только к тому, что вся наша политическая борьба потеряла бы свое
единство и цельность, ибо каждый стал бы вкладывать в это понятие то,
что ему заблагорассудится .

Разве не грустно видеть и теперь, как среди тех, кто на шляпе своей
носит лозунг "фелькиш" ("народник"), каждый толкует этот лозунг так, как
ему заблагорассудится. Известный баварский профессор, воюющий только при
помощи пресловутого "духовного оружия" и аккуратно пресмыкающийся перед
Берлином, толкует этот лозунг как преданность монархии. Эта ученая голо-
вушка забывает конечно при этом, что как раз наши немецкие монархи пос-
ледней эпохи имели очень мало общего с "народом". Такой связи не
сконструирует и сей ученый, ибо трудно найти что-либо менее "народное",
чем большинство наших монархий. Если бы это было не так, то оные монар-
хии не исчезли бы или исчезновение монархий было бы тогда доказа-
тельством именно неправоты "народнического" мировоззрения.

Так и получается, что в это понятие каждый вкладывает то что хочет.
Но именно поэтому оно никуда не годится как лозунг нашего политического
движения.

Не буду дальше распространяться о полной непрактичности, о полном не-
понимании народной души этими народническими святителями XX столетия.
Беспомощность их достаточно доказана тем, что в левом лагере над ними
только снисходительно смеются. Пусть болтают, говорят о них левые, пре-
небрежительно махая на них рукой. Кто на этом свете не сумел даже до-
биться того, чтобы его ненавидели враги, тот сам малого стоит. Дружба со
стороны этаких людей не только не имела цены для нашего молодого движе-
ния, но была прямо таки вредна. В этом и заключалась одна из причин то-
го, что мы, во-первых, выбрали термин "партия", а во-вторых, назвали се-
бя: "Германская национал-социалистическая Рабочая партия". Одним этим мы
надеялись избавиться от всей этой стаи народнических сонных тетерь.

Назвавшись партией, мы освобождались от этих поклонников старины, от
всех пустомель, прожужжавших нам уши о прелестях народнической идеи.
Назвавшись национал-социалистической рабочей партией, мы отрезали от се-
бя весь длинный хвост рыцарей печального образа, желающих сражаться
только "духовным" оружием, избавлялись от всех тех "шляп", которые за
фразами о духовном оружии прятали только свою собственную трусость.

Само собою разумеется, что впоследствии именно эти господа больше
всего нападали на нас, пользуясь для своих нападений конечно только пе-
ром, как и подобает таким гусям. Эти господа конечно не считали возмож-
ным руководиться принципом "на насилие отвечать насилием".

Любимый мотив всех их упреков против нас заключался в том, что мы-де
поклоняемся нагайке и совершенно не понимаем, что такое "духовное ору-
жие". Что на любом народном собрании любые пятьдесят идиотов, используя
свои глотки и свои кулаки, не дадут говорить даже Демосфену - это совер-
шенно не трогает подобных чудаков. Сами они благодаря своей прирожденной
трусости никогда не попадут в положение ораторов, чьи выступления срыва-
ют идиоты. Помилуйте, они вообще не любят "шума" и "толкотни", они любят
работать "тихо" и "спокойно".

Еще и теперь я считают необходимым самым решительным образом предос-
теречь наше молодое движение против сетей этих, так называемых, "тихих"
работничков. Они не только трусы, но и невежды и бездельники. Мужествен-
ный человек, который видит опасность и знает, как именно необходимо про-
тив нее бороться, не станет проповедывать "тишину" и "порядок", а будет
считать своей первейшей обязанностью открыто и решительно выступить про-
тив данного зла и показать на дало, как против него бороться. Кто посту-
пает не так, тот жалкий трус, тот не выполняет своего элементарного дол-
га либо из лени и невежества, либо из прямого шкурничества. Большинство
этих "тихих" работников держатся так, как будто они невесть как умны. На
деле они ничего не понимают, хотя и пыжатся изо всех сил. Кроме того они
ленивы, что не мешает им однако пытаться внушать всему миру, что они
прилежны как пчелки. Словом, перед нами очковтиратели, политические мо-
шенники, которые ненавидят честных работников именно за их энергию. Как
только вы услышите, что этакая ночная бабочка шелестит о прелестях "ти-
хой" работы, можете смело ставить тысячу против одного, что сама она
бездельничает и живет только тем, что крадет у других.

Прибавьте к этому еще надменность и неслыханное самомнение, характер-
ное для этих господ. Вся эта ленивая и трусливая сволочь всегда еще счи-
тает своим долгом сверху вниз критиковать действительную работу предан-
ных делу людей, не останавливаясь при этом перед фактической помощью
злейшим врагам нашего народа.

Любой наш агитатор, имеющий мужество хотя бы в небольшой пивной за
столом отбиваться от противников и открыто защищать наши воззрения, при-
носит гораздо больше пользы делу, чем тысяча этих мудрых крыс. Этот наш
рядовой агитатор уже наверняка завоюет для нас одного-другого нового
сторонника. Его деятельность так или иначе принесет все же какие-нибудь
видимые результаты. Эти же трусливые мошенники, проповедующие "тихую"
работу и прячущиеся от всякой ответственности, не стоят и медного гроша.
В великой борьбе за возрождение нашего народа они играют только роль
трутней.

В начале 1920 г. я стал настаивать на том, что нам необходимо устро-
ить уже первое настоящее массовое собрание. По этому поводу опять воз-
никли разногласия. Часть руководящих товарищей считала это преждевремен-
ным и опасным. К этому времени красная печать начала уже обращать на нас
внимание. Мы были счастливы, что нам наконец удалось вызвать ненависть с
этой стороны. Мы стали выступать в качестве дискуссионных ораторов на
собраниях других партий. Конечно нас срывали криками и шумом. Но все-та-
ки известная польза была. О нас узнали, и по мере того как наши взгляды
приобретали большую известность, в рядах красных росла против нас
ярость. Было ясно, что как только мы попробуем устроить большое массовое
собрание, наши "друзья" из красного лагеря явятся в большом количестве ,
чтобы попробовать устроить скандал.

Конечно я лично хорошо понимал, что такая попытка срыва нашего собра-
ния вполне возможна, но я держался того мнения, что борьбы этой все рав-
но не избежать и что мы столкнемся с красными, если не сейчас, то через
несколько месяцев. Я хорошо знал психологию красных и поэтому не сомне-
вался, что, оказав им самое крайнее сопротивление, мы не только произве-
дем на них известное впечатление, но и некоторых из них завоюем на свою
сторону. Вот почему нужно было запастись решимостью идти во что бы то ни
стало до конца.

Наш тогдашний первый председатель партии, г. Харер, не разделял моего
мнения и не считал момент подходящим; как честный, прямой человек он
сложил свои полномочия и отошел в сторону. На его место выбран был г.
Антон Дрекслер. Я лично оставил за собою отдел пропаганды и повел ее без
всякой оглядки. На 24 февраля 1920 г. мы назначили первое большое народ-
ное собрание, имевшее задачей вынести в массу идеи нашего тогда еще не-
известного движения.

Всю подготовку я повел лично; она была совсем коротка. Весь аппарат
наш вообще был налажен так, чтобы иметь возможность проводить принятые
решения с молниеносной быстротой. Мы поставили себе задачей собирать в
течение 24 часов большие собрания, раз только возникает какой-либо круп-
ных злободневный вопрос. О собраниях мы решили извещать публику через
плакаты и прокламации, которые должны были составляться в духе, изложен-
ном мною в соответствующей главе о пропаганде. Наша задача была писать
так, чтобы написанное было понятно широким массам - концентрироваться на
немногих пунктах, много раз повторять одно и то же, говорить коротко,
ясно, уверенно, проявлять настойчивость в распространении наших листков
и плакатов и иметь достаточно выдержки и терпения, чтобы выждать, когда
придут результаты.

Мы сознательно выбрали красный цвет для наших плакатов и листков.
Этот цвет больше всего подзадоривает. Кроме того выбор нами красного
цвета больше всего должен был дразнить и возмущать противников, и уже
одно это должно было помешать им забывать о нас. В скором времени и в
Баварии обнаружилась тесная связь между марксизмом и партией центра.
Правящая здесь "баварская народная партия" также стала проявлять вели-
чайшую заботу о том, чтобы ослабить влияние наших красных плакатов на
рабочих, идущих за красными. Впоследствии власти стали прямо запрещать
эти плакаты. Если полиция не могла придумать никаких других мотивов, она
начинала утверждать, будто наши плакаты "мешают уличному движению". В
конце концов находились поводы, чтобы запретить наши плакаты и тем самым
услужить своим друзьям красным. Так называемая, немецкая национальная
народная партия тоже помогала нашим врагам в .этом благородном деле. Как
же! Могли ли они примириться с тем, что мы ставим себе задачей вернуть в
лоно нации сотни тысяч заблудших, запутавшихся в интернациональных коз-
нях немецких рабочих? Эти наши плакаты - лучшее доказательство тех гро-
мадных трудностей, с которыми приходилось в ту пору считаться нашему мо-
лодому движению. Для будущих поколений плакаты эти будут не только вели-
ким символом того, что сделало наше движение для раскрепощения народа,
но и символом того, как велик был произвол тогдашних, так называемых,
национальных властей, пускавшихся во все тяжкие, чтобы только помешать
нам внедрить действительно национальные идеи в широкие массы нашего на-
рода.

Судьба наших первых красных плакатов докажет всем и каждому, что в
годы 1919, 1920, 1921, 1922 и 1923 подлинно национального правительства
в Баварии не было и в помине, что на деле баварское правительство только
вынуждено было постепенно считаться с нарастающим национальным движени-
ем, организованным нами.

Сами же правительства делали все от них зависевшее, чтобы помешать и
задержать начавшийся процесс оздоровления.

Исключение в этом отношении составляли только два деятеля. Я имею в
виду тогдашнего палицей-президента Эрнста Пенера и его верного советника
Фрика.

Эти два человека были единственные из высоких чиновных сфер, кто уже
тогда обладал достаточным мужеством, чтобы чувствовать себя в первую
очередь немцем и уже затем государственным чиновником. Из числа от-
ветственных деятелей Эрнст Пенер был единственный, кто не гонялся за де-
шевой популярностью масс и чувствовал настоящую ответственность перед
своим народом, для дела возрождения которого он готов был отдать все,
вплоть до своей собственной жизни. Вот почему он всегда и был сучком в
глазу всей той массы продажного чиновничества, для которого освободи-
тельное движение народа - звук пустой и которое, не рассуждая, выполняет
все, что ни поручит работодатель.

В отличие от многих наших так называемых блюстителей так называемого
государственного авторитета Эрнст Пенер принадлежал к тем, кто не только
не боялся ненависти со стороны изменников и предателей, а напротив, счи-
тал само собою разумеющимся, что всякого приличного человека изменники
должны ненавидеть. При виде того безмерного горя, которое переживал наш
народ. Попер только радовался тому, что своей борьбой против врагов на-
рода он навлек и на себя ненависть евреев и марксистов.

Это был человек необычайной честности. Главные черты его натуры - не-
обычайная, почти античная простота и германское прямодушие. "Лучше
смерть чем рабство" - эти слова не были для него фразой, они характери-
зовали все его существо.

В моих глазах из всех тогдашних государственных, деятелей Баварии
только Эрнст Попер и его сотрудник доктор Фрик имеют право на то, чтобы
считаться работниками, действительно помогавшими возрождению нацио-
нального дела в Баварии.

Раньше чем созвать наше первое массовое собрание, нам нужно было не
только заготовить весь необходимый пропагандистский материал, но и окон-
чательно сформулировать тезисы партийной программы.

Во второй части нашей работы мы изложим подробнее те большие идеи,
которыми мы руководились, формулируя программу. Здесь я хочу отметить
только тот факт, что, приступая к окончательной формулировке тезисов, мы
ставили себе задачу не только окончательно оформить движение и дать ему
определенное содержание, но преследовали и практическую цель - написать
программу так, чтобы цели движения сразу стали понятны широким массам.

В так называемых интеллигентских кругах много шутили и остроумничали
по поводу нашей попытки сформулировать программу самым популярным обра-
зом. Но что правота была на цацки стороне, это быстро доказали события.

В течение этих лет на наших глазах возникали десятки новых партий, но
все они давным давно исчезли бесследно, и программы их развеяны ветром.
Осталась только одна единственная партия: германская национал-социалис-
тическая рабочая партия! И ныне, когда я пишу эти строки, я более чем
когда-либо полон веры в то, что наша окончательная победа безусловно
обеспечена, сколько бы препятствий ни воздвигали нашему движению,
сколько раз маленькие партийные министры ни лишали бы нас свободы слова,
сколько раз на партию ни накладывались бы запреты.

Пройдут года, о нынешнем режиме и его носителях успеют давно уже по-
забыть, а программа нашей партии станет программой всего государства, и,
сама наша партия станет фундаментом его.

Средства которые мы успели собрать на наших собраниях в течение 4 ме-
сяцев, дали нам возможность напечатать первые листки, плакаты и програм-
му партии.

Если я заканчиваю всю первую часть своего произведения описанием пер-
вого массового собрания партии, то я делаю это потому, что именно это
собрание явилось крупной вехой. Это собрание покончило с традицией ма-
ленького ферейна. Впервые вышли мы на широкую дорогу и обратились к ши-
рокому общественному мнению, являющемуся самым могучим фактором нашего
времени.

Больше всего меня в те дни озабочивала одна единственная мысль: будет
ли полон зал или нам придется говорить перед зияющей пустотой. Внутренне
я был совершенно убежден, что если только народ в достаточном количестве
соберется, то день этот станет днем громадного успеха для нашего молодо-
го движения. С нетерпением и тревогой ожидали мы назначенного вечера.

Собрание должно было начаться в 7 ч. 30 м. В 7 ч. 15 м. зашел я в
большой зал Придворной пивной на Малой мюнхенской площади, и сердце мое
затрепетало от радости. Гигантский зал (помещение это. казалось мне тог-
да совершенно грандиозным) был полон народа. В зале негде было яблоку
упасть. Присутствовало не менее двух тысяч человек. А главное, пришли
именно те, кто нам был нужен. Более половины аудитории несомненно сос-
тавляли коммунисты и независимые. Конечно они пришли с намерением сор-
вать наше собрание в. самом начале его.

Однако их планам не суждено было осуществиться. Как только кончил
первый оратор, слово было предоставлено мне. Уже через несколько мгнове-
ний посыпались цвишенруфы. В зале начались первые столкновения. Горсточ-
ка моих самых преданных друзей по фронту вместе с некоторыми другими на-
шими сторонниками схватились с нарушителями порядка. Лишь постепенно
удалось им добиться установления некоторой тишины. Я продолжал свою
речь. Не прошло и получаса, и гром аплодисментов заглушал уже крики и
рев противников.

Теперь я перешел к чтению программы и к разъяснению ее по пунктам.
Это была первая попытка популяризации нашей программы.

С каждой минутой цвишенруфы становились реже, а аплодисменты громче.
Я читал пункт за пунктом все 25 тезисов, каждый раз спрашивая при-
сутствующую массу слушателей, что они имеют возразить против данного
пункта. В ответ гремели аплодисменты, становившиеся все более единодуш-
ными. И когда я зачитал последний тезис, аплодисменты гремели без конца,
и все тезисы были одобрены единогласно. Когда я кончал, передо мною была
единая сплоченная масса слушателей, сердца которых бились в унисон. Эн-
тузиазм неописуемый! Было ясно, что люди обрели новую веру, новые убеж-
дения и новую волю.

Собрание тянулось четыре часа. И когда по истечении этого времени лю-
ди стали медленно расходиться, полные подъема и воодушевления, я уже
твердо знал, что теперь принципы нашего движения действительно пробили
первую брешь и стали проникать в толщу немецкого народа. Я не сомневался
уже ни на минуту, что теперь нет уже той силы в мире, которая заставила
бы народ предать забвению эти великие принципы.

Мы возожгли огонь, на котором будет выкован меч нашей свободы. Теперь
я непоколебимо верил, что пробил не только час возрождения, но и час ве-
ликой мести за преступление 9 ноября 1918 г.
Зал постепенно пустел.
Начиналась новая эпоха в истории нашего движения.